– Мужчина может позволить себе иметь оба этих качества, женщина – нет.
– Джесс, – мягко вмешалась Морин, – ты же знаешь, что Барри просто дразнит тебя.
Джесс вскочила на ноги.
– Ничего себе «дразнит»! Подонок!
Тайлер навострил уши, посмотрев на тетку.
– Пожалуйста, следи за тем, что говоришь, – предостерег Барри.
Его упрек уколол Джесс сильнее, чем если бы она получила пощечину. Она отчаянно надеялась, что не расплачется.
– Значит, мы теперь не выражаемся, правда? – сказала она, чтобы сдержать подступавшие слезы. – Мы не пьем коку и не выражаемся.
Барри посмотрел на жену, поднял руки вверх, как бы сдаваясь.
– Джесс, пожалуйста... – умоляющим голосом произнесла Морин, потянув сестру за руку, стараясь опять усадить ее на тахту.
– Я просто хочу проверить, все ли правила твоего мужа я усвоила. – Джесс злобно смотрела на свояка, который стал теперь спокойным и благоразумным. Он опять вывел ее из состояния равновесия. Джесс злилась на Барри, одновременно стыдясь своего поведения. – Не знаю, как тебе это удается, – пробормотала она подавленно. – Тут нужна особая сноровка.
– Чем ты теперь недовольна? – спросил Барри, в его глазах отразилось подлинное замешательство.
– Недовольна? – вырвалось у Джесс. Она теряла остатки самоконтроля. – Недовольна?
– Тайлер, – обратилась Морин к сыну, потом встала и попыталась мягко вывести сына из комнаты, – почему бы тебе не пойти с новой игрушкой наверх и не поиграть там?
– Я хочу здесь, – запротестовал мальчик.
– Тайлер, отправляйся в свою комнату и играй там, пока мы тебя не позовем к обеду, – приказал отец.
Мальчик тут же послушался.
– Голос хозяина, – прокомментировала Джесс, когда мальчик бегом припустил по лестнице.
– Джесс, пожалуйста, – попросила Морин.
– Я не начинала этого. – Джесс услышала в своем голосе нотки обиженного ребенка, злясь и смущаясь, что они тоже это слышали.
– Неважно, кто начал, – говорила Морин, как бы обращаясь к детям, не глядя ни на сестру, ни на мужа. – Важно прекратить, пока дело не зашло слишком далеко.
– Считай, что все прекращено, – голос Барри заполнил всю комнату.
Джесс промолчала.
– Джесс?
Джесс кивнула, ее голова шла кругом от возмущения и вины. Вина за возмущение, возмущение из-за вины.
– Итак, какой следующий вопрос на повестке обвинителя? – В словах Морин звучала показная веселость, как будто она навещала умирающего в больнице. Ее обычно мягкий голос звучал теперь гораздо пронзительнее. Она опять села на тахту и погладила место возле себя, испытывая возбуждение, граничащее с отчаянием. Ни Джесс, ни Барри не сдвинулись с места.
– Несколько обвинений в распространении наркотиков, которые надеемся передать в суд, – ответила Джесс. – И у меня начинается через неделю еще один процесс по делу об изнасиловании. Да, в понедельник у меня также совещание с адвокатом, который представляет мужчину, застрелившего ушедшую от него жену из самострела. – Джесс потерла переносицу, недовольная слишком официальным звучанием своего голоса.
– Боже мой, из самострела! – содрогнулась Морин. – Какая дикость!
– Ты, наверное, читала об этом в газетах несколько месяцев назад. Об этом писалось на первых страницах.
– Ну, понятно, почему я пропустила это, – предположила Морин. – Теперь я в газетах ничего не читаю, кроме рецептов.
Джесс безуспешно старалась скрыть ужас на своем лице.
– Газеты нагоняют на меня тоску. – Морин наполовину объясняла, наполовину извинялась. – Да и времени на них нет. – Ее голос понизился до шепота.
– Так, что вкусненького ты приготовила сегодня для нас? – Барри сел на тахту рядом с женой и взял ее руки в свои.
Морин сделала глубокий вдох, оторвав глаза от Джесс и смотря прямо перед собой, как будто она что-то читала на воображаемой школьной доске.
– Для начала будет что-то вроде черепашьего супа, потом жареный цыпленок, осыпанный зернами сезама, сочный батат и тушеные овощи, потом зеленый салат с орехами и сыром «горгонзола» и, наконец, мусс из груш с малиновым соусом.
– Звучит фантастически. – Барри еще раз пожал руки жены. – Звучит так, как будто ты это готовила целую неделю.
– Звучит, как будто я с этим возилась больше, чем на самом деле, – скромно отозвалась Морин.
– Не знаю, как это тебе удается, – сказала Джесс, несколько споткнувшись на слове «как», потому что на самом деле она хотела спросить «почему».
– На деле я нахожу это занятие успокаивающим.
– Ты должна попробовать заняться этим, Джесс, – посоветовал Барри.
– Ты должен умять все это, Барри, – предложила, со своей стороны, Джесс.
Опять оба оказались на ногах.
– Ну все! – воскликнул он. – С меня достаточно!
– Ты хватил через край, – заявила Джесс. – В течение долгого времени и все за счет моей сестры.
– Джесс, ты неправа.
– Я неправа, Морин? – Джесс начала расхаживать по комнате. – Что с тобой стряслось? Когда-то ты была ослепительная умная женщина, которая знала содержание газет от корки до корки. А теперь ты видишь в них только рецепты! Господи, ты же могла стать вице-президентом компании! Теперь твой путь только до кухни! Этот мужчина по горло завалил тебя грязной посудой и грязными пеленками, и ты пытаешься убедить меня в том, что тебе это нравится?
– Ей совсем не надо убеждать тебя в чем бы то ни было, – сердито произнес Барри.
– Думаю, что моя сестра вполне способна высказаться самостоятельно. Или здесь появилось еще одно новое правило?
– Которому ты завидуешь.
– Завидую?
– Да, завидуешь. У твоей сестры есть муж и семья, и она счастлива. А что у тебя? Холодильник, набитый замороженной пиццей, и эта чертова канарейка!
– Теперь тебе осталось сказать, что по настоящему-то мне требуется лишь одно – хороший любовник.
– Джесс! – Морин испуганно посмотрела в сторону лестницы, ее глаза наполнились слезами.
– По-настоящему тебя надо было бы отшлепать, – сказал Барри, подходя к роялю возле широкого окна и ударив суставами по клавишам. Раздался неприятный смешанный звук звонких и глухих тонов, который прокатился по всему дому, как пламя, охватившее сухой кустарник. Наверху заплакали близнецы, сначала один, потом другой.
Морин склонила голову на грудь, плача, уткнулась в белый воротник своей блузки. Потом, не глядя ни на Джесс, ни на Барри, вышла из гостиной.
– Черт подери! – прошептала Джесс, ее глаза тоже увлажнились.
– Когда-нибудь ты зайдешь слишком далеко, – спокойно произнес Барри.
– Знаю, – отозвалась Джесс голосом, полным сарказма. – Ты не забываешь обид. Ждешь возможности расквитаться. – В следующее мгновение она уже поднималась по лестнице вслед за сестрой. – Морин, пожалуйста, подожди. Я хочу поговорить с тобой.
– Тебе нечего мне сказать, – отозвалась Морин, отворяя дверь детской комнаты, оклеенной светло-сиреневыми обоями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106