И пришли лакея, чтобы вытащить из комода все ее вещи. Моя дочь будет верить так же, как и я, а ее поведение будет соответствовать поведению сестры лидера нашего собрания.
– Я отказываюсь, отец. Я не надену это монашеское одеяние! Я лучше буду ходить голой, чем выглядеть как…
Джейсон оборвал богохульствования своей дочери увесистой оплеухой. Сара была настолько шокирована, что даже не смогла закричать от оскорбления и боли.
– Ты будешь делать то, что я скажу, – угрожающе повторил Джейсон, возвышаясь над дочерью, как скала. – Я воспользовался гостеприимством барона Синклера при условии, что не позволю тебе провести еще одну ночь в комнате с этой сумасбродкой Рэн ван дер Рис. Ты немедленно перенесешь свои вещи – а их останется немного – в комнату своей матери, где мы сможем наблюдать за тобой.
Сара глотала неудержимо льющиеся слезы и беспомощно смотрела, как мать разбирала сумку, в которой лежали простое черное платье и чопорные муслиновые нижние юбки…
Вернувшись с Риганом, Сиреной и Калебом с пристани, Рэн поднялась в комнату, которую делила с Сарой. Ей хотелось переодеться во что-нибудь особенное красивое к сегодняшнему обеду: тогда, возможно, Малькольм и посмотрит на нее так, как Риган смотрел на Сирену на борту корабля. Их прошлое было таким романтичным, таким страстным и полным приключений! Почему-то Рэн могла представить себе Калеба, который глядит на женщину, как его отец на Сирену, но не могла представить Малькольма, делающего то же самое. Может быть, она была дурочкой, когда настаивала, что только после женитьбы их любовь станет полной? По позвоночнику Рэн пробежала дрожь, когда она вспомнила о пылких ласках Малькольма и его протестах, когда она умоляла остановиться.
– Сара, Сара! – возбужденно позвала она, распахивая дверь в их гостиную, но обнаружила там лишь горничную второго этажа.
– Мисс Сара внизу, в комнате миссис Стоунхам, – объяснила женщина.
– Вот как… Она уже переоделась к обеду? – спросила Рэн, разочарованная, что придется подождать с рассказом о прогулке.
– Можно сказать, что она переоделась навсегда, – загадочно ответила горничная. – Мисс Сара останется в комнате своей матери, – добавила она.
– Со своей матерью? А им там не тесно? – Рэн была очень удивлена, но потом вспомнила, что Сара плохо себя чувствовала. – Наверное, миссис Стоунхам захотела быть поближе к дочери на случай, если ей снова станет нехорошо. Ну, ладно… Ты можешь приготовить мне ванну? У меня есть только час, чтобы собраться к обеду. Пока я буду в ванне, погладь мое ярко-красное платье. Я хочу выглядеть особенно красивой сегодня вечером.
* * *
Все собрались в гостиной, ожидая, когда объявят об обеде, – все, кроме Сары.
Рэн беспокоилась о подруге и хотела спросить Стоунхамов, стало ли Саре лучше, но мистер Стоунхам бросал на нее такие колючие взгляды, что Рэн не отважилась заговорить с ним. После того как их представили друг другу, девушка попыталась объяснить родителям Сары, что та ни в чем не виновата, но ей быстро заткнули рот резкими замечаниями. Калеб поспешил Рэн на помощь и увел в дальний угол комнаты, чтобы рассказать о туземцах Бразилии, куда он плавал в последний раз.
Даже Малькольм попал под горячую руку Джейсона Стоунхама, и если бы Сирена не пришла ему на помощь, неизвестно, чем бы все кончилось. Только Камилла выглядела счастливой и не обращала внимания на суматоху, царившую вокруг.
Внезапно на пороге появилась Сара, глаза ее были опущены в пол и красны от слез. Рэн открыла рот от изумления, когда увидела, во что одета подруга. Траурный черный цвет драматически оттенял ее бледную кожу, делая девушку похожей на приведение. Шелковистые светлые волосы Сары были затянуты в тугой узел на затылке, а на макушке примостилась маленькая белая шляпка.
В гостиной повисла тишина. Джейсон вышел вперед и взял дочь за руку.
– Какая ты красивая, Сара! Такая чистая и непорочная!
Сара ничего не отвечала и не поднимала глаз, не находя сил посмотреть кому-либо в лицо, Ей так хотелось, чтобы здесь сейчас не было Малькольма, чтобы он не мог видеть ее в таком одеянии. Когда же она наконец отважилась взглянуть на него, в глазах Уэзерли светилась лишь издевка.
Рэн стало жаль подругу. Никто и ничто не смогло бы заставить ее одеться в пуританский наряд, даже если бы ей стукнуло сто лет!
* * *
Сара на цыпочках вышла из комнаты матери и под тихие похрапывания Маргарет закрыла за собой дверь. Быстро застегнув ненавистное черное платье, надетое поверх ночной сорочки, она несколько мгновений прислушивалась, а затем двинулась к черной лестнице, которая вела на кухню. К счастью, Стоунхамы всегда ложились спать рано, и сегодня, после долгой молитвы Джейсона о спасении души дочери, они уже улеглись в постель.
Отец исполнил угрозу и отобрал у Сары все платья, потому что они считались дьявольским одеянием. Теперь у нее остался только этот черный наряд.
Сара расчесала светлые длинные волосы, молясь про себя, чтобы Малькольм еще не уехал. А еще усерднее она молилась о том, чтобы не проснулась ее мать и не подняла тревогу из-за исчезновения дочери.
Со стороны парадного входа доносились слова прощания. Уезжал Калеб, а Камилла жаловалась Тайлеру на усталость. Через несколько минут, когда все стихло, Сара прокралась через кухню и побежала через сад туда, где стояли экипажи. Последним в ряду был наемный кэб Малькольма, на козлах которого дремал кучер. Сара беззвучно открыла дверцу и забралась внутрь. Она долго не могла отдышаться, но наконец затаилась в укромном месте – на полу, между сидениями.
Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем девушка почувствовала, как зашевелился кучер, увидев приближающегося Уэзерли. Сердце Сары забилось так сильно, словно собиралось разорваться в груди. Наконец-то она сможет остаться с Малькольмом наедине! Сара все еще лелеяла слабую надежду, что он сжалится над ней и увезет с собой. Она и представить себе не могла, как будет жить без него, не видя его, не слыша его звонкого смеха, не ожидая случайного прикосновения его руки…
Черное платье хорошо скрывало девушку в темноте. Сара дождалась, пока Малькольм сядет в экипаж, кучер тронет лошадей, и лишь потом обнаружила себя:
– Малькольм, Малькольм…
Он повернул голову, в темноте блеснули иссиня-черные волосы.
– Сара!.. Что ты здесь делаешь? – спросил он, не веря своим глазам. – А что, если узнает твой отец? Хорошенькое же будет удовольствие объяснять ван дер Рисам, почему ты здесь, со мной!
– Малькольм, Малькольм, прошу тебя! Мне нужно было увидеть тебя… Может быть, в последний раз! Родители хотят увезти меня куда-то. Прошу тебя, Малькольм, – взмолилась она, подползая к нему на коленях.
– Неужели ты не понимаешь, что между нами все кончено, Сара?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Я отказываюсь, отец. Я не надену это монашеское одеяние! Я лучше буду ходить голой, чем выглядеть как…
Джейсон оборвал богохульствования своей дочери увесистой оплеухой. Сара была настолько шокирована, что даже не смогла закричать от оскорбления и боли.
– Ты будешь делать то, что я скажу, – угрожающе повторил Джейсон, возвышаясь над дочерью, как скала. – Я воспользовался гостеприимством барона Синклера при условии, что не позволю тебе провести еще одну ночь в комнате с этой сумасбродкой Рэн ван дер Рис. Ты немедленно перенесешь свои вещи – а их останется немного – в комнату своей матери, где мы сможем наблюдать за тобой.
Сара глотала неудержимо льющиеся слезы и беспомощно смотрела, как мать разбирала сумку, в которой лежали простое черное платье и чопорные муслиновые нижние юбки…
Вернувшись с Риганом, Сиреной и Калебом с пристани, Рэн поднялась в комнату, которую делила с Сарой. Ей хотелось переодеться во что-нибудь особенное красивое к сегодняшнему обеду: тогда, возможно, Малькольм и посмотрит на нее так, как Риган смотрел на Сирену на борту корабля. Их прошлое было таким романтичным, таким страстным и полным приключений! Почему-то Рэн могла представить себе Калеба, который глядит на женщину, как его отец на Сирену, но не могла представить Малькольма, делающего то же самое. Может быть, она была дурочкой, когда настаивала, что только после женитьбы их любовь станет полной? По позвоночнику Рэн пробежала дрожь, когда она вспомнила о пылких ласках Малькольма и его протестах, когда она умоляла остановиться.
– Сара, Сара! – возбужденно позвала она, распахивая дверь в их гостиную, но обнаружила там лишь горничную второго этажа.
– Мисс Сара внизу, в комнате миссис Стоунхам, – объяснила женщина.
– Вот как… Она уже переоделась к обеду? – спросила Рэн, разочарованная, что придется подождать с рассказом о прогулке.
– Можно сказать, что она переоделась навсегда, – загадочно ответила горничная. – Мисс Сара останется в комнате своей матери, – добавила она.
– Со своей матерью? А им там не тесно? – Рэн была очень удивлена, но потом вспомнила, что Сара плохо себя чувствовала. – Наверное, миссис Стоунхам захотела быть поближе к дочери на случай, если ей снова станет нехорошо. Ну, ладно… Ты можешь приготовить мне ванну? У меня есть только час, чтобы собраться к обеду. Пока я буду в ванне, погладь мое ярко-красное платье. Я хочу выглядеть особенно красивой сегодня вечером.
* * *
Все собрались в гостиной, ожидая, когда объявят об обеде, – все, кроме Сары.
Рэн беспокоилась о подруге и хотела спросить Стоунхамов, стало ли Саре лучше, но мистер Стоунхам бросал на нее такие колючие взгляды, что Рэн не отважилась заговорить с ним. После того как их представили друг другу, девушка попыталась объяснить родителям Сары, что та ни в чем не виновата, но ей быстро заткнули рот резкими замечаниями. Калеб поспешил Рэн на помощь и увел в дальний угол комнаты, чтобы рассказать о туземцах Бразилии, куда он плавал в последний раз.
Даже Малькольм попал под горячую руку Джейсона Стоунхама, и если бы Сирена не пришла ему на помощь, неизвестно, чем бы все кончилось. Только Камилла выглядела счастливой и не обращала внимания на суматоху, царившую вокруг.
Внезапно на пороге появилась Сара, глаза ее были опущены в пол и красны от слез. Рэн открыла рот от изумления, когда увидела, во что одета подруга. Траурный черный цвет драматически оттенял ее бледную кожу, делая девушку похожей на приведение. Шелковистые светлые волосы Сары были затянуты в тугой узел на затылке, а на макушке примостилась маленькая белая шляпка.
В гостиной повисла тишина. Джейсон вышел вперед и взял дочь за руку.
– Какая ты красивая, Сара! Такая чистая и непорочная!
Сара ничего не отвечала и не поднимала глаз, не находя сил посмотреть кому-либо в лицо, Ей так хотелось, чтобы здесь сейчас не было Малькольма, чтобы он не мог видеть ее в таком одеянии. Когда же она наконец отважилась взглянуть на него, в глазах Уэзерли светилась лишь издевка.
Рэн стало жаль подругу. Никто и ничто не смогло бы заставить ее одеться в пуританский наряд, даже если бы ей стукнуло сто лет!
* * *
Сара на цыпочках вышла из комнаты матери и под тихие похрапывания Маргарет закрыла за собой дверь. Быстро застегнув ненавистное черное платье, надетое поверх ночной сорочки, она несколько мгновений прислушивалась, а затем двинулась к черной лестнице, которая вела на кухню. К счастью, Стоунхамы всегда ложились спать рано, и сегодня, после долгой молитвы Джейсона о спасении души дочери, они уже улеглись в постель.
Отец исполнил угрозу и отобрал у Сары все платья, потому что они считались дьявольским одеянием. Теперь у нее остался только этот черный наряд.
Сара расчесала светлые длинные волосы, молясь про себя, чтобы Малькольм еще не уехал. А еще усерднее она молилась о том, чтобы не проснулась ее мать и не подняла тревогу из-за исчезновения дочери.
Со стороны парадного входа доносились слова прощания. Уезжал Калеб, а Камилла жаловалась Тайлеру на усталость. Через несколько минут, когда все стихло, Сара прокралась через кухню и побежала через сад туда, где стояли экипажи. Последним в ряду был наемный кэб Малькольма, на козлах которого дремал кучер. Сара беззвучно открыла дверцу и забралась внутрь. Она долго не могла отдышаться, но наконец затаилась в укромном месте – на полу, между сидениями.
Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем девушка почувствовала, как зашевелился кучер, увидев приближающегося Уэзерли. Сердце Сары забилось так сильно, словно собиралось разорваться в груди. Наконец-то она сможет остаться с Малькольмом наедине! Сара все еще лелеяла слабую надежду, что он сжалится над ней и увезет с собой. Она и представить себе не могла, как будет жить без него, не видя его, не слыша его звонкого смеха, не ожидая случайного прикосновения его руки…
Черное платье хорошо скрывало девушку в темноте. Сара дождалась, пока Малькольм сядет в экипаж, кучер тронет лошадей, и лишь потом обнаружила себя:
– Малькольм, Малькольм…
Он повернул голову, в темноте блеснули иссиня-черные волосы.
– Сара!.. Что ты здесь делаешь? – спросил он, не веря своим глазам. – А что, если узнает твой отец? Хорошенькое же будет удовольствие объяснять ван дер Рисам, почему ты здесь, со мной!
– Малькольм, Малькольм, прошу тебя! Мне нужно было увидеть тебя… Может быть, в последний раз! Родители хотят увезти меня куда-то. Прошу тебя, Малькольм, – взмолилась она, подползая к нему на коленях.
– Неужели ты не понимаешь, что между нами все кончено, Сара?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92