Д., желая продемонстрировать свою власть. Целых тридцать кошмарных дней Бейб подвергался тому, что врачи называли «терапией отвращения»; после этой пытки хотелось просить избавления в смерти. Это ужасное воспоминание придало Бейбу смелости и он заговорил:
— Старик давно умер, — спокойно сказал он, — а тебе все еще нужно обижать меня?
Бейб боялся, что Дьюк взорвется, но тот был поражен. Да, подумал он, старик давно умер, и он может обращаться со своим младшим братом как захочет, и некому остановить его.
— Почему ты думаешь, что я хочу обидеть тебя? — мягко спросил он. — Разве у меня для этого есть причины?
— Я… я не знаю, — пробормотал Бейб, уже сожалея о своем вопросе.
— Давай подумаем, — сказал Дьюк. — Может быть, я обижаю тебя потому, что Х.Д. бросил мою мать и женился на Джоан?
Бейб молчал.
— Может быть, я обижал тебя потому, что старик забыл о том, что я существую? Потому что заставлял меня зарабатывать жалкие карманные деньги и одновременно неимоверно баловал тебя? Почему он давал тебе все, о чем бы ты не попросил? Разрешил тебе распоряжаться железнодорожными вагонами компании? Подарил тебе пони для поло, потому что ты сказал, что эта игра может тебе понравиться. И никогда не говорил ни слова, если тебе все это надоедало?
Бейб сидел молча, не решаясь прервать Дьюка. Он смотрел на модель «Хайленд Куин». Если бы только X. Д. и дальше занимался пароходной компанией, которую основал, тогда у Бейба было бы дело. Дело, для которого он бы подошел.
Когда Дьюк остановился, чтобы перевести дыхание, Бейб сделал попытку положить этому конец.
— Но X. Д. по-своему любил тебя, — сказал он. — Неважно, что он делал для меня, ты стал его наследником.
— «Любил», — передразнил Дьюк. И как ты думаешь, высоко ли эта любовь котируется сегодня? Нет, братец. X. Д. сделал меня своим наследником потому, что я родился первым. Старик придерживался традиций. Мы с тобой оба знаем, чего стоила его любовь.
Нетерпеливо махнув рукой, Дьюк тем самым дал понять, что разговор окончен.
Бейб поднялся и вышел. Как бы там ни было, ему никогда не приходило в голову спорить со своим братом. Он как послушный сын позволял Дьюку руководить собой. Бейб пробовал одну работу за другой, стараясь изо всех сил даже тогда, когда стало ясно, что Дьюк будет видеть в его попытках одни лишь неудачи.
Отдых наступал для Бейба лишь в периоды «безработицы», тогда он мог участвовать в гонках на своих любимых лодках, Удовлетворенный тем, что поставил Бейба на место, Дьюк поздравил себя с тем, что у него нет детей ни от одного брака. Люди думали, что это было разочарованием для него. Однажды журналист из «Тайм» спросил его, что он чувствует в связи с тем, что у него нет сына и наследника, и он ему честно ответил: «У Наполеона был наследник? У Александра Македонского был наследник? Нет, сэр, я думаю, если человек пытается достичь величия, то это у него лучше получается без детей». Потом он улыбнулся и оставил журналиста осмысливать услышанное. Сам бы он сказал, что у него нет никакого желания иметь в лице сыновей слабых бесполезных существ, вроде того, который только что покинул его кабинет. Еще меньше ему хотелось иметь сына, похожего на него, человека, который будет ждать его смерти, чтобы разрушить все то, что он построил в течение своей жизни.
Нет, думал Дьюк, его мечта о бессмертии заключалась в его видении будущего. У X. Д. была единственная любовь в жизни — его компания. Эта любовь, эта одержимость сужала его кругозор, он думал ограниченно, а не глобально.
На столе у Дьюка стояла миниатюрная теплица — часть будущего проекта. Под защитной пленкой росли образцы новых сортов шсоиапа пенса, которые особенно хорошо прививались в климате Бразилии и в отдельных районах Африки.
Невзирая на жалобы Бейба, проект этот процветал, и через годы обещал обеспечить Хайлендов тоннами дешевого табака.
Но контроль над дешевым привозным табаком был лишь одним элементом преследующего три цели плана Дьюка на будущее. Тройственный план, любил он называть его, за диверсификацию, которую никогда не понимал его отец, и за поиск рынков сбыта продукции «Хайленд Тобакко» за рубежом. Дьюк знал, что добиться высокой прибыли можно с помощью модернизации. Он уже заказал оборудование для производства сигарет, при использовании которого требовалось на 25 процентов табака меньше. Учитывая борьбу за здоровье нации, которую развернули эти ненормальные в Калифорнии и проклятые хиппи, сигареты в стране не продавались так хорошо, как это было раньше, тогда как поставки за рубеж быстро росли и с каждым днем обещали все больше.
Все, к чему бы ни прикасался Дьюк, процветало. Если в будущем его план оправдает себя, то компания «Хайленд Тобакко» станет самой богатой, самой могущественной в мире. Он привлекал к работе умных молодых людей. Всегда полагаясь на собственный инстинкт, он отбирал людей, которые, как и он, чувствовали атмосферу бизнеса, которыми руководила Жадность. Это были люди, проводившие в жизнь его волю, но привносившие в компанию собственные творческие силы. Неустойчивое равновесие, признавал он, но нельзя было не рисковать.
Дьюк нажал кнопку на письменном столе, давая знать мисс Баттерфилд, что он готов принять следующего посетителя. Посмотрев в записную книжку, Дьюк отметил, что этот человек ждал его дольше, чем Бейб, по крайней мере с час. В следующую минуту в кабинет вошел Стерлинг Уэзерби и приблизился к столу.
Не заботясь о любезности, Дьюк не пригласил адвоката присесть.
— Ну, — сказал он, — что там с этим делом, о котором мы говорили?
Адвокат теребил шляпу и неловко переступал с ноги на ногу..
— Я сделал все, о чем мы говорили.
— Но она все еще здесь, — заметил Дьюк. Он был готов взорваться. Но сдержал себя, потому что Уэзерби начал, запинаясь, извиняться.
— У нее, должно быть, есть другие средства, мистер Хайленд, — сказал он. — Клянусь вам, я сделал все, что только мог. Я держал ее вдали все эти годы, делал все…
— И вам за это хорошо платили, — заметил Дьюк. — Теперь, если вы не можете завершить свою работу, я не буду нуждаться в ваших услугах, Уэзерби, ведь так?
— Это лишь дело времени, мистер Хайленд, — перебил его адвокат. Уверяю вас, что это лишь дело времени.
— Вы это сможете сделать сейчас? — мягко спросил Дьюк. — А если для этого нужно время, то я не нуждаюсь в вас, Уэзерби, ясно?
Адвокат уставился на человека, который подписывал его ежегодные чеки на протяжении двенадцати лет.
— Вы не можете этого сделать, — запротестовал он прерывающимся голосом.
— О, но я делаю это. Считайте себя уволенным, Уэзерби. Без пенсии. Теперь прощайте.
Уэзерби, не веря, смотрел на Дьюка Хайленда. Конечно, его доход состоял не только из того, что он здесь получал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
— Старик давно умер, — спокойно сказал он, — а тебе все еще нужно обижать меня?
Бейб боялся, что Дьюк взорвется, но тот был поражен. Да, подумал он, старик давно умер, и он может обращаться со своим младшим братом как захочет, и некому остановить его.
— Почему ты думаешь, что я хочу обидеть тебя? — мягко спросил он. — Разве у меня для этого есть причины?
— Я… я не знаю, — пробормотал Бейб, уже сожалея о своем вопросе.
— Давай подумаем, — сказал Дьюк. — Может быть, я обижаю тебя потому, что Х.Д. бросил мою мать и женился на Джоан?
Бейб молчал.
— Может быть, я обижал тебя потому, что старик забыл о том, что я существую? Потому что заставлял меня зарабатывать жалкие карманные деньги и одновременно неимоверно баловал тебя? Почему он давал тебе все, о чем бы ты не попросил? Разрешил тебе распоряжаться железнодорожными вагонами компании? Подарил тебе пони для поло, потому что ты сказал, что эта игра может тебе понравиться. И никогда не говорил ни слова, если тебе все это надоедало?
Бейб сидел молча, не решаясь прервать Дьюка. Он смотрел на модель «Хайленд Куин». Если бы только X. Д. и дальше занимался пароходной компанией, которую основал, тогда у Бейба было бы дело. Дело, для которого он бы подошел.
Когда Дьюк остановился, чтобы перевести дыхание, Бейб сделал попытку положить этому конец.
— Но X. Д. по-своему любил тебя, — сказал он. — Неважно, что он делал для меня, ты стал его наследником.
— «Любил», — передразнил Дьюк. И как ты думаешь, высоко ли эта любовь котируется сегодня? Нет, братец. X. Д. сделал меня своим наследником потому, что я родился первым. Старик придерживался традиций. Мы с тобой оба знаем, чего стоила его любовь.
Нетерпеливо махнув рукой, Дьюк тем самым дал понять, что разговор окончен.
Бейб поднялся и вышел. Как бы там ни было, ему никогда не приходило в голову спорить со своим братом. Он как послушный сын позволял Дьюку руководить собой. Бейб пробовал одну работу за другой, стараясь изо всех сил даже тогда, когда стало ясно, что Дьюк будет видеть в его попытках одни лишь неудачи.
Отдых наступал для Бейба лишь в периоды «безработицы», тогда он мог участвовать в гонках на своих любимых лодках, Удовлетворенный тем, что поставил Бейба на место, Дьюк поздравил себя с тем, что у него нет детей ни от одного брака. Люди думали, что это было разочарованием для него. Однажды журналист из «Тайм» спросил его, что он чувствует в связи с тем, что у него нет сына и наследника, и он ему честно ответил: «У Наполеона был наследник? У Александра Македонского был наследник? Нет, сэр, я думаю, если человек пытается достичь величия, то это у него лучше получается без детей». Потом он улыбнулся и оставил журналиста осмысливать услышанное. Сам бы он сказал, что у него нет никакого желания иметь в лице сыновей слабых бесполезных существ, вроде того, который только что покинул его кабинет. Еще меньше ему хотелось иметь сына, похожего на него, человека, который будет ждать его смерти, чтобы разрушить все то, что он построил в течение своей жизни.
Нет, думал Дьюк, его мечта о бессмертии заключалась в его видении будущего. У X. Д. была единственная любовь в жизни — его компания. Эта любовь, эта одержимость сужала его кругозор, он думал ограниченно, а не глобально.
На столе у Дьюка стояла миниатюрная теплица — часть будущего проекта. Под защитной пленкой росли образцы новых сортов шсоиапа пенса, которые особенно хорошо прививались в климате Бразилии и в отдельных районах Африки.
Невзирая на жалобы Бейба, проект этот процветал, и через годы обещал обеспечить Хайлендов тоннами дешевого табака.
Но контроль над дешевым привозным табаком был лишь одним элементом преследующего три цели плана Дьюка на будущее. Тройственный план, любил он называть его, за диверсификацию, которую никогда не понимал его отец, и за поиск рынков сбыта продукции «Хайленд Тобакко» за рубежом. Дьюк знал, что добиться высокой прибыли можно с помощью модернизации. Он уже заказал оборудование для производства сигарет, при использовании которого требовалось на 25 процентов табака меньше. Учитывая борьбу за здоровье нации, которую развернули эти ненормальные в Калифорнии и проклятые хиппи, сигареты в стране не продавались так хорошо, как это было раньше, тогда как поставки за рубеж быстро росли и с каждым днем обещали все больше.
Все, к чему бы ни прикасался Дьюк, процветало. Если в будущем его план оправдает себя, то компания «Хайленд Тобакко» станет самой богатой, самой могущественной в мире. Он привлекал к работе умных молодых людей. Всегда полагаясь на собственный инстинкт, он отбирал людей, которые, как и он, чувствовали атмосферу бизнеса, которыми руководила Жадность. Это были люди, проводившие в жизнь его волю, но привносившие в компанию собственные творческие силы. Неустойчивое равновесие, признавал он, но нельзя было не рисковать.
Дьюк нажал кнопку на письменном столе, давая знать мисс Баттерфилд, что он готов принять следующего посетителя. Посмотрев в записную книжку, Дьюк отметил, что этот человек ждал его дольше, чем Бейб, по крайней мере с час. В следующую минуту в кабинет вошел Стерлинг Уэзерби и приблизился к столу.
Не заботясь о любезности, Дьюк не пригласил адвоката присесть.
— Ну, — сказал он, — что там с этим делом, о котором мы говорили?
Адвокат теребил шляпу и неловко переступал с ноги на ногу..
— Я сделал все, о чем мы говорили.
— Но она все еще здесь, — заметил Дьюк. Он был готов взорваться. Но сдержал себя, потому что Уэзерби начал, запинаясь, извиняться.
— У нее, должно быть, есть другие средства, мистер Хайленд, — сказал он. — Клянусь вам, я сделал все, что только мог. Я держал ее вдали все эти годы, делал все…
— И вам за это хорошо платили, — заметил Дьюк. — Теперь, если вы не можете завершить свою работу, я не буду нуждаться в ваших услугах, Уэзерби, ведь так?
— Это лишь дело времени, мистер Хайленд, — перебил его адвокат. Уверяю вас, что это лишь дело времени.
— Вы это сможете сделать сейчас? — мягко спросил Дьюк. — А если для этого нужно время, то я не нуждаюсь в вас, Уэзерби, ясно?
Адвокат уставился на человека, который подписывал его ежегодные чеки на протяжении двенадцати лет.
— Вы не можете этого сделать, — запротестовал он прерывающимся голосом.
— О, но я делаю это. Считайте себя уволенным, Уэзерби. Без пенсии. Теперь прощайте.
Уэзерби, не веря, смотрел на Дьюка Хайленда. Конечно, его доход состоял не только из того, что он здесь получал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128