— Ты на кого руку поднял?! — взвился Дэфин. — Во имя Незабвенного, с дороги!
— Спешиться… — машинально повторил золонианин, уже поняв, что напал не на тех, кто позволяет себе безропотно сносить оскорбления. Дэфин хохотнул и внезапно ударил стоящего ближе к нему воина сапогом в лицо так, что массивный каблук выкрошил передние зубы, а острая шпора располосовала щеку и вошла в глазницу. Золонианин дико завопил, отпрянув и схватившись за лицо, заливаемое кровью. Дэфин, вместо того чтобы перескочить преграду и погнать лошадь по дороге, перегнулся, свесившись с седла, и схватил за шиворот продолжающего стенать и кататься по снегу воина, зажимающего руками выколотый глаз. Не обращая внимания на слабое сопротивление человека, Дэфин с легкостью оторвал его от земли и сорвал свободной рукой меховую куртку вместе с рубахой, а затем впился зубами в оголившуюся спину, жадно вырвав кусок мяса. Воин завопил и попытался вырваться, но Охотник, дико хохоча, играючи встряхнул его и вцепился в плечо. Горячая кровь обильно текла из рваных ран, оставленных зубами Дэфина, пятная утоптанный копытами снег. От алых луж поднимался пар. Дэфин повернул к Берхартеру голову, и Девятый Охотник увидел гонящие радостным безумием глаза.
Остальные воины, все еще не в силах сдвинуться с места, молча смотрели на беснующегося Охотника. Страх парализовал их. Один из золониан внезапно охнул и осел, теряя сознание. Берхартер, не отрывая взгляда от Дэфина, продолжающего терзать свою жертву и набивать желудок, потянулся к мечу, на этот раз твердо намереваясь покончить с ненавистным Охотником. Но он так и не смог обнажить клинок. Берхартера внезапно скрутило, желудок подскочил к горлу, в его содержимое выплеснулось на дорогу, запачкав плащ и лошадиную гриву. Это монах Лумиан, являющийся частью его души, не смог перенести столь тягостной для его взора картины.
Энерос удивленно взглянул на Берхартера, но промолчал.
— Погань… — пробормотал Девятый Охотник, утирая рот рукавом. Об убийстве он и не думал, но все же выхватил меч и плашмя с оттяжкой ударил клинком по крупу коня Дэфина. Тот взвился на дыбы, едва не сбросив седока, удержавшегося лишь чудом, и резво перемахнул через перегораживающий дорогу шлагбаум. Истерзанное тело воина упало на обочину, продолжая заливать кровью снег. Только теперь золониане пришли в себя, вид подкатившегося прямо к их ногам искусанного патрульного вывел воинов из оцепенения. Никто из них не попытался напасть — наверное, это даже не пришло золонианам в голову. Воины ринулись в разные стороны, желая оказаться как можно дальше от места разыгравшейся трагедии.
Минуту спустя вокруг уже не было ни души, кроме троих Райгаровых тварей да умирающего воина.
— Погань! — вновь воскликнул Берхартер, с неохотой пряча меч обратно в ножны. Эфес жег Охотнику руку — таково было желание вогнать клинок Дэфину под ребра, но Берхартер переборол себя. Дэфин лишь презрительно усмехнулся: он успел набить живот и был на вершине блаженства.
“Ты еще поплатишься за это”, — решил для себя Берхартер. А может, это был Лумиан, на которого выходка Охотника произвела столь сильное впечатление? Но, так или иначе, мысли монаха и Берхартера совпадали — они оба ненавидели Дэфина, однако поделать ничего не могли. Райгаровых посланников было всего лишь трое, а осколок Пламенеющего Шара добыть не так просто: потеря одного бойца могла сильно осложнить ситуацию.
— Что встали? — выкрикнул Дэфин, все еще пытаясь совладать со взбрыкивающей лошадью. Берхартер, в последний раз бросив взгляд на распростертое в лужах крови тело, решительно отвернулся и, объехав шлагбаум по обочине, ударил лошадь каблуками, посылая ее вперед по дороге. Девятый Охотник даже не посмотрел на Дэфина, хотя тот, напротив, так и жег его взглядом. Только Энерос по-прежнему предпочитал ни во что не вмешиваться. Какой-то частью своего существа Берхартер завидовал ему.
Дорога плавными изгибами уходила вдаль, теряясь из виду на другом конце огромного заснеженного поля. Кое-где из сугробов торчали реденькие голые ветви кустов, отбрасывающие тонкие синеватые тени. Но Охотники не смотрели по сторонам — впереди их ожидал город, в котором находилась столь необходимая Незабвенному вещь. И они намеревались добыть ее любой ценой, даже сложив собственные головы. Камень звал, и Охотники шли к нему, сметая все на своем пути. Никто из них не сомневался в том, что приказ Райгара будет выполнен.
Он смотрел на городские стены, почти черные в тусклом свете едва взошедшего солнца, а сердце сжималось от тоски. Кто мог бы подумать, что все обернется именно так?
Мэсфальд просыпался, сбрасывал покрывало ночной дремы. Только часовые на стенах продолжали неторопливо прохаживаться от башни к башне, бросая взгляды на расположившихся лагерем золониан. Отсюда король Дагмар не мог видеть лиц часовых, но знал, что были они злы, насторожены… и в то же время совершенно равнодушны. Лица людей, давно уже свыкшихся со своей участью, уставших от каждодневного патрулирования и ежеминутного ожидания схватки, но понимающих, что пока врагу не но зубам толстые и высокие городские стены. Опасаться защитникам Мэсфальда приходилось лишь стрел золониан, но риск этот был оправданным: чтобы дострелить до кромки стены, воинам Сундарама приходилось подбираться поближе и тем самым подставлять себя под встречный удар.
Дагмар тяжело вздохнул, отводя взгляд от городских стен и вновь поворачиваясь к костру, над которым дожаривался кролик, источая сильный аромат, от которого сводило урчащий желудок. Свежее мясо воины ели не каждый день, хотя перебоев с поставками провизии не было — армия снабжалась регулярно и в достатке. Худой пышноусый десятник ловко отхватил от тушки ножом кусок мяса и, попробовав, удовлетворенно кивнул. Кролик был моментально снят с огня и разделен между тремя воинами. Дагмар, получив свой кусок, принялся есть, обжигаясь и не обращая внимания на ехидные взгляды обоих соседей. Бывший король уже давно привык к этому и обижаться считал ниже своего достоинства: для воинов Дагмар был всего лишь стариком, пусть еще крепким и не позабывшим, как владеют мечом. Официально он не был принят в войско Сундарама: командование отказало ему, посчитав для наемника слишком старым. Но в то же время и гнать Дагмара никто не хотел, ему дали понять, что не последует никаких возражений, если он останется и примкнет к одному из отрядов.
Расправившись с кроликом и побросав кости обратно в костер, Дагмар запил мясо сладковатым вином и вновь обратил взор на Мэсфальд. Город походил на хищного зверя, затаившегося и ощетинившегося, ожидающего нападения. Только вчера бывшие воины Дагмара попытались устроить вылазку и застать золониан врасплох, но сами попали в расставленную ловушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149