И кусты все похожи друг на друга. И лианы на деревьях. Кванда, вы когда-нибудь встречали в лесу другое растение?
— Возможно, я не заметила. Никогда специально не искала. По-моему, нет. А лиана называется мердона. Ею питаются черви масиос, а самих червей едят свинксы. Это мы научили свинксов, как делать съедобными корни мердоны. Еще до амаранта.
— Посмотрите, — сказал Эндер.
Свинксы остановились на краю большой поляны, спиной к людям. Через минуту Эндер, Кванда и Эла подошли к ним и через их головы начали разглядывать залитую лунным светом поляну. Травы нет, земля плотно утоптана. По краям — несколько хижин, а вообще поляна пуста, только посредине поднимается в небо огромное дерево — самое большое, какое только доводилось видеть людям.
Казалось, ствол колышется.
— Да здесь сотни масиос, — прошептала Кванда.
— Не масиос, — поправил Человек.
— Три сотни и еще двадцать, — похвастал Мандачува.
— Маленькие братья, — сообщил Стрела.
— И маленькие матери, — добавил Чашка.
— И если вы причините им вред, — сказал Листоед, — мы убьем вас, а потом спилим ваши деревья.
— Мы не сделаем им плохого, — покачал головой Эндер.
Свинксы не пытались даже ступить на поляну, они ждали и ждали, пока наконец что-то не зашевелилось у самой большой хижины почти прямо напротив них. Свинкс. Самый большой свинкс, какой только может быть.
— Жена, — пробормотал Мандачува.
— Как ее имя? — поинтересовался Эндер.
Свинксы повернулись и уставились на него.
— Они не говорят нам своих имен, — ответил Листоед.
— Если у них вообще есть имена, — вставил Чашка.
Человек протянул руку, заставил Эндера наклониться и прошептал ему на ухо:
— Эту мы всегда называем Крикуньей. Конечно, когда она не может нас слышать.
Самка посмотрела на них, а затем пропела — другим словом нельзя было назвать музыкальное звучание ее голоса — несколько предложений на языке жен.
— Вы должны идти, — перевел Мандачува. — Голос. Вы.
— Один? — переспросил Эндер. — Я бы хотел взять с собой Кванду и Элу.
Мандачува что-то громко сказал на языке жен. Его речь казалась карканьем по сравнению с мелодичным голосом самки. Крикунья ответила короткой фразой.
— Она говорит: конечно, они могут пойти с тобой, — доложил Мандачува. — Они ведь женщины, не так ли? Она совсем не понимает различий между людьми и малышами. Даже не знает, что они есть.
— И еще кое-что, — вспомнил Эндер. — Мне нужен один из вас как переводчик. Или она говорит на звездном?
Мандачува передал просьбу Эндера. Немедленно последовал краткий ответ, и Мандачуве он явно не понравился. Он не стал переводить. Это сделал Человек.
— Она сказала: вы можете брать с собой любого переводчика, только это должен быть Человек.
— Тогда будешь нашим переводчиком.
— Сначала вам надо посетить место рождений, — сказал Человек. — Тебя пригласили.
Эндер ступил на открытое место и пошел по залитой серебристым светом поляне. Он слышал, как идут за ним Эла и Кванда, как шлепает рядом Человек. Теперь он заметил, что Крикунья на поляне не одна. Несколько лиц выглядывало из дверей хижин.
— Сколько их? — спросил Эндер.
Человек не ответил. Эндер повернулся к нему:
— Сколько жен живет здесь?
Человек продолжал молчать. И молчал, пока Крикунья не пропела ему что-то громким приказным тоном. Тут он перевел.
— Здесь место рождений, Голос, мы говорим, только если жена задает вопрос.
Эндер серьезно кивнул и двинулся обратно к лесу, где стояли в ожидании остальные самцы. Кванда и Эла последовали за ним. Он слышал, как Крикунья что-то поет за его спиной. Теперь он понимал, почему самцы прозвали ее так, — ее голос разве что не валил деревья. Человек догнал Эндера и схватил его за брюки.
— Она спрашивает, почему ты уходишь? Тебе никто не разрешал уходить. Она очень сердится.
— Скажи ей, что я пришел сюда не приказывать и не получать приказы. Если она не станет обращаться со мной как с равным, я не буду обращаться с ней как с равной.
— Я не могу ей этого сказать.
— И она до конца своих дней будет думать, почему я ушел.
— Великая честь — быть призванным в общество жен!
— И для них великая честь, если Голос Тех, Кого Нет соглашается прийти к ним.
Человек постоял несколько минут. Потом повернулся и заговорил с Крикуньей.
Она слушала его молча.
— Я надеюсь, вы знаете, что делаете, Голос, — прошептала Кванда.
— Я импровизирую, — отозвался Эндер. — Как, по-вашему, идут наши дела?
Она не ответила.
Тем временем Крикунья нырнула в большую хижину. Эндер покачал головой и снова двинулся к лесу. Почти сразу же раздался новый вопль Крикуньи.
— Она приказывает вам подождать, — перевел Человек.
Эндер даже не остановился. Через минуту он уже миновал группу самцов.
— Если она попросит меня вернуться, я, может быть, соглашусь. Но ты должен сказать ей, Человек, что я пришел сюда не за приказами. Я ведь уже просил тебя.
— Я не могу этого сказать.
— Почему?
— Позвольте мне, — вступила Кванда. — Человек, ты не можешь это перевести, потому что боишься или потому что у тебя просто нет для этого слов?
— Нет слов. Когда брат разговаривает с одной из жен, он просит, а она отдает приказы. А в обратную сторону эти слова не поворачиваются.
Кванда улыбнулась Эндеру:
— Видите, Голос, ничего у вас не выйдет. Это язык.
— А разве они не понимают вашего языка, Человек? — поинтересовался Эндер.
— Звуки мужского языка не должны раздаваться в месте рождений, — ответил Человек.
— Тогда скажи ей, что мои слова не могут звучать на языке жен, только на мужском языке, и что я прошу ее позволить тебе переводить мои слова на мужской язык.
— От тебя столько беспокойства, Голос, — фыркнул Человек и снова обратился к Крикунье.
И вдруг поляна заполнилась звуками языка жен. Десяток разных мелодий зазвучал, словно хор на распевке.
— Голос, — напомнила о себе Кванда, — вы уже нарушили почти все правила хорошего поведения ксенолога.
— А какое я упустил?
— Единственное, что я могу вспомнить, — ну, вы пока не убили ни одного из них.
— Вы забыли еще кое-что. Я пришел не как ученый. Не для того, чтобы лучше узнать их. Я посол. Моя задача — заключить с ними договор.
Женский говор замолк столь же внезапно, как и начался. Крикунья выбралась из своей хижины, подошла к центру поляны, остановилась рядом с огромным деревом и запела.
Человек ответил ей на мужском, языке. Кванда прошептала приблизительный перевод:
— Он передает ей то, что вы сказали про переговоры между равными.
И снова на поляне воцарилась какофония женских голосов.
— И что, вы думаете, они ответят? — спросил Эндер.
— Ну откуда же мне знать? — пожала плечами Кванда. — Я была здесь столько раз, сколько и вы.
— Полагаю, они поймут и согласятся принять меня на этих условиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
— Возможно, я не заметила. Никогда специально не искала. По-моему, нет. А лиана называется мердона. Ею питаются черви масиос, а самих червей едят свинксы. Это мы научили свинксов, как делать съедобными корни мердоны. Еще до амаранта.
— Посмотрите, — сказал Эндер.
Свинксы остановились на краю большой поляны, спиной к людям. Через минуту Эндер, Кванда и Эла подошли к ним и через их головы начали разглядывать залитую лунным светом поляну. Травы нет, земля плотно утоптана. По краям — несколько хижин, а вообще поляна пуста, только посредине поднимается в небо огромное дерево — самое большое, какое только доводилось видеть людям.
Казалось, ствол колышется.
— Да здесь сотни масиос, — прошептала Кванда.
— Не масиос, — поправил Человек.
— Три сотни и еще двадцать, — похвастал Мандачува.
— Маленькие братья, — сообщил Стрела.
— И маленькие матери, — добавил Чашка.
— И если вы причините им вред, — сказал Листоед, — мы убьем вас, а потом спилим ваши деревья.
— Мы не сделаем им плохого, — покачал головой Эндер.
Свинксы не пытались даже ступить на поляну, они ждали и ждали, пока наконец что-то не зашевелилось у самой большой хижины почти прямо напротив них. Свинкс. Самый большой свинкс, какой только может быть.
— Жена, — пробормотал Мандачува.
— Как ее имя? — поинтересовался Эндер.
Свинксы повернулись и уставились на него.
— Они не говорят нам своих имен, — ответил Листоед.
— Если у них вообще есть имена, — вставил Чашка.
Человек протянул руку, заставил Эндера наклониться и прошептал ему на ухо:
— Эту мы всегда называем Крикуньей. Конечно, когда она не может нас слышать.
Самка посмотрела на них, а затем пропела — другим словом нельзя было назвать музыкальное звучание ее голоса — несколько предложений на языке жен.
— Вы должны идти, — перевел Мандачува. — Голос. Вы.
— Один? — переспросил Эндер. — Я бы хотел взять с собой Кванду и Элу.
Мандачува что-то громко сказал на языке жен. Его речь казалась карканьем по сравнению с мелодичным голосом самки. Крикунья ответила короткой фразой.
— Она говорит: конечно, они могут пойти с тобой, — доложил Мандачува. — Они ведь женщины, не так ли? Она совсем не понимает различий между людьми и малышами. Даже не знает, что они есть.
— И еще кое-что, — вспомнил Эндер. — Мне нужен один из вас как переводчик. Или она говорит на звездном?
Мандачува передал просьбу Эндера. Немедленно последовал краткий ответ, и Мандачуве он явно не понравился. Он не стал переводить. Это сделал Человек.
— Она сказала: вы можете брать с собой любого переводчика, только это должен быть Человек.
— Тогда будешь нашим переводчиком.
— Сначала вам надо посетить место рождений, — сказал Человек. — Тебя пригласили.
Эндер ступил на открытое место и пошел по залитой серебристым светом поляне. Он слышал, как идут за ним Эла и Кванда, как шлепает рядом Человек. Теперь он заметил, что Крикунья на поляне не одна. Несколько лиц выглядывало из дверей хижин.
— Сколько их? — спросил Эндер.
Человек не ответил. Эндер повернулся к нему:
— Сколько жен живет здесь?
Человек продолжал молчать. И молчал, пока Крикунья не пропела ему что-то громким приказным тоном. Тут он перевел.
— Здесь место рождений, Голос, мы говорим, только если жена задает вопрос.
Эндер серьезно кивнул и двинулся обратно к лесу, где стояли в ожидании остальные самцы. Кванда и Эла последовали за ним. Он слышал, как Крикунья что-то поет за его спиной. Теперь он понимал, почему самцы прозвали ее так, — ее голос разве что не валил деревья. Человек догнал Эндера и схватил его за брюки.
— Она спрашивает, почему ты уходишь? Тебе никто не разрешал уходить. Она очень сердится.
— Скажи ей, что я пришел сюда не приказывать и не получать приказы. Если она не станет обращаться со мной как с равным, я не буду обращаться с ней как с равной.
— Я не могу ей этого сказать.
— И она до конца своих дней будет думать, почему я ушел.
— Великая честь — быть призванным в общество жен!
— И для них великая честь, если Голос Тех, Кого Нет соглашается прийти к ним.
Человек постоял несколько минут. Потом повернулся и заговорил с Крикуньей.
Она слушала его молча.
— Я надеюсь, вы знаете, что делаете, Голос, — прошептала Кванда.
— Я импровизирую, — отозвался Эндер. — Как, по-вашему, идут наши дела?
Она не ответила.
Тем временем Крикунья нырнула в большую хижину. Эндер покачал головой и снова двинулся к лесу. Почти сразу же раздался новый вопль Крикуньи.
— Она приказывает вам подождать, — перевел Человек.
Эндер даже не остановился. Через минуту он уже миновал группу самцов.
— Если она попросит меня вернуться, я, может быть, соглашусь. Но ты должен сказать ей, Человек, что я пришел сюда не за приказами. Я ведь уже просил тебя.
— Я не могу этого сказать.
— Почему?
— Позвольте мне, — вступила Кванда. — Человек, ты не можешь это перевести, потому что боишься или потому что у тебя просто нет для этого слов?
— Нет слов. Когда брат разговаривает с одной из жен, он просит, а она отдает приказы. А в обратную сторону эти слова не поворачиваются.
Кванда улыбнулась Эндеру:
— Видите, Голос, ничего у вас не выйдет. Это язык.
— А разве они не понимают вашего языка, Человек? — поинтересовался Эндер.
— Звуки мужского языка не должны раздаваться в месте рождений, — ответил Человек.
— Тогда скажи ей, что мои слова не могут звучать на языке жен, только на мужском языке, и что я прошу ее позволить тебе переводить мои слова на мужской язык.
— От тебя столько беспокойства, Голос, — фыркнул Человек и снова обратился к Крикунье.
И вдруг поляна заполнилась звуками языка жен. Десяток разных мелодий зазвучал, словно хор на распевке.
— Голос, — напомнила о себе Кванда, — вы уже нарушили почти все правила хорошего поведения ксенолога.
— А какое я упустил?
— Единственное, что я могу вспомнить, — ну, вы пока не убили ни одного из них.
— Вы забыли еще кое-что. Я пришел не как ученый. Не для того, чтобы лучше узнать их. Я посол. Моя задача — заключить с ними договор.
Женский говор замолк столь же внезапно, как и начался. Крикунья выбралась из своей хижины, подошла к центру поляны, остановилась рядом с огромным деревом и запела.
Человек ответил ей на мужском, языке. Кванда прошептала приблизительный перевод:
— Он передает ей то, что вы сказали про переговоры между равными.
И снова на поляне воцарилась какофония женских голосов.
— И что, вы думаете, они ответят? — спросил Эндер.
— Ну откуда же мне знать? — пожала плечами Кванда. — Я была здесь столько раз, сколько и вы.
— Полагаю, они поймут и согласятся принять меня на этих условиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108