При этом она ласково поглаживала пушистого белого кота Графа Амадеуса. Концерт «Осень» из «Времен года» Вивальди наполнял гостиную мелодичными звуками, льющимися из скрытых динамиков, приятно дополняя скромную элегантность обстановки. Все здесь, как заметил Перси, соответствовало обстоятельствам.
После рабочего дня, занятого проблемами управления непокорной планетой, Перси Филлингтон, одетый в белую рубашку с гофрированной манишкой и плотные бриджи цвета индиго, стоял, оперевшись локтем на каминную доску, держа в руке суженный кверху бокал с прекрасным коньяком «Арк-Ройал», — по-прежнему завозимый с Таркада, — излюбленный предмет роскоши на Хашимане, хотя контрабанда уже была пресечена.
Граф нахмурился. Перси совсем не нравилось, что гостья беспокоит себя раздумьями о бывшем «хозяине».
— Полагаю, потому, что Чандрасехар объединил в себе так много худших черт Империи Драконис, — произнес он. — Он воспользовался преимуществами знаменитого имени, чтобы составить неисчислимый капитал. И потом, он так явно пренебрегает всеми традиционными добродетелями Куриты, что может послужить символом декаданса.
Кэсси кивала, сосредоточив внимание на коте, который блаженно наслаждался ласками женских рук. По наблюдениям девушки, единственными добродетелями, которыми пренебрегал Курита, являлись аскетичность и воинственность. Однако она здесь находилась вовсе не для того, чтобы открыть глаза молодому графу. Но девушка по-настоящему удивилась, услышав от правителя подобное объяснение причин такой сильной ненависти к дядюшке Чэнди.
— Если взглянуть со стороны, то он хорошо относится к своим рабочим — повысил им плату, укоротил рабочие часы, доведя до нервного припадка старого Редмонда, могу вас в этом заверить. Но он эксплуатирует их и жестоко подавляет любые разногласия. Чандрасехар беспощадно пресекает любые попытки Сумиямы организовать профсоюз рабочих ХТЭ для защиты их прав.
Нужно же быть таким наивным, как его светлость, чтобы не понимать, что свободные профсоюзы, поддерживаемые Сумиямой, на самом деле являлись одним из видов рэкета якудзы, которые вымогали деньги у долготерпеливых тружеников. В Империи Драконис насчитывалось много рабочих профсоюзов, но действительно независимые ассоциации запрещались; во всех профсоюзах неизбежно властвовали местные организации якудзы.
Перси трудно было заподозрить в притворстве, он действительно выглядел наивным — к такому выводу пришла Кэсси, а уж она умела разбираться в людях. Но при этом его нельзя было назвать ни дураком, ни тупицей. Девушка увидела в графе воспитанного, интеллигентного человека, обладающего быстрым умом и пылким воображением.
Граф оказался даже героем войны, опытным водителем боевого робота, который отличился во время проведенных военных действий, участвуя в небольших, но упорных сражениях против войск Федеративного Содружества и Лиги Свободных Миров во время Четвертой войны за Наследие. В тридцать пять лет Перси выглядел лет на десять моложе.
Но, как и всех остальных, его сформировало полученное воспитание. И так получилось, что всех заинтересованных лиц, начиная с его тирана-дедушки, короля, чей свирепый седобровый портрет сердито хмурился со стены, словно демон-хранитель, и кончая прочно укрепившимися местными властителями, как Танади и даже Координатор Империи Драконис, — всех устраивало, чтобы граф пребывал в бездействии. Перси Филлингтон рос чахлым, словно клен-бонсай, и Кэсси изумляло, что он действительно мог похвастаться огромным самообладанием и ярко выраженной индивидуальностью.
Она все еще не смогла побороть в душе симпатию к невольному избавителю от дядюшки Чэнди, и это по-прежнему смущало и расстраивало Кэсси. В конце концов граф представлял собой всего лишь средство для достижения цели. А стоит только настоящему охотнику позволить средству обратиться в личность — все кончено!.. Можно потерять остроту реакции, естественность инстинктов, что вызовет цепочку невольных ошибок. В юности Кэсси видела, как на это попадались опытные люди и гибли. Она поклялась тогда, что с ней этого никогда не произойдет.
— Знаешь, он приехал следом за мной сразу после вечеринки, — сказал правитель, подойдя к ней сзади. — Он досаждает мне требованиями и мольбами с утра до вечера. Единственное, что Чандрасехару нужно, — это вернуть тебя назад. Здесь я могу его понять.
И снова Кэсси почувствовала страстное желание Перси прикоснуться к ней, которое неистово струилось, словно жар от плиты. Оно не было сексуальным, вернее, не только сексуальным. Графу хотелось защитить Жасмин, успокоить.
Обычно в такой ситуации Кэсси испытывала некоторое удовольствие, словно рыбак, у которого клюет рыба. На этот раз поведение Перси расстроило и смутило ее, даже если все это предусматривалось планом.
«Владей собой, — любил повторять гуру Джоханн, — и ты сможешь контролировать любую ситуацию. Лишишься самообладания — и ситуация станет непредсказуемой».
Она обернулась, все еще стоя на коленях, и взяла его руку в свои ладони.
— Ваша светлость, вы так любезны, что приютили меня.
Он поднял ее с колен:
— Ладно, а теперь не беспокойся больше об этом чудовище. Даже не вспоминай о нем.
Девушка подняла его руку, на мгновение прижала ее к губам и выпустила, словно испугавшись этого прикосновения.
— Я в вашем распоряжении, лорд, — произнесла она дрожащим голосом заблудившегося ребенка, потупив поддельные изумрудные глаза. — Я теперь ваша покорная служанка.
Тело графа содрогнулось от тяжелого вздоха, словно молодое деревце затрепетало под мощным ударом. Сейчас Кэсси балансировала на самом острие лезвия. Она испытала неподдельное сильное артистическое удовольствие, когда он протянул руку, чтобы коснуться ее, но остановился, словно Кэсси окружало невидимое силовое поле. Она сейчас играла им так же искусно, как давно умершие музыканты на своих инструментах, чьи звуки наполняли гостиную.
Перси бессильно уронил руку.
— Вы не должны так говорить, — сказал он. — Вы не моя служанка. Вы... — Он нахмурился, подыскивая слова. — Вы человек, который стал мне очень дорог. Вы, если хотите, мой друг.
— Ваша светлость оказывает мне слишком много чести.
— Вовсе нет.
Кэсси подняла к нему свое лицо:
— Я испытываю огромную благодарность к вам. Но мне больно находиться здесь, в такой роскоши, когда мои мать и брат страдают.
Граф поднял руку в повелительном жесте.
— Я подумаю об этом, — сказал он. — Обещаю.
Он повернулся, сделал несколько шагов в сторону, но вдруг остановился. Перси оглядел ее стройную фигурку, которую одновременно и подчеркивали, и интригующе скрывали ниспадающие складки одеяния. На мгновение Кэсси почувствовала дрожь страха, боясь, что переиграла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
После рабочего дня, занятого проблемами управления непокорной планетой, Перси Филлингтон, одетый в белую рубашку с гофрированной манишкой и плотные бриджи цвета индиго, стоял, оперевшись локтем на каминную доску, держа в руке суженный кверху бокал с прекрасным коньяком «Арк-Ройал», — по-прежнему завозимый с Таркада, — излюбленный предмет роскоши на Хашимане, хотя контрабанда уже была пресечена.
Граф нахмурился. Перси совсем не нравилось, что гостья беспокоит себя раздумьями о бывшем «хозяине».
— Полагаю, потому, что Чандрасехар объединил в себе так много худших черт Империи Драконис, — произнес он. — Он воспользовался преимуществами знаменитого имени, чтобы составить неисчислимый капитал. И потом, он так явно пренебрегает всеми традиционными добродетелями Куриты, что может послужить символом декаданса.
Кэсси кивала, сосредоточив внимание на коте, который блаженно наслаждался ласками женских рук. По наблюдениям девушки, единственными добродетелями, которыми пренебрегал Курита, являлись аскетичность и воинственность. Однако она здесь находилась вовсе не для того, чтобы открыть глаза молодому графу. Но девушка по-настоящему удивилась, услышав от правителя подобное объяснение причин такой сильной ненависти к дядюшке Чэнди.
— Если взглянуть со стороны, то он хорошо относится к своим рабочим — повысил им плату, укоротил рабочие часы, доведя до нервного припадка старого Редмонда, могу вас в этом заверить. Но он эксплуатирует их и жестоко подавляет любые разногласия. Чандрасехар беспощадно пресекает любые попытки Сумиямы организовать профсоюз рабочих ХТЭ для защиты их прав.
Нужно же быть таким наивным, как его светлость, чтобы не понимать, что свободные профсоюзы, поддерживаемые Сумиямой, на самом деле являлись одним из видов рэкета якудзы, которые вымогали деньги у долготерпеливых тружеников. В Империи Драконис насчитывалось много рабочих профсоюзов, но действительно независимые ассоциации запрещались; во всех профсоюзах неизбежно властвовали местные организации якудзы.
Перси трудно было заподозрить в притворстве, он действительно выглядел наивным — к такому выводу пришла Кэсси, а уж она умела разбираться в людях. Но при этом его нельзя было назвать ни дураком, ни тупицей. Девушка увидела в графе воспитанного, интеллигентного человека, обладающего быстрым умом и пылким воображением.
Граф оказался даже героем войны, опытным водителем боевого робота, который отличился во время проведенных военных действий, участвуя в небольших, но упорных сражениях против войск Федеративного Содружества и Лиги Свободных Миров во время Четвертой войны за Наследие. В тридцать пять лет Перси выглядел лет на десять моложе.
Но, как и всех остальных, его сформировало полученное воспитание. И так получилось, что всех заинтересованных лиц, начиная с его тирана-дедушки, короля, чей свирепый седобровый портрет сердито хмурился со стены, словно демон-хранитель, и кончая прочно укрепившимися местными властителями, как Танади и даже Координатор Империи Драконис, — всех устраивало, чтобы граф пребывал в бездействии. Перси Филлингтон рос чахлым, словно клен-бонсай, и Кэсси изумляло, что он действительно мог похвастаться огромным самообладанием и ярко выраженной индивидуальностью.
Она все еще не смогла побороть в душе симпатию к невольному избавителю от дядюшки Чэнди, и это по-прежнему смущало и расстраивало Кэсси. В конце концов граф представлял собой всего лишь средство для достижения цели. А стоит только настоящему охотнику позволить средству обратиться в личность — все кончено!.. Можно потерять остроту реакции, естественность инстинктов, что вызовет цепочку невольных ошибок. В юности Кэсси видела, как на это попадались опытные люди и гибли. Она поклялась тогда, что с ней этого никогда не произойдет.
— Знаешь, он приехал следом за мной сразу после вечеринки, — сказал правитель, подойдя к ней сзади. — Он досаждает мне требованиями и мольбами с утра до вечера. Единственное, что Чандрасехару нужно, — это вернуть тебя назад. Здесь я могу его понять.
И снова Кэсси почувствовала страстное желание Перси прикоснуться к ней, которое неистово струилось, словно жар от плиты. Оно не было сексуальным, вернее, не только сексуальным. Графу хотелось защитить Жасмин, успокоить.
Обычно в такой ситуации Кэсси испытывала некоторое удовольствие, словно рыбак, у которого клюет рыба. На этот раз поведение Перси расстроило и смутило ее, даже если все это предусматривалось планом.
«Владей собой, — любил повторять гуру Джоханн, — и ты сможешь контролировать любую ситуацию. Лишишься самообладания — и ситуация станет непредсказуемой».
Она обернулась, все еще стоя на коленях, и взяла его руку в свои ладони.
— Ваша светлость, вы так любезны, что приютили меня.
Он поднял ее с колен:
— Ладно, а теперь не беспокойся больше об этом чудовище. Даже не вспоминай о нем.
Девушка подняла его руку, на мгновение прижала ее к губам и выпустила, словно испугавшись этого прикосновения.
— Я в вашем распоряжении, лорд, — произнесла она дрожащим голосом заблудившегося ребенка, потупив поддельные изумрудные глаза. — Я теперь ваша покорная служанка.
Тело графа содрогнулось от тяжелого вздоха, словно молодое деревце затрепетало под мощным ударом. Сейчас Кэсси балансировала на самом острие лезвия. Она испытала неподдельное сильное артистическое удовольствие, когда он протянул руку, чтобы коснуться ее, но остановился, словно Кэсси окружало невидимое силовое поле. Она сейчас играла им так же искусно, как давно умершие музыканты на своих инструментах, чьи звуки наполняли гостиную.
Перси бессильно уронил руку.
— Вы не должны так говорить, — сказал он. — Вы не моя служанка. Вы... — Он нахмурился, подыскивая слова. — Вы человек, который стал мне очень дорог. Вы, если хотите, мой друг.
— Ваша светлость оказывает мне слишком много чести.
— Вовсе нет.
Кэсси подняла к нему свое лицо:
— Я испытываю огромную благодарность к вам. Но мне больно находиться здесь, в такой роскоши, когда мои мать и брат страдают.
Граф поднял руку в повелительном жесте.
— Я подумаю об этом, — сказал он. — Обещаю.
Он повернулся, сделал несколько шагов в сторону, но вдруг остановился. Перси оглядел ее стройную фигурку, которую одновременно и подчеркивали, и интригующе скрывали ниспадающие складки одеяния. На мгновение Кэсси почувствовала дрожь страха, боясь, что переиграла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118