Брови Тони поползли вверх.
— Не удивляйся так сильно. — Элизабет разгладила вырезки и подала ему. Заметив на его лице ошеломленное выражение при виде старых статей, она сказала:
— Я никогда не знала свою мать и очень об этом жалею. Она дурила тебя шесть дней в неделю, кроме воскресенья.
— Никто меня не дурил.
— Я на нее похожа, не правда ли? И совсем не похожа на тебя, лорд Кэрхейвен. Или, может, я похожа на Джея де Фриза? Боже мой, как это было бы ужасно для такого, как ты, которого мы все знаем и любим. — Ее голос был полон сарказма. — Шепотки в клубе, шутки в Палате. Бульварные газеты, которые только и ищут повод очернить тебя. Конечно, такое допустить невозможно, ты должен был примириться с кукушонком.
— Ну что ж. — Тони проделал над собой невероятную работу, чтобы скрыть охватившую его ярость. — Ты стала частным сыщиком, насколько я понимаю. Хотя ты никогда не была похожа на леди, такая же сучка, как и Луиза…
— Сучка только потому, что она не захотела быть бессловесной тварью в золоченой клетке? Как Моника?
Я, например, могу понять, почему она предпочла Джея, хотя у него не было денег и титула. Я тоже сделала бы такой выбор.
— Ты, дешевка, ублюдок! — заорал Тони в ярости.
— Ну что ж, в этом и разница между нами. Я знаю, что ты ублюдок. А ты точно не знаешь, кто я.
— Ты не мой ребенок, Элизабет. У меня сыновья.
— Ну что ж, тебе повезло, потому что мы все знаем, какого ты мнения о женщинах. Особенно после того, как одна из них втоптала тебя в грязь.
— Она была потаскухой, которая давила яйца! — прорычал Тони.
— Я всегда думала, — сказала Элизабет, — что мужчина, который позволяет раздавить свои яйца женщине, не мужчина.
— Жаль, что твой мистер Тэйлор не согласен с тобой.
Это был прямой удар. Элизабет вспыхнула, а граф сделал над собой усилие, чтобы успокоиться. Он откинулся в кресле и холодно посмотрел на нее.
— Чего ты хочешь? Я думаю, мне следует напомнить тебе, что у тебя уже не будет хорошей прессы, как когда-то. Пресса считает тебя испорченной стервой, лишившей Британию медали.
— Но у меня есть возможность посрамить тебя, мой дорогой папочка, — прошипела Элизабет. — Мы оба это знаем. Так что если ты ценишь свою репутацию…
— До определенной степени. Не думай, что у тебя чек на предъявителя. Я сделаю все, чтобы не пустить тебя обратно в «Дракон».
— Я уверена, что мы можем прийти к какому-то соглашению.
Тони сложил пальцы домиком. Потом посмотрел на нее, как на что-то неприятное, что ему хотелось бы соскрести с подошв своих дорогих башмаков.
— Тогда я повторю вопрос: чего ты хочешь?
Элизабет улыбнулась.
— Это тебе понравится, Тони. Я хочу выйти из игры.
Хочу быть подальше от тебя, подальше от этого вонючего замка, подальше от той куклы, что на кухне, от твоего лицемерия и высококлассных проституток. Я хочу достаточно денег на жизнь. А в обмен я навсегда останусь леди Элизабет. Миллион фунтов. Такой потери ты даже не заметишь.
Он покачал головой:
— Но нет гарантии.
— Я даю слово.
— А оно ничего не стоит. Но мы можем договориться так. Плачу миллион с интервалами в течение пяти лет при условии, что ты будешь молчать. Ты подписываешь контракт. Если скажешь хоть слово, деньги будут возвращены и последует наказание.
— Меня устраивает, старик, но я хочу кое-что получить сразу. Мои чемоданы упакованы. Я не собираюсь провести под этой крышей ни одной лишней минуты.
Тони встал, постучал пальцами по крышке рояля.
— Дом на Уолгрэйв-роуд.
Этот дом принадлежал компании «Дракон» и был полностью обставлен на случай визита начальства. Он стоял на зеленой улице, в глубине Эрлз-Корт. Элизабет там однажды была. Маленький симпатичный домик с садиком, полным роз и глициний: Соседями были оперный певец и саудовский» князек.
— Там есть экономка, которая тебя впустит, а завтра утром приедут юристы с бумагами. Это взнос за первый год. Дом стоит двести тысяч фунтов стерлингов.
— Прекрасно, — сказала Элизабет. — Пойди скажи своему шоферу, что сегодня у него есть пассажир в город.
Тони кивнул.
— Итак, дорогая, я надеюсь, это значит «до свидания».
— Я тоже надеюсь, отец, — ответила Элизабет.
— Ты или держишь обещание, или теряешь все. Тебе надо получше это понять. Не знаю, что ты намерена с собой делать, но я очень советую держаться от меня подальше. — Он неприятно улыбнулся. — У меня много врагов, но они все понимают, что к чему. Они меня ненавидят, но со мной не связываются. Я не думаю, что найдется хоть одна душа в Лондоне, которая пойдет на такой риск.
Элизабет ничего не ответила и вышла из комнаты. В этот момент больше всего на свете она жаждала мести.
Она вынесет любое унижение, лишь бы добиться своей цели. И тут в голове мелькнуло имя.
Женщина, которую она не любила, но уважала. Эта замороченная трудоголичка с острым умом, злобная стерва, но именно такая ей нужна сейчас. Кто-то, кто был близок к Тони. Кто-то, кто может найти способ отомстить ему.
Нина Рот.
Глава 38
Генри Нэймет медленно снял белый халат и посмотрел на Лилли.
— Что?
— Я сказала — она ушла из компании. — Лилли попробовала произнести это ровным голосом, но у нее не получилось.
Генри нахмурился, когда его подруга с сигаретой в руке села на их лабораторный диван и откинулась на кожаные подушки. За окнами было темно. Три часа утра.
Они только что закончили изнурительные опыты: Лилли делала инъекции бабуинам, а Генри работал со сложными компьютерными моделями. Перед глазами у него прыгали бесконечные цифры, врезавшиеся в мозг, но усталость как рукой сняло, когда она обронила эту фразу. Его словно окатили холодной водой. Он сел и уставился на Лилли. Та выглядела сегодня хуже обычного.
Кожа была мертвенно-бледная, посеревшая от усталости. И у нее плохое настроение.
— А что ты так реагируешь? Она сделала для нас дело и ушла. Эти парни скоро найдут ей замену.
— Но она мой друг, Лилли. Почему ты мне не сказала?
— Я и не думала, что она так уж тебе близка. — Это была явная ложь, которую Генри не собирался принимать. Лилли вскинула руки, мелькнули пожелтевшие от никотина пальцы. — О'кей, прекрасно. Но ты ничего не говорил, ты вроде как и не встречался с ней…
— Мы ведь работали во Франции. — Голос Генри звучал холодно.
— Ты был в отчаянии после того разговора с Тони. Я решила, что все кончено.
Генри прижал руку ко лбу. Голова раскалывалась. Он чувствовал, как клещи мигрени стискивают череп.
— И что ты знаешь про это?
Лилли выпрямилась и посмотрела на него.
— Тони мне тоже все рассказал. Понятно? Он рассказал о ней. Об этой маленькой потаскухе. Зачем тебе связываться с ней?
— Слушай, дружба — это мое личное дело.
— Она не годится для тебя, — мрачно заявила Лилли.
Генри помолчал. Он не мог поверить своим ушам.
— Не годится для меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Не удивляйся так сильно. — Элизабет разгладила вырезки и подала ему. Заметив на его лице ошеломленное выражение при виде старых статей, она сказала:
— Я никогда не знала свою мать и очень об этом жалею. Она дурила тебя шесть дней в неделю, кроме воскресенья.
— Никто меня не дурил.
— Я на нее похожа, не правда ли? И совсем не похожа на тебя, лорд Кэрхейвен. Или, может, я похожа на Джея де Фриза? Боже мой, как это было бы ужасно для такого, как ты, которого мы все знаем и любим. — Ее голос был полон сарказма. — Шепотки в клубе, шутки в Палате. Бульварные газеты, которые только и ищут повод очернить тебя. Конечно, такое допустить невозможно, ты должен был примириться с кукушонком.
— Ну что ж. — Тони проделал над собой невероятную работу, чтобы скрыть охватившую его ярость. — Ты стала частным сыщиком, насколько я понимаю. Хотя ты никогда не была похожа на леди, такая же сучка, как и Луиза…
— Сучка только потому, что она не захотела быть бессловесной тварью в золоченой клетке? Как Моника?
Я, например, могу понять, почему она предпочла Джея, хотя у него не было денег и титула. Я тоже сделала бы такой выбор.
— Ты, дешевка, ублюдок! — заорал Тони в ярости.
— Ну что ж, в этом и разница между нами. Я знаю, что ты ублюдок. А ты точно не знаешь, кто я.
— Ты не мой ребенок, Элизабет. У меня сыновья.
— Ну что ж, тебе повезло, потому что мы все знаем, какого ты мнения о женщинах. Особенно после того, как одна из них втоптала тебя в грязь.
— Она была потаскухой, которая давила яйца! — прорычал Тони.
— Я всегда думала, — сказала Элизабет, — что мужчина, который позволяет раздавить свои яйца женщине, не мужчина.
— Жаль, что твой мистер Тэйлор не согласен с тобой.
Это был прямой удар. Элизабет вспыхнула, а граф сделал над собой усилие, чтобы успокоиться. Он откинулся в кресле и холодно посмотрел на нее.
— Чего ты хочешь? Я думаю, мне следует напомнить тебе, что у тебя уже не будет хорошей прессы, как когда-то. Пресса считает тебя испорченной стервой, лишившей Британию медали.
— Но у меня есть возможность посрамить тебя, мой дорогой папочка, — прошипела Элизабет. — Мы оба это знаем. Так что если ты ценишь свою репутацию…
— До определенной степени. Не думай, что у тебя чек на предъявителя. Я сделаю все, чтобы не пустить тебя обратно в «Дракон».
— Я уверена, что мы можем прийти к какому-то соглашению.
Тони сложил пальцы домиком. Потом посмотрел на нее, как на что-то неприятное, что ему хотелось бы соскрести с подошв своих дорогих башмаков.
— Тогда я повторю вопрос: чего ты хочешь?
Элизабет улыбнулась.
— Это тебе понравится, Тони. Я хочу выйти из игры.
Хочу быть подальше от тебя, подальше от этого вонючего замка, подальше от той куклы, что на кухне, от твоего лицемерия и высококлассных проституток. Я хочу достаточно денег на жизнь. А в обмен я навсегда останусь леди Элизабет. Миллион фунтов. Такой потери ты даже не заметишь.
Он покачал головой:
— Но нет гарантии.
— Я даю слово.
— А оно ничего не стоит. Но мы можем договориться так. Плачу миллион с интервалами в течение пяти лет при условии, что ты будешь молчать. Ты подписываешь контракт. Если скажешь хоть слово, деньги будут возвращены и последует наказание.
— Меня устраивает, старик, но я хочу кое-что получить сразу. Мои чемоданы упакованы. Я не собираюсь провести под этой крышей ни одной лишней минуты.
Тони встал, постучал пальцами по крышке рояля.
— Дом на Уолгрэйв-роуд.
Этот дом принадлежал компании «Дракон» и был полностью обставлен на случай визита начальства. Он стоял на зеленой улице, в глубине Эрлз-Корт. Элизабет там однажды была. Маленький симпатичный домик с садиком, полным роз и глициний: Соседями были оперный певец и саудовский» князек.
— Там есть экономка, которая тебя впустит, а завтра утром приедут юристы с бумагами. Это взнос за первый год. Дом стоит двести тысяч фунтов стерлингов.
— Прекрасно, — сказала Элизабет. — Пойди скажи своему шоферу, что сегодня у него есть пассажир в город.
Тони кивнул.
— Итак, дорогая, я надеюсь, это значит «до свидания».
— Я тоже надеюсь, отец, — ответила Элизабет.
— Ты или держишь обещание, или теряешь все. Тебе надо получше это понять. Не знаю, что ты намерена с собой делать, но я очень советую держаться от меня подальше. — Он неприятно улыбнулся. — У меня много врагов, но они все понимают, что к чему. Они меня ненавидят, но со мной не связываются. Я не думаю, что найдется хоть одна душа в Лондоне, которая пойдет на такой риск.
Элизабет ничего не ответила и вышла из комнаты. В этот момент больше всего на свете она жаждала мести.
Она вынесет любое унижение, лишь бы добиться своей цели. И тут в голове мелькнуло имя.
Женщина, которую она не любила, но уважала. Эта замороченная трудоголичка с острым умом, злобная стерва, но именно такая ей нужна сейчас. Кто-то, кто был близок к Тони. Кто-то, кто может найти способ отомстить ему.
Нина Рот.
Глава 38
Генри Нэймет медленно снял белый халат и посмотрел на Лилли.
— Что?
— Я сказала — она ушла из компании. — Лилли попробовала произнести это ровным голосом, но у нее не получилось.
Генри нахмурился, когда его подруга с сигаретой в руке села на их лабораторный диван и откинулась на кожаные подушки. За окнами было темно. Три часа утра.
Они только что закончили изнурительные опыты: Лилли делала инъекции бабуинам, а Генри работал со сложными компьютерными моделями. Перед глазами у него прыгали бесконечные цифры, врезавшиеся в мозг, но усталость как рукой сняло, когда она обронила эту фразу. Его словно окатили холодной водой. Он сел и уставился на Лилли. Та выглядела сегодня хуже обычного.
Кожа была мертвенно-бледная, посеревшая от усталости. И у нее плохое настроение.
— А что ты так реагируешь? Она сделала для нас дело и ушла. Эти парни скоро найдут ей замену.
— Но она мой друг, Лилли. Почему ты мне не сказала?
— Я и не думала, что она так уж тебе близка. — Это была явная ложь, которую Генри не собирался принимать. Лилли вскинула руки, мелькнули пожелтевшие от никотина пальцы. — О'кей, прекрасно. Но ты ничего не говорил, ты вроде как и не встречался с ней…
— Мы ведь работали во Франции. — Голос Генри звучал холодно.
— Ты был в отчаянии после того разговора с Тони. Я решила, что все кончено.
Генри прижал руку ко лбу. Голова раскалывалась. Он чувствовал, как клещи мигрени стискивают череп.
— И что ты знаешь про это?
Лилли выпрямилась и посмотрела на него.
— Тони мне тоже все рассказал. Понятно? Он рассказал о ней. Об этой маленькой потаскухе. Зачем тебе связываться с ней?
— Слушай, дружба — это мое личное дело.
— Она не годится для тебя, — мрачно заявила Лилли.
Генри помолчал. Он не мог поверить своим ушам.
— Не годится для меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104