Должна вам сказать, что нынче нелегко быть женщиной.
Джесс кивнула, пожалев, что не на что присесть.
Занавески опять раздвинулись, и в комнату вошли две чернокожие женщины, неторопливо окинув взглядом помещение.
– Я – Василики. Называйте меня Вас, – заявила Вас, кивая вновь пришедшим. – А это – Джесс.
– Марилен, – отозвалась женщина постарше, с более светлой кожей. – А это моя дочь Айша.
На взгляд Джесс, Айше было лет семнадцать, а ее матери около сорока. Очень миловидные женщины! Под правым глазом матери отчетливо багровел след синяка.
– Думаю, что вы правильно поступили, что вместе пришли на эти курсы, – заговорила Вас, в то время, когда занавески опять разошлись, и в комнату вошла еще одна женщина среднего возраста, полноватая, с проседью, нервно оправляя свою синюю робу.
– Василики; зовите меня Вас, – уже представлялась ей Вас. – А это – Джесс, Марилен и Айша.
– Катарина Сантос, – назвала себя женщина неуверенным голосом.
– Ну вот, у нас получается небольшая Организация Объединенных Наций, – сострила Вас.
– И собрались мы, чтобы поучиться древнему восточному искусству вен-ду, – добавила Джесс.
– Ах, ничего древнего в нем нет, – уточнила Вас. – Вен-ду открыли всего лет двадцать назад – где вы думаете? – в Торонто, в Канаде. Сделала это семейная парочка. Невероятно, да?
– Мы будем изучать систему боевой защиты, разработанную в Канаде? – недоверчиво спросила Джесс.
– Вероятно, она совмещает в себе физические приемы, почерпнутые из карате и айкидо, – продолжала пояснять Вас. – Кто-нибудь знает, что такое айкидо? – спросила она.
Никто этого не знал.
– Основной смысл вен-ду – знать, избегать и действовать, – не умолкала Вас, потом застенчиво засмеялась. – Я выучила это наизусть из брошюры.
– Я лично целиком за действие, – проговорила Айша.
Катарина прильнула к зеркальной стене.
Занавески раздвинулись еще раз, и к малочисленной группе женщин присоединился молодой человек с гладкой прической. Его стройная фигура дышала здоровьем. Он был невысокого роста, но мышцы рук можно было различить даже под рукавами синей робы. Гладкое мальчишеское лицо, небольшой шрам, возможно, след перенесенной в детстве ветрянки, на переносице возле правой брови.
– Добрый день, – произнес он грудным голосом. – Меня зовут Доминик. Я ваш инструктор.
– Любопытно, – шепнула Вас, – он не похож на мастера по вен-ду.
– Многие ли из вас могут отбить нападение хулигана? – спросил он, уперев руки в бока и выставив вперед подбородок.
Женщины молча попятились назад.
Доминик медленно приблизился к Марилен и ее дочери Айше.
– Вот, например, вы, мамаша? Как думаете, сумеете вы разбить нападающему нос, если он набросится на вашу дочь?
– Ему повезет, если я не оторву ему голову, – убежденно произнесла Марилен.
– Так вот, искусство вен-ду, – начал объяснять он, – основывается на понимании того, что вы сами представляете такую же ценность, как и жизнь любимого вами ребенка. Ценность, – для большей убедительности своих слов он сделал паузу, – но не уязвимость. Во всяком случае вы станете не такими уязвимыми, как прежде. Вы можете быть слабее своего потенциального налетчика, – продолжал он, отступив от Марилен и обращаясь к каждой женщине по очереди, – но вы не такие уж слабые, а хулиганы не такие уж сильные. Важно не представлять себе своих обидчиков в виде огромных неодолимых громил, напротив, их надо рассматривать как совокупность уязвимых мест. И запомните, – подчеркнул он, глядя на Джесс, – во многих случаях гнев гораздо результативнее, чем мольба. Поэтому не бойтесь рассвирепеть.
Джесс почувствовала дрожь в коленках, потом признательность, когда он отвел от нее свой взгляд, обратив его на другую женщину. Джесс посмотрела на лица собравшихся в комнате женщин, на мини-ООН, как метко охарактеризовала их Вас, которые отражали изменения, происшедшие в городе за последние двадцать лет. Чикаго очень изменился по сравнению с ее детством, думала она, тут же погружаясь в розовые воспоминания о прошлом, а потом опять возвращаясь в настоящее от зычного голоса Доминика.
– Вы должны научиться полагаться на свое предчувствие опасности, – говорил он. – Даже если вы не ясно отдаете себе отчет в том, чего вы боитесь, если не понимаете, что заставляет вас нервничать, если вы стесняетесь поставить в неловкое положение мужчину, который может представлять или не представлять для вас угрозу, лучшее, что вы можете сделать, – это как можно скорее отойти от создавшейся ситуации. Возражать и противостоять может стоить вам очень дорого. Полагайтесь на свои инстинкты и как можно быстрее сматывайтесь.
– Если это возможно, – добавила Джесс совсем неслышно.
– Для женщин лучшее средство – убежать, – просто закончил свои наставления Доминик. – О'кей, а теперь постройтесь.
Нервно переглядываясь, женщины, шаркая ногами, осторожно выстроились в прямую шеренгу.
– Руки на стену, так-то вашу мать! – шепнула Вас на ухо Джесс и хихикнула, как ребенок.
– Встаньте друг от друга подальше. Вот так. Отодвиньтесь еще немного. Через несколько минут нам придется здесь основательно повертеться. Отведите руки назад. Расслабьтесь. Вот так. Помашите руками. Чувствуйте себя легко и свободно.
Джесс помахала руками из стороны в сторону и сверху вниз. Она отвела плечи назад, потом сделала ими движение вперед, покачала головой из стороны в сторону, услышав, как что-то хрустнуло.
– Не забывайте о дыхании, – скомандовал Доминик, и Джесс с облегчением выдохнула весь скопившийся в груди воздух. – Ладно, стоять смирно. Теперь слушайте меня внимательно. Первая линия защиты называется кийя.
– Вы сказали киви? – спросила Вас, и Джесс прикусила язык, чтобы не рассмеяться.
– Кийя – это потрясающий вопль, грудное рычание. Хох! – завопил он и все женщины вздрогнули. – Хох! – завопил он опять. – Хох!
Ха, ха, ха, подумала Джесс.
– Смысл возгласа кийя, – объяснил он, – заключается в том, чтобы стереть представление, которое составил о вас насильник, как о спокойном и уязвимом человеке. Это свидетельствует также, что вы не замираете от страха. Хох! – гаркнул он опять, и женщины тревожно вздрогнули. – В этом возгласе содержится также элемент неожиданности. Неожиданность может превратиться в очень мощное орудие. – Он улыбнулся. – А теперь попробуйте это сами.
Никто даже не пошевелился. Через несколько секунд Айша, а потом Вас засмеялись. Джесс не знала, плакать ей или смеяться. Разве может она полагаться на свои инстинкты, удивлялась она, если она даже толком не знала, каковы были ее инстинкты.
– Давайте покажем, как мы можем выкрикнуть это, – подстрекающе командовал Доминик. – Хох!
Опять непродолжительное молчание, потом слабый, пробный возглас Марилен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Джесс кивнула, пожалев, что не на что присесть.
Занавески опять раздвинулись, и в комнату вошли две чернокожие женщины, неторопливо окинув взглядом помещение.
– Я – Василики. Называйте меня Вас, – заявила Вас, кивая вновь пришедшим. – А это – Джесс.
– Марилен, – отозвалась женщина постарше, с более светлой кожей. – А это моя дочь Айша.
На взгляд Джесс, Айше было лет семнадцать, а ее матери около сорока. Очень миловидные женщины! Под правым глазом матери отчетливо багровел след синяка.
– Думаю, что вы правильно поступили, что вместе пришли на эти курсы, – заговорила Вас, в то время, когда занавески опять разошлись, и в комнату вошла еще одна женщина среднего возраста, полноватая, с проседью, нервно оправляя свою синюю робу.
– Василики; зовите меня Вас, – уже представлялась ей Вас. – А это – Джесс, Марилен и Айша.
– Катарина Сантос, – назвала себя женщина неуверенным голосом.
– Ну вот, у нас получается небольшая Организация Объединенных Наций, – сострила Вас.
– И собрались мы, чтобы поучиться древнему восточному искусству вен-ду, – добавила Джесс.
– Ах, ничего древнего в нем нет, – уточнила Вас. – Вен-ду открыли всего лет двадцать назад – где вы думаете? – в Торонто, в Канаде. Сделала это семейная парочка. Невероятно, да?
– Мы будем изучать систему боевой защиты, разработанную в Канаде? – недоверчиво спросила Джесс.
– Вероятно, она совмещает в себе физические приемы, почерпнутые из карате и айкидо, – продолжала пояснять Вас. – Кто-нибудь знает, что такое айкидо? – спросила она.
Никто этого не знал.
– Основной смысл вен-ду – знать, избегать и действовать, – не умолкала Вас, потом застенчиво засмеялась. – Я выучила это наизусть из брошюры.
– Я лично целиком за действие, – проговорила Айша.
Катарина прильнула к зеркальной стене.
Занавески раздвинулись еще раз, и к малочисленной группе женщин присоединился молодой человек с гладкой прической. Его стройная фигура дышала здоровьем. Он был невысокого роста, но мышцы рук можно было различить даже под рукавами синей робы. Гладкое мальчишеское лицо, небольшой шрам, возможно, след перенесенной в детстве ветрянки, на переносице возле правой брови.
– Добрый день, – произнес он грудным голосом. – Меня зовут Доминик. Я ваш инструктор.
– Любопытно, – шепнула Вас, – он не похож на мастера по вен-ду.
– Многие ли из вас могут отбить нападение хулигана? – спросил он, уперев руки в бока и выставив вперед подбородок.
Женщины молча попятились назад.
Доминик медленно приблизился к Марилен и ее дочери Айше.
– Вот, например, вы, мамаша? Как думаете, сумеете вы разбить нападающему нос, если он набросится на вашу дочь?
– Ему повезет, если я не оторву ему голову, – убежденно произнесла Марилен.
– Так вот, искусство вен-ду, – начал объяснять он, – основывается на понимании того, что вы сами представляете такую же ценность, как и жизнь любимого вами ребенка. Ценность, – для большей убедительности своих слов он сделал паузу, – но не уязвимость. Во всяком случае вы станете не такими уязвимыми, как прежде. Вы можете быть слабее своего потенциального налетчика, – продолжал он, отступив от Марилен и обращаясь к каждой женщине по очереди, – но вы не такие уж слабые, а хулиганы не такие уж сильные. Важно не представлять себе своих обидчиков в виде огромных неодолимых громил, напротив, их надо рассматривать как совокупность уязвимых мест. И запомните, – подчеркнул он, глядя на Джесс, – во многих случаях гнев гораздо результативнее, чем мольба. Поэтому не бойтесь рассвирепеть.
Джесс почувствовала дрожь в коленках, потом признательность, когда он отвел от нее свой взгляд, обратив его на другую женщину. Джесс посмотрела на лица собравшихся в комнате женщин, на мини-ООН, как метко охарактеризовала их Вас, которые отражали изменения, происшедшие в городе за последние двадцать лет. Чикаго очень изменился по сравнению с ее детством, думала она, тут же погружаясь в розовые воспоминания о прошлом, а потом опять возвращаясь в настоящее от зычного голоса Доминика.
– Вы должны научиться полагаться на свое предчувствие опасности, – говорил он. – Даже если вы не ясно отдаете себе отчет в том, чего вы боитесь, если не понимаете, что заставляет вас нервничать, если вы стесняетесь поставить в неловкое положение мужчину, который может представлять или не представлять для вас угрозу, лучшее, что вы можете сделать, – это как можно скорее отойти от создавшейся ситуации. Возражать и противостоять может стоить вам очень дорого. Полагайтесь на свои инстинкты и как можно быстрее сматывайтесь.
– Если это возможно, – добавила Джесс совсем неслышно.
– Для женщин лучшее средство – убежать, – просто закончил свои наставления Доминик. – О'кей, а теперь постройтесь.
Нервно переглядываясь, женщины, шаркая ногами, осторожно выстроились в прямую шеренгу.
– Руки на стену, так-то вашу мать! – шепнула Вас на ухо Джесс и хихикнула, как ребенок.
– Встаньте друг от друга подальше. Вот так. Отодвиньтесь еще немного. Через несколько минут нам придется здесь основательно повертеться. Отведите руки назад. Расслабьтесь. Вот так. Помашите руками. Чувствуйте себя легко и свободно.
Джесс помахала руками из стороны в сторону и сверху вниз. Она отвела плечи назад, потом сделала ими движение вперед, покачала головой из стороны в сторону, услышав, как что-то хрустнуло.
– Не забывайте о дыхании, – скомандовал Доминик, и Джесс с облегчением выдохнула весь скопившийся в груди воздух. – Ладно, стоять смирно. Теперь слушайте меня внимательно. Первая линия защиты называется кийя.
– Вы сказали киви? – спросила Вас, и Джесс прикусила язык, чтобы не рассмеяться.
– Кийя – это потрясающий вопль, грудное рычание. Хох! – завопил он и все женщины вздрогнули. – Хох! – завопил он опять. – Хох!
Ха, ха, ха, подумала Джесс.
– Смысл возгласа кийя, – объяснил он, – заключается в том, чтобы стереть представление, которое составил о вас насильник, как о спокойном и уязвимом человеке. Это свидетельствует также, что вы не замираете от страха. Хох! – гаркнул он опять, и женщины тревожно вздрогнули. – В этом возгласе содержится также элемент неожиданности. Неожиданность может превратиться в очень мощное орудие. – Он улыбнулся. – А теперь попробуйте это сами.
Никто даже не пошевелился. Через несколько секунд Айша, а потом Вас засмеялись. Джесс не знала, плакать ей или смеяться. Разве может она полагаться на свои инстинкты, удивлялась она, если она даже толком не знала, каковы были ее инстинкты.
– Давайте покажем, как мы можем выкрикнуть это, – подстрекающе командовал Доминик. – Хох!
Опять непродолжительное молчание, потом слабый, пробный возглас Марилен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106