Какая-нибудь деревенщина сочла бы его даже модным.
Мужчина опустился на колени рядом с девчушкой. Он хотел уж было положить ей на колено руку, но что-то удержало его от этого жеста. Крупный нескладный блондин, он выглядел моложе, нежели хотел казаться.
Вокруг них, словно река, шумел и толпился уличный рынок. Грациозные женщины балансировали с корзинами, полными фруктов, и клетками с живой птицей на головах. Мужчины расхваливали товар, привязанный к концам шеста, лежавшего у них на плечах. Это была та сторона Масамори, существование которой казалось чужакам невероятным, — деревенский рыночный торг в тени стоэтажных бронзовых небоскребов. Такая же оживленная часть города, как и метрополитен, и сияющие огнями ночные клубы.
В этот район Друзья-Увещеватели предпочитали не заглядывать. Даже парами.
— Да ладно тебе, хватит, крошка, — успокаивал молодой блондин. — Почему ты так горько плачешь?
Девчушка перестала плакать и поглядела на него. Тушь у нее поплыла от слез и струйками сбегала по щекам. Это показалось бы смешным, не будь она столь миловидной со словно вырезанными из красного дерева чертами лица и миндалевидными дымчато-серыми глазами.
— Я... я не с этой планеты, — произнесла наконец девушка, твердо выговаривая слова в промежутках между всхлипываниями. Посторонним могло показаться, что она говорит на каком-то незнакомом языке. — С Ковейби, что в префектуре Мацуида. Моя тетушка заболела, и я потратила все деньги, чтобы приехать сюда и ухаживать за ней. А когда я приехала, то она уже умерла, и у меня стащили чемодан, а там документы, и...
Рыдания прервали ее рассказ. Девушка уткнулась лицом в мускулистое плечо блондина. Он неловко похлопывал ее по спине, чувствуя нежную, покрытую капельками пота кожу, открытую вырезом платья, и то, как одежда облегала прижимавшееся к нему тельце, сотрясающееся от безутешных рыданий. Почему-то ему и в голову не пришло, что размытая тушь испачкает ему одежду, оставив грязные пятна на белой ткани.
— Ладно, ладно, — приговаривал он. — Уверен, все не так плохо, как кажется.
— Но у меня нет денег, и негде остановиться, и даже на работу меня не примут без документов! — Она подняла голову, чтобы перевести дыхание, и, всхлипнув, вновь разразилась потоком слез. Потом она снова перевела дыхание, словно пловец, который почти уже утонул, но в последний момент смог выплыть. — Я не знаю, что мне делать.
В голове мужчины в спортивной куртке начала зарождаться какая-то мысль. Кончиком большого пальца он сдвинул свою шляпу с загнутыми кверху полями на затылок.
— Ладно, — протяжно произнес он, — чтобы работать, не всегда нужны документы.
Подняв голову, она взглянула на него. Очередное рыдание сотрясло ее тело:
— Но полиция... Блондин усмехнулся.
— Полиция знает не все. Есть много вещей, о которых полиция и не хочет знать.
Она уставилась на него, полуоткрыв рот. Настоящая деревенщина, да и что следует ожидать от такой дыры, как Ковейби? Но, несмотря на это, девочка была потрясная.
Вдруг она вскочила и попыталась скрыться. Он схватил ее за руку.
— Ты агент СНБ! — крикнула она, отбиваясь. — Ты хочешь поймать меня в ловушку. Я знаю!
Он закинул голову и расхохотался, из осторожности не ослабляя хватку.
— Птичка, ты насмотрелась головидео. Я не служу Дракону, и даже не Друзьям-Увещевателям. Хотя у меня есть кое-какие связи. Ладно, садись. Люди смотрят.
Никто на них не смотрел — прямые открытые взгляды вообще были не приняты на узких и кривых улочках Масамори. Девушка послушно села на свое прежнее место, на клетку с куропаткой. Обитательница клетки трясла крыльями и что-то бормотала себе под нос, выражая недовольство тем, что ее возмущенное кудахтанье никто не замечает.
— Меня зовут Питером, — представился блондин. — А тебя?
— Мицуко.
— Так, Мицуко. — Он ласково потрепал ее по подбородку. — Я уже сказал, что не в каждом месте строго требуют документы. Достаточно знать нужных людей.
Она всхлипнула. Нос у нее был вздернутым, а глаза — огромными, обведенными темным ободком из размазавшейся туши.
— Но я никого здесь не знаю!
— Неправда. — Он встал и, потянув ее за руку, заставил подняться. — Ты знаешь меня.
XV
Масамори, Хашиман
Район Галедона. Империя Драконис
4 сентября 3056 г.
Девушка в платье с разрезом до бедра и блестящими черными волосами, уложенными в пучок на макушке, скользила среди толпы, заполнившей клуб «Кит-Кет», словно угорь в воде. Она поставила поднос на стойку, обернулась и улыбнулась молодому блондину, показав столь же белоснежные зубы, как и его спортивный пиджак.
— Питер-сан, — произнесла она, — у меня для вас кое-что есть.
Его голубые глазки масляно блеснули, но он сразу сообразил, что будет довольно затруднительно дать ему то, что он хотел, посреди переполненного бара.
— Да? — спросил он.
Искусство обольщения — это почти колдовство. Кэсси не могла точно объяснить, как ей это удается, хотя раз или два она пыталась научить этому случайных подруг, которых принимала под свое крылышко на Ларше. Теперь она уже не предпринимала подобных попыток. Это искусство было ее личным даром свыше.
Хотя два основных правила звучали довольно примитивно. Жертва должна, во-первых, иметь что-либо привлекательное для охотника и, во-вторых, необходимо наличие признаков, что на определенных условиях жертва готова с этим расстаться. Вычисление таких признаков и делало жульничество искусством, которым Кэсси владела с детства. А уж сыграть на них было самой простой частью работы.
В последнее время она кокетничала только тогда, когда этого требовала работа, но по-прежнему чувствовала охотничий азарт. Даже если объект обольщения мог предложить ей только черную работу официантки в грязной забегаловке.
Дело в том, что это была любимая забегаловка якудзы.
Задача была не такой простой, как могло показаться на первый взгляд. Культура Империи Драконис по-прежнему оставалась деревенской, не важно, шла ли речь о таком мегаполисе, как Масамори, или о заброшенной сельскохозяйственной планете, той же Ковейби. Мицо-собай, торговец спиртным, обычно не придирался к происхождению и документам людей, которых нанимал на работу. Однако претенденту на место необходимо было заручиться чьей-нибудь поддержкой. Просто зайти с улицы и попросить работу — ни в лавке зеленщика, ни в стриптиз-клубе — не имело смысла.
Особенно сложно было устроиться на работу в бар, часто посещаемый членами среднего и низшего звена якудзы. Эта организация соблюдала принцип ненападения с гражданской полицией и установила гораздо более теплые отношения с подразделениями СНБ, что оправдывалось ярым национализмом якудзы, а Суб-бхаш Индрахар не тратил времени зря на заботы об искоренении уличной преступности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Мужчина опустился на колени рядом с девчушкой. Он хотел уж было положить ей на колено руку, но что-то удержало его от этого жеста. Крупный нескладный блондин, он выглядел моложе, нежели хотел казаться.
Вокруг них, словно река, шумел и толпился уличный рынок. Грациозные женщины балансировали с корзинами, полными фруктов, и клетками с живой птицей на головах. Мужчины расхваливали товар, привязанный к концам шеста, лежавшего у них на плечах. Это была та сторона Масамори, существование которой казалось чужакам невероятным, — деревенский рыночный торг в тени стоэтажных бронзовых небоскребов. Такая же оживленная часть города, как и метрополитен, и сияющие огнями ночные клубы.
В этот район Друзья-Увещеватели предпочитали не заглядывать. Даже парами.
— Да ладно тебе, хватит, крошка, — успокаивал молодой блондин. — Почему ты так горько плачешь?
Девчушка перестала плакать и поглядела на него. Тушь у нее поплыла от слез и струйками сбегала по щекам. Это показалось бы смешным, не будь она столь миловидной со словно вырезанными из красного дерева чертами лица и миндалевидными дымчато-серыми глазами.
— Я... я не с этой планеты, — произнесла наконец девушка, твердо выговаривая слова в промежутках между всхлипываниями. Посторонним могло показаться, что она говорит на каком-то незнакомом языке. — С Ковейби, что в префектуре Мацуида. Моя тетушка заболела, и я потратила все деньги, чтобы приехать сюда и ухаживать за ней. А когда я приехала, то она уже умерла, и у меня стащили чемодан, а там документы, и...
Рыдания прервали ее рассказ. Девушка уткнулась лицом в мускулистое плечо блондина. Он неловко похлопывал ее по спине, чувствуя нежную, покрытую капельками пота кожу, открытую вырезом платья, и то, как одежда облегала прижимавшееся к нему тельце, сотрясающееся от безутешных рыданий. Почему-то ему и в голову не пришло, что размытая тушь испачкает ему одежду, оставив грязные пятна на белой ткани.
— Ладно, ладно, — приговаривал он. — Уверен, все не так плохо, как кажется.
— Но у меня нет денег, и негде остановиться, и даже на работу меня не примут без документов! — Она подняла голову, чтобы перевести дыхание, и, всхлипнув, вновь разразилась потоком слез. Потом она снова перевела дыхание, словно пловец, который почти уже утонул, но в последний момент смог выплыть. — Я не знаю, что мне делать.
В голове мужчины в спортивной куртке начала зарождаться какая-то мысль. Кончиком большого пальца он сдвинул свою шляпу с загнутыми кверху полями на затылок.
— Ладно, — протяжно произнес он, — чтобы работать, не всегда нужны документы.
Подняв голову, она взглянула на него. Очередное рыдание сотрясло ее тело:
— Но полиция... Блондин усмехнулся.
— Полиция знает не все. Есть много вещей, о которых полиция и не хочет знать.
Она уставилась на него, полуоткрыв рот. Настоящая деревенщина, да и что следует ожидать от такой дыры, как Ковейби? Но, несмотря на это, девочка была потрясная.
Вдруг она вскочила и попыталась скрыться. Он схватил ее за руку.
— Ты агент СНБ! — крикнула она, отбиваясь. — Ты хочешь поймать меня в ловушку. Я знаю!
Он закинул голову и расхохотался, из осторожности не ослабляя хватку.
— Птичка, ты насмотрелась головидео. Я не служу Дракону, и даже не Друзьям-Увещевателям. Хотя у меня есть кое-какие связи. Ладно, садись. Люди смотрят.
Никто на них не смотрел — прямые открытые взгляды вообще были не приняты на узких и кривых улочках Масамори. Девушка послушно села на свое прежнее место, на клетку с куропаткой. Обитательница клетки трясла крыльями и что-то бормотала себе под нос, выражая недовольство тем, что ее возмущенное кудахтанье никто не замечает.
— Меня зовут Питером, — представился блондин. — А тебя?
— Мицуко.
— Так, Мицуко. — Он ласково потрепал ее по подбородку. — Я уже сказал, что не в каждом месте строго требуют документы. Достаточно знать нужных людей.
Она всхлипнула. Нос у нее был вздернутым, а глаза — огромными, обведенными темным ободком из размазавшейся туши.
— Но я никого здесь не знаю!
— Неправда. — Он встал и, потянув ее за руку, заставил подняться. — Ты знаешь меня.
XV
Масамори, Хашиман
Район Галедона. Империя Драконис
4 сентября 3056 г.
Девушка в платье с разрезом до бедра и блестящими черными волосами, уложенными в пучок на макушке, скользила среди толпы, заполнившей клуб «Кит-Кет», словно угорь в воде. Она поставила поднос на стойку, обернулась и улыбнулась молодому блондину, показав столь же белоснежные зубы, как и его спортивный пиджак.
— Питер-сан, — произнесла она, — у меня для вас кое-что есть.
Его голубые глазки масляно блеснули, но он сразу сообразил, что будет довольно затруднительно дать ему то, что он хотел, посреди переполненного бара.
— Да? — спросил он.
Искусство обольщения — это почти колдовство. Кэсси не могла точно объяснить, как ей это удается, хотя раз или два она пыталась научить этому случайных подруг, которых принимала под свое крылышко на Ларше. Теперь она уже не предпринимала подобных попыток. Это искусство было ее личным даром свыше.
Хотя два основных правила звучали довольно примитивно. Жертва должна, во-первых, иметь что-либо привлекательное для охотника и, во-вторых, необходимо наличие признаков, что на определенных условиях жертва готова с этим расстаться. Вычисление таких признаков и делало жульничество искусством, которым Кэсси владела с детства. А уж сыграть на них было самой простой частью работы.
В последнее время она кокетничала только тогда, когда этого требовала работа, но по-прежнему чувствовала охотничий азарт. Даже если объект обольщения мог предложить ей только черную работу официантки в грязной забегаловке.
Дело в том, что это была любимая забегаловка якудзы.
Задача была не такой простой, как могло показаться на первый взгляд. Культура Империи Драконис по-прежнему оставалась деревенской, не важно, шла ли речь о таком мегаполисе, как Масамори, или о заброшенной сельскохозяйственной планете, той же Ковейби. Мицо-собай, торговец спиртным, обычно не придирался к происхождению и документам людей, которых нанимал на работу. Однако претенденту на место необходимо было заручиться чьей-нибудь поддержкой. Просто зайти с улицы и попросить работу — ни в лавке зеленщика, ни в стриптиз-клубе — не имело смысла.
Особенно сложно было устроиться на работу в бар, часто посещаемый членами среднего и низшего звена якудзы. Эта организация соблюдала принцип ненападения с гражданской полицией и установила гораздо более теплые отношения с подразделениями СНБ, что оправдывалось ярым национализмом якудзы, а Суб-бхаш Индрахар не тратил времени зря на заботы об искоренении уличной преступности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118