Это поможет ему, когда случится неизбежное.
– Бог ты мой, Джесс! – крикнул Барри. – Неужели можно так долго копаться? Поворачивайся поживее. На улице ужасно холодно.
Как бы подтверждая его слова, со стороны озера налетел порыв холодного ветра, раскачивая голые ветви деревьев. Джесс заметила голубые лампочки, просвечивавшие через вечнозеленые листья венка, укрепленного на фасаде дома, и подумала, что они, наверное, посинели от холода. Это выглядело скорбно и печально. В середине двери висел зеленый бумажный венок, украшенный ярко-красным бантом.
– Это сделал Тайлер в детском саду, – гордо пояснил Барри, когда Джесс подходила к плохо очищенным от снега ступенькам с таким ощущением, как будто к ее коленям были подвязаны гири. – Где ты достала машину?
– Взяла напрокат после обеда, – ответила Джесс, входя в дом и позволяя отцу заключить себя в объятия. – Привет, папочка.
– Здравствуй, солнышко. Дай-ка я посмотрю на тебя. – Он отодвинул ее от себя на расстояние рук, но не отпуская совсем, потом опять прижал к своей груди. – Ты выглядишь превосходно.
– Какую ты взяла машину? – спросил Барри.
– «Тойоту». – Джесс говорила о маленькой красной машине, которую она только Что взяла напрокат. Она испытывала странное чувство признательности, что можно было говорить о чем-то земном.
– Не стоило бы ездить на японских машинах, – пожурил он, помогая ей снять пальто и вешая его в стенной шкаф. Джесс мельком увидела шубку из черной норки, которая, как она знала, не принадлежала сестре, и мгновенно подумала, подходит ли норка к сандалиям от «Биркенстока». – Американская автомобильная промышленность нуждается в максимальной поддержке.
– Об этом свидетельствует твой «ягуар», – отозвалась Джесс, бросив свою дамскую сумочку на пол.
– Следующая моя машина будет американской, – заверил ее Барри. – Я подумываю приобрести «кадиллак».
– «Кадиллак» – отличная машина, – вставил Арт Костэр, взглядом умоляя Джесс не продолжать дальше эту тему.
Джесс кивнула.
– Сожалею, что в последнее время была так занята, отец, – извинилась она, оттягивая свой вход в основную часть дома.
– Понимаю, радость моя, – сказал ей отец, и Джесс увидела по состраданию в его мягких карих глазах, что он не кривил душой.
– Мне так жаль, что я причинила тебе боль, – прошептала она. – Ты знаешь, что я изо всех сил стараюсь не допустить этого.
– Я это знаю. И все это не имеет значения. Ты не сделала ничего плохого, а теперь ты с нами.
– Извиняюсь, что забыла принести с собой что-нибудь, – опять попросила прощения Джесс, когда в прихожую вошла Морин, держа на руках одну из близняшек, к ее ногам, как репейник, прилип Тайлер. Весь клан Пеплеров, отметила про себя Джесс, были наряжены в праздничные красные и зеленые одежды. Морин и грудной ребенок были облачены в платья из красного бархата. На Тайлере и отце были зеленые брюки, подобранные к ним красные шерстяные кофты без воротничков и широкие темно-зеленые шейные платки. Они выглядели так, как будто только что сошли с праздничной открытки. Джесс явно выделялась своим черно-белым свитером и черными брюками.
– Я так рада, что ты смогла приехать, – воскликнула Морин, и слезы навернулись на ее глаза. – Боялась, что в последний момент ты позвонишь и... – Она резко оборвала фразу. – Пойдем в гостиную.
Арт Костэр взял за талию свою младшую дочь и повел ее в гостиную. Первое, что бросилось в глаза Джесс, – огромная шотландская рождественская сосна, которую установили перед роялем и которую еще предстояло нарядить. Следующее, что она увидела, – фигуру Мадонны на розовой софе рядом с сосной, держащей на руках грудного ребенка в платьице из красного бархата.
– Шерри, – произнес отец, подводя Джесс к дивану без спинки, – это моя младшая дочь Джесс. Джесс, это – Шерри Хасек.
– Здравствуйте, Джесс, – произнесла женщина, передавая ребенка деду, вставая и протягивая руку его дочери.
Она была очень худенькой, такой, какой описал ее отец, и даже ниже ростом, чем предполагала Джесс. Ее черные волосы выглядели удивительно естественными, были зачесаны назад и закреплены на затылке заколкой, покрытой алмазами. На ней была простая белая блузка из шелка, темно-серые брюки и черные закрытые кожаные туфли. Никаких следов «Биркенстока». Она мягко пожала Джесс руку. Рука ее оказалась холодной как лед, хотя в камине вовсю пылал огонь.
«Она также нервничает, как и я», – подумала Джесс, стараясь удержаться от проявления чрезмерных эмоций, когда пожимала руку этой женщины.
– Сожалею, что так долго не могла встретиться с вами, – с большой искренностью в голосе произнесла Джесс.
– Бывают всякие обстоятельства, – отозвалась Шерри Хасек.
– Что вам дать выпить? – спросил Барри. – Вина? Пива? Кока-колы? – многозначительно произнес он последнее название.
– Можно мне коки? – тут же спросил Тайлер.
– Ты получишь молоко, – ответила ему Морин.
– Я бы выпила вина, – сказала Джесс, беря ребенка из рук сестры, думая о том, что сестра была права: близнецы действительно подросли за последние два месяца. – Приветик, милая. Как поживаешь?
Ребенок уставился на нее, как будто видел перед собой пришельца из космоса, глазки косили и сближались, когда малышка пыталась разглядеть нос Джесс.
– Они действительно прелесть, правда? – гордо произнес Барри, наливая Джесс бокал белого вина и протягивая ей. – Давай-ка я возьму Кло, – сказал он, обменивая бокал вина на ребенка.
– Мне всегда хотелось родить близнецов, – мечтательно произнесла Шерри Хасек. – Девочек. Вместо этого у меня появились три мальчика, по отдельности.
– Подруги мне рассказывали, что мальчики доставляют в детстве больше беспокойства, – сказала Морин, садясь и держа ребенка на руках, причем сынишка прильнул к ее коленям, – но девочки становятся хуже, когда подрастают.
– Что вы на это скажете, Арт? – спросил Барри. – Какими были ваши девочки?
Арт Костэр рассмеялся.
– Мои девочки всегда были превосходными, – любезно отозвался он о них, а Джесс попыталась не вспоминать заплаканное лицо матери.
– Мне не нужно этого, Джесс. Мне не нужно этого от тебя!
– Думаю, и мы были далеки от совершенства, – возразила Джесс, быстро поднося бокал ко рту. – За здоровье всех. – Она сделала большой глоток, потом еще один.
– Здоровья и богатства! – предложил в качестве тоста Барри.
Джесс попыталась сконцентрировать свое внимание на овальном лице Шерри Хасек. У нее были черные, широко расставленные глаза, но все остальное было удивительно скомкано, как будто для всего остального на лице не хватало места. Когда она оживлялась, то казалось, что ее рот начинает двигаться по всему лицу. Разговаривая, она пускала в ход руки, использовала свои длинные пальцы с накрашенными ноготками для того, чтобы подчеркнуть смысл своих слов, создавая впечатление женщины с живым, хотя и несколько беспорядочным умом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106