Просто смешно — он понятия не имел, где Ирина и что она делает, так им и отвечал, но они были уверены, что он все знает, только скрывает от них. «У вас какая-то навязчивая идея», — сказал он им однажды. Не помогло.
Упрямство наказуемо. Излюбленным наказанием были инъекции. Аркадия привязывали к кровати, мазали спину йодом и со всего маху втыкали иглу. Содержимое шприца вводилось в два приема, а затем Аркадий несколько часов дергался в конвульсиях, как лапка лягушки под электрошоком.
Аркадий задал работы своим мучителям. Скоро его стали выводить к врачам только в куртке — кололи теперь только в вены ног. Врачи сняли халаты и «работали» теперь в темно-синих с красными погонами милицейских мундирах.
Между «свиданиями» его накачивали аминазином и он окунался в тишину. Было так тихо, что он из-за двух звуконепроницаемых дверей слышал шарканье шлепанцев персонала днем и стук сапог охраны по ночам. Свет никогда не выключали. Часто поблескивал дверной глазок — доктора не дремали.
— Лучше расскажите нам все и покончим с этим делом. Иначе мы передадим вас следователям и вам придется отвечать на вопросы. Там вы и в самом деле сойдете с ума.
Аркадий и впрямь чувствовал, что силы на исходе. Его все раздражало, даже изредка доносившиеся с улицы гудки машин, визг тормозов, вой милицейской или пожарной сирены. Он хотел только одного — чтобы его оставили в покое.
Аркадий корчился в своих путах.
— Что такое прешизофренический синдром?
Врач охотно ответил:
— То же самое, что вялотекущая шизофрения.
— Звучит страшно, — заметил Аркадий. — А какие у нее симптомы?
— Их очень много. Подозрительность, некоммуникабельность — ведь это же вам свойственно? А апатия? Грубость?
— После ваших инъекций, — отозвался Аркадий.
— Страсть к дискуссиям, самонадеянность… Нездоровый интерес к философии, религии, искусству.
— А надежды на лучшее?
— В некоторых случаях и это симптом, — ответил врач.
Надежда на лучшее была даже в том, что его привезли сюда. С ним не стали бы возиться, если бы Ирина бедствовала за границей. КГБ хлебом не корми, дай только позлословить на страницах газет: «Очередной эмигрант в очереди на биржу труда», или «Запад — это не мягкая перина, даже для проституток», или «Ее выжали как лимон, а потом вышвырнули на улицу. Теперь она хочет вернуться, но уже слишком поздно». Когда его спрашивали, не пытался ли он связаться с ней, надежды возрастали. Может быть, она пыталась связаться с ним?
Чтобы защитить Ирину, он переменил тактику. Ни при каких условиях он не желал говорить о ней, поэтому старался думать о девушке как можно меньше, пытался вытеснить ее из головы. В каком-то смысле доктора достигли своего: так мог поступить только шизофреник. Он был счастлив, что Ирине удалось спастись, и в то же время старательно гнал ее из памяти, стирал ее образ в сердце.
На этот раз они применили инсулин — средство, способное привести человека в коматозное состояние.
— Теперь слушайте. Она вышла замуж. Да-да. Эта предательница, которую вы пытаетесь выгородить, не только живет в роскоши, но и спит с другим мужчиной. Она вас забыла.
— Он даже не слушает вас.
— Но он слышит.
— Попробуйте дигиталис.
— С ним может случиться шок. Так мы от него ничего не добьемся.
— Смотрите, как он побледнел!
— Да он притворяется. Ренько, бросьте ваши штучки!
— Он весь белый как мел. Какие уж тут штучки!
— Вот черт!
— Да сделайте ему укол!
— Ладно-ладно… Эх… твою мать!
— Проверьте зрачок.
— Так я укол-то сделаю?
— Он же умрет на месте.
— Сволочь!
— Пульса нет!
— Ничего, до завтра оклемается. А там, мы за него возьмемся.
— Пульса нет.
— Завтра он у меня запоет как соловей, вот увидите.
— Нет пульса.
— Я все-таки думаю, что он притворяется.
— А по-моему, он мертв.
Нет, он не умер, просто скрылся от них в темный провал сознания.
— Он всего лишь полумертв, — вынес свое суждение вошедший. Его курносый нос сморщился, когда он вдохнул спертый воздух в изоляторе. — Я забираю вас с этого курорта, — обратился он к Аркадию. — Вам будут предоставлены другие апартаменты, более достойные вас.
Аркадий узнал голос вошедшего, но с трудом смог разглядеть массивную голову, лицо с поросячьими глазками и широкие плечи, распиравшие китель цвета хаки. В синих петличках красовались звездочки, обрамленные венками, — эмблема войск КГБ.
— Майор Приблуда?
— Полковник Приблуда… — Вошедший ткнул пальцем в новенький погон и сунул папку в руки вбежавшей старушке-нянечке. — Оденьте его.
Всегда интересно наблюдать, какой эффект производит в любом месте, даже в больнице, появление грубияна в «нужной» форме. Аркадий думал, что в этих стенах он сгинет навеки, что его раздавят, как червяка. Но уже через десять минут Приблуда вывел его на улицу. Обряженный в пальто и штаны минимум на два размера больше его собственного, Аркадий дрожал от холода, пока Приблуда бережно вел его к машине.
На улице стоял дряхлый «Москвич» без дворников и зеркала заднего обзора, а вовсе не шикарная «Волга» с государственными номерами. Приблуда быстро выехал со двора, заглядывая через плечо, затем повернулся к Аркадию и засмеялся:
— Недурно сыграно, а? Между прочим, выглядите вы ужасно.
Аркадий не понял. Опьянев от чувства свободы и утомившись от недолгой прогулки, он привалился к двери автомобиля.
— У вас не было приказа о моем освобождении?
— Там не было моей подписи — я не так глуп, Ренько. К тому времени, пока они разберутся, что и как, вы будете уже далеко от Москвы.
Аркадий вновь посмотрел на погоны Приблуды.
— Вас повысили в звании? Поздравляю.
— Благодарю вас — Приблуде, чтобы вести машину и одновременно разговаривать, приходилось все время вертеть головой из стороны в сторону. — А все благодаря вам. Девушка стала невозвращенкой и начала торговать собой на улицах Нью-Йорка — и правильно, она же не была в курсе государственных тайн. А вы показали себя патриотом — сделали, что надо, и вернулись.
Через открытое окно в салон машины летели крупные хлопья снега, они покрывали волосы и брови Приблуды, и скоро он стал похож на извозчика.
— Вот только прокурор… У него было много друзей.
— Он был сотрудником КГБ.
Приблуда, кажется, обиделся и молчал целый квартал.
— Дело вот в чем, — заговорил он наконец, — кое-кто думает, что вы знаете больше, чем на самом деле. Ради своей безопасности они готовы выжать из вас все до последней капли… не воды, разумеется.
— Где Ирина? — спросил Аркадий.
Приблуда, не бросая руля, высунулся и стряхнул рукой снег с ветрового стекла. В этот момент прямо перед ним «вартбург» с восточногерманским номером резко повернул.
— Фашист проклятый! — Полковник закурил. — Забудьте ее. Вы ей ничем не сможете помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95