К тому же она до смерти устала. У нее едва хватило силы, чтобы раздеться и залезть под одеяло.
Ну и денек!
Но едва она успела улечься, как послышался негромкий стук в дверь. Жасмин оживилась. К сожалению, это был не Северин, который мог бы первым воспользоваться возможностью побыть с ней наедине. В комнату тихо вошла Николь.
— О, ты уже спишь? — спросила она.
— Давно и очень крепко, — ответила Жасмин, вытягиваясь на кровати.
— Ну же, подвинься, Жасмин. — Николь освободила для себя место и села на кровать рядом с подругой. Они частенько сидели так раньше в интернате.
— Я чувствую себя ужасно, будто по мне проехались колесом и четвертовали, — простонала Николь. — Жаль, что совсем не было времени поблагодарить тебя. Я думала, что у меня остановится сердце, когда Северин упал за борт. И все из-за меня…
— Но ведь ты не специально это сделала. И Северин вел себя довольно странно.
— Спасибо, Жасмин. Но я допустила ошибку, когда повернула штурвал, не дождавшись команды Фалька. Очень грубую ошибку.
— Но ведь все обошлось.
Николь вздохнула.
— Меня будто парализовало, — пожаловалась Николь. — В голове вертелось только одно: ты убила своего будущего мужа. Это наверняка какой-то знак.
— И какой же?
Николь улыбнулась.
— Просто так говорят. Может, это неправильно, что я… выхожу замуж за Северина.
Жасмин молчала.
Николь удобнее расположилась на кровати, придвинувшись к ногам Жасмин, и стала рассматривать ее ногти.
— Жасмин, ты…
— Что?
— Я должна тебе кое-что сказать. Тогда, пять лет назад, я специально хотела увести у тебя Северина, понимаешь? Я вдруг решила: ты его не получишь, он мой.
Их взгляды встретились.
Николь невольно улыбнулась.
— Я знаю, мы были подругами. Я считала тебя своей лучшей подругой. Именно поэтому мне пришлось так поступить. Я не знаю, поймешь ли ты меня. Жасмин, ты можешь не согласиться, но только благодаря мне ты стала совсем другой, не такой, как была до нашей дружбы. И было бы нехорошо, если бы ты первая вышла замуж за миллионера. Он принадлежал мне.
— Но я думала не о миллионах, — возразила Жасмин. — Я любила Северина.
— Только не надо, Жасмин. Тебе ведь было приятно, что ты можешь переплюнуть меня. Ученица оказалась лучше своей наставницы: с папочкиной стоянки подержанных автомобилей — к наследству огромного концерна. И не пытайся представить здесь все иначе. Нет, Жасмин, я не могла перенести этого. Я тебе все показала, я привела тебя к себе домой, чтобы ты пришла в изумление. Для меня это было необходимо, понимаешь? Не удивляйся, но мне на самом деле не хватает уверенности в себе. Мне все это нужно: модная одежда, «Порше», вечеринки, праздники, восхищение моей внешностью, чтобы чувствовать свое превосходство. Когда я захожу в бутик и продавщицы понимают, что я могу скупить весь их чертов магазинчик целиком, мне это нравится. Хотя я знаю, что все их внимание и услужливость — это неприкрытая фальшь. Ты можешь это понять? По крайней мере хотя бы частично?
Жасмин кивнула.
— В шестнадцать-семнадцать лет я поняла, что так устроена жизнь: я впереди, ты позади меня. И мне хорошо, когда я могу поделиться с тобой чем-то из моей прекрасной жизни. Я думаю, что ты должна быть мне за это признательна по гроб жизни.
— Ты будешь смеяться, Николь, но так оно и есть.
Николь не смеялась.
— Но в один прекрасный день я поняла, что есть еще и другой вид превосходства — такой, как, например, у тебя. Я видела результаты своих усилий: твоя внешность стала привлекательной и пацанка из пригорода Карлсруе превратилась в принцессу. Я могла бы гордиться этим. И я хотела этим гордиться. Но что-то тогда сдерживало меня. Скорее всего, это все твоя замкнутость…
— Что? И когда же это я замыкалась в себе? Что ты имеешь ввиду?
— У меня сложилось впечатление, что ты специально позволяла мне ощущать мое превосходство, когда мы были вместе. Ты пропускала меня вперед, потому что знала: мне это нужно как воздух. Ты с интересом наблюдала за мной, за моим стилем и нарядами, а сама просто расправляла крылья, подкрадываясь ко мне сзади.
Жасмин рассмеялась от души.
— Иногда мне казалось, что ты готова бросить меня в любую минуту, — невозмутимо продолжала Николь. — Я чувствовала себя зависимой от твоей доброй воли и снисходительности. Понимаешь?
— Думаю, да. Но если честно, раньше я этого не замечала.
— Да, это было мое субъективное мнение. — Николь кивнула и пристально посмотрела на подругу. — У меня дома всегда считалось, что нужно быть лучше всех и всегда получать только лучшее. Будучи умнее всех остальных, никогда нельзя позволять, чтобы тебя могли обвести вокруг пальца. Мой отец — хитрый лис. Ты ведь его знаешь. Для него нет ничего хуже, если кому-то удалось перехитрить его. Мои родители просто приходили в бешенство, если у кого-то машина была дороже, яхта больше или кому-то посчастливилось заключить более выгодную сделку. Я испытывала жизненную необходимость, чтобы ты всегда оставалась моей тенью. Я не могла себе позволить, чтобы ты вышла замуж раньше меня, а тем более за человека с таким наследством. Я должна была помешать тебе, чего бы мне это ни стоило. Да, я признаю, что это безумно подло и низко, но у меня не было другого выбора. Мне жаль, что так произошло… Ты даже не представляешь, как я хочу, чтобы мы снова стали близкими подругами.
Нам вместе всегда было так весело! Мы, как сестры, хорошо знаем друг друга. Например, я сейчас точно знаю, о чем ты думаешь.
— И о чем же?
— В действительности ты не можешь сердиться на меня, потому что ты великодушный человек. Тебе и в голову никогда не придет обогнать меня. Для тебя важнее другие вещи.
— Да? И какие, например?
Николь улыбнулась и, помедлив, ответила:
— Не заставляй меня вдаваться в подробности. А то я головой поплачусь за свои слова.
— Должна признаться, ты абсолютно меня не знаешь, — холодно сказала Жасмин. — Ты даже не представляешь, что на самом деле имеет хоть какое-то значение в жизни.
— Тогда скажи мне.
Жасмин на мгновение задумалась и искренне произнесла:
— Верность. Доверие. Если бы кто-то сказал, что ты уведешь у меня мужчину, которого я люблю, я бы только посмеялась. Теперь я знаю, что была слишком наивна. В принципе, мне не за что на тебя сердиться. Такое случается в жизни, и довольно часто.
— Да, конечно, — с облегчением заметила Николь и украдкой покосилась на часы. — А тот, кто позволяет обольстить себя, тоже не образец верности, разве не так?
Жасмин натянуто улыбнулась, но промолчала.
— Хорошо, а теперь я оставлю тебя. Тебе нужно поспать. — Николь опустила свои длинные ноги на пол и выпрямилась.
— Подожди, Николь, я тоже должна тебе кое-что сказать.
— Что же?
— Мне немного неловко об этом говорить… Северин и я… Короче, мы вчера переспали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Ну и денек!
Но едва она успела улечься, как послышался негромкий стук в дверь. Жасмин оживилась. К сожалению, это был не Северин, который мог бы первым воспользоваться возможностью побыть с ней наедине. В комнату тихо вошла Николь.
— О, ты уже спишь? — спросила она.
— Давно и очень крепко, — ответила Жасмин, вытягиваясь на кровати.
— Ну же, подвинься, Жасмин. — Николь освободила для себя место и села на кровать рядом с подругой. Они частенько сидели так раньше в интернате.
— Я чувствую себя ужасно, будто по мне проехались колесом и четвертовали, — простонала Николь. — Жаль, что совсем не было времени поблагодарить тебя. Я думала, что у меня остановится сердце, когда Северин упал за борт. И все из-за меня…
— Но ведь ты не специально это сделала. И Северин вел себя довольно странно.
— Спасибо, Жасмин. Но я допустила ошибку, когда повернула штурвал, не дождавшись команды Фалька. Очень грубую ошибку.
— Но ведь все обошлось.
Николь вздохнула.
— Меня будто парализовало, — пожаловалась Николь. — В голове вертелось только одно: ты убила своего будущего мужа. Это наверняка какой-то знак.
— И какой же?
Николь улыбнулась.
— Просто так говорят. Может, это неправильно, что я… выхожу замуж за Северина.
Жасмин молчала.
Николь удобнее расположилась на кровати, придвинувшись к ногам Жасмин, и стала рассматривать ее ногти.
— Жасмин, ты…
— Что?
— Я должна тебе кое-что сказать. Тогда, пять лет назад, я специально хотела увести у тебя Северина, понимаешь? Я вдруг решила: ты его не получишь, он мой.
Их взгляды встретились.
Николь невольно улыбнулась.
— Я знаю, мы были подругами. Я считала тебя своей лучшей подругой. Именно поэтому мне пришлось так поступить. Я не знаю, поймешь ли ты меня. Жасмин, ты можешь не согласиться, но только благодаря мне ты стала совсем другой, не такой, как была до нашей дружбы. И было бы нехорошо, если бы ты первая вышла замуж за миллионера. Он принадлежал мне.
— Но я думала не о миллионах, — возразила Жасмин. — Я любила Северина.
— Только не надо, Жасмин. Тебе ведь было приятно, что ты можешь переплюнуть меня. Ученица оказалась лучше своей наставницы: с папочкиной стоянки подержанных автомобилей — к наследству огромного концерна. И не пытайся представить здесь все иначе. Нет, Жасмин, я не могла перенести этого. Я тебе все показала, я привела тебя к себе домой, чтобы ты пришла в изумление. Для меня это было необходимо, понимаешь? Не удивляйся, но мне на самом деле не хватает уверенности в себе. Мне все это нужно: модная одежда, «Порше», вечеринки, праздники, восхищение моей внешностью, чтобы чувствовать свое превосходство. Когда я захожу в бутик и продавщицы понимают, что я могу скупить весь их чертов магазинчик целиком, мне это нравится. Хотя я знаю, что все их внимание и услужливость — это неприкрытая фальшь. Ты можешь это понять? По крайней мере хотя бы частично?
Жасмин кивнула.
— В шестнадцать-семнадцать лет я поняла, что так устроена жизнь: я впереди, ты позади меня. И мне хорошо, когда я могу поделиться с тобой чем-то из моей прекрасной жизни. Я думаю, что ты должна быть мне за это признательна по гроб жизни.
— Ты будешь смеяться, Николь, но так оно и есть.
Николь не смеялась.
— Но в один прекрасный день я поняла, что есть еще и другой вид превосходства — такой, как, например, у тебя. Я видела результаты своих усилий: твоя внешность стала привлекательной и пацанка из пригорода Карлсруе превратилась в принцессу. Я могла бы гордиться этим. И я хотела этим гордиться. Но что-то тогда сдерживало меня. Скорее всего, это все твоя замкнутость…
— Что? И когда же это я замыкалась в себе? Что ты имеешь ввиду?
— У меня сложилось впечатление, что ты специально позволяла мне ощущать мое превосходство, когда мы были вместе. Ты пропускала меня вперед, потому что знала: мне это нужно как воздух. Ты с интересом наблюдала за мной, за моим стилем и нарядами, а сама просто расправляла крылья, подкрадываясь ко мне сзади.
Жасмин рассмеялась от души.
— Иногда мне казалось, что ты готова бросить меня в любую минуту, — невозмутимо продолжала Николь. — Я чувствовала себя зависимой от твоей доброй воли и снисходительности. Понимаешь?
— Думаю, да. Но если честно, раньше я этого не замечала.
— Да, это было мое субъективное мнение. — Николь кивнула и пристально посмотрела на подругу. — У меня дома всегда считалось, что нужно быть лучше всех и всегда получать только лучшее. Будучи умнее всех остальных, никогда нельзя позволять, чтобы тебя могли обвести вокруг пальца. Мой отец — хитрый лис. Ты ведь его знаешь. Для него нет ничего хуже, если кому-то удалось перехитрить его. Мои родители просто приходили в бешенство, если у кого-то машина была дороже, яхта больше или кому-то посчастливилось заключить более выгодную сделку. Я испытывала жизненную необходимость, чтобы ты всегда оставалась моей тенью. Я не могла себе позволить, чтобы ты вышла замуж раньше меня, а тем более за человека с таким наследством. Я должна была помешать тебе, чего бы мне это ни стоило. Да, я признаю, что это безумно подло и низко, но у меня не было другого выбора. Мне жаль, что так произошло… Ты даже не представляешь, как я хочу, чтобы мы снова стали близкими подругами.
Нам вместе всегда было так весело! Мы, как сестры, хорошо знаем друг друга. Например, я сейчас точно знаю, о чем ты думаешь.
— И о чем же?
— В действительности ты не можешь сердиться на меня, потому что ты великодушный человек. Тебе и в голову никогда не придет обогнать меня. Для тебя важнее другие вещи.
— Да? И какие, например?
Николь улыбнулась и, помедлив, ответила:
— Не заставляй меня вдаваться в подробности. А то я головой поплачусь за свои слова.
— Должна признаться, ты абсолютно меня не знаешь, — холодно сказала Жасмин. — Ты даже не представляешь, что на самом деле имеет хоть какое-то значение в жизни.
— Тогда скажи мне.
Жасмин на мгновение задумалась и искренне произнесла:
— Верность. Доверие. Если бы кто-то сказал, что ты уведешь у меня мужчину, которого я люблю, я бы только посмеялась. Теперь я знаю, что была слишком наивна. В принципе, мне не за что на тебя сердиться. Такое случается в жизни, и довольно часто.
— Да, конечно, — с облегчением заметила Николь и украдкой покосилась на часы. — А тот, кто позволяет обольстить себя, тоже не образец верности, разве не так?
Жасмин натянуто улыбнулась, но промолчала.
— Хорошо, а теперь я оставлю тебя. Тебе нужно поспать. — Николь опустила свои длинные ноги на пол и выпрямилась.
— Подожди, Николь, я тоже должна тебе кое-что сказать.
— Что же?
— Мне немного неловко об этом говорить… Северин и я… Короче, мы вчера переспали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92