— Они идут, Лейни, — шепнул Юсаги — тот, кто из них двоих был выше товарища на несколько сантиметров. Его имя означало «кролик», и с первого взгляда становилось ясно, что оно ему здорово подходит. На инго — воровском жаргоне — это также значило «мелкий воришка». И такое определение тоже вполне подходило ему.
— Странная штука, — сказал Юнаги, адресуя свои слова рыжей женщине, которая была на добрых полметра выше, чем он сам или Юсаги. Женщина стояла на тротуаре в окружении кучки мужчин с весьма суровыми лицами, вокруг которых образовался невидимый круг, и его границы не рисковал переступить ни один из законопослушных граждан Масамори. Бросив даже случайный взгляд на эту группу, любой безошибочно определил бы в них чрезвычайно опасных уличных бандитов.
Юнаги стоял, хватая ртом воздух, а высокая женщина глядела на него сверху вниз, скрестив руки. Это был гибкий маленький человечек, чьи движения, когда он не бежал согнувшись в три погибели, напоминали струящееся масло. Его имя значило «угорь» и одновременно указывало на профессию квартирного вора. Когда-то его сцапали Друзья-Увещеватели. Отбывая срок, он делил камеру на Галедоне-пять с Юсаги.
— Их возглавляет женщина, — прошептал Юнаги, — и знаешь что? Она едет на велосипеде!
В начале улицы показались силуэты огромных шагающих роботов. Рыжая через плечо оглянулась на человека, который был еще выше, чем она, и настолько же массивным, насколько она гибкой. Какую-то часть его тела составлял жир, но гораздо большую — мускулы. Мужчина был брит наголо, у него были смешные круглые щеки, и носил он оранжевые одежды монаха Ордена Пяти Столпов.
Великан шагнул вперед, туда, где на краю тротуара собрались зеваки, чтобы лучше видеть происходящее. Он зарычал, словно вулкан, готовящийся к извержению. Зеваки, обернувшись, увидели его и мгновенно исчезли.
Рыжая женщина заняла их место, свита обступила ее кольцом. Граждане не сговариваясь расступились в стороны, словно лужица ртути, если ее тронуть кончиком пальца.
Дорогу украсили искусно изготовленные фонарики из цветной бумаги, некоторые из них летали над головами, прикрепленные к наполненным гелием воздушным шарам. Повсюду на ветру трепетали живые и бумажные цветы и транспаранты с приветственными надписями в адрес чужестранцев, начертанными иероглифами, которых гости, 'несомненно, не могли прочесть. Танцоры в традиционных костюмах — японских, китайских и индийских — прыгали повсюду, разве только не под ногами у роботов. Масакко — как называли население столицы Хашимана — устроили себе праздник.
Разумеется, агенты ХТЭ по связям с общественностью просачивались всюду, обеспечивая впечатление гостеприимства по отношению к наемникам. На улицах царил совершенно искренний энтузиазм; Элеанор чувствовала, как толпа излучает его, словно бумажный фонарик свет зимней ночью. Масакко любили все новое, и гигантские роботы, шагающие по центру города, представляли для них всего лишь свежее развлечение. Более того, народ радовался любому поводу для устройства мацури — праздника, представляющего собой встречающуюся только на Масамори смесь традиционных праздников, уличных гуляний и мятежа.
— Любой «усатый Пит» посинеет, если увидит, какую вечеринку устроили для кучки грязных гайчин, — сказал Шиг Хофстра, долговязый худой парень с резкими чертами лица и копной пшеничных волос на голове. По подозрению в мятеже его поместили в один из «санаториев» Министерства по защите порядка и справедливости в районе Бенжамина, где он пережил тяжелые деньки. Если бы власти точно знали, что он мятежник, то непременно покончили бы с ним. Но во время нашествия кланов Теодор Курита негласно открыл множество тюремных дверей для каждого, кто вызовется добровольно выполнить наиболее трудные задания. Хотя Шиг никогда в жизни не видел робота изнутри, однако ему не хотелось гнить за решеткой, и он шагнул из строя и подписал бумаги. После потрясающих девяноста дней курсов водителей, где Шиг внезапно проявил недюжинную сообразительность, он обнаружил, что в лотерее «кутузка — воля» ему выпал тяжкий жребий — Девятый полк «Призраков». Не говоря уже о том, что они оказались наемниками.
Лейни хмыкнула. «Усатым Питом» называли последователей традиций Дома Куриты — людей, которые имели неосторожность поверить реформам Координатора Теодора. Особенно это коснулось такой специфически консервативной части общества, как оябуны — начальники преступных синдикатов якудзы. Как и многие, не относящиеся к якудзе, члены полка, Шиг думал, что он по-настоящему ненавидит пришельцев-якудза, тех, кто были всего лишь слегка цивилизованными уличными гангстерами.
Улыбка мелькнула у рыжей по лицу и исчезла. Шиг не мог знать, что значит ненависть к оябуну. Лейни Шимацу знала. Она сама была из якудзы. Кролик и Угорь оказались правы. Рыжая увидела приближающегося лидера процессии. Голые загорелые ноги женщины ритмично и легко двигались, несмотря на заметный подъем улицы. Она оказалась крохотной и смуглой, с длинными черными волосами, заплетенными в косу, спускающуюся вдоль спины. Велосипедистка напоминала азиатку родом откуда-то из Империи Драконис. В ней текла и кровь гайчин — когда ее взгляд на секунду встретился с глазами Лейни, та заметила, что они серые с голубыми искорками.
За то короткое мгновение, когда взгляды женщин встретились, крошечная юная девушка и высокая женщина составили мнение друг о друге. Затем велосипедистка проехала мимо, и следом загромыхала «Бешеная Кошка» с развернутой зубастой пастью, нарисованной на сопле. Высокая женщина задумчиво погладила подбородок.
— Не нравятся они мне, — заявил симпатичный парень с выкрашенным в пурпурный цвет хохолком на голове, наблюдая за тем, как машины наемников двигались на север. Он был новичком среди «Призраков», заблудший самурайский ягненок из Мийады: парень обесчестил себя, изнасиловав беременную женщину. Он так страстно жаждал испытать себя, что согласился опуститься в самую гущу дикой смеси гайчин, якудзы и атяi, создавших Девятый полк «Призраков». О вкусах не спорят.
Тай-са Элеанор Шимацу приняла свою излюбленную позу, очень подходящую для размышлений: широко расставила ноги, запустив ладонь в спутанную копну рыжих волос. Одетая в брюки для верховой езды цвета хаки и черный жилет поверх белой мужской сорочки, она представляла собой замечательное зрелище, даже если бы и не возвышалась при ста семидесяти сантиметрах роста над преимущественно низкорослыми жителями Масамори.
Она не обратила на молодого лейтенанта ни малейшего внимания. Кстати, женщина даже не помнила его имени. Он очень мило смотрелся, восседая на водительском кресле своего робота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118