Рэн усмехнулась этой мысли и тотчас почувствовала, как ее руку больно стиснули.
– Ты осмелилась смеяться, когда я молюсь об очищении? Ты посмела насмехаться над тем, что я делаю для этих грешных душ? Как раз сегодня в полдень Господь одарил меня видением и приказал быть осторожным с теми, кто отказывается раскаиваться, и обратить на них внимание. Ты грешница, сестра, – громогласно заявил Баском. – По твоему упрямому подбородку и дерзкому взгляду я могу заключить, что Господь говорил о тебе. Пока еще не слишком поздно, ты должна раскаяться. Все вместе, – он обвел рукой собравшихся, – мы спасем тебя.
– Я ничего не сделала, и меня не надо спасать. Я здесь по ошибке. Капитан ван дер Рис – мой брат. Я Рэн ван дер Рис. Меня исключили из школы вместе с твоей сестрой Сарой.
Все находящиеся в трюме бросили взгляд на девушку и сразу же вернули головы в прежнее положение, потупив глаза. Рэн сорвала с себя белую шляпку, распустила волосы, закинула за плечи темные пряди и оттолкнула руку Баскома.
– Я решила, что мне здесь не нравится, поэтому ухожу. Прямо сейчас, – твердо произнесла она.
– Каждый грешник говорит, что ничего не совершил. Да, я узнал тебя, поэтому собираюсь посвятить себя целиком спасению твоей души. Все остальные уже на пути к спасению благодаря моим усилиям и ежедневным наказаниям. Мы больше не желаем слышать, что ты уйдешь наверх. Ты отправишься на палубу только тогда, когда я позволю. А сейчас ты понесешь наказание и попросишь Господа о прощении за то, что в таком тоне разговаривала со мной. Но сначала, – изрек он, выводя ее вперед, – ты откроешь своим братьям и сестрам, в чем заключается твой грех. А потом мы помолимся за тебя.
– Проклятие, – процедила Рэн, – ну хорошо; если ты должен знать, то я играю в карты, – и, подумав, добавила: – По воскресеньям.
– Варвар, а не женщина! – воскликнул Баском, ужаснувшись ее словам. – Если перед всей моей паствой ты пообещаешь исправиться, я не стану наказывать тебя в конце дня.
– А почему я обязана это делать? Я ведь всегда выигрываю! И не собираюсь менять свои привычки. Какое наслаждение получаешь от игры и стакана хорошего вина! Я не считаю, что совершаю грех, и не желаю раскаиваться. Позови моего брата и выпусти меня отсюда, – потребовала Рэн.
– Всему свое время, всему свое время, – Баском потер руки. – Сейчас ты встанешь на колени и помолишься. Я пойду наверх и поговорю с твоим братом. Я расскажу ему о твоем грешном образе жизни и о том, что хочу очистить твою душу и наставить на путь истинный.
В тот момент, когда за Баскомом закрылась крышка люка, Сара вместе с матерью оказались рядом с Рэн.
– Я видела и слышала тебя, но глазам не поверила, – холодно проговорила Сара. – Как ты могла выставить меня на посмешище, сказав, что меня исключили из школы? Что ты здесь делаешь и почему так одета? Я думала, что ты уже вышла замуж за Малькольма и вы оба купаетесь в достатке и роскоши.
Сара явно нервничала, ожидая ответа Рэн. Ей не терпелось узнать, что случилось.
– Малькольм… был… на самом деле Малькольм умер, – Рэн опустила глаза, как было заведено у пуритан. – Он заразился какой-то разновидностью… сифилиса и поэтому… он просто умер. На моих руках, – поспешно добавила она. – Я решила немного развеяться, а тут как раз… подвернулась возможность попутешествовать на корабле Калеба, и я воспользовалась ею. А что касается одежды, то я всегда испытывала тайное желание так одеваться. Что еще ты хочешь узнать, Сара Стоунхам?
Ни за что на свете, за все золото мира не сказала бы Рэн, что произошло на самом деле. Никому не откроет она свою душу. Сирена всегда учила девушку скрывать обиды, соблюдая внешнее спокойствие. То, насколько глубоко тебя ранили и оскорбили, касается только тебя и никого другого, но не стоит заострять внимание на своих переживаниях, иначе они сожгут тебя изнутри.
– Это самая наглая ложь, какую я когда-либо слышала! – возмутилась Сара. – Всего лишь несколько дней назад Малькольм был жив и здоров. Ты подлая лгунья!
«Боже, умоляю тебя, пусть все это будет неправдой!» – взмолилась она про себя.
– И ты еще называешь меня лгуньей! Я любила Малькольма всем сердцем, ты же знаешь. Разве я сидела бы в этом отвратительном трюме и слушала бы напыщенного болвана, твоего брата, если бы мой дорогой Малькольм был жив? Неужели ты так думаешь? – настойчиво потребовала Рэн.
– Малькольм не мог так просто умереть! Я его знаю! Он боролся бы с болезнью, нашел бы лучшего доктора. Зачем ты со мной так? Я думала, что мы подруги…
– Он лечился и боролся с недугом, а я остаюсь твоей подругой, поэтому и рассказываю, что произошло, – Рэн выдавила слезу. – Я потеряла его навсегда…
Сара не собиралась сдаваться.
– Я ничего не слышала об эпидемии. Сифилис передается от одного человека к другому. Баском что-нибудь сказал бы об этом. И твой брат не позволил бы нам плыть на своем корабле, если бы существовала вероятность, что один из нас может быть заражен. В конце концов, Малькольм контактировал со всеми нами, когда приходил в дом Синклеров.
– Знаю. Ты лучше не сиди так близко ко мне, Сара. Я держала Малькольма на руках, прежде чем он… прежде чем он… – еще одна слеза скатилась по щеке Рэн.
Сара встала, лицо ее приняло пепельный оттенок.
– Не может быть… просто не может быть. Такой жизнерадостный человек, как Малькольм, не может… умереть.
Рэн на секунду почувствовала угрызения совести, но это длилось недолго, стоило ей только вспомнить, как Сара рассказывала о своей любовной связи с Малькольмом. Хотя в то время Рэн ей не поверила, теперь она знала, что Сара не лгала.
– Ты переживаешь, Сара. Попроси своего чокнутого брата помолиться за тебя – он так и сделает. Он любит молиться за всех грешников. А ты, Сара, грешница, – целомудренно произнесла Рэн.
«О Боже, это не может быть правдой, не может быть… – повторяла про себя Сара. – Но Рэн не стала бы мне лгать. Невероятно, но она говорит правду… Ради чего она тогда оказалась на этом унылом корабле, направляющемся в Америку? И что же мне теперь делать? А если мои подозрения верны, и я беременна? Нужно все рассказать Баскому. Но он изгонит меня из общества и заклеймит позором как порочную женщину…»
Рэн проследила, как Сара и ее мать вернулись на свои места и легли на обшитый досками пол. Сара закрыла глаза, будто молилась. А Рэн прислонилась к стене и стала ждать, когда за ней придет Калеб и заберет наверх.
Пока Рэн ждала, Баском разыскал Калеба в рулевой рубке и поведал о состоянии его сестры. Калеб был ошеломлен.
– Дай мне убедиться, что я правильно тебя понял, Стоунхам. Ты говоришь, что моя сестра находится в трюме, одетая как пуританка. Она заявила, что играет в карты и даже жульничает по воскресеньям, так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Ты осмелилась смеяться, когда я молюсь об очищении? Ты посмела насмехаться над тем, что я делаю для этих грешных душ? Как раз сегодня в полдень Господь одарил меня видением и приказал быть осторожным с теми, кто отказывается раскаиваться, и обратить на них внимание. Ты грешница, сестра, – громогласно заявил Баском. – По твоему упрямому подбородку и дерзкому взгляду я могу заключить, что Господь говорил о тебе. Пока еще не слишком поздно, ты должна раскаяться. Все вместе, – он обвел рукой собравшихся, – мы спасем тебя.
– Я ничего не сделала, и меня не надо спасать. Я здесь по ошибке. Капитан ван дер Рис – мой брат. Я Рэн ван дер Рис. Меня исключили из школы вместе с твоей сестрой Сарой.
Все находящиеся в трюме бросили взгляд на девушку и сразу же вернули головы в прежнее положение, потупив глаза. Рэн сорвала с себя белую шляпку, распустила волосы, закинула за плечи темные пряди и оттолкнула руку Баскома.
– Я решила, что мне здесь не нравится, поэтому ухожу. Прямо сейчас, – твердо произнесла она.
– Каждый грешник говорит, что ничего не совершил. Да, я узнал тебя, поэтому собираюсь посвятить себя целиком спасению твоей души. Все остальные уже на пути к спасению благодаря моим усилиям и ежедневным наказаниям. Мы больше не желаем слышать, что ты уйдешь наверх. Ты отправишься на палубу только тогда, когда я позволю. А сейчас ты понесешь наказание и попросишь Господа о прощении за то, что в таком тоне разговаривала со мной. Но сначала, – изрек он, выводя ее вперед, – ты откроешь своим братьям и сестрам, в чем заключается твой грех. А потом мы помолимся за тебя.
– Проклятие, – процедила Рэн, – ну хорошо; если ты должен знать, то я играю в карты, – и, подумав, добавила: – По воскресеньям.
– Варвар, а не женщина! – воскликнул Баском, ужаснувшись ее словам. – Если перед всей моей паствой ты пообещаешь исправиться, я не стану наказывать тебя в конце дня.
– А почему я обязана это делать? Я ведь всегда выигрываю! И не собираюсь менять свои привычки. Какое наслаждение получаешь от игры и стакана хорошего вина! Я не считаю, что совершаю грех, и не желаю раскаиваться. Позови моего брата и выпусти меня отсюда, – потребовала Рэн.
– Всему свое время, всему свое время, – Баском потер руки. – Сейчас ты встанешь на колени и помолишься. Я пойду наверх и поговорю с твоим братом. Я расскажу ему о твоем грешном образе жизни и о том, что хочу очистить твою душу и наставить на путь истинный.
В тот момент, когда за Баскомом закрылась крышка люка, Сара вместе с матерью оказались рядом с Рэн.
– Я видела и слышала тебя, но глазам не поверила, – холодно проговорила Сара. – Как ты могла выставить меня на посмешище, сказав, что меня исключили из школы? Что ты здесь делаешь и почему так одета? Я думала, что ты уже вышла замуж за Малькольма и вы оба купаетесь в достатке и роскоши.
Сара явно нервничала, ожидая ответа Рэн. Ей не терпелось узнать, что случилось.
– Малькольм… был… на самом деле Малькольм умер, – Рэн опустила глаза, как было заведено у пуритан. – Он заразился какой-то разновидностью… сифилиса и поэтому… он просто умер. На моих руках, – поспешно добавила она. – Я решила немного развеяться, а тут как раз… подвернулась возможность попутешествовать на корабле Калеба, и я воспользовалась ею. А что касается одежды, то я всегда испытывала тайное желание так одеваться. Что еще ты хочешь узнать, Сара Стоунхам?
Ни за что на свете, за все золото мира не сказала бы Рэн, что произошло на самом деле. Никому не откроет она свою душу. Сирена всегда учила девушку скрывать обиды, соблюдая внешнее спокойствие. То, насколько глубоко тебя ранили и оскорбили, касается только тебя и никого другого, но не стоит заострять внимание на своих переживаниях, иначе они сожгут тебя изнутри.
– Это самая наглая ложь, какую я когда-либо слышала! – возмутилась Сара. – Всего лишь несколько дней назад Малькольм был жив и здоров. Ты подлая лгунья!
«Боже, умоляю тебя, пусть все это будет неправдой!» – взмолилась она про себя.
– И ты еще называешь меня лгуньей! Я любила Малькольма всем сердцем, ты же знаешь. Разве я сидела бы в этом отвратительном трюме и слушала бы напыщенного болвана, твоего брата, если бы мой дорогой Малькольм был жив? Неужели ты так думаешь? – настойчиво потребовала Рэн.
– Малькольм не мог так просто умереть! Я его знаю! Он боролся бы с болезнью, нашел бы лучшего доктора. Зачем ты со мной так? Я думала, что мы подруги…
– Он лечился и боролся с недугом, а я остаюсь твоей подругой, поэтому и рассказываю, что произошло, – Рэн выдавила слезу. – Я потеряла его навсегда…
Сара не собиралась сдаваться.
– Я ничего не слышала об эпидемии. Сифилис передается от одного человека к другому. Баском что-нибудь сказал бы об этом. И твой брат не позволил бы нам плыть на своем корабле, если бы существовала вероятность, что один из нас может быть заражен. В конце концов, Малькольм контактировал со всеми нами, когда приходил в дом Синклеров.
– Знаю. Ты лучше не сиди так близко ко мне, Сара. Я держала Малькольма на руках, прежде чем он… прежде чем он… – еще одна слеза скатилась по щеке Рэн.
Сара встала, лицо ее приняло пепельный оттенок.
– Не может быть… просто не может быть. Такой жизнерадостный человек, как Малькольм, не может… умереть.
Рэн на секунду почувствовала угрызения совести, но это длилось недолго, стоило ей только вспомнить, как Сара рассказывала о своей любовной связи с Малькольмом. Хотя в то время Рэн ей не поверила, теперь она знала, что Сара не лгала.
– Ты переживаешь, Сара. Попроси своего чокнутого брата помолиться за тебя – он так и сделает. Он любит молиться за всех грешников. А ты, Сара, грешница, – целомудренно произнесла Рэн.
«О Боже, это не может быть правдой, не может быть… – повторяла про себя Сара. – Но Рэн не стала бы мне лгать. Невероятно, но она говорит правду… Ради чего она тогда оказалась на этом унылом корабле, направляющемся в Америку? И что же мне теперь делать? А если мои подозрения верны, и я беременна? Нужно все рассказать Баскому. Но он изгонит меня из общества и заклеймит позором как порочную женщину…»
Рэн проследила, как Сара и ее мать вернулись на свои места и легли на обшитый досками пол. Сара закрыла глаза, будто молилась. А Рэн прислонилась к стене и стала ждать, когда за ней придет Калеб и заберет наверх.
Пока Рэн ждала, Баском разыскал Калеба в рулевой рубке и поведал о состоянии его сестры. Калеб был ошеломлен.
– Дай мне убедиться, что я правильно тебя понял, Стоунхам. Ты говоришь, что моя сестра находится в трюме, одетая как пуританка. Она заявила, что играет в карты и даже жульничает по воскресеньям, так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92