А потом произошло то, чего никто ожидать не мог. Женщина резко бросилась в сторону к ближайшему окну и, прыгнув, врезалась в яркий витраж. Раздался громкий мелодичный звон разлетающихся осколков. Куски стекла упали Салзару под ноги, разбиваясь на еще более мелкие. Тонкие обломки свинцовой рамы обрушились на подоконник.
Салзар закричал скорее от неожиданности, чем от страха. А еще и от злобы. В единый миг все изменилось. Вопли за спиной стали громче, теперь в них звенели яркие нотки ужаса, но Салзару было не до невольных зрителей трагедии. Подбежав к окну, он оперся о подоконник, стараясь не исполосовать ладони осколками, и, перегнувшись, выглянул вниз.
Женщину он увидел не сразу. Выбросившись из окна пятого этажа, она при падении ударилась о балкон, находящийся двумя этажами ниже, и была отброшена ударом чуть в сторону, на вымощенную розовым мрамором дорожку, ведущую в небольшой парк, который выглядел почти черным из-за полностью облетевшей листвы. Кормилица лежала на спине, неестественно повернув голову, под которой быстро расплывалась темная лужа. Осколки, усеявшие все вокруг, блестели, словно маленькие злые звезды.
Ребенка в первый момент Салзар не заметил и, лишь приглядевшись, понял, что кормилица все еще прижимает его к груди, стиснув в объятиях последним судорожным движением. До воина долетел принесенный порывом ветра надрывный плач.
— Он жив! — вскрикнул Халиок. — Убей его! Убей, пока не сбежалась стража!
На улице слышались встревоженные крики, да и по коридору кто-то спешил к замершему у окна воину, изрыгая проклятия и бряцая оружием. Салзар стиснул меч и начал разворачиваться, готовясь с боем пробиваться к выходу, но тут какая-то непреодолимая сила повлекла его назад, к окну. Он заорал, пытаясь противиться чужой воле, но руки сами собой ухватились за оконный переплет, а ноги вскочили на подоконник. Меч зазвенел, падая на пол прямо перед преследователями, уже почти что настигшими Салзара.
— Да будь же ты проклят, маг!!! — из последних сил завопил воин, чувствуя, как отрывается от подоконника. На какой-то краткий миг во всем теле наступила странная, никогда не испытываемая раньше легкость, а потом земля стремительно начала приближаться. Казалось, она летит быстрее брошенного камня, быстрее выпущенной из боевого лука стрелы. Но полет этот был нереально краток. Салзар еще успел заметить невероятно укрупнившиеся мраморные плиты дорожки, а затем на его тело обрушился страшный удар, обернувшийся короткой, но обжигающей вспышкой боли…
И все превратилось в пустоту.
Салзар упал совсем рядом с кормилицей, и его ороговевшая голова перебила младенцу шейные позвонки. Самому воину повезло, он умер почти мгновенно, сломав позвоночник о выступающий на краю дорожки бордюр.
Люди подались в разные стороны, лишь бы оказаться подальше от мертвецов. Они были так напуганы случившимся, что никто не заметил, как из груди Салзара вылетело маленькое светлое облачко, быстро сжавшееся в точку и исчезнувшее в вышине. Никто не увидел, как незримый громадный кулак, появившийся в небе, пробил редкие тучи и, схватив крошечную искорку, растворился, обернувшись ничем. Никто не услышал тихого и полного отчаяния крика, умершего, едва успев народиться:
— За что, Незабвенный?!
Паррот не знал, что и думать. Он не мог объяснить случившегося во дворце. Прибыв на место происшествия сразу же после того, как ему доложили о трагедии, Паррот внимательно осмотрел тела. Не было никакого сомнения, что перед ним находились потерянная кормилица и королевский сын. Оба были безнадежно мертвы. Младенец — богоравный младенец — оказался убит. Как могло это произойти, Паррот не понимал: ему казалось невероятным, что кому-то удалось причинить вред ребенку. Однако глаза говорили яснее слов и разума. Возле кормилицы и младенца лежала еще одна жуткая фигура. Парроту хватило лишь одного беглого взгляда, чтобы убедиться, что это существо не было родом с Изнанки Мира. Скорее всего это был человек, подвергшийся действию невероятно сильного заклятия, которое могло быть наложено лишь одним из величайших магов Империи. Паррот знал одного из них, но тот был мертв — казначей сам видел тело, хоть и недостаточно близко.
У него на минуту помутилось в глазах. Смежив веки, Паррот постоял, пытаясь прийти в себя и решить наконец, что же делать. Скрыть происшедшее не удастся, к тому же кое-кто из присутствующих узнал кормилицу. Но с другой стороны, виноватых нет: убийца совершил свое черное дело, но при этом погиб сам, так что разыскивать его не придется. Казначей прекрасно понимал, что никогда уже не узнает всех обстоятельств этого дела. Уйдя в размышления, Паррот не сразу обратил внимания на то, что кто-то торопливо и резко дергает его за руку. Обернувшись, он увидел молодого мужчину, одетого в курьерские одеяния. Тот, пытаясь восстановить дыхание, тихо произнес:
— Господин, золониане сломили наше сопротивление. Солдаты бегут!
Интермеццо
СПОР
Высокий острый утес был почти полностью скрыт за пеленою тумана. Плавные изгибы камня прорезали глубокие трещины, из которых кое-где торчали реденькие пучки травы. Далеко внизу плескалось море, сюда же брызги не долетали, хотя ветер был довольно силен. Изредка покрикивали чайки. Сквозь туман едва пробивалось солнце, только-только поднявшееся над горизонтом и еще не успевшее разогнать белесую муть.
Одинокая фигура неподвижно стояла на самом краю утеса, подставив лицо ветру. Тяжелый черный плащ развевался за спиной, серебряная кольчуга едва слышно позванивала. Мужчина чуть повернул голову, глянул в сторону восходящего солнца и нахмурился. Из-под толстого кожаного шлема поблескивали узкие черные глаза с крохотными желтыми зрачками. И блестели они столь же мутно, как и стальная растопыренная птичья лапа, венчающая шлем. Мужчина сделал шаг от края утеса. Высокие сапоги поскрипывали. Он еще раз взглянул в сторону солнца и снова нахмурился — ожидание затягивалось.
Вдруг в тумане показалась быстро растущая точка. Через минуту она разделилась надвое и превратилась в пару странного вида птиц. Чем-то они были похожи на небольших драконов, покрытых перьями от клюва до хвоста. Яркий окрас крыльев резко контрастировал со снежно-белым цветом тел. Приблизившись к утесу, птицы описали над задравшим голову мужчиной широкий круг, после чего, наконец, спустились и, оказавшись на земле, обернулись мужчиной и женщиной. На обоих были меховые накидки с капюшонами, наброшенными на головы.
— Наконец-то, — недовольно произнес мужчина в черном плаще. — Никак не думал, что вы посмеете опоздать на встречу, которую сами же и назначили.
— Ты нередко заставлял нас ожидать тебя, — жестко парировал только что прибывший.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149