Только теперь она резала глубже, потому что проникала в живое тело.
Растянутый на животе на вздыбленном полу трясущегося вагона, пронзённый чёрной магией, Дрив излил страдание в крике, изошедшем сразу и вечно.
* * *
Небо синело, и Котяра всё сильнее беспокоился за Дрива. Тело герцога неподвижно лежало в камышах. Даже легчайшее дуновение не шевелило мех на тыльной стороне ладони человека-зверя, поднесённой к ноздрям спящего. Ни один удар пульса не нащупывался на шее герцога.
Лорд Дрив Укский, герцог Дорзенский, волшебник Ховернесский, был мёртв.
Котяра просидел возле трупа весь день, скорбь туманила ему слух, неуверенность стягивала сердце. Он скорбел об умершем, который пожертвовал жизнью ради любви. Вор видел его храбрость, печаль, заботу — и ни капли надменности, которой люди трущоб ожидают от пэров. И ещё Котяре импонировала страсть герцога уничтожить Врэта. А потому Кот стал думать, на что ему в этом смысле остаётся надеяться без опыта и ужасной ярости Дрива.
Мухи чёрными блестящими камнями пытались обсесть лицо герцога, и Котяра отгонял их прочь. В конце концов он решил продолжать путь к Нхэту, чтобы освободить Бульдога из лагеря — ас ним и Тиви.
Но как?
Он вынул из ножен меч Таран, который оставил ему в наследство герцог. Лёгкость его в руке внушала мало надежд.
Среди деревьев застыли стервятники, завернувшись в чёрные крылья, ожидая, пока Котяра оставит труп. Пара безволосых трупных собак с длинными головами и палёными мордами рыскали у берега, привлечённые стервятниками. Они петляли в тростниках, чуя запах мертвечины.
Котяра отгонял их блеском золотого меча. Он гибко кружился вокруг мертвеца, исполняя защитный танец, пока не опустились сумерки и не поднялся прилив.
Тело Дрива всплыло в ярком кружеве ночи. Котяра отсалютовал ему мечом. Молчание было его молитвой, когда труп уплыл прочь, в глубокие руки пространства.
Котяра вложил меч в ножны, привязал его к спине, закинул на плечо ружьё и пошёл своим одиноким путём.
Жезл, который дал ему Лебок, прогонял усталость и вливал в него силы, чтобы не спать. Он шёл на юг среди Рифовых Островов. Питаясь Чармом и щедрыми дарами болот, он продвигался быстро. Днём он шагал по островам, избегая дорог и деревень, остерегаясь встреч. Ночью, когда уходил прилив и открывались коралловые мосты, он переходил вброд проливы между островами, не пользуясь ни фонарём, ни факелом, полагаясь только на своё ночное зрение.
Невидимый никем и ничем, он видел все. В болотах он крался в кроне джунглей, высоко над топями, внимательно оглядывая небо и землю. Когда он сомневался в выбранном направлении, он вынимал из ножен меч Таран.
— Покажи мне дорогу к Тиви, — говорил Кот, вызывая воспоминания о встрече с ней в Кафе.
Меч дрожал, тускло светясь в его руке, и по силе вибраций Котяра выбирал направление. Меч вывел его по бесчисленным островам в лихорадочные джунгли огромных деревьев, согбенных под тяжёлыми гривами мха, бородатых, как учителя скорби.
В одной из тёмных ниш под деревом лежала бесчармовая женщина. Котяра ни за что не заметил бы её в этом нагромождении теней и моховых занавесов, если бы меч не привёл его прямо к ней.
На ней был нагрудник амулетов, истрёпанный почти до нитки, к нему-то — к извилистому переплетению колдовских проводов и заговорённой ткани — тянуло меч. Это — и ещё ружьё, которое она крепко сжимала в руках, выдавало в ней пэра. Её лицо, покрытое синяками, измазанное болотной грязью и распухшее от укусов насекомых, выражало только отчаяние.
Котяра похлопал её мечом по завязанным лианами ботинкам, но она не шевельнулась. Он воткнул меч в торф и наклонился ниже, увидел, что женщина ещё жива, снял с пояса жезл силы и вложил ей в руку.
Это ничего не дало. Она была слишком слаба — уже умирала.
Вор осмотрел грязную сетку её нагрудника и нашёл на воротнике контакты для жезла. Присоединил к ним янтарный стержень — и снова ничего не случилось.
Он налил в руку дождевой воды из фляги и стал отмывать её лицо, ища раны, которые пропустил при беглом осмотре. Распухшее лицо дёрнулось, когда капля воды замкнула контакт с жезлом силы, и Чарм полился в измождённое лихорадкой тело.
Она вскочила и направила ружьё на человека-зверя, склонённого над ней.
Котяра отступил за меч Таран, подняв руки.
— Я — друг, — произнёс он индигово-синим голосом, и это помогло Чарму жезла успокоить испуганную женщину. — Я использовал жезл власти, чтобы вас вернуть. Вы умирали.
Женщина приложила руку к воротнику и опустила ружьё. Опухшее лицо начало принимать нормальный вид.
— Вы спасли мне жизнь. — Она говорила тихо, рассеянно, будто слушая шорох сна. — Но мой брат, Поч, — его вы видели? Я потеряла его в джунглях. — Он покачал головой:
— Только вас.
Она вгляделась в чернёный Глаз Чарма на плече, увидела, что он не работает, посмотрела в другой. Он тоже оставался тёмным, и возня с чармопроводом не помогла.
— Я должна его найти, — пробормотала она, ничего не соображая, потом когда Чарм стал сильнее, закончив восстановление жизненно важных органов, пришла в себя. Её взгляд стал острее.
— Кто вы?
— Котяра, — ответил он, поднимаясь с земли. — Но это не я вас спас. Вас нашёл меч герцога, а я — всего лишь его несчастный наследник.
Она села, поднялась на колени, глядя сразу на зверечеловека и на торчащий из земли меч.
— Это меч Таран.
— Да — — Наследник? — Она встала на ноги. К ней полностью вернулось сознание. — Если вы — наследник меча, значит, вы союзник лорда Дрива.
— Я был его союзником, — ответил Котяра. — Лорд Дрив мёртв.
Женщина обмякла, но нарастающая сила Чарма в нагруднике подхватила её. Отчаяние сменилось решимостью. Этому ужасу надо положить конец!
Она протянула Котяре руку.
— Я — Джиоти, маркграфиня Одола. Я обязана тебе жизнью, Котяра. И потому ты должен теперь мне сказать: мы оба — союзники против общего врага?
Он восхитился работой её амулетного нагрудника, видя, как быстро разлился Чарм по её телу, исцеляя и очищая женщину прямо у него на глазах. Он принял её руку и взглянул в бледное веснушчатое лицо, выражающее гнев без жестокости. Она была — ярость, сила, управляемая более высокой целью. Ему она сразу же понравилась.
Она проявила к нему равное уважение, сильно пожав его руку, когда он заявил:
— Враги лорда Дрива — мои враги.
Сев под бородой гигантского леса, они рассказали друг другу историю своих бедствий.
Пока Кот говорил, Джиоти мысленно благодарила его за Чарм, который он ей дал, ибо с помощью этого Чарма она смогла скрыть свою первую реакцию на его внешний вид. Всю свою жизнь в Арвар Одоле она общалась со звериным народом, от товарищей детских игр и до дворцовых стражей, но никто и никогда не вызывал в ней столь всепоглощающий интерес, как этот человек с кошачьей внешностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Растянутый на животе на вздыбленном полу трясущегося вагона, пронзённый чёрной магией, Дрив излил страдание в крике, изошедшем сразу и вечно.
* * *
Небо синело, и Котяра всё сильнее беспокоился за Дрива. Тело герцога неподвижно лежало в камышах. Даже легчайшее дуновение не шевелило мех на тыльной стороне ладони человека-зверя, поднесённой к ноздрям спящего. Ни один удар пульса не нащупывался на шее герцога.
Лорд Дрив Укский, герцог Дорзенский, волшебник Ховернесский, был мёртв.
Котяра просидел возле трупа весь день, скорбь туманила ему слух, неуверенность стягивала сердце. Он скорбел об умершем, который пожертвовал жизнью ради любви. Вор видел его храбрость, печаль, заботу — и ни капли надменности, которой люди трущоб ожидают от пэров. И ещё Котяре импонировала страсть герцога уничтожить Врэта. А потому Кот стал думать, на что ему в этом смысле остаётся надеяться без опыта и ужасной ярости Дрива.
Мухи чёрными блестящими камнями пытались обсесть лицо герцога, и Котяра отгонял их прочь. В конце концов он решил продолжать путь к Нхэту, чтобы освободить Бульдога из лагеря — ас ним и Тиви.
Но как?
Он вынул из ножен меч Таран, который оставил ему в наследство герцог. Лёгкость его в руке внушала мало надежд.
Среди деревьев застыли стервятники, завернувшись в чёрные крылья, ожидая, пока Котяра оставит труп. Пара безволосых трупных собак с длинными головами и палёными мордами рыскали у берега, привлечённые стервятниками. Они петляли в тростниках, чуя запах мертвечины.
Котяра отгонял их блеском золотого меча. Он гибко кружился вокруг мертвеца, исполняя защитный танец, пока не опустились сумерки и не поднялся прилив.
Тело Дрива всплыло в ярком кружеве ночи. Котяра отсалютовал ему мечом. Молчание было его молитвой, когда труп уплыл прочь, в глубокие руки пространства.
Котяра вложил меч в ножны, привязал его к спине, закинул на плечо ружьё и пошёл своим одиноким путём.
Жезл, который дал ему Лебок, прогонял усталость и вливал в него силы, чтобы не спать. Он шёл на юг среди Рифовых Островов. Питаясь Чармом и щедрыми дарами болот, он продвигался быстро. Днём он шагал по островам, избегая дорог и деревень, остерегаясь встреч. Ночью, когда уходил прилив и открывались коралловые мосты, он переходил вброд проливы между островами, не пользуясь ни фонарём, ни факелом, полагаясь только на своё ночное зрение.
Невидимый никем и ничем, он видел все. В болотах он крался в кроне джунглей, высоко над топями, внимательно оглядывая небо и землю. Когда он сомневался в выбранном направлении, он вынимал из ножен меч Таран.
— Покажи мне дорогу к Тиви, — говорил Кот, вызывая воспоминания о встрече с ней в Кафе.
Меч дрожал, тускло светясь в его руке, и по силе вибраций Котяра выбирал направление. Меч вывел его по бесчисленным островам в лихорадочные джунгли огромных деревьев, согбенных под тяжёлыми гривами мха, бородатых, как учителя скорби.
В одной из тёмных ниш под деревом лежала бесчармовая женщина. Котяра ни за что не заметил бы её в этом нагромождении теней и моховых занавесов, если бы меч не привёл его прямо к ней.
На ней был нагрудник амулетов, истрёпанный почти до нитки, к нему-то — к извилистому переплетению колдовских проводов и заговорённой ткани — тянуло меч. Это — и ещё ружьё, которое она крепко сжимала в руках, выдавало в ней пэра. Её лицо, покрытое синяками, измазанное болотной грязью и распухшее от укусов насекомых, выражало только отчаяние.
Котяра похлопал её мечом по завязанным лианами ботинкам, но она не шевельнулась. Он воткнул меч в торф и наклонился ниже, увидел, что женщина ещё жива, снял с пояса жезл силы и вложил ей в руку.
Это ничего не дало. Она была слишком слаба — уже умирала.
Вор осмотрел грязную сетку её нагрудника и нашёл на воротнике контакты для жезла. Присоединил к ним янтарный стержень — и снова ничего не случилось.
Он налил в руку дождевой воды из фляги и стал отмывать её лицо, ища раны, которые пропустил при беглом осмотре. Распухшее лицо дёрнулось, когда капля воды замкнула контакт с жезлом силы, и Чарм полился в измождённое лихорадкой тело.
Она вскочила и направила ружьё на человека-зверя, склонённого над ней.
Котяра отступил за меч Таран, подняв руки.
— Я — друг, — произнёс он индигово-синим голосом, и это помогло Чарму жезла успокоить испуганную женщину. — Я использовал жезл власти, чтобы вас вернуть. Вы умирали.
Женщина приложила руку к воротнику и опустила ружьё. Опухшее лицо начало принимать нормальный вид.
— Вы спасли мне жизнь. — Она говорила тихо, рассеянно, будто слушая шорох сна. — Но мой брат, Поч, — его вы видели? Я потеряла его в джунглях. — Он покачал головой:
— Только вас.
Она вгляделась в чернёный Глаз Чарма на плече, увидела, что он не работает, посмотрела в другой. Он тоже оставался тёмным, и возня с чармопроводом не помогла.
— Я должна его найти, — пробормотала она, ничего не соображая, потом когда Чарм стал сильнее, закончив восстановление жизненно важных органов, пришла в себя. Её взгляд стал острее.
— Кто вы?
— Котяра, — ответил он, поднимаясь с земли. — Но это не я вас спас. Вас нашёл меч герцога, а я — всего лишь его несчастный наследник.
Она села, поднялась на колени, глядя сразу на зверечеловека и на торчащий из земли меч.
— Это меч Таран.
— Да — — Наследник? — Она встала на ноги. К ней полностью вернулось сознание. — Если вы — наследник меча, значит, вы союзник лорда Дрива.
— Я был его союзником, — ответил Котяра. — Лорд Дрив мёртв.
Женщина обмякла, но нарастающая сила Чарма в нагруднике подхватила её. Отчаяние сменилось решимостью. Этому ужасу надо положить конец!
Она протянула Котяре руку.
— Я — Джиоти, маркграфиня Одола. Я обязана тебе жизнью, Котяра. И потому ты должен теперь мне сказать: мы оба — союзники против общего врага?
Он восхитился работой её амулетного нагрудника, видя, как быстро разлился Чарм по её телу, исцеляя и очищая женщину прямо у него на глазах. Он принял её руку и взглянул в бледное веснушчатое лицо, выражающее гнев без жестокости. Она была — ярость, сила, управляемая более высокой целью. Ему она сразу же понравилась.
Она проявила к нему равное уважение, сильно пожав его руку, когда он заявил:
— Враги лорда Дрива — мои враги.
Сев под бородой гигантского леса, они рассказали друг другу историю своих бедствий.
Пока Кот говорил, Джиоти мысленно благодарила его за Чарм, который он ей дал, ибо с помощью этого Чарма она смогла скрыть свою первую реакцию на его внешний вид. Всю свою жизнь в Арвар Одоле она общалась со звериным народом, от товарищей детских игр и до дворцовых стражей, но никто и никогда не вызывал в ней столь всепоглощающий интерес, как этот человек с кошачьей внешностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124