Ты можешь приехать ко мне в отель? Я думаю, что здесь есть бар.
— Хорошо. Но я смогу не раньше чем через полчаса.
— Я буду ждать тебя в баре. До встречи.
Николь стало ее жаль. Но только чуть-чуть. Голос Жасмин звучал очень устало. Возможно, она уже поняла, что Розенштоки — самые настоящие вампиры.
Когда три четверти часа спустя Николь увидела свою подругу в баре, ей показалось, что Жасмин выглядит довольно невзрачно. Скучавшие в баре пожилые господа оживились и с интересом смотрели спектакль, который устроила из приветствия Николь, не упустив при этом возможность играть более интересную роль. Посетители бара уже полчаса ломали себе голову над вопросом, кого ждет эта молодая женщина со светлыми распущенными волосами, в смелой мини-юбке и с золотыми кольцами на загорелых руках. Наверняка никто не ожидал, что это будет обычная встреча двух подруг, тем не менее все с любопытством наблюдали за ними.
— Я очень рада видеть тебя. Что будешь пить? Это все за чужой счет.
— Минеральную воду, — сказала Жасмин, обращаясь к бармену. — И я плачу сама.
— О! — Николь фыркнула. — Мы теперь гордые? Но я же тебе ничего не сделала. Как у тебя дела-то? Хорошо выглядишь.
Бармен поставил перед Жасмин маленькую бутылочку воды и огромный стакан со льдом и долькой лимона.
— А у тебя? Что ты делаешь в Берлине?
Николь растянула губы в ослепительной улыбке.
— Ладно, Жасмин, не будем ходить вокруг да около. Мне нужны деньги. И одна газета готова заплатить за мою историю целое состояние.
— Какую историю? — Жасмин налила себе воды. Она выглядела не просто уставшей, а какой-то потерянной. И куда подевался весь ее шарм? Этот жалкий вид больше всего поразил Николь.
— Историю о братьях Розеншток, — пояснила она. — Я хочу рассказать правду о смерти Северина, о соперничестве двух сыновей: об игроке, который глотал наркотики, и авантюристе, завистливом и жадном. Я думаю, людям небезынтересно узнать, как они всю жизнь пытались убить друг друга и как младшему наконец удалось убрать с дороги старшего.
Николь заметила, что соломинка в руках Жасмин задрожала.
— Николь, но это же глупо, — сказала она, отставляя пустую бутылку в сторону. — Ты не можешь так поступить.
— Если Розенштоки не заплатят мне, то смогу!
— А почему они обязаны платить? Они же ничего тебе не должны!
Николь засмеялась и отпила виски со льдом. У нее было ощущение, что, пока звучал ее победоносный смех, господа, наблюдавшие за встречей двух женщин, были на ее стороне, а значит, она была сильнее Жасмин.
— Нет, кое-что они мне должны. Я была невестой Северина. Если бы я согласилась и подписала этот проклятый брачный контракт, прежде чем он отбросил коньки, то была бы сейчас невесткой Адельтрауд и Понтера. И я бы унаследовала по меньшей мере дома Северина в Берлине. И мне было бы абсолютно все равно, посадят моего отца или нет. И у меня никто ничего не отнял бы.
— Но так уж вышло, Николь. Адельтрауд и Гюнтер тут ни при чем. Тебе просто не повезло.
— Если бы кто-то не постарался мне «помочь».
— Ах, Николь, не начинай, пожалуйста. Человеку не может везти всегда. Считай, что в этот раз у тебя просто не получилось.
— А тебе, кажется, повезло.
Жасмин удивленно подняла брови.
— Ты же встречаешься с Фальком, и…
— Нет, Николь, я не встречаюсь с Фальком.
Она сказала это таким тоном, что даже Николь поверила. Успокоенная тем, что есть все-таки вещи неизменные — и среди них беспомощность Жасмин в отношениях с мужчинами и ее неудачи, — Николь поинтересовалась:
— А что ты в таком случае делала сегодня днем в доме Адельтрауд на Ваннзе?
— Так это ты звонила и тут же положила трубку?
— Батарейка села, — бросила Николь. — Тебе удалось наладить отношения с Розенштоками?
— Я время от времени провожу небольшие исследования для агентства Адельтрауд.
— Великая журналистка проводит исследования для маленького брачного агентства?
Жасмин улыбнулась.
— Адельтрауд хорошо платит.
Николь взболтнула виски и с иронией посмотрела на подругу.
— Ах, Жасмин, Жасмин, что-то тут не так. Я же знаю тебя. Интересно, как быстро восстанавливаются доверительные отношения? — Она наигранно вздохнула. — Кстати, тебе срочно нужно пойти к парикмахеру. В последнее время ты явно игнорируешь зеркало и пускаешь все на самотек.
— Ближе к делу, — попросила Жасмин.
— Ну хорошо. — Полуобернувшись к залу, Николь послала зрителям обворожительную улыбку. — Завтра я встречаюсь с одним из твоих коллег из «желтой прессы». У Розенштоков никого нет дома: старики уехали путешествовать, а Фальк — на ярмарке в Баден-Бадене или Фрайбурге. Или это была ярмарка «Баден-Мессе» во Фрайбурге?
Жасмин пожала плечами. Кажется, она действительно не знала.
— Ладно, неважно. Мне нужно срочно поговорить с кем-нибудь из их семейства. Я выпросила у глупенькой Рони номер мобильного Фалька, но он отключен. Не понимаю, как можно отключать телефон во время ярмарки! Если он действительно там…
— Чего ты хочешь от него?
— Нужно дать ему последний шанс. Я уверена, что это будет справедливо.
— Ты считаешь, что он должен заплатить тебе в три раза больше, чем ты получишь от этого репортера? Ты собираешься шантажировать Розенштоков!
Николь широко улыбнулась.
— И я должна тебе в этом помочь? — Жасмин была крайне возмущена.
— Или Розенштокам, — невозмутимо заявила Николь. — В зависимости от того, с какой точки зрения на это посмотреть.
— А почему я должна хотеть помочь Розенштокам?
Николь улыбнулась еще шире.
— Я же знаю тебя, Жасмин. Ты всегда влюблялась в мужчин, которые были недоступны для тебя. А Фальк — из этой категории. Северин… Ну, этот нет. — Она снова засмеялась. — Северин был неудачником. Знаешь, я никогда не говорила тебе, чтобы не обижать лишний раз, но это я попросила его позаботиться о тебе, пока была в Америке. Я хотела как лучше, честно. Я думала, что тебе пойдет на пользу, если он тебя как следует оттрахает.
Жасмин сжала свой стакан с минералкой, стараясь выглядеть как можно более равнодушной.
— В принципе, Северин очень хорошо подходил тебе, такой неустойчивый, мечущийся. Может быть, тебе даже удалось бы отучить его играть. Да, Жасмин, это Северин был игроком, а вовсе не Фальк. Но его родители не должны были знать о его пороке. Я крепко держала Северина в руках, и он, понимая это, видел во мне свою будущую супругу. У тебя же не было ни единого шанса увести его. И Фальк поддерживал это, хотя… — Николь не переставала улыбаться, работая на публику. — Хотя он всегда любил меня. Всегда! А теперь, как ты думаешь, что могло бы нам помешать?
— Твоя попытка оболгать Розенштоков, — сказала Жасмин тоном человека, последний раз пытающегося взять реванш. — Он еще до свадьбы знал о том, что твой отец занимается махинациями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Хорошо. Но я смогу не раньше чем через полчаса.
— Я буду ждать тебя в баре. До встречи.
Николь стало ее жаль. Но только чуть-чуть. Голос Жасмин звучал очень устало. Возможно, она уже поняла, что Розенштоки — самые настоящие вампиры.
Когда три четверти часа спустя Николь увидела свою подругу в баре, ей показалось, что Жасмин выглядит довольно невзрачно. Скучавшие в баре пожилые господа оживились и с интересом смотрели спектакль, который устроила из приветствия Николь, не упустив при этом возможность играть более интересную роль. Посетители бара уже полчаса ломали себе голову над вопросом, кого ждет эта молодая женщина со светлыми распущенными волосами, в смелой мини-юбке и с золотыми кольцами на загорелых руках. Наверняка никто не ожидал, что это будет обычная встреча двух подруг, тем не менее все с любопытством наблюдали за ними.
— Я очень рада видеть тебя. Что будешь пить? Это все за чужой счет.
— Минеральную воду, — сказала Жасмин, обращаясь к бармену. — И я плачу сама.
— О! — Николь фыркнула. — Мы теперь гордые? Но я же тебе ничего не сделала. Как у тебя дела-то? Хорошо выглядишь.
Бармен поставил перед Жасмин маленькую бутылочку воды и огромный стакан со льдом и долькой лимона.
— А у тебя? Что ты делаешь в Берлине?
Николь растянула губы в ослепительной улыбке.
— Ладно, Жасмин, не будем ходить вокруг да около. Мне нужны деньги. И одна газета готова заплатить за мою историю целое состояние.
— Какую историю? — Жасмин налила себе воды. Она выглядела не просто уставшей, а какой-то потерянной. И куда подевался весь ее шарм? Этот жалкий вид больше всего поразил Николь.
— Историю о братьях Розеншток, — пояснила она. — Я хочу рассказать правду о смерти Северина, о соперничестве двух сыновей: об игроке, который глотал наркотики, и авантюристе, завистливом и жадном. Я думаю, людям небезынтересно узнать, как они всю жизнь пытались убить друг друга и как младшему наконец удалось убрать с дороги старшего.
Николь заметила, что соломинка в руках Жасмин задрожала.
— Николь, но это же глупо, — сказала она, отставляя пустую бутылку в сторону. — Ты не можешь так поступить.
— Если Розенштоки не заплатят мне, то смогу!
— А почему они обязаны платить? Они же ничего тебе не должны!
Николь засмеялась и отпила виски со льдом. У нее было ощущение, что, пока звучал ее победоносный смех, господа, наблюдавшие за встречей двух женщин, были на ее стороне, а значит, она была сильнее Жасмин.
— Нет, кое-что они мне должны. Я была невестой Северина. Если бы я согласилась и подписала этот проклятый брачный контракт, прежде чем он отбросил коньки, то была бы сейчас невесткой Адельтрауд и Понтера. И я бы унаследовала по меньшей мере дома Северина в Берлине. И мне было бы абсолютно все равно, посадят моего отца или нет. И у меня никто ничего не отнял бы.
— Но так уж вышло, Николь. Адельтрауд и Гюнтер тут ни при чем. Тебе просто не повезло.
— Если бы кто-то не постарался мне «помочь».
— Ах, Николь, не начинай, пожалуйста. Человеку не может везти всегда. Считай, что в этот раз у тебя просто не получилось.
— А тебе, кажется, повезло.
Жасмин удивленно подняла брови.
— Ты же встречаешься с Фальком, и…
— Нет, Николь, я не встречаюсь с Фальком.
Она сказала это таким тоном, что даже Николь поверила. Успокоенная тем, что есть все-таки вещи неизменные — и среди них беспомощность Жасмин в отношениях с мужчинами и ее неудачи, — Николь поинтересовалась:
— А что ты в таком случае делала сегодня днем в доме Адельтрауд на Ваннзе?
— Так это ты звонила и тут же положила трубку?
— Батарейка села, — бросила Николь. — Тебе удалось наладить отношения с Розенштоками?
— Я время от времени провожу небольшие исследования для агентства Адельтрауд.
— Великая журналистка проводит исследования для маленького брачного агентства?
Жасмин улыбнулась.
— Адельтрауд хорошо платит.
Николь взболтнула виски и с иронией посмотрела на подругу.
— Ах, Жасмин, Жасмин, что-то тут не так. Я же знаю тебя. Интересно, как быстро восстанавливаются доверительные отношения? — Она наигранно вздохнула. — Кстати, тебе срочно нужно пойти к парикмахеру. В последнее время ты явно игнорируешь зеркало и пускаешь все на самотек.
— Ближе к делу, — попросила Жасмин.
— Ну хорошо. — Полуобернувшись к залу, Николь послала зрителям обворожительную улыбку. — Завтра я встречаюсь с одним из твоих коллег из «желтой прессы». У Розенштоков никого нет дома: старики уехали путешествовать, а Фальк — на ярмарке в Баден-Бадене или Фрайбурге. Или это была ярмарка «Баден-Мессе» во Фрайбурге?
Жасмин пожала плечами. Кажется, она действительно не знала.
— Ладно, неважно. Мне нужно срочно поговорить с кем-нибудь из их семейства. Я выпросила у глупенькой Рони номер мобильного Фалька, но он отключен. Не понимаю, как можно отключать телефон во время ярмарки! Если он действительно там…
— Чего ты хочешь от него?
— Нужно дать ему последний шанс. Я уверена, что это будет справедливо.
— Ты считаешь, что он должен заплатить тебе в три раза больше, чем ты получишь от этого репортера? Ты собираешься шантажировать Розенштоков!
Николь широко улыбнулась.
— И я должна тебе в этом помочь? — Жасмин была крайне возмущена.
— Или Розенштокам, — невозмутимо заявила Николь. — В зависимости от того, с какой точки зрения на это посмотреть.
— А почему я должна хотеть помочь Розенштокам?
Николь улыбнулась еще шире.
— Я же знаю тебя, Жасмин. Ты всегда влюблялась в мужчин, которые были недоступны для тебя. А Фальк — из этой категории. Северин… Ну, этот нет. — Она снова засмеялась. — Северин был неудачником. Знаешь, я никогда не говорила тебе, чтобы не обижать лишний раз, но это я попросила его позаботиться о тебе, пока была в Америке. Я хотела как лучше, честно. Я думала, что тебе пойдет на пользу, если он тебя как следует оттрахает.
Жасмин сжала свой стакан с минералкой, стараясь выглядеть как можно более равнодушной.
— В принципе, Северин очень хорошо подходил тебе, такой неустойчивый, мечущийся. Может быть, тебе даже удалось бы отучить его играть. Да, Жасмин, это Северин был игроком, а вовсе не Фальк. Но его родители не должны были знать о его пороке. Я крепко держала Северина в руках, и он, понимая это, видел во мне свою будущую супругу. У тебя же не было ни единого шанса увести его. И Фальк поддерживал это, хотя… — Николь не переставала улыбаться, работая на публику. — Хотя он всегда любил меня. Всегда! А теперь, как ты думаешь, что могло бы нам помешать?
— Твоя попытка оболгать Розенштоков, — сказала Жасмин тоном человека, последний раз пытающегося взять реванш. — Он еще до свадьбы знал о том, что твой отец занимается махинациями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92