Он не брал меча в руки с того самого дня, когда Дэрин сломал его Галимар.
В приступе раздражения Люсьен выдернул из-за пояса кинжал и безжалостно обкорнал свои длинные, ухоженные ногти. Выхватив из шкатулки надушенный носовой платок, он принялся яростно тереть лицо, удаляя румяна со щек и тени с век. Хватит! Слишком долго он разыгрывал из себя красавца-щеголя. Целых пять лет он вращался в изысканной компании придворных аристократов-южан, но теперь они не были его придворными. Король должен сам насаждать моду, а не следовать ей.
Люсьен сбросил с ног мягкие бальные туфли, скинул парадный голубой камзол с золотым шитьем. Дорогая одежда небрежной кучей упала на пол, а Люсьен оделся в другое платье и снова вернулся к зеркалу. Теперь он был одет в короткие бриджи для верховой езды, высокие черные башмаки, простую полотняную рубашку белого цвета и с просторными рукавами, поверх которой он набросил легкий кожаный камзол. Королю показалось, что его соломенного цвета волосы чересчур отросли, но он решил заняться этим завтра. Пока же он завязал их сзади кожаным ремешком и достал меч, присланный ему в подарок королем Роффо.
Милый кузен Роффо! Он только назывался королем, а правили в Ксенаре могучие торговые династии. Они сосредоточили в своих руках всю власть, которую только может дать богатство. Люсьен ни за что бы не прислушался к тому, что говорил этот старый человек. Роффо прислал ему меч и свои благословения. Ему очень нравилось, что теперь его дочь Джессмин выйдет замуж за Люсьена, как того хотел Фейдир. Но ветер носит, а собака лает? не так ли, старина Роффо? Люсьен даже фыркнул от негодования. Прежде чем они смогут пожениться, должно пройти лет десять. Мысль о свадьбе с Джессмин никак не укладывалась у него в голове. Девочка все еще казалась ему хорошенькой фарфоровой куколкой.
С восхищением взвесив в руке превосходный клинок, Люсьен встал перед зеркалом в стойку, любуясь собой. Наконец он пристегнул к поясу ножны и убрал в них меч. Когда он вышел из дверей своих покоев, двое стражников у дверей неуклюже вытянулись перед ним по стойке «смирно». Очевидно, король застал их врасплох. Их легкие кирасы и шлемы тихонько звякнули, когда солдаты салютовали Люсьену. Король посмотрел на солдата помоложе, и парень улыбнулся ему. Его манера поведения, отличающаяся недостатком почтительности, была хорошо знакома Люсьену.
— Ты, — резко сказал Люсьен. — Ступай за мной в оружейную комнату. Я хочу немного попрактиковаться в фехтовании сегодня ночью.
Молодой солдат ухмыльнулся, покосившись на своего товарища, и Люсьен зашагал прочь по коридору. «Пусть себе ухмыляется», — подумал Люсьен, слыша, как солдат лениво тащится следом. Сегодня ночью он намеревался пронзить наемника своим новым мечом и окрестить меч его кровью.
***
Сезран пропадал целых три дня. Он вернулся с еще более таинственным и сдержанным видом, чем обычно. Его спутанные волосы были подпалены, нос испачкан сажей, а настроение у него было премерзкое. Завидев такое, Гэйлон почел за благо вести себя потише и отложить на потом вопросы, которые у него накопились за время чтения «Книги Камней». Прошло еще два дня, и маг то загадочно исчезал, то снова появлялся в самые неподходящие моменты. По ночам Гэйлон часто слышал лязг и грохот, доносившейся из глубины замка.
С разрешения Сезрана Гэйлон принес «Книгу Камней» в комнату Дэрина и читал ее за столом у очага. Впервые за сравнительно долгий промежуток времени мальчик чувствовал себя почти счастливым. Да и Дэрин перестал постоянно жаловаться и ворчать по пустякам. Он даже позволял Гэйлону разминать и разрабатывать неподвижные конечности, а его речь с каждым днем становилась все яснее и разборчивей, хотя он по-прежнему немного заикался, когда уставал или удивлялся чему-то. Герцог все так же был подвержен приступам черной меланхолии, но Гэйлон уже научился распознавать признаки надвигающейся депрессии. В эти моменты он хватал лютню и принимался распевать веселые песенки и куплеты, которым его когда-то научил герцог. Это никогда не подводило его, и всякий раз мальчику удавалось вызвать на губах герцога дурацкую улыбку.
В тот день Гэйлон, как всегда, сидел за столом и корпел над книгой, расшифровывая рунические письмена и занося перевод острым стилом на глиняную табличку. Сезран не позволял ему вести записи на бумаге или на пергаменте. Когда Гэйлон заучивал текст, он смачивал глину водой и стирал все написанное. Дэрин откинулся на подушку и уснул.
Его внимание привлекла какая-то возня. Он оторвался от чтения и приподнял голову. Тихий звук, напоминающий отдаленный раскат грома, повторился, затем еще раз, но ближе и громче. Дэрин вздрогнул и проснулся.
— Что? — спросил он в тревоге.
Гэйлон встал из-за стола. Гром грохотал все громче, и к нему добавился какой-то визг, столь тонкий и пронзительный, что у принца заныли зубы. Стены, пол, вся мебель задрожали, и Гэйлон успел подумать, что больше он не выдержит, но адская какофония внезапно прекратилась. Настала полная тишина. Гэйлон и Дэрин переглянулись и уставились на медленно открывающуюся дверь. На пороге возник Сезран. Он толкал перед собой кресло на колесах. Металлические колеса жалобно скрипели во время движения.
— Чт-то это? — спросил Дэрин, когда вновь стало тихо.
— Средство передвижения для калек, — нелюбезно объяснил Сезран. Его глаза налились кровью, а волосы в диком беспорядке торчали во все стороны.
— Довольно шумное приспособление, — констатировал очевидное Гэйлон.
Сезран ощерился на него.
— Обода необходимо обтянуть кожей, а втулки набить свиным салом. Ты этим и займешься. Пойди-ка сюда, мальчик.
Гэйлон шагнул вперед, и маг протянул к нему руку. На ладони его лежал расправленный шелковый платок.
— Дай сюда свой Камень! — приказал он.
Гэйлон долго и непонимающе глядел на Сезрана, так что маг нетерпеливо помахал платком прямо перед его носом.
— Клади его сюда.
Гэйлон испуганно повернулся к Дэрину, но герцог молча и без всякого выражения смотрел на них.
— Зачем? — слабо спросил принц.
Сезран фыркнул.
— И ты что думаешь, я собираюсь похитить у тебя твой булыжник? Он должен быть оправлен, и время для этого пришло, Гэйлон Рейссон. Нельзя вечно носить Камень в кулаке. А теперь клади Камень в платок.
Гэйлон неохотно подчинился и теперь смотрел, как маг тщательно заворачивает его драгоценность в платок и опускает в мешочек на поясе. Не проронив больше ни слова, маг вышел. Гэйлон долго стоял молча возле стола и смотрел на закрывшуюся дверь.
— Гэйлон?
Мальчик повернулся к кровати, и Дэрин увидел на его щеках мокрые дорожки слез.
— Иди ко мне, — ласково сказал герцог. Гэйлон подошел к кровати герцога и тот добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
В приступе раздражения Люсьен выдернул из-за пояса кинжал и безжалостно обкорнал свои длинные, ухоженные ногти. Выхватив из шкатулки надушенный носовой платок, он принялся яростно тереть лицо, удаляя румяна со щек и тени с век. Хватит! Слишком долго он разыгрывал из себя красавца-щеголя. Целых пять лет он вращался в изысканной компании придворных аристократов-южан, но теперь они не были его придворными. Король должен сам насаждать моду, а не следовать ей.
Люсьен сбросил с ног мягкие бальные туфли, скинул парадный голубой камзол с золотым шитьем. Дорогая одежда небрежной кучей упала на пол, а Люсьен оделся в другое платье и снова вернулся к зеркалу. Теперь он был одет в короткие бриджи для верховой езды, высокие черные башмаки, простую полотняную рубашку белого цвета и с просторными рукавами, поверх которой он набросил легкий кожаный камзол. Королю показалось, что его соломенного цвета волосы чересчур отросли, но он решил заняться этим завтра. Пока же он завязал их сзади кожаным ремешком и достал меч, присланный ему в подарок королем Роффо.
Милый кузен Роффо! Он только назывался королем, а правили в Ксенаре могучие торговые династии. Они сосредоточили в своих руках всю власть, которую только может дать богатство. Люсьен ни за что бы не прислушался к тому, что говорил этот старый человек. Роффо прислал ему меч и свои благословения. Ему очень нравилось, что теперь его дочь Джессмин выйдет замуж за Люсьена, как того хотел Фейдир. Но ветер носит, а собака лает? не так ли, старина Роффо? Люсьен даже фыркнул от негодования. Прежде чем они смогут пожениться, должно пройти лет десять. Мысль о свадьбе с Джессмин никак не укладывалась у него в голове. Девочка все еще казалась ему хорошенькой фарфоровой куколкой.
С восхищением взвесив в руке превосходный клинок, Люсьен встал перед зеркалом в стойку, любуясь собой. Наконец он пристегнул к поясу ножны и убрал в них меч. Когда он вышел из дверей своих покоев, двое стражников у дверей неуклюже вытянулись перед ним по стойке «смирно». Очевидно, король застал их врасплох. Их легкие кирасы и шлемы тихонько звякнули, когда солдаты салютовали Люсьену. Король посмотрел на солдата помоложе, и парень улыбнулся ему. Его манера поведения, отличающаяся недостатком почтительности, была хорошо знакома Люсьену.
— Ты, — резко сказал Люсьен. — Ступай за мной в оружейную комнату. Я хочу немного попрактиковаться в фехтовании сегодня ночью.
Молодой солдат ухмыльнулся, покосившись на своего товарища, и Люсьен зашагал прочь по коридору. «Пусть себе ухмыляется», — подумал Люсьен, слыша, как солдат лениво тащится следом. Сегодня ночью он намеревался пронзить наемника своим новым мечом и окрестить меч его кровью.
***
Сезран пропадал целых три дня. Он вернулся с еще более таинственным и сдержанным видом, чем обычно. Его спутанные волосы были подпалены, нос испачкан сажей, а настроение у него было премерзкое. Завидев такое, Гэйлон почел за благо вести себя потише и отложить на потом вопросы, которые у него накопились за время чтения «Книги Камней». Прошло еще два дня, и маг то загадочно исчезал, то снова появлялся в самые неподходящие моменты. По ночам Гэйлон часто слышал лязг и грохот, доносившейся из глубины замка.
С разрешения Сезрана Гэйлон принес «Книгу Камней» в комнату Дэрина и читал ее за столом у очага. Впервые за сравнительно долгий промежуток времени мальчик чувствовал себя почти счастливым. Да и Дэрин перестал постоянно жаловаться и ворчать по пустякам. Он даже позволял Гэйлону разминать и разрабатывать неподвижные конечности, а его речь с каждым днем становилась все яснее и разборчивей, хотя он по-прежнему немного заикался, когда уставал или удивлялся чему-то. Герцог все так же был подвержен приступам черной меланхолии, но Гэйлон уже научился распознавать признаки надвигающейся депрессии. В эти моменты он хватал лютню и принимался распевать веселые песенки и куплеты, которым его когда-то научил герцог. Это никогда не подводило его, и всякий раз мальчику удавалось вызвать на губах герцога дурацкую улыбку.
В тот день Гэйлон, как всегда, сидел за столом и корпел над книгой, расшифровывая рунические письмена и занося перевод острым стилом на глиняную табличку. Сезран не позволял ему вести записи на бумаге или на пергаменте. Когда Гэйлон заучивал текст, он смачивал глину водой и стирал все написанное. Дэрин откинулся на подушку и уснул.
Его внимание привлекла какая-то возня. Он оторвался от чтения и приподнял голову. Тихий звук, напоминающий отдаленный раскат грома, повторился, затем еще раз, но ближе и громче. Дэрин вздрогнул и проснулся.
— Что? — спросил он в тревоге.
Гэйлон встал из-за стола. Гром грохотал все громче, и к нему добавился какой-то визг, столь тонкий и пронзительный, что у принца заныли зубы. Стены, пол, вся мебель задрожали, и Гэйлон успел подумать, что больше он не выдержит, но адская какофония внезапно прекратилась. Настала полная тишина. Гэйлон и Дэрин переглянулись и уставились на медленно открывающуюся дверь. На пороге возник Сезран. Он толкал перед собой кресло на колесах. Металлические колеса жалобно скрипели во время движения.
— Чт-то это? — спросил Дэрин, когда вновь стало тихо.
— Средство передвижения для калек, — нелюбезно объяснил Сезран. Его глаза налились кровью, а волосы в диком беспорядке торчали во все стороны.
— Довольно шумное приспособление, — констатировал очевидное Гэйлон.
Сезран ощерился на него.
— Обода необходимо обтянуть кожей, а втулки набить свиным салом. Ты этим и займешься. Пойди-ка сюда, мальчик.
Гэйлон шагнул вперед, и маг протянул к нему руку. На ладони его лежал расправленный шелковый платок.
— Дай сюда свой Камень! — приказал он.
Гэйлон долго и непонимающе глядел на Сезрана, так что маг нетерпеливо помахал платком прямо перед его носом.
— Клади его сюда.
Гэйлон испуганно повернулся к Дэрину, но герцог молча и без всякого выражения смотрел на них.
— Зачем? — слабо спросил принц.
Сезран фыркнул.
— И ты что думаешь, я собираюсь похитить у тебя твой булыжник? Он должен быть оправлен, и время для этого пришло, Гэйлон Рейссон. Нельзя вечно носить Камень в кулаке. А теперь клади Камень в платок.
Гэйлон неохотно подчинился и теперь смотрел, как маг тщательно заворачивает его драгоценность в платок и опускает в мешочек на поясе. Не проронив больше ни слова, маг вышел. Гэйлон долго стоял молча возле стола и смотрел на закрывшуюся дверь.
— Гэйлон?
Мальчик повернулся к кровати, и Дэрин увидел на его щеках мокрые дорожки слез.
— Иди ко мне, — ласково сказал герцог. Гэйлон подошел к кровати герцога и тот добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104