— Благодарю тебя от всех нас за твой подарок.
Райфе не лукавил: рассказанная стариком легенда потрясла его до глубины души. Хозяину харчевни многое приходилось слышать о Сказителях, но он и не думал, что ему когда-нибудь придется пережить нечто подобное. Только теперь Райфе осознал, что “Сказитель” — это не просто имя, подаренное подобным людям самой жизнью. Старик — сам легенда, ожившая и сошедшая со страниц древних книг на эту землю, явившаяся в поднебесный мир, чтобы одарить его тайной и неведомой красотой, чтобы нарушать устоявшийся веками порядок, разрывая его разноцветием историй, то ли и вправду случившихся когда-то, то ли исторгнутых безбрежной фантазией Сказителя. Где правда здесь, а где вымысел — разве отличишь теперь? Райфе готов был поверить, что старик собственными глазами видел все то, о чем поведал собравшимся в харчевне этой ночью, хотя подобное и казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой.
Мало-помалу начали приходить в себя и посетители харчевни. Некоторые удивленно терли глаза, пытаясь понять, не сон ли это был, другие вскакивали со своих мест, чтобы снова взглянуть на сидящего рядом с Райфе Сказителя. А тот все еще продолжал улыбаться, только незаметно щелкнул пальцами, и стоящий на столе кувшин опрокинулся, наполняя кубок ароматным вином. Сделав маленький глоток, старик выпустил посох и прислонил его к столешнице, после чего вновь поднял глаза на стоящего подле хозяина.
— Рад, что смог вам угодить, — послышался мягкий голос Сказителя. — Вы первые, кто услышал эту историю с того дня, как люди позабыли о ней. Слишком много времени прошло… Мне очень хотелось бы, чтобы память о тех давних событиях вновь вернулась в наш мир, ибо грех забывать о собственном прошлом, даже если не всегда и не всем оно приносило лишь благо. Все, что я показал вам — истинная правда, даже если кто-то и не сможет поверить в это. Я еще помню всех, о ком поведал сегодня. Те времена были совсем другими, и люди жили другими мечтами и чаяниями. Я помню каждый прожитый день, все беды и радости того времени… Вам всем уже никогда не узнать, что значило тогда это слово — Империя. Старый мир канул в прошлое, и его не вернуть, не стоит жалеть об этом, но можно превратить минувшее в легенды. В красивые и страшные сказания, грустные и добрые истории, которые все вы, возможно, когда-нибудь услышите. Наверное, для этого мы и нужны…
Некоторое время в харчевне царила тишина, а затем на Сказителя посыпался град вопросов, восторженных выкриков и нечленораздельных возгласов. Старик, слушая собравшихся, лишь коротко кивал да потягивал вино из кубка, но пока что молчал, словно решая, стоит ли отвечать или лучше оставить людей в неведении.
Никто не торопил Сказителя, хотя вопросы становились все настойчивее, и все же на один из них старик не смог не ответить.
— А что стало с Райгаром и Пламенеющим Шаром? Неужели Дар Богов так и не был воссоединен владетелем Огненного Царства и Небесного Дворца? — раздался выкрик со стороны одного из дальних столов, где пристроилось несколько городских стражников и простых жителей Себорны. Сказитель взглянул на того, кто задал этот вопрос, в единый миг выхватив человека из общей группы:
— Да. Пламенеющий Шар до сих пор не воссоединен, ибо осколок, украденный некогда наемником из королевского дворца в Мэсфальде, все еще покоится на дне того самого болота. Оно высохло уже много столетий назад, став настоящей могилой для Вазгера. Возможно, болото иссушили сами боги: не след герою лежать в грязи — он не достоин такой участи, даже если и не все содеянное им было во благо. Но, так или иначе, камень теперь надежно укрыт ото всех, кто захочет заполучить его, и, наверное, это лучший выход: в поднебесном мире должно оставаться хоть что-то, что напоминало бы о тех временах, когда боги не были безразличны к жизни своих созданий. Ну а Райгар… Я не знаю, что ответить на это. Люди все еще молятся своим Покровителям и верят, что те слышат их, но кто скажет, так ли это на самом деле? С тех далеких времен ни один из богов больше не спускался в этот мир, к добру или к худу — не нам судить. Никто не знает, что произошло с ними.
— Сказитель… — Райфе замялся, подыскивая слова. — Неужели такие, как вы, не можете…
— Время ушло, — грустно повторил старик, поняв, о чем хочет спросить хозяин харчевни. — Даже нам не по силам вымолить у богов хоть слово. Мы пытались, Райфе, мы пытались множество раз — поодиночке и вместе, но Покровители глухи, они не слышат. Даже Райгар.
Над залом прокатился негромкий скорбный рев — драконыш вновь ожил и, распахнув алую пасть, тряс чешуйчатой головой, косясь радужным глазом на Сказителя. Вдруг послышался негромкий скрип двери и на верхней ступени лестницы, ведущей на второй этаж, где располагались комнаты, сдаваемые Райфе гостям на ночь, появилась массивная фигура Толстого Некуса. Внимание обратили на него далеко не сразу, успев напрочь позабыть о том, что Некус все еще в харчевне. Взгляд толстяка был немного осоловелым, но вместе с тем полным недоумения, испуга и затаенной злости — похоже, не позабыл Некус о происшедшем, да разве забудешь подобное?
Прижимая к груди распухшую сломанную руку, толстяк тяжело ступил на следующую ступеньку. На этот раз скрип оказался куда громче и, наконец, привлек к себе внимание. Райфе также повернул голову на звук и посмотрел на Некуса. Хозяин харчевни был вправе сердиться на него, однако остался совершенно спокоен. Вот еще и за это Райфе люди любили — долго он сердца ни на кого не держал: зачем попусту зло на людях вымещать? Только такие как Толстый Некус напрочь отказывались понимать подобный язык, да что с них возьмешь?
И все-таки пусть незаметно, но Райфе нервничал: не хотелось ему продолжать вчерашнюю свару. Некусом затеянную, да только кто знает, что у того на уме? Хоть и протрезвел толстяк за минувшую ночь, хоть и напугал его Сказитель своим драконышем чуть не до смерти, а все же поди узнай, как поведет себя Некус теперь.
Старик, похоже, догадался, чем терзался Райфе, а потому незаметно тряхнул посох. В ответ на это драконыш распахнул крылья, блеснув крохотными коготками, и взмыл под потолок. Только на этот раз летучий змей не приближался к Некусу, не пугал его рвущимся из пасти пламенем, а всего лишь кружил над залом, то отлетая в самые дальние углы, то, напротив, стремительно разворачиваясь и несясь прямиком к толстяку. Некус побледнел и едва не затрясся — слишком свежи еще были воспоминания о происшедшем. Взгляд толстяка сам собой метнулся к руке, пожранной огнем драконыша и возвращенной Сказителем — наверное, Некус до сих пор не мог поверить в случившееся, поскольку в глазах его появились недоверие и тревога.
Однако вид драконыша произвел впечатление на толстяка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Райфе не лукавил: рассказанная стариком легенда потрясла его до глубины души. Хозяину харчевни многое приходилось слышать о Сказителях, но он и не думал, что ему когда-нибудь придется пережить нечто подобное. Только теперь Райфе осознал, что “Сказитель” — это не просто имя, подаренное подобным людям самой жизнью. Старик — сам легенда, ожившая и сошедшая со страниц древних книг на эту землю, явившаяся в поднебесный мир, чтобы одарить его тайной и неведомой красотой, чтобы нарушать устоявшийся веками порядок, разрывая его разноцветием историй, то ли и вправду случившихся когда-то, то ли исторгнутых безбрежной фантазией Сказителя. Где правда здесь, а где вымысел — разве отличишь теперь? Райфе готов был поверить, что старик собственными глазами видел все то, о чем поведал собравшимся в харчевне этой ночью, хотя подобное и казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой.
Мало-помалу начали приходить в себя и посетители харчевни. Некоторые удивленно терли глаза, пытаясь понять, не сон ли это был, другие вскакивали со своих мест, чтобы снова взглянуть на сидящего рядом с Райфе Сказителя. А тот все еще продолжал улыбаться, только незаметно щелкнул пальцами, и стоящий на столе кувшин опрокинулся, наполняя кубок ароматным вином. Сделав маленький глоток, старик выпустил посох и прислонил его к столешнице, после чего вновь поднял глаза на стоящего подле хозяина.
— Рад, что смог вам угодить, — послышался мягкий голос Сказителя. — Вы первые, кто услышал эту историю с того дня, как люди позабыли о ней. Слишком много времени прошло… Мне очень хотелось бы, чтобы память о тех давних событиях вновь вернулась в наш мир, ибо грех забывать о собственном прошлом, даже если не всегда и не всем оно приносило лишь благо. Все, что я показал вам — истинная правда, даже если кто-то и не сможет поверить в это. Я еще помню всех, о ком поведал сегодня. Те времена были совсем другими, и люди жили другими мечтами и чаяниями. Я помню каждый прожитый день, все беды и радости того времени… Вам всем уже никогда не узнать, что значило тогда это слово — Империя. Старый мир канул в прошлое, и его не вернуть, не стоит жалеть об этом, но можно превратить минувшее в легенды. В красивые и страшные сказания, грустные и добрые истории, которые все вы, возможно, когда-нибудь услышите. Наверное, для этого мы и нужны…
Некоторое время в харчевне царила тишина, а затем на Сказителя посыпался град вопросов, восторженных выкриков и нечленораздельных возгласов. Старик, слушая собравшихся, лишь коротко кивал да потягивал вино из кубка, но пока что молчал, словно решая, стоит ли отвечать или лучше оставить людей в неведении.
Никто не торопил Сказителя, хотя вопросы становились все настойчивее, и все же на один из них старик не смог не ответить.
— А что стало с Райгаром и Пламенеющим Шаром? Неужели Дар Богов так и не был воссоединен владетелем Огненного Царства и Небесного Дворца? — раздался выкрик со стороны одного из дальних столов, где пристроилось несколько городских стражников и простых жителей Себорны. Сказитель взглянул на того, кто задал этот вопрос, в единый миг выхватив человека из общей группы:
— Да. Пламенеющий Шар до сих пор не воссоединен, ибо осколок, украденный некогда наемником из королевского дворца в Мэсфальде, все еще покоится на дне того самого болота. Оно высохло уже много столетий назад, став настоящей могилой для Вазгера. Возможно, болото иссушили сами боги: не след герою лежать в грязи — он не достоин такой участи, даже если и не все содеянное им было во благо. Но, так или иначе, камень теперь надежно укрыт ото всех, кто захочет заполучить его, и, наверное, это лучший выход: в поднебесном мире должно оставаться хоть что-то, что напоминало бы о тех временах, когда боги не были безразличны к жизни своих созданий. Ну а Райгар… Я не знаю, что ответить на это. Люди все еще молятся своим Покровителям и верят, что те слышат их, но кто скажет, так ли это на самом деле? С тех далеких времен ни один из богов больше не спускался в этот мир, к добру или к худу — не нам судить. Никто не знает, что произошло с ними.
— Сказитель… — Райфе замялся, подыскивая слова. — Неужели такие, как вы, не можете…
— Время ушло, — грустно повторил старик, поняв, о чем хочет спросить хозяин харчевни. — Даже нам не по силам вымолить у богов хоть слово. Мы пытались, Райфе, мы пытались множество раз — поодиночке и вместе, но Покровители глухи, они не слышат. Даже Райгар.
Над залом прокатился негромкий скорбный рев — драконыш вновь ожил и, распахнув алую пасть, тряс чешуйчатой головой, косясь радужным глазом на Сказителя. Вдруг послышался негромкий скрип двери и на верхней ступени лестницы, ведущей на второй этаж, где располагались комнаты, сдаваемые Райфе гостям на ночь, появилась массивная фигура Толстого Некуса. Внимание обратили на него далеко не сразу, успев напрочь позабыть о том, что Некус все еще в харчевне. Взгляд толстяка был немного осоловелым, но вместе с тем полным недоумения, испуга и затаенной злости — похоже, не позабыл Некус о происшедшем, да разве забудешь подобное?
Прижимая к груди распухшую сломанную руку, толстяк тяжело ступил на следующую ступеньку. На этот раз скрип оказался куда громче и, наконец, привлек к себе внимание. Райфе также повернул голову на звук и посмотрел на Некуса. Хозяин харчевни был вправе сердиться на него, однако остался совершенно спокоен. Вот еще и за это Райфе люди любили — долго он сердца ни на кого не держал: зачем попусту зло на людях вымещать? Только такие как Толстый Некус напрочь отказывались понимать подобный язык, да что с них возьмешь?
И все-таки пусть незаметно, но Райфе нервничал: не хотелось ему продолжать вчерашнюю свару. Некусом затеянную, да только кто знает, что у того на уме? Хоть и протрезвел толстяк за минувшую ночь, хоть и напугал его Сказитель своим драконышем чуть не до смерти, а все же поди узнай, как поведет себя Некус теперь.
Старик, похоже, догадался, чем терзался Райфе, а потому незаметно тряхнул посох. В ответ на это драконыш распахнул крылья, блеснув крохотными коготками, и взмыл под потолок. Только на этот раз летучий змей не приближался к Некусу, не пугал его рвущимся из пасти пламенем, а всего лишь кружил над залом, то отлетая в самые дальние углы, то, напротив, стремительно разворачиваясь и несясь прямиком к толстяку. Некус побледнел и едва не затрясся — слишком свежи еще были воспоминания о происшедшем. Взгляд толстяка сам собой метнулся к руке, пожранной огнем драконыша и возвращенной Сказителем — наверное, Некус до сих пор не мог поверить в случившееся, поскольку в глазах его появились недоверие и тревога.
Однако вид драконыша произвел впечатление на толстяка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149