Кроме того, мне доставляла удовольствие мысль о том, что я окажусь вдалеке от Холла, не столкнусь случайно с Реем или Белль и мне не придется иметь дело… с чем? Собственно, я не знала, с чем. Но что-то такое определенно носилось в воздухе.
Отрезок дороги пролегал в тени больших деревьев, и я заметила среди стволов маленького Сесила, который увлеченно рылся в сосновых иголках. Внезапно деревья расступились, и оказалось, что со всех сторон меня окружают поля выгоревшего на солнце жнивья, похожие на пожелтевшие от времени кости, над которыми нависло небо. И цвет его был темнее земли. Интересно, куда подевались птицы и почему они не поют, если я оказалась в деревне? Солнце нещадно пекло мне голову и спину, а дорога раскалилась настолько, что мне больно было ступать по ней в своих индийских сандалиях на тонкой кожаной подошве. Похоже, солнце намеревалось добраться до меня и сверху, и снизу.
Деревушка Керси являла собой всего-навсего шесть невероятно старых домов, выстроившихся по обе стороны одной-единственной улицы, сбегавшей вниз по склону холма к грязному ручью, который, вообще-то говоря, пересох из-за засухи. А магазин размерами не превышал гостиную в нашей самой маленькой квартирке, и продавались в нем лишь хлеб, молоко и консервы, как в лавчонке у нас на углу. Месячные у меня закончились неделю назад, так что хотя бы об этом мне пока можно было не беспокоиться. А вот автобусного расписания я так и не обнаружила, как ни старалась. Вероятно, уехать отсюда куда-нибудь было чертовски трудно. Так всегда бывает.
В магазинчике было душно, но все-таки не так жарко, как снаружи, и я топталась внутри, пока мужчина за прилавком не начал подозрительно поглядывать в мою сторону. Поэтому мне пришлось взять с полки жестянку с кока-колой – хотя я вообще-то не намеревалась тратить деньги по пустякам – и заплатить за нее. Он заявил, что холодной колы у них нет, причем тон его трудно было назвать сварливым, но он смотрел на меня так, как будто я попросила достать луну с неба и завернуть ее мне с собой.
Кола была горячей и липкой, и я решила, что она не сможет утолить мою жажду, хотя, конечно, надеялась, что ошибаюсь. Я все шагала и шагала, и когда наконец вступила под сень деревьев и прижалась спиной к створке распахнутых ворот, мне показалось, что кто-то окунул меня в холодную темную воду.
Голос позади меня, с другой стороны ворот, поинтересовался:
– С вами все в порядке?
Голос был немолодой, но хорошо поставленный, с иностранным акцентом, и принадлежал он женщине.
От неожиданности я буквально подпрыгнула на месте. Похоже, со мной действительно все было в порядке. Я оказалась права и на ее счет: лицо вполне соответствовало голосу, худощавое, костистое, яркое и темное одновременно. Она подошла ближе. Один локон выбился у нее из прически и прилип к щеке.
– Жарко, не правда ли? Пожалуйста, отдыхайте и дальше, если таково было ваше намерение.
– Нет, все нормально. Отсюда мне уже недалеко.
– Вы остановились у Рея в Керси-Холле? Я видела, как вы приехали.
– Он мой дядя.
– А, понимаю. В такую жару за городом, разумеется, намного лучше. А здесь с вами и ваша бабушка.
– Ну да. Наверное, вы правы. В Лондоне сейчас не очень-то весело, в такую погоду… Я должна идти, – сказала я, хотя уходить мне не хотелось.
– Позвольте представиться. Мы с вами соседи. Мы живем вон там, за деревьями. Когда-то там размещались конюшни Холла, хотя теперь это отдельное здание. Меня зовут Эва Перес.
– А меня Анна. Анна Вэар.
– Пожалуйста, заходите к нам в любое время, Анна, если у вас возникнет такое желание. Мы с удовольствием выпьем с вами по чашечке кофе. Наше жилище дальше по тропинке, и нас всегда можно застать дома. Мы будем очень рады видеть вас, мой партнер и я.
«Интересно, что она имеет в виду?» – подумала я.
– У вас здесь какое-то деловое предприятие?
– Нет, нет. То есть да, мы оба работаем на дому. Но мы с Тео живем вместе.
– О, понимаю. Э-э… спасибо.
– Мы будем с нетерпением ждать вас. А пока до свидания. Она повернулась и углубилась в лес, а я поплелась к Холлу. На кухне висели большие школьные часы, типа тех, в которых секундная стрелка движется медленными рывками, а вы глядите и глядите на нее и никак не можете поверить, что на какую-то жалкую минуту уходит целых шестьдесят таких вот рывков. Вам кажется, что прошел целый час, а урок географии все никак не закончится. Это почти так же тяжело, как смотреть на будильник поверх плеча парня и думать о том, когда же он наконец кончит, чтобы можно было нормально вздохнуть, воспользоваться салфетками, в общем, привести себя в порядок и сказать ему, что все было просто здорово. Иногда так бывает на самом деле, иначе бы вы этим не занимались, и, как бы то ни было, всегда остается надежда.
Часы показывали три пополудни. Я таскалась по жаре несколько часов, вспотела и перепачкалась в пыли. Поэтому решила пойти принять душ. Или даже ванну – все равно мне было больше нечего делать. В холле дверь около лестницы была отворена – за ней находился кабинет или что-то в этом роде. Там сидела Белль: я видела, как она открывает и закрывает шкаф для хранения документов, и это сопровождалось звуками «вжик, хлоп», как будто ребенок пинал ножку стула. На мгновение мне захотелось войти и поздороваться. В моем возрасте такие вещи должны казаться нормальными. Но, скорее всего, ей будет неинтересно со мной, в самом-то деле.
Ванная комната выглядела очень странно, чтобы не сказать большего: душевые кабинки с хрупкими перегородками и здоровенными ваннами, зелеными и шершавыми на вид, сгрудившимися вокруг сливного отверстия. Краны тоже зеленые, носики покрыты накипью, отчего ванны похожи на монстров. Туалеты были старомодными, такие раньше назывались общественными, только в этих не воняло, и здесь была бумага. Зеркала покрывали пятна патины. Я обратила внимание, что мой макияж растекся от жары, поэтому лицо выглядело смазанным и расплывчатым, как будто я была здесь и где-то в другом месте одновременно. Двери и стены у меня за спиной тоже выглядели смазанными и расплывчатыми, они дрожали в воздухе, как если бы были нематериальными или как если бы с той стороны что-то ломилось сквозь них сюда, ко мне. У меня возникло стойкое ощущение, что если я буду вести себя тихо, как мышка, то когда-нибудь смогу увидеть, что это такое.
Вода шла из кранов парящим, зеленым, прерывистым водопадом, а ванна была такой глубокой, что мне показалось, будто я погружаюсь в плавательный бассейн. Будучи на солнце, я мечтала о холодном душе, но и горячая вода была очень даже ничего. В конце концов, вода в ванне по определению должна быть горячей. Я закрыла глаза, так что солнечный свет, падающий из расположенных под потолком окон, стал теплым и розовым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
Отрезок дороги пролегал в тени больших деревьев, и я заметила среди стволов маленького Сесила, который увлеченно рылся в сосновых иголках. Внезапно деревья расступились, и оказалось, что со всех сторон меня окружают поля выгоревшего на солнце жнивья, похожие на пожелтевшие от времени кости, над которыми нависло небо. И цвет его был темнее земли. Интересно, куда подевались птицы и почему они не поют, если я оказалась в деревне? Солнце нещадно пекло мне голову и спину, а дорога раскалилась настолько, что мне больно было ступать по ней в своих индийских сандалиях на тонкой кожаной подошве. Похоже, солнце намеревалось добраться до меня и сверху, и снизу.
Деревушка Керси являла собой всего-навсего шесть невероятно старых домов, выстроившихся по обе стороны одной-единственной улицы, сбегавшей вниз по склону холма к грязному ручью, который, вообще-то говоря, пересох из-за засухи. А магазин размерами не превышал гостиную в нашей самой маленькой квартирке, и продавались в нем лишь хлеб, молоко и консервы, как в лавчонке у нас на углу. Месячные у меня закончились неделю назад, так что хотя бы об этом мне пока можно было не беспокоиться. А вот автобусного расписания я так и не обнаружила, как ни старалась. Вероятно, уехать отсюда куда-нибудь было чертовски трудно. Так всегда бывает.
В магазинчике было душно, но все-таки не так жарко, как снаружи, и я топталась внутри, пока мужчина за прилавком не начал подозрительно поглядывать в мою сторону. Поэтому мне пришлось взять с полки жестянку с кока-колой – хотя я вообще-то не намеревалась тратить деньги по пустякам – и заплатить за нее. Он заявил, что холодной колы у них нет, причем тон его трудно было назвать сварливым, но он смотрел на меня так, как будто я попросила достать луну с неба и завернуть ее мне с собой.
Кола была горячей и липкой, и я решила, что она не сможет утолить мою жажду, хотя, конечно, надеялась, что ошибаюсь. Я все шагала и шагала, и когда наконец вступила под сень деревьев и прижалась спиной к створке распахнутых ворот, мне показалось, что кто-то окунул меня в холодную темную воду.
Голос позади меня, с другой стороны ворот, поинтересовался:
– С вами все в порядке?
Голос был немолодой, но хорошо поставленный, с иностранным акцентом, и принадлежал он женщине.
От неожиданности я буквально подпрыгнула на месте. Похоже, со мной действительно все было в порядке. Я оказалась права и на ее счет: лицо вполне соответствовало голосу, худощавое, костистое, яркое и темное одновременно. Она подошла ближе. Один локон выбился у нее из прически и прилип к щеке.
– Жарко, не правда ли? Пожалуйста, отдыхайте и дальше, если таково было ваше намерение.
– Нет, все нормально. Отсюда мне уже недалеко.
– Вы остановились у Рея в Керси-Холле? Я видела, как вы приехали.
– Он мой дядя.
– А, понимаю. В такую жару за городом, разумеется, намного лучше. А здесь с вами и ваша бабушка.
– Ну да. Наверное, вы правы. В Лондоне сейчас не очень-то весело, в такую погоду… Я должна идти, – сказала я, хотя уходить мне не хотелось.
– Позвольте представиться. Мы с вами соседи. Мы живем вон там, за деревьями. Когда-то там размещались конюшни Холла, хотя теперь это отдельное здание. Меня зовут Эва Перес.
– А меня Анна. Анна Вэар.
– Пожалуйста, заходите к нам в любое время, Анна, если у вас возникнет такое желание. Мы с удовольствием выпьем с вами по чашечке кофе. Наше жилище дальше по тропинке, и нас всегда можно застать дома. Мы будем очень рады видеть вас, мой партнер и я.
«Интересно, что она имеет в виду?» – подумала я.
– У вас здесь какое-то деловое предприятие?
– Нет, нет. То есть да, мы оба работаем на дому. Но мы с Тео живем вместе.
– О, понимаю. Э-э… спасибо.
– Мы будем с нетерпением ждать вас. А пока до свидания. Она повернулась и углубилась в лес, а я поплелась к Холлу. На кухне висели большие школьные часы, типа тех, в которых секундная стрелка движется медленными рывками, а вы глядите и глядите на нее и никак не можете поверить, что на какую-то жалкую минуту уходит целых шестьдесят таких вот рывков. Вам кажется, что прошел целый час, а урок географии все никак не закончится. Это почти так же тяжело, как смотреть на будильник поверх плеча парня и думать о том, когда же он наконец кончит, чтобы можно было нормально вздохнуть, воспользоваться салфетками, в общем, привести себя в порядок и сказать ему, что все было просто здорово. Иногда так бывает на самом деле, иначе бы вы этим не занимались, и, как бы то ни было, всегда остается надежда.
Часы показывали три пополудни. Я таскалась по жаре несколько часов, вспотела и перепачкалась в пыли. Поэтому решила пойти принять душ. Или даже ванну – все равно мне было больше нечего делать. В холле дверь около лестницы была отворена – за ней находился кабинет или что-то в этом роде. Там сидела Белль: я видела, как она открывает и закрывает шкаф для хранения документов, и это сопровождалось звуками «вжик, хлоп», как будто ребенок пинал ножку стула. На мгновение мне захотелось войти и поздороваться. В моем возрасте такие вещи должны казаться нормальными. Но, скорее всего, ей будет неинтересно со мной, в самом-то деле.
Ванная комната выглядела очень странно, чтобы не сказать большего: душевые кабинки с хрупкими перегородками и здоровенными ваннами, зелеными и шершавыми на вид, сгрудившимися вокруг сливного отверстия. Краны тоже зеленые, носики покрыты накипью, отчего ванны похожи на монстров. Туалеты были старомодными, такие раньше назывались общественными, только в этих не воняло, и здесь была бумага. Зеркала покрывали пятна патины. Я обратила внимание, что мой макияж растекся от жары, поэтому лицо выглядело смазанным и расплывчатым, как будто я была здесь и где-то в другом месте одновременно. Двери и стены у меня за спиной тоже выглядели смазанными и расплывчатыми, они дрожали в воздухе, как если бы были нематериальными или как если бы с той стороны что-то ломилось сквозь них сюда, ко мне. У меня возникло стойкое ощущение, что если я буду вести себя тихо, как мышка, то когда-нибудь смогу увидеть, что это такое.
Вода шла из кранов парящим, зеленым, прерывистым водопадом, а ванна была такой глубокой, что мне показалось, будто я погружаюсь в плавательный бассейн. Будучи на солнце, я мечтала о холодном душе, но и горячая вода была очень даже ничего. В конце концов, вода в ванне по определению должна быть горячей. Я закрыла глаза, так что солнечный свет, падающий из расположенных под потолком окон, стал теплым и розовым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133