Я вам обещаю, я не могу допустить, чтобы погиб другой рыбак. Я, как и вы, хочу, чтобы они вышли в чистые воды.
— Нет, — возразил Аркадий. — Мне нравится, что они находятся там, где находятся.
— Я не могу позволить никому покидать судно, — сказал Марчук. — Во-первых, мне запрещено, а во-вторых, от этого не будет никакого толка. Вам приходилось ходить по замерзшим озерам?
— Да.
— Но это не одно и то же, это вам не Байкал. В соленой воде лед наполовину слабее, чем в пресной, он похож на зыбучий песок, а не на цемент. Посмотрите! В таком тумане вы не найдете дорогу, через сто шагов вы заблудитесь. Если какой-то сумасшедший рискнет спуститься на лед, то ему прежде всего нужно будет попрощаться со всеми. Нет, запрещаю.
— А вы когда-нибудь ходили здесь по льду? — спросил Аркадий.
Марчук задумался.
— Да.
— Ну и как он?
— Он был прекрасен, — развел руками Марчук.
Из аварийного шкафа Аркадий взял пару спасательных жилетов и ракетницу. Жилеты были сделаны из кусков пенопласта, обтянутых оранжевой хлопчатобумажной тканью, в карманах находились свистки для подачи звуковых сигналов. Жилет крепился к талии с помощью ремней. Ракетница представляла собой старый наган, барабан и ствол которого были заменены короткой толстой трубкой для ракет.
На траловой палубе, похоже, никого не было. Проходя через нее, Аркадий слишком поздно заметил, что кто-то наблюдает за ним из кабины крана. Фигура Павла была скрыта в тени кабины, и только лицо выглядывало в треугольную щель. Павел никак не среагировал на появление Аркадия, и только спустившись в кормовой отсек, Аркадий понял, что Павел с такого расстояния просто не узнал его, тем более что на голове у него был накинут капюшон, а под курткой надеты спасательные жилеты.
— Аркадий, это ты? — По коридору со стороны кухни шел Гурий, перекидывая из руки в руку горячий пельмень. Плечи и воротник его кожаной куртки были, словно перхотью, обсыпаны мукой.
Аркадий насторожился, но потом понял, что это просто чудачество Гурия, от которого ко всему еще несло капустой. Если команда не была занята ловлей рыбы, люди оставались внизу, играли в домино или шахматы, смотрели фильмы или спали. «Полярная звезда» могла остановиться только по какой-то необъяснимой причине, но причины вообще редко объяснялись команде. Все чувствовали, что двигатели работают, и жизнь шла своим чередом.
— Ты только посмотри на это. Обычный мясной пельмень, но… — Гурий откусил половину, проглотил, а вторую половину показал Аркадию.
— Ну и что? — спросил тот.
Гурий усмехнулся и поднес пельмень к глазам Аркадия, как будто демонстрировал ему кольцо с бриллиантом.
— Здесь нет мяса, я не имею в виду обычного мяса с хрящами и костями. Здесь вообще не пахнет никакими млекопитающими. Это рыбная мука и сок от мяса, Аркадий.
— Мне нужны твои часы.
— Ты хочешь знать, сколько времени?
— Нет. — Аркадий расстегнул на запястье Гурия браслет новеньких часов, специально предназначенных для сафари. — Я просто хочу одолжить у тебя часы.
— Одолжить? Ты знаешь, из всех слов русского языка, включая «трахнуть» и «убить», слово «одолжить», пожалуй, самое вульгарное. «Арендовать», «взять напрокат» — вот к каким словам нам пора привыкать.
— Тогда я краду твои часы. — На встроенном компасе имелись даже деления, обозначавшие градусы.
— Ты честный человек.
— Ты будешь сообщать, что Олимпиада ворует продукты? — спросил Аркадий.
— Нет, нет. Я думаю, что по возвращении во Владивосток мы, возможно, откроем ресторан. Олимпиада гений. С таким партнером можно преуспеть.
— Желаю удачи, — сказал Аркадий, надевая часы.
— Спасибо. — Внезапно лицо Гурия вытянулось. — Что ты имеешь в виду? — Его беспокойство усилилось еще больше, когда Аркадий направился в сторону траловой палубы. — Куда ты собрался в таком виде? Я получу назад свои часы?
Аркадий уверенной поступью направился на корму. На шлюпочной палубе он не оглядывался, так как там мог находиться кто-нибудь из соглядатаев Карпа. Красный вымпел на кормовом леере был покрыт снегом. Несколько раз Аркадий поскользнулся. Возле кормового трапа стояли два члена команды, на рукавах у них были красные повязки, которые обычно носят народные дружинники. Это были Скиба и Слезко — в солнцезащитных очках и кроличьих шапках. Когда Аркадий подошел ближе, они узнали его и попытались преградить ему дорогу, но он отодвинул их рукой в сторону.
— Приказ капитана, — сказал Слезко.
— Запрещено всем, — добавил Скиба.
Аркадий снял со Скибы солнцезащитные очки.
— Минутку, — сказал Слезко и протянул Аркадию пачку «Мальборо».
— Товарищи, — отсалютовал им Аркадий, — считайте меня плохим коммунистом.
Он спустился на площадку, с которой тралмастеры обычно наблюдали за выемкой сетей. Веревка примерзла к лееру, и ему пришлось отбивать ее. Обмотав веревку вокруг руки, он перелез через леер и начал спуск. Спускаться по такой веревке было примерно то же самое, что спускаться по сосульке. Ноги Аркадия коснулись льда, разъехались, и он опрокинулся на спину.
Высоко вверху на корме стояли Скиба и Слезко и смотрели вниз, словно горностаи с высокого утеса. Поднявшись на ноги, Аркадий определил направление по компасу, встроенному в часы Гурия. Лед был прочный, как камень. Аркадий отправился в путь.
Конечно, ему надо было одеться теплее, надеть шерстяные носки и валенки, но у него, по крайней мере, были хорошие рукавицы, шерстяная шапочка под капюшоном и два спасательных жилета, которые тоже в какой-то мере защищали от холода. Чем больше он шел, тем теплее ему было.
И тем беспечнее он становился. Очки не слишком затемняли сверкание тумана, и Аркадий мог различать клубы белых паров, окружавших его. Он уже однажды видел подобное через иллюминатор самолета, пролетавшего в облаках. Лед был прочным, белым, именно таким, каким он и бывает, когда замерзает море. Он блестел словно зеркало, хотя Аркадий и не мог видеть в нем свое отражение. Когда он оглянулся назад, рыбзавод уже скрылся в тумане Аркадий подумал, что «Полярная звезда» уже больше не похожа на корабль, она скорее напоминает рухнувший с неба серый метеорит.
Два километра при нормальной ходьбе — это двадцать минут, ну, может, полчаса. Многим ли людям приходилось идти по морю?
Он продолжал придерживаться курса 300°, хотя стрелка компаса прыгала из стороны в сторону. В такой близости к магнитному полюсу вертикальное притяжение было настолько сильным, что кончик стрелки метался справа налево, как будто его дергали за ниточки. Сориентироваться больше было не по чему, горизонта не было вообще, не было никакой грани между льдом и туманом. Во всех направлениях простиралась сплошная молочная пелена.
Первым делом Аркадий хотел проверить шкафы для одежды в каютах и ящики в машинном отделении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Нет, — возразил Аркадий. — Мне нравится, что они находятся там, где находятся.
— Я не могу позволить никому покидать судно, — сказал Марчук. — Во-первых, мне запрещено, а во-вторых, от этого не будет никакого толка. Вам приходилось ходить по замерзшим озерам?
— Да.
— Но это не одно и то же, это вам не Байкал. В соленой воде лед наполовину слабее, чем в пресной, он похож на зыбучий песок, а не на цемент. Посмотрите! В таком тумане вы не найдете дорогу, через сто шагов вы заблудитесь. Если какой-то сумасшедший рискнет спуститься на лед, то ему прежде всего нужно будет попрощаться со всеми. Нет, запрещаю.
— А вы когда-нибудь ходили здесь по льду? — спросил Аркадий.
Марчук задумался.
— Да.
— Ну и как он?
— Он был прекрасен, — развел руками Марчук.
Из аварийного шкафа Аркадий взял пару спасательных жилетов и ракетницу. Жилеты были сделаны из кусков пенопласта, обтянутых оранжевой хлопчатобумажной тканью, в карманах находились свистки для подачи звуковых сигналов. Жилет крепился к талии с помощью ремней. Ракетница представляла собой старый наган, барабан и ствол которого были заменены короткой толстой трубкой для ракет.
На траловой палубе, похоже, никого не было. Проходя через нее, Аркадий слишком поздно заметил, что кто-то наблюдает за ним из кабины крана. Фигура Павла была скрыта в тени кабины, и только лицо выглядывало в треугольную щель. Павел никак не среагировал на появление Аркадия, и только спустившись в кормовой отсек, Аркадий понял, что Павел с такого расстояния просто не узнал его, тем более что на голове у него был накинут капюшон, а под курткой надеты спасательные жилеты.
— Аркадий, это ты? — По коридору со стороны кухни шел Гурий, перекидывая из руки в руку горячий пельмень. Плечи и воротник его кожаной куртки были, словно перхотью, обсыпаны мукой.
Аркадий насторожился, но потом понял, что это просто чудачество Гурия, от которого ко всему еще несло капустой. Если команда не была занята ловлей рыбы, люди оставались внизу, играли в домино или шахматы, смотрели фильмы или спали. «Полярная звезда» могла остановиться только по какой-то необъяснимой причине, но причины вообще редко объяснялись команде. Все чувствовали, что двигатели работают, и жизнь шла своим чередом.
— Ты только посмотри на это. Обычный мясной пельмень, но… — Гурий откусил половину, проглотил, а вторую половину показал Аркадию.
— Ну и что? — спросил тот.
Гурий усмехнулся и поднес пельмень к глазам Аркадия, как будто демонстрировал ему кольцо с бриллиантом.
— Здесь нет мяса, я не имею в виду обычного мяса с хрящами и костями. Здесь вообще не пахнет никакими млекопитающими. Это рыбная мука и сок от мяса, Аркадий.
— Мне нужны твои часы.
— Ты хочешь знать, сколько времени?
— Нет. — Аркадий расстегнул на запястье Гурия браслет новеньких часов, специально предназначенных для сафари. — Я просто хочу одолжить у тебя часы.
— Одолжить? Ты знаешь, из всех слов русского языка, включая «трахнуть» и «убить», слово «одолжить», пожалуй, самое вульгарное. «Арендовать», «взять напрокат» — вот к каким словам нам пора привыкать.
— Тогда я краду твои часы. — На встроенном компасе имелись даже деления, обозначавшие градусы.
— Ты честный человек.
— Ты будешь сообщать, что Олимпиада ворует продукты? — спросил Аркадий.
— Нет, нет. Я думаю, что по возвращении во Владивосток мы, возможно, откроем ресторан. Олимпиада гений. С таким партнером можно преуспеть.
— Желаю удачи, — сказал Аркадий, надевая часы.
— Спасибо. — Внезапно лицо Гурия вытянулось. — Что ты имеешь в виду? — Его беспокойство усилилось еще больше, когда Аркадий направился в сторону траловой палубы. — Куда ты собрался в таком виде? Я получу назад свои часы?
Аркадий уверенной поступью направился на корму. На шлюпочной палубе он не оглядывался, так как там мог находиться кто-нибудь из соглядатаев Карпа. Красный вымпел на кормовом леере был покрыт снегом. Несколько раз Аркадий поскользнулся. Возле кормового трапа стояли два члена команды, на рукавах у них были красные повязки, которые обычно носят народные дружинники. Это были Скиба и Слезко — в солнцезащитных очках и кроличьих шапках. Когда Аркадий подошел ближе, они узнали его и попытались преградить ему дорогу, но он отодвинул их рукой в сторону.
— Приказ капитана, — сказал Слезко.
— Запрещено всем, — добавил Скиба.
Аркадий снял со Скибы солнцезащитные очки.
— Минутку, — сказал Слезко и протянул Аркадию пачку «Мальборо».
— Товарищи, — отсалютовал им Аркадий, — считайте меня плохим коммунистом.
Он спустился на площадку, с которой тралмастеры обычно наблюдали за выемкой сетей. Веревка примерзла к лееру, и ему пришлось отбивать ее. Обмотав веревку вокруг руки, он перелез через леер и начал спуск. Спускаться по такой веревке было примерно то же самое, что спускаться по сосульке. Ноги Аркадия коснулись льда, разъехались, и он опрокинулся на спину.
Высоко вверху на корме стояли Скиба и Слезко и смотрели вниз, словно горностаи с высокого утеса. Поднявшись на ноги, Аркадий определил направление по компасу, встроенному в часы Гурия. Лед был прочный, как камень. Аркадий отправился в путь.
Конечно, ему надо было одеться теплее, надеть шерстяные носки и валенки, но у него, по крайней мере, были хорошие рукавицы, шерстяная шапочка под капюшоном и два спасательных жилета, которые тоже в какой-то мере защищали от холода. Чем больше он шел, тем теплее ему было.
И тем беспечнее он становился. Очки не слишком затемняли сверкание тумана, и Аркадий мог различать клубы белых паров, окружавших его. Он уже однажды видел подобное через иллюминатор самолета, пролетавшего в облаках. Лед был прочным, белым, именно таким, каким он и бывает, когда замерзает море. Он блестел словно зеркало, хотя Аркадий и не мог видеть в нем свое отражение. Когда он оглянулся назад, рыбзавод уже скрылся в тумане Аркадий подумал, что «Полярная звезда» уже больше не похожа на корабль, она скорее напоминает рухнувший с неба серый метеорит.
Два километра при нормальной ходьбе — это двадцать минут, ну, может, полчаса. Многим ли людям приходилось идти по морю?
Он продолжал придерживаться курса 300°, хотя стрелка компаса прыгала из стороны в сторону. В такой близости к магнитному полюсу вертикальное притяжение было настолько сильным, что кончик стрелки метался справа налево, как будто его дергали за ниточки. Сориентироваться больше было не по чему, горизонта не было вообще, не было никакой грани между льдом и туманом. Во всех направлениях простиралась сплошная молочная пелена.
Первым делом Аркадий хотел проверить шкафы для одежды в каютах и ящики в машинном отделении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95