магазины действительно забиты битком, но тут дело в том, что у людей просто нет денег на такие покупки.
— Да брось ты.
— Нет, правда Познер говорил по телевизору. Любит американцев, а вот так прямо и сказал.
Аркадий вытащил папиросу, хотя здесь она смотрелась совершенно не к месту. Он продолжал крутить головой. В одном здании с магазинчиком на первом этаже помещался еще и банк, на втором — какие-то учреждения. Свет за шторами в ранних сумерках был совсем по-домашнему теплым. Окна стоявшей через дорогу гостиницы уже едва виднелись в быстро опускающейся темноте, а по размерам своим они не шли ни в какое сравнение с витриной расположившегося на первом этаже винного магазина, заходить в который команде было «не рекомендовано».
Дома тоже есть городки типа этого. С гостиницами для рыбаков — десять копеек за ночь. «Сколько, интересно, здесь? И сколько человек в номере?» — подумал Аркадий.
Второй этаж гостиницы нависал над первым, прикрывая тротуар своеобразной крышей, служа защитой от дождя или снега. Хотя, с другой стороны, много ли здесь приезжих — к ноябрю, в конце сезона лова, жителей в городке остается раза в два меньше.
— А дело тут в том, что всю жизнь ты слышишь об одном каком-то месте, и у тебя в воображении оно начинает выглядеть, как в сказке. Дружок мой ездил в Египет. Начитался про фараонов, храмы, пирамиды. А домой приехал с такой болезнью, что и название не выговоришь.
— Тс-с-с, вон идет одна.
К магазину приближалась женщина лет тридцати. Белокурые волосы пышно взбиты, носик задорно вздернут. Несмотря на холод, на ней была только тоненькая кожаная курточка, джинсы и ковбойские сапоги. Тесный кружок советских рыбаков дружно восхищался видом на залив. Пройди мимо них африканский вождь с боевым копьем в руке — и тогда бы не оторвали мужчины своих взглядов от ровной морской глади. Но вот в спину ей смотрели как завороженные.
— Ничего!
— Ничего особенного.
— Вот именно. Так себе.
Говоривший пнул носком сапога ком грязи, глубоко вздохнул и значительным взором окинул мрачное здание гостиницы, окружавшие его холмы, берег залива.
— Мне здесь нравится.
Один за другим мужчины гасили свои сигареты, молча делились, как это предусматривал инструктаж, на группы по три-четыре человека и, подбадривая друг друга кивками головы и пожатиями плеч, возвращались в магазинное нутро.
— Интересно, — спросил один из них, — а ботинки здесь купить можно?
Аркадий вспоминал последние сцены из «Преступления и наказания». Раскольникова на берегу моря. Может, мастерское описание Достоевским интеллигентного следователя подкупило его настолько, что он решил и сам стать им? Но сейчас, в этот переломный в его жизни момент, Аркадий чувствовал себя скорее преступником, чем стражем закона. Его поставили на место обвиняемого, не предъявив ему никакого обвинения. И вот стоит он, как Раскольников, на берегу океана, только на противоположном берегу. Долго он успеет еще так простоять, пока Воловой не затащит его силком на борт? Может, он упадет на землю и вцепится в нее, как краб, когда к нему подойдут? Во всяком случае, и он знал это точно, возвращаться ему не хотелось. Так приятно, так спокойно было стоять здесь, в тени холма, зная, что холм, в отличие от волны, неподвижен, что он не ускользнет из-под ног. И трава, колышущаяся под ветром, завтра будет так же колыхаться на том же склоне. Облака, как и сегодня, соберутся у той же вершины и вновь запламенеют на закате. Даже грязь и та будет замерзать и таять, замерзать и таять, но никуда отсюда она не денется.
— Я увидела тебя и глазам не поверила. — Рядом стояла Сьюзен. Выйдя из гостиницы, она пересекла улицу и подошла к Аркадию. На плече ее болтался бушлат с «Полярной звезды», волосы в беспорядке, глаза широко раскрыты и возбуждены, как будто она плакала.
— А потом я сказала себе: конечно, он должен быть здесь. То есть, я хочу сказать, я была почти уверена в том, что кто-то с конвейера мог быть когда-то, в прошлом, детективом. И знать английский. В конце концов, когда люди попадают в такие неприятности, им вовсе не так просто получить какие-то документы для того, чтобы сойти на берег. Все это было возможно. И тут я выглядываю из двери, и кого же я вижу? Тебя. Стоишь с таким видом, будто ты — хозяин острова.
Сначала ему показалось, что она пьяна. Женщины тоже пьют, даже американки. Краем глаза он заметил, как из гостиницы вышли Гесс и Марчук в сопровождении Джорджа Моргана. Все трое были в рубашках с короткими рукавами, хотя на капитане «Орла» по-прежнему красовалась его шапочка.
— Какова сегодняшняя версия? — спросила Сьюзен. — Какую сказку ты расскажешь сейчас?
— Зина покончила с собой, — ответил ей Аркадий.
— А в награду тебя отпустили на берег? И ты поверил?
— Нет, — признался он.
— Попробуем подойти к этому с другой стороны. — Она наставила на Аркадия свой указательный палец с таким отвращением, будто тыкала карандашом в змею. — Это ты убил ее, и в награду тебя отпустили на берег. Логично, да?
Морган ухватил ее за рукав и потащил прочь от Аркадия.
— Когда ты начнешь думать о том, что говоришь?
— Вы два подонка, — она вырвала руку. — Пожалуй, вы сварганили это вдвоем.
— Все, о чем я тебя прошу, — вновь попытался образумить ее Морган, — это думать, о чем говоришь.
Сьюзен хотела было приблизиться к Аркадию, обойдя Моргана стороной, но тот расставил руки.
— Ну и парочка, — проговорила она.
— Успокойся, — мягко произнес Морган. — Не стоит нести бог весть что, о чем потом все мы будем жалеть. Все это может кончиться очень печально, Сьюзен, и ты знаешь об этом.
— Вы — пара исключительных подонков. — В отвращении она отвернулась и задрала вверх голову, уставившись в небо Аркадию был знаком этот прием — она хотела сдержать слезы.
Морган начал было увещевать ее «Сьюзен…», но она жестом руки остановила его и, не проронив больше ни слова, направилась к гостинице.
С кривой улыбкой Морган повернулся к Аркадию.
— Приношу свои извинения. Не знаю, в чем тут дело.
Сьюзен, решительным шагом приближаясь к дверям, вклинилась между Марчуком и Гессом, растолкав их обоих в стороны. Мужчины поспешили вслед за неторопливо идущими по дороге Аркадием и Морганом. Глаза Марчука блестели, как у человека, успевшего уже пропустить стаканчик-другой. На таком холоде судить об этом по его дыханию было трудно. Выходка Сьюзен оставила у всех чувство какой-то неловкости.
— Понятно, — сказал наконец Морган. — Она только что узнала, что ее замена придет не раньше чем в Сиэтле. Придется ей еще задержаться на «Полярной звезде».
— По-видимому, — ответил Аркадий.
Глава 19
Аркадий и двое его соотечественников пили пиво, сидя за столиком с пластиковой крышкой, имитирующей красное дерево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Да брось ты.
— Нет, правда Познер говорил по телевизору. Любит американцев, а вот так прямо и сказал.
Аркадий вытащил папиросу, хотя здесь она смотрелась совершенно не к месту. Он продолжал крутить головой. В одном здании с магазинчиком на первом этаже помещался еще и банк, на втором — какие-то учреждения. Свет за шторами в ранних сумерках был совсем по-домашнему теплым. Окна стоявшей через дорогу гостиницы уже едва виднелись в быстро опускающейся темноте, а по размерам своим они не шли ни в какое сравнение с витриной расположившегося на первом этаже винного магазина, заходить в который команде было «не рекомендовано».
Дома тоже есть городки типа этого. С гостиницами для рыбаков — десять копеек за ночь. «Сколько, интересно, здесь? И сколько человек в номере?» — подумал Аркадий.
Второй этаж гостиницы нависал над первым, прикрывая тротуар своеобразной крышей, служа защитой от дождя или снега. Хотя, с другой стороны, много ли здесь приезжих — к ноябрю, в конце сезона лова, жителей в городке остается раза в два меньше.
— А дело тут в том, что всю жизнь ты слышишь об одном каком-то месте, и у тебя в воображении оно начинает выглядеть, как в сказке. Дружок мой ездил в Египет. Начитался про фараонов, храмы, пирамиды. А домой приехал с такой болезнью, что и название не выговоришь.
— Тс-с-с, вон идет одна.
К магазину приближалась женщина лет тридцати. Белокурые волосы пышно взбиты, носик задорно вздернут. Несмотря на холод, на ней была только тоненькая кожаная курточка, джинсы и ковбойские сапоги. Тесный кружок советских рыбаков дружно восхищался видом на залив. Пройди мимо них африканский вождь с боевым копьем в руке — и тогда бы не оторвали мужчины своих взглядов от ровной морской глади. Но вот в спину ей смотрели как завороженные.
— Ничего!
— Ничего особенного.
— Вот именно. Так себе.
Говоривший пнул носком сапога ком грязи, глубоко вздохнул и значительным взором окинул мрачное здание гостиницы, окружавшие его холмы, берег залива.
— Мне здесь нравится.
Один за другим мужчины гасили свои сигареты, молча делились, как это предусматривал инструктаж, на группы по три-четыре человека и, подбадривая друг друга кивками головы и пожатиями плеч, возвращались в магазинное нутро.
— Интересно, — спросил один из них, — а ботинки здесь купить можно?
Аркадий вспоминал последние сцены из «Преступления и наказания». Раскольникова на берегу моря. Может, мастерское описание Достоевским интеллигентного следователя подкупило его настолько, что он решил и сам стать им? Но сейчас, в этот переломный в его жизни момент, Аркадий чувствовал себя скорее преступником, чем стражем закона. Его поставили на место обвиняемого, не предъявив ему никакого обвинения. И вот стоит он, как Раскольников, на берегу океана, только на противоположном берегу. Долго он успеет еще так простоять, пока Воловой не затащит его силком на борт? Может, он упадет на землю и вцепится в нее, как краб, когда к нему подойдут? Во всяком случае, и он знал это точно, возвращаться ему не хотелось. Так приятно, так спокойно было стоять здесь, в тени холма, зная, что холм, в отличие от волны, неподвижен, что он не ускользнет из-под ног. И трава, колышущаяся под ветром, завтра будет так же колыхаться на том же склоне. Облака, как и сегодня, соберутся у той же вершины и вновь запламенеют на закате. Даже грязь и та будет замерзать и таять, замерзать и таять, но никуда отсюда она не денется.
— Я увидела тебя и глазам не поверила. — Рядом стояла Сьюзен. Выйдя из гостиницы, она пересекла улицу и подошла к Аркадию. На плече ее болтался бушлат с «Полярной звезды», волосы в беспорядке, глаза широко раскрыты и возбуждены, как будто она плакала.
— А потом я сказала себе: конечно, он должен быть здесь. То есть, я хочу сказать, я была почти уверена в том, что кто-то с конвейера мог быть когда-то, в прошлом, детективом. И знать английский. В конце концов, когда люди попадают в такие неприятности, им вовсе не так просто получить какие-то документы для того, чтобы сойти на берег. Все это было возможно. И тут я выглядываю из двери, и кого же я вижу? Тебя. Стоишь с таким видом, будто ты — хозяин острова.
Сначала ему показалось, что она пьяна. Женщины тоже пьют, даже американки. Краем глаза он заметил, как из гостиницы вышли Гесс и Марчук в сопровождении Джорджа Моргана. Все трое были в рубашках с короткими рукавами, хотя на капитане «Орла» по-прежнему красовалась его шапочка.
— Какова сегодняшняя версия? — спросила Сьюзен. — Какую сказку ты расскажешь сейчас?
— Зина покончила с собой, — ответил ей Аркадий.
— А в награду тебя отпустили на берег? И ты поверил?
— Нет, — признался он.
— Попробуем подойти к этому с другой стороны. — Она наставила на Аркадия свой указательный палец с таким отвращением, будто тыкала карандашом в змею. — Это ты убил ее, и в награду тебя отпустили на берег. Логично, да?
Морган ухватил ее за рукав и потащил прочь от Аркадия.
— Когда ты начнешь думать о том, что говоришь?
— Вы два подонка, — она вырвала руку. — Пожалуй, вы сварганили это вдвоем.
— Все, о чем я тебя прошу, — вновь попытался образумить ее Морган, — это думать, о чем говоришь.
Сьюзен хотела было приблизиться к Аркадию, обойдя Моргана стороной, но тот расставил руки.
— Ну и парочка, — проговорила она.
— Успокойся, — мягко произнес Морган. — Не стоит нести бог весть что, о чем потом все мы будем жалеть. Все это может кончиться очень печально, Сьюзен, и ты знаешь об этом.
— Вы — пара исключительных подонков. — В отвращении она отвернулась и задрала вверх голову, уставившись в небо Аркадию был знаком этот прием — она хотела сдержать слезы.
Морган начал было увещевать ее «Сьюзен…», но она жестом руки остановила его и, не проронив больше ни слова, направилась к гостинице.
С кривой улыбкой Морган повернулся к Аркадию.
— Приношу свои извинения. Не знаю, в чем тут дело.
Сьюзен, решительным шагом приближаясь к дверям, вклинилась между Марчуком и Гессом, растолкав их обоих в стороны. Мужчины поспешили вслед за неторопливо идущими по дороге Аркадием и Морганом. Глаза Марчука блестели, как у человека, успевшего уже пропустить стаканчик-другой. На таком холоде судить об этом по его дыханию было трудно. Выходка Сьюзен оставила у всех чувство какой-то неловкости.
— Понятно, — сказал наконец Морган. — Она только что узнала, что ее замена придет не раньше чем в Сиэтле. Придется ей еще задержаться на «Полярной звезде».
— По-видимому, — ответил Аркадий.
Глава 19
Аркадий и двое его соотечественников пили пиво, сидя за столиком с пластиковой крышкой, имитирующей красное дерево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95