В следующую минуту его уже ввели в покои и провели через прихожую в гостевую комнату.
Джессмин сидела на подоконнике и глядела сквозь свинцовые рамы в сад. Солнечный свет играл на ее волосах, которые, словно шелковая пряжа, отсвечивали медом и желтым янтарем. Лицо принцессы, однако, было бледным и измученным. Джессмин почему-то надела светло-голубое платье, и этот цвет только подчеркивал нездоровую бледность ее щек. Тонкие руки лежали у нее на коленях и были неподвижны.
Все его раздражение и гнев мигом улетучились, и Люсьен опустился на колени подле нее, любуясь красотой принцессы. Маленькую коробочку со своим подарком он положил рядом с ней на подоконник.
— Миледи?
Джессмин заметила его, заметила коробочку, но открывать не стала. Люсьен сам приоткрыл крышку. Внутри, на подушке из алого бархата, лежал цветок розы, целиком вырезанный из холодного нефрита. Роза была изящна и совершенна, и ее зеленые лепестки прекрасно сочетались бы с цветом глаз Джессмин. Принцесса пустым взглядом скользнула по чудесному цветку и снова отвернулась к окну. Прошло несколько мгновений, прежде чем она снова посмотрела на Люсьена. Молодой король надеялся хотя бы на слабую улыбку или на какое-нибудь иное проявление радости, однако было очевидно, что Джессмин не испытывает никакого удовольствия от подарка. Тогда король уселся на пятки и, все еще держа свое подношение в руке, низко наклонил голову. В горле он ощущал какой-то комок, и говорить дальше ему было трудно.
— Сколько же еще? — горько спросил он наконец. — Сколько еще времени ты будешь оплакивать его? Неужели ты до сих пор веришь, что Гэйлон не умер?
Страдание, отразившееся на ее лице, причинило королю острую боль, словно по сердцу полоснули ножом.
— Нет, — тихо промолвила Джессмин. — Я больше ни во что не верю. Я уже не дитя.
— Неужели в твоей жизни не будет места для меня? — умоляющим голосом спросил Люсьен.
— Я и так обещана тебе в жены. Чего же еще можешь ты хотеть?
— Любви! Твоей любви!
Джессмин печально улыбнулась:
— Как могу я дать тебе то, чего у меня нет?
Она протянула руку и легко коснулась его светлых волос. Потом ее рука снова безжизненно упала на колени, а глаза снова вернулись к окну и уставились в пространство.
Дрожащими руками Люсьен уложил нефритовую розу в коробочку и поднялся, собираясь уходить. Слезы жгли ему глаза, и он остро ненавидел себя за это проявление слабости, но гораздо больше ненавидел он призраки Гэйлона и Дэрина, которых он убил много лет назад. Видимо, эти призраки до сих пор смущали душу Джессмин.
Люсьен взглянул на леди Герру, и она торопливо распахнула перед ним двери. Король вышел быстрым шагом и почти бегом отправился в тронный зал.
Когда занавески, отделявшие тронный зал от комнаты Совета, раздвинулись и король взошел на возвышение, сотня лиц сразу повернулась к нему. Справа от Люсьена тотчас же возник Фейдир, который сунул ему в руки плотный рулон пергамента и какие-то бумаги.
— Ты опоздал, — шепнул Фейдир племяннику.
Люсьен немедленно вскипел. Давая выход своему гневу, а заодно — в пику дяде, он швырнул документы прямо в море ожидающих его лиц. Петиции и прошения разлетелись по залу.
— Вон!!! — завизжал Люсьен. — Пошли все вон!
Стража быстро очистила зал. Никто не посмел возразить, и Люсьен слышал только шарканье башмаков и приглушенные команды стражников. Когда двери за последним из просителей закрылись, молодой король уселся на трон и был вознагражден раздраженным взглядом Фейдира.
— Многие из этих людей дожидались аудиенции несколько месяцев, — укоризненно проговорил Фейдир.
Люсьен холодно посмотрел на него.
— Тогда пусть подождут еще немного. Мне нужно поговорить с тобой.
— Хорошо. О чем же мы будем говорить?
— Мне нужно любовное зелье.
По всей видимости, это заявление Люсьена застало Фейдира врасплох.
— Любовное зелье?! — он чуть было не рассмеялся, но поймал взгляд Люсьена и осекся. Слегка откашлявшись, он сказал:
— Если это все, что тебе надо, ступай в Киптаун. Какая-нибудь старая карга с радостью возьмет твое серебро в уплату за сомнительное снадобье.
— Нет. Мне нужно настоящее приворотное зелье, действие которого ты подкрепил бы могуществом своего Камня.
— Для кого тебе нужно это зелье? — подозрительно спросил Фейдир.
Пальцы Люсьена с силой погрузились в мягкое бархатное сиденье трона.
— Тебя это не касается.
— Тогда позволь мне догадаться самому, — Фейдир приблизил свое острое птичье лицо к лицу короля и заглянул ему прямо в глаза; одновременно он легко прикоснулся к светлым волосам Люсьена, почти так же легко, как это сделала Джессмин несколько минут назад. — Кто же для тебя столь важен, что ты готов отдать в чужие руки прядь волос, горсть отстриженных ногтей и несколько капель крови?
Люсьен смотрел прямо перед собой, но уголки его губ слегка опустились.
— Ты рискуешь испытать на себе силу моего гнева, дядя.
Фейдир усмехнулся.
— Я ничем не рискую, а вот ты? ты рискуешь очень многим. Неужели ты не понимаешь, что может сделать человек с дурными намерениями, если ему в руки попадут твои волосы, ногти или кровь? И, конечно же, я, твой покорный слуга, который любит своего короля и ограждает его от неверных шагов, не могу позволить?
Если в его словах и была насмешка, то Фейдир очень ловко ее скрыл.
— Подобный поступок с твоей стороны был бы безумием, — резюмировал Фейдир. — Даже если бы это зелье и можно было изготовить, чего ты хочешь достичь с его помощью? Если дать его женщине, которая любит другого — пусть даже призрак другого, — зелье погубит вас обоих. Я не слепой, племянник, и отлично вижу, кого это ты так хочешь приворожить. Однако меньше чем через год вы с Джессмин поженитесь, и тогда она не сможет ни в чем тебе отказать. Ты так долго ждал, что можешь подождать еще немного. Тем временем же утоли свои желания при посредстве женщин, которые сами приходят в твою постель.
Люсьен капризно изогнул губы.
— Ты оскорбляешь меня, если считаешь, что мое чувство к принцессе столь примитивно. Я люблю Джессмин и хочу, чтобы она тоже любила меня.
— Любовь! — проворчал Фейдир. — Что ты можешь знать о любви? С чего бы это ты так полюбил ее? Может быть, это происходит только потому, что ты понимаешь — она никогда не будет принадлежать тебе целиком?
— Нет!
— Я знаю тебя очень хорошо, племянник. Во многих отношениях ты руководствуешься страстью, но любовь тебе недоступна. Ты попросту не способен на это.
Люсьен начал приподниматься с трона, сжимая рукоять кинжала, но тут перед самым его носом возник мерцающий Колдовской Камень мага, и король тяжело опустился обратно.
— Хорошо, — сказал он. — Думай обо мне, как тебе угодно, однако я действительно опасаюсь за жизнь Джессмин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Джессмин сидела на подоконнике и глядела сквозь свинцовые рамы в сад. Солнечный свет играл на ее волосах, которые, словно шелковая пряжа, отсвечивали медом и желтым янтарем. Лицо принцессы, однако, было бледным и измученным. Джессмин почему-то надела светло-голубое платье, и этот цвет только подчеркивал нездоровую бледность ее щек. Тонкие руки лежали у нее на коленях и были неподвижны.
Все его раздражение и гнев мигом улетучились, и Люсьен опустился на колени подле нее, любуясь красотой принцессы. Маленькую коробочку со своим подарком он положил рядом с ней на подоконник.
— Миледи?
Джессмин заметила его, заметила коробочку, но открывать не стала. Люсьен сам приоткрыл крышку. Внутри, на подушке из алого бархата, лежал цветок розы, целиком вырезанный из холодного нефрита. Роза была изящна и совершенна, и ее зеленые лепестки прекрасно сочетались бы с цветом глаз Джессмин. Принцесса пустым взглядом скользнула по чудесному цветку и снова отвернулась к окну. Прошло несколько мгновений, прежде чем она снова посмотрела на Люсьена. Молодой король надеялся хотя бы на слабую улыбку или на какое-нибудь иное проявление радости, однако было очевидно, что Джессмин не испытывает никакого удовольствия от подарка. Тогда король уселся на пятки и, все еще держа свое подношение в руке, низко наклонил голову. В горле он ощущал какой-то комок, и говорить дальше ему было трудно.
— Сколько же еще? — горько спросил он наконец. — Сколько еще времени ты будешь оплакивать его? Неужели ты до сих пор веришь, что Гэйлон не умер?
Страдание, отразившееся на ее лице, причинило королю острую боль, словно по сердцу полоснули ножом.
— Нет, — тихо промолвила Джессмин. — Я больше ни во что не верю. Я уже не дитя.
— Неужели в твоей жизни не будет места для меня? — умоляющим голосом спросил Люсьен.
— Я и так обещана тебе в жены. Чего же еще можешь ты хотеть?
— Любви! Твоей любви!
Джессмин печально улыбнулась:
— Как могу я дать тебе то, чего у меня нет?
Она протянула руку и легко коснулась его светлых волос. Потом ее рука снова безжизненно упала на колени, а глаза снова вернулись к окну и уставились в пространство.
Дрожащими руками Люсьен уложил нефритовую розу в коробочку и поднялся, собираясь уходить. Слезы жгли ему глаза, и он остро ненавидел себя за это проявление слабости, но гораздо больше ненавидел он призраки Гэйлона и Дэрина, которых он убил много лет назад. Видимо, эти призраки до сих пор смущали душу Джессмин.
Люсьен взглянул на леди Герру, и она торопливо распахнула перед ним двери. Король вышел быстрым шагом и почти бегом отправился в тронный зал.
Когда занавески, отделявшие тронный зал от комнаты Совета, раздвинулись и король взошел на возвышение, сотня лиц сразу повернулась к нему. Справа от Люсьена тотчас же возник Фейдир, который сунул ему в руки плотный рулон пергамента и какие-то бумаги.
— Ты опоздал, — шепнул Фейдир племяннику.
Люсьен немедленно вскипел. Давая выход своему гневу, а заодно — в пику дяде, он швырнул документы прямо в море ожидающих его лиц. Петиции и прошения разлетелись по залу.
— Вон!!! — завизжал Люсьен. — Пошли все вон!
Стража быстро очистила зал. Никто не посмел возразить, и Люсьен слышал только шарканье башмаков и приглушенные команды стражников. Когда двери за последним из просителей закрылись, молодой король уселся на трон и был вознагражден раздраженным взглядом Фейдира.
— Многие из этих людей дожидались аудиенции несколько месяцев, — укоризненно проговорил Фейдир.
Люсьен холодно посмотрел на него.
— Тогда пусть подождут еще немного. Мне нужно поговорить с тобой.
— Хорошо. О чем же мы будем говорить?
— Мне нужно любовное зелье.
По всей видимости, это заявление Люсьена застало Фейдира врасплох.
— Любовное зелье?! — он чуть было не рассмеялся, но поймал взгляд Люсьена и осекся. Слегка откашлявшись, он сказал:
— Если это все, что тебе надо, ступай в Киптаун. Какая-нибудь старая карга с радостью возьмет твое серебро в уплату за сомнительное снадобье.
— Нет. Мне нужно настоящее приворотное зелье, действие которого ты подкрепил бы могуществом своего Камня.
— Для кого тебе нужно это зелье? — подозрительно спросил Фейдир.
Пальцы Люсьена с силой погрузились в мягкое бархатное сиденье трона.
— Тебя это не касается.
— Тогда позволь мне догадаться самому, — Фейдир приблизил свое острое птичье лицо к лицу короля и заглянул ему прямо в глаза; одновременно он легко прикоснулся к светлым волосам Люсьена, почти так же легко, как это сделала Джессмин несколько минут назад. — Кто же для тебя столь важен, что ты готов отдать в чужие руки прядь волос, горсть отстриженных ногтей и несколько капель крови?
Люсьен смотрел прямо перед собой, но уголки его губ слегка опустились.
— Ты рискуешь испытать на себе силу моего гнева, дядя.
Фейдир усмехнулся.
— Я ничем не рискую, а вот ты? ты рискуешь очень многим. Неужели ты не понимаешь, что может сделать человек с дурными намерениями, если ему в руки попадут твои волосы, ногти или кровь? И, конечно же, я, твой покорный слуга, который любит своего короля и ограждает его от неверных шагов, не могу позволить?
Если в его словах и была насмешка, то Фейдир очень ловко ее скрыл.
— Подобный поступок с твоей стороны был бы безумием, — резюмировал Фейдир. — Даже если бы это зелье и можно было изготовить, чего ты хочешь достичь с его помощью? Если дать его женщине, которая любит другого — пусть даже призрак другого, — зелье погубит вас обоих. Я не слепой, племянник, и отлично вижу, кого это ты так хочешь приворожить. Однако меньше чем через год вы с Джессмин поженитесь, и тогда она не сможет ни в чем тебе отказать. Ты так долго ждал, что можешь подождать еще немного. Тем временем же утоли свои желания при посредстве женщин, которые сами приходят в твою постель.
Люсьен капризно изогнул губы.
— Ты оскорбляешь меня, если считаешь, что мое чувство к принцессе столь примитивно. Я люблю Джессмин и хочу, чтобы она тоже любила меня.
— Любовь! — проворчал Фейдир. — Что ты можешь знать о любви? С чего бы это ты так полюбил ее? Может быть, это происходит только потому, что ты понимаешь — она никогда не будет принадлежать тебе целиком?
— Нет!
— Я знаю тебя очень хорошо, племянник. Во многих отношениях ты руководствуешься страстью, но любовь тебе недоступна. Ты попросту не способен на это.
Люсьен начал приподниматься с трона, сжимая рукоять кинжала, но тут перед самым его носом возник мерцающий Колдовской Камень мага, и король тяжело опустился обратно.
— Хорошо, — сказал он. — Думай обо мне, как тебе угодно, однако я действительно опасаюсь за жизнь Джессмин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104