Он будет иметь ее там, где захочет. Как и должно быть.
— Боже мой, какая ты красивая! — Он потянул ее на кровать. — Я могу влюбиться в тебя.
— Не преувеличивай, — нежно сказала Нина.
Тони со стоном потянулся к ней.
Глава 20
Телефон зазвонил. Пока Элизабет левой рукой тянулась за трубкой, правая уже откидывала одеяло, а ноги сами опустились на ковер.
— Вы просили разбудить вас утром, — проговорил служитель заученно-вежливым голосом. — Сейчас…
Пять часов сорок пять минут утра. Она бросила трубку и побежала в ванную, включая по дороге свет. Свет останавливает выработку мелатанина, гормона сна.
Она быстро ополоснула лицо, принимая душ, вытерлась полотенцем отвратительного персикового цвета, натянула брюки для бега. Четыре дня в Тамбридж-Вэллз укрепили ноги. Угроза Ронни сделала свое дело. Что бы ни случилось, она должна быть в форме. Команда следовала установленной системе тренировок, но для Элизабет этого оказалось мало. Когда Карен, Жаннет и Кейт заканчивали работу, Элизабет переодевалась и отправлялась бегать. Каждый вечер она одолевала дополнительно пять миль, потом ужинала с командой и снова шла заниматься на силовых тренажерах. Девушки в команде были в лучшей форме, чем она, — это подогревало Элизабет, возбуждало дух соперничества, присущий ей от природы.
К тому же это был хороший способ избегать Джека Тэйлора.
Элизабет надела спортивный лифчик, пытаясь не обращать внимания на легкое волнение и злость, возникавшие при мысли о Джеке.
Ронни отказался удалить его, и Элизабет должна была принять это как данность. Джек лежал рядом с ней в тренировочной комнате на скамейке для пресса, его мускулы ритмично сокращались, подбородок был крепко сжат. Она ненавидела его. Его совершенное тело. Его физическую форму. Его чертовы успехи в бизнесе.
Элизабет начала обычные упражнения для разогрева, поднимая пятки к ягодицам, чтобы подогнать кровь к подколенным сухожилиям.
— У него лучшее тело, которое мне доводилось видеть, — восхищалась Карен прошлым вечером.
Ронни устроил для всех второй тест, и Джек присоединился к ним. Элизабет пришлось наблюдать, какая мощная у него четырехглавая мышца, как она напрягалась, когда он делал приседания. Мускулы спины связывались в узлы, потом растекались по телу. Элизабет видела, как подруги по команде пожирают его глазами.
— Ничего в нем нет особенного, — пробормотала она.
Те удивленно ахнули.
Элизабет включила тренажер, а Джек стал наблюдать за ней. Она сгибала и разгибала ноги, тем самым открывая и закрывая внутреннюю часть бедер, а Джек смотрел между ними.
— Открыть! — вопил на нее Ронни, как старшина на плацу. — Закрыть! Открыть! Ну давай, Элизабет. Открыть!
Прекрасно…
Элизабет выполняла команды, размахивая руками, краснея от ярости. Ее бросало в пот, она, с трудом пересиливая себя, старалась разводить бедра шире, пытаясь не показать этому надменному идиоту, какое впечатление на нее производят его игры. Настоящая сексуальная война. Если Ронни не выбросит его отсюда, то велика опасность, что Элизабет просто сломается. Вчера ночью она лежала целый час, томясь желанием, не осмеливаясь прикасаться к самой себе, опасаясь, что может быть хуже.
Элизабет выпила глоток воды из бутылки, потерла икры и подколенные сухожилия, потом открыла дверь номера. Отель жужжал, официанты готовили места в ужасной столовой, совали газеты под двери. На улице еще темно, дороги пустынны. Кровь Элизабет уже разогрелась, ей не терпелось побегать. На сорок минут она осталась наедине со своим телом, никто не спорил с ней, не командовал. Ей хотелось бы оказаться там, где снег.
Луиза и Хейди наверняка тренируются где-то в прекрасном месте, а она вынуждена болтаться в средненьком лагере. Она выбежала в фойе и застыла.
Джек Тэйлор стоял в адидасовских тренировочных брюках и олимпийской куртке с американской символикой.
— Что ты, черт побери, здесь делаешь? — сердито спросила Элизабет.
Джек медленно улыбнулся.
— Собираюсь бегать, Шерлок.
— А кто тебе сказал? Ронни? — Она оборвала себя. — Мне в общем-то все равно. Я бегаю сама по себе.
— Ну и хорошо. — Он приподнялся на носках, и это движение напомнило ей о лыжах. — Я знаю, что я тебе небезразличен, дорогая, но…
— Небезразличен? Да не смеши.
— Точно. Ты избегаешь меня с момента моего появления здесь. Я думаю, с твоей стороны не слишком хорошо так относиться к парню, спасшему тебе жизнь.
Элизабет вспыхнула.
— Ты сам тогда меня спровоцировал.
— Я? Спровоцировал тебя? — Джек пожал плечами и его красивый жесткий рот изогнулся в насмешливой улыбке. — Тем, что взял тебя на такую тяжелую пробежку? Я просто думал, что ты справишься, девочка, но, может быть, я ошибался. В общем-то я догадывался, что ты всегда боялась настоящего состязания.
Элизабет окатила его холодным взглядом.
— Ты могучий, Тэйлор. Ты скроен не для скорости, и все мускулы у тебя не приспособлены для бега.
— Так испробуй меня, — сказал Джек.
— О'кей. — Она уже мысленно переигрывала маршрут. — Мы начнем у Стацци, потом поднимемся на Хай-стрит. — Это означало две мили солидной работы на подъем.
— Годится, принцесса. — Джек даже не моргнул.
Она отвернулась от него, повернула направо и устремилась к оранжевой лужице неоновых огней под уличным фонарем. Ноги оторвались от асфальта и понесли.
За спиной Элизабет услышала удивленное хмыканье и тяжелый топот. Это он бросился догонять ее. Ему понадобилось четыре или пять секунд. Когда Джек догнал ее, Элизабет легко увеличила скорость.
— Ну что ж, Тэйлор, — холодно бросила она, — давай посмотрим, на что ты способен.
Через тридцать минут она покрылась потом; подъем наверх по прямой, потом по кривой. Элизабет работала на пределе своих возможностей, но она чувствовала, что и Джек страдает по-настоящему. Он действительно был слишком тяжел для спринта.
— Это называется «мышечная память», — тяжело дыша, сказал Джек, когда они наконец достигли Пэнтилз. В этот час город с домиками из красного кирпича и красивыми улицами в георгианском стиле казался совершенно пустынным и каким-то призрачным. Джек наблюдал, как Элизабет пролетает мимо бесчисленных сувенирных магазинчиков, антикварных лавочек, гордо закинув голову на длинной шее, как плавно двигаются тугие бедра.
— Это ты о чем?
— О твоей форме — как быстро она вернулась к тебе.
Даже если теряешь форму, то начинаешь не с нуля. Через пару дней будешь готова работать на снегу.
— Спасибо, тренер, — резко ответила Элизабет.
Ее раздражало, что этот упрямый ублюдок до сих пор не взмолился и не запросил о пощаде. Посмотрим, готов ли ты для снега сам. Еще полмили по этому подъему вверх!
Через четыре минуты она свернула с главной дороги на трек для мотоциклетных гонок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Боже мой, какая ты красивая! — Он потянул ее на кровать. — Я могу влюбиться в тебя.
— Не преувеличивай, — нежно сказала Нина.
Тони со стоном потянулся к ней.
Глава 20
Телефон зазвонил. Пока Элизабет левой рукой тянулась за трубкой, правая уже откидывала одеяло, а ноги сами опустились на ковер.
— Вы просили разбудить вас утром, — проговорил служитель заученно-вежливым голосом. — Сейчас…
Пять часов сорок пять минут утра. Она бросила трубку и побежала в ванную, включая по дороге свет. Свет останавливает выработку мелатанина, гормона сна.
Она быстро ополоснула лицо, принимая душ, вытерлась полотенцем отвратительного персикового цвета, натянула брюки для бега. Четыре дня в Тамбридж-Вэллз укрепили ноги. Угроза Ронни сделала свое дело. Что бы ни случилось, она должна быть в форме. Команда следовала установленной системе тренировок, но для Элизабет этого оказалось мало. Когда Карен, Жаннет и Кейт заканчивали работу, Элизабет переодевалась и отправлялась бегать. Каждый вечер она одолевала дополнительно пять миль, потом ужинала с командой и снова шла заниматься на силовых тренажерах. Девушки в команде были в лучшей форме, чем она, — это подогревало Элизабет, возбуждало дух соперничества, присущий ей от природы.
К тому же это был хороший способ избегать Джека Тэйлора.
Элизабет надела спортивный лифчик, пытаясь не обращать внимания на легкое волнение и злость, возникавшие при мысли о Джеке.
Ронни отказался удалить его, и Элизабет должна была принять это как данность. Джек лежал рядом с ней в тренировочной комнате на скамейке для пресса, его мускулы ритмично сокращались, подбородок был крепко сжат. Она ненавидела его. Его совершенное тело. Его физическую форму. Его чертовы успехи в бизнесе.
Элизабет начала обычные упражнения для разогрева, поднимая пятки к ягодицам, чтобы подогнать кровь к подколенным сухожилиям.
— У него лучшее тело, которое мне доводилось видеть, — восхищалась Карен прошлым вечером.
Ронни устроил для всех второй тест, и Джек присоединился к ним. Элизабет пришлось наблюдать, какая мощная у него четырехглавая мышца, как она напрягалась, когда он делал приседания. Мускулы спины связывались в узлы, потом растекались по телу. Элизабет видела, как подруги по команде пожирают его глазами.
— Ничего в нем нет особенного, — пробормотала она.
Те удивленно ахнули.
Элизабет включила тренажер, а Джек стал наблюдать за ней. Она сгибала и разгибала ноги, тем самым открывая и закрывая внутреннюю часть бедер, а Джек смотрел между ними.
— Открыть! — вопил на нее Ронни, как старшина на плацу. — Закрыть! Открыть! Ну давай, Элизабет. Открыть!
Прекрасно…
Элизабет выполняла команды, размахивая руками, краснея от ярости. Ее бросало в пот, она, с трудом пересиливая себя, старалась разводить бедра шире, пытаясь не показать этому надменному идиоту, какое впечатление на нее производят его игры. Настоящая сексуальная война. Если Ронни не выбросит его отсюда, то велика опасность, что Элизабет просто сломается. Вчера ночью она лежала целый час, томясь желанием, не осмеливаясь прикасаться к самой себе, опасаясь, что может быть хуже.
Элизабет выпила глоток воды из бутылки, потерла икры и подколенные сухожилия, потом открыла дверь номера. Отель жужжал, официанты готовили места в ужасной столовой, совали газеты под двери. На улице еще темно, дороги пустынны. Кровь Элизабет уже разогрелась, ей не терпелось побегать. На сорок минут она осталась наедине со своим телом, никто не спорил с ней, не командовал. Ей хотелось бы оказаться там, где снег.
Луиза и Хейди наверняка тренируются где-то в прекрасном месте, а она вынуждена болтаться в средненьком лагере. Она выбежала в фойе и застыла.
Джек Тэйлор стоял в адидасовских тренировочных брюках и олимпийской куртке с американской символикой.
— Что ты, черт побери, здесь делаешь? — сердито спросила Элизабет.
Джек медленно улыбнулся.
— Собираюсь бегать, Шерлок.
— А кто тебе сказал? Ронни? — Она оборвала себя. — Мне в общем-то все равно. Я бегаю сама по себе.
— Ну и хорошо. — Он приподнялся на носках, и это движение напомнило ей о лыжах. — Я знаю, что я тебе небезразличен, дорогая, но…
— Небезразличен? Да не смеши.
— Точно. Ты избегаешь меня с момента моего появления здесь. Я думаю, с твоей стороны не слишком хорошо так относиться к парню, спасшему тебе жизнь.
Элизабет вспыхнула.
— Ты сам тогда меня спровоцировал.
— Я? Спровоцировал тебя? — Джек пожал плечами и его красивый жесткий рот изогнулся в насмешливой улыбке. — Тем, что взял тебя на такую тяжелую пробежку? Я просто думал, что ты справишься, девочка, но, может быть, я ошибался. В общем-то я догадывался, что ты всегда боялась настоящего состязания.
Элизабет окатила его холодным взглядом.
— Ты могучий, Тэйлор. Ты скроен не для скорости, и все мускулы у тебя не приспособлены для бега.
— Так испробуй меня, — сказал Джек.
— О'кей. — Она уже мысленно переигрывала маршрут. — Мы начнем у Стацци, потом поднимемся на Хай-стрит. — Это означало две мили солидной работы на подъем.
— Годится, принцесса. — Джек даже не моргнул.
Она отвернулась от него, повернула направо и устремилась к оранжевой лужице неоновых огней под уличным фонарем. Ноги оторвались от асфальта и понесли.
За спиной Элизабет услышала удивленное хмыканье и тяжелый топот. Это он бросился догонять ее. Ему понадобилось четыре или пять секунд. Когда Джек догнал ее, Элизабет легко увеличила скорость.
— Ну что ж, Тэйлор, — холодно бросила она, — давай посмотрим, на что ты способен.
Через тридцать минут она покрылась потом; подъем наверх по прямой, потом по кривой. Элизабет работала на пределе своих возможностей, но она чувствовала, что и Джек страдает по-настоящему. Он действительно был слишком тяжел для спринта.
— Это называется «мышечная память», — тяжело дыша, сказал Джек, когда они наконец достигли Пэнтилз. В этот час город с домиками из красного кирпича и красивыми улицами в георгианском стиле казался совершенно пустынным и каким-то призрачным. Джек наблюдал, как Элизабет пролетает мимо бесчисленных сувенирных магазинчиков, антикварных лавочек, гордо закинув голову на длинной шее, как плавно двигаются тугие бедра.
— Это ты о чем?
— О твоей форме — как быстро она вернулась к тебе.
Даже если теряешь форму, то начинаешь не с нуля. Через пару дней будешь готова работать на снегу.
— Спасибо, тренер, — резко ответила Элизабет.
Ее раздражало, что этот упрямый ублюдок до сих пор не взмолился и не запросил о пощаде. Посмотрим, готов ли ты для снега сам. Еще полмили по этому подъему вверх!
Через четыре минуты она свернула с главной дороги на трек для мотоциклетных гонок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104