Болезненное, одутловатое лицо, тяжелая походка ясно указывали на многочисленные старческие недуги… и все же, он пережил короля. После смерти Дарвина, своего младшего брата и отца Ланса, формально герцог не мог претендовать на его место. У короля осталось слишком много наследников. Но реально, никто лучше его не знал Королевства и не пользовался таким авторитетом. Ланс понимал, что их дальнейшая судьба во многом зависит от того, как поведет себя этот старик.
Герцог открыл глаза, подался вперед и поставил свой бокал на тележку. Потянул руку за очередным, но, в последний момент, видимо передумав, опустил ее и расслабленно откинулся на спинку кресла.
Столик описал очередной отрезок дуги. Лоун — самый младший из детей покойного короля, самый младший из присутствующих. Юноша, почти ребенок, он врагов не имел.
Лоун протянул руку с пустым бокалом, но, несмотря на видимые усилия, поставить ровно его не сумел. Бокал перевернулся, и десять пар глаз вперились в самого младшего из принцев. Парень мгновенно покраснел и быстро схватил новый бокал.
Следующим был Фредерик, старший сын герцога Кардигана. К этому человеку Ланс испытывал особый интерес. У них были совершенно разные матери, их отцы, хоть и братья, но внешне были полной противоположностью друг другу. Ланс и Фредерик же были похожи как братья-близнецы. И фигурой двоюродный брат походил скорее на дядю-короля, чем на собственного отца. Кроме того, Ланс угадывал в этом человеке и какую-то духовную общность с собой. Фредерик с детства был сумасбродным, вспыльчивым, но отходчивым и способным на великодушный поступок человеком. Отношение к нему остальных членов семьи было очень неоднозначным. По праву рождения он почти ни на что не мог претендовать, и это здорово облегчало ему жизнь.
Взяв полный бокал, Фредерик тут же отпил половину содержимого.
Поскрипывающие колесики остановились у следующего кресла. Эдвин, старший сын Дарвина, долгое время был любимчиком короля и потому почти ни с кем не ладил. Драчливый и наглый в детстве, он с возрастом стал самоуверенным, высокомерным и грубым. Во всяком случае, с точки зрения Ланса. Друг друга они терпеть не могли.
Эдвин поменял бокалы с точностью гвардейца, проделывающего на плацу приемы с оружием… Ланс поспешно отвел взгляд.
Виктор, младший сын герцога Кардигана. Внешне он был — сын отца своего. По характеру же — более мягкая версия своего брата. Язвительный, шумный, быстрый, с открытым взглядом и ясным умом. В детстве он был заводилой и автором всех игр и шалостей, и нередко ему удавалось верховодить даже над старшими братьями. Со временем эти забавы, как будто бы, прекратились.
Виктор поставил пустой бокал на стол, с улыбкой поблагодарил слугу и взял полный.
— В общем-то, Эми права, — нарушил затянувшуюся паузу Филипп, — вряд ли нашу жизнь можно считать нормальной. Нет, я не собираюсь менторствовать, я просто обозначаю наметившуюся тенденцию.
— Наметившуюся лет девяносто назад, при рождении Дарвина, — со смехом подсказал Фредерик.
— Пусть так, но что мешает ее исправить?
— Я бы сказал так: неумение и нежелание наступать на горло песне, — пояснил Виктор.
Эмилия прыснула.
— Да? А я думала, мы только этим и занимаемся.
— Похоже, я неточно выразился. Я хотел сказать «наступать на горло собственной песне».
— И что сие означает? — поинтересовался Винс.
— Например, было бы неплохо научиться отказываться от собственных амбиций.
— Ого! — воскликнул Ланс. — Ты покажешь нам пример?
Кузен улыбнулся ему.
— Разве у меня когда-то были амбиции?
Все рассмеялись.
— Интересно, у кого из нас они есть? — промокая платочком глаза, вопросила Эмилия.
— Да, — подтвердил Фредерик. — На редкость непритязательная компания подобралась.
— Здесь нет ничего смешного, — резко произнес Эдвин. — Вы все прекрасно поняли, от чего нам предложил отказаться Виктор.
— Ну-ну, Эд, — двоюродный брат предостерегающе поднял ладонь. — Я никому ничего не предлагал.
— Тогда мне послышалось, — с сарказмом сказал Эдвин.
— А что ты имеешь против предложения Вика, брат? — неожиданно спросил Леонард.
— Я полагаю, что идеи вроде этой только уводят нас в сторону от решения проблем.
— А какие у нас проблемы? — тут же поинтересовался близнец.
— Корона, — отрубил Эд после короткого колебания.
— И много у нас с ней проблем?
— Ровно столько же, сколько и нас, — сострил Ланселот.
Все зашевелились.
— Допустим, — спокойно согласился Леонард. — И как ты, Эдвин, собрался их решать?
— Это что, допрос? — высокомерно осведомился самый старший принц.
— Да, — равнодушно подтвердил близнец.
— Судя по твоему тону, у тебя и самого есть, что сказать по этому поводу.
— Есть. Корону беру я.
После короткой паузы все зааплодировали.
— Ну, наконец-то! — воскликнула Эмилия. — Наконец-то роковые слова сказаны. Когда коронация, Леон?
— Очень смешно, — оборвал ее Эдвин. — Прямо обхохочешься.
— А что? — вопросил Фредерик, — во всяком случае, ничего более определенного я еще не слышал. Молодец, Леонард.
— Спасибо, Фред. Но Эдвин еще не ответил на мой вопрос.
— Какое трогательное взаимопонимание, — язвительно заметил Эдвин. — Только, брат, постарайся не поворачиваться спиной к своим родственничкам после этого заявления.
— Это грязный прием, Эд! — пылко воскликнул Лоун.
В зале поднялся возмущенный гам.
— Ты хоть сам понимаешь, что говоришь, братец? — холодно осведомился Фредерик.
На Эдвина обрушились со всех сторон, и он сидел в напряженной позе, вертя головой и гоняя желваки по скулам. Он с такой силой сжал подлокотники кресла, что у него побелели костяшки пальцев.
— Да прекратите вы! Свое мнение обо мне можете держать при себе. И плевал я на приличия! Я не сказал ничего такого, чего вы и сами не знаете. Я играю в открытую и повторяю: мне не нравится предложение Леона.
Брат не просто произнес это, а словно бы злобно выплюнул, но в его голосе было столько внутренней убежденности, что все замолчали.
— Я только хочу сказать, что Леон может поворачиваться спиной к кому захочет и когда захочет. Потому, что рядом буду я, — ледяным тоном заявила Диана в наступившей тишине.
— Знаешь, сестричка, — задумчиво отозвался близнец. — Возможно, Эдвин и прав. Думаю, нам не следует сердиться на него.
— Только что было растоплено еще одно мужское сердце, — торжественно возвестила Эмилия. — Это и есть хваленый мужской рассудок?
— Эд? — позвал Виктор. — А в какую форму выльется твое «мне не нравится»?
— В такую же, в какую и твое. И не надо мне рассказывать, что ты будешь очень рад видеть Леонарда на троне.
— И не буду рассказывать. Хотя, кстати, я ничего не имею против Леона.
Эдвин поморщился.
— Только не надо, не нужно этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Герцог открыл глаза, подался вперед и поставил свой бокал на тележку. Потянул руку за очередным, но, в последний момент, видимо передумав, опустил ее и расслабленно откинулся на спинку кресла.
Столик описал очередной отрезок дуги. Лоун — самый младший из детей покойного короля, самый младший из присутствующих. Юноша, почти ребенок, он врагов не имел.
Лоун протянул руку с пустым бокалом, но, несмотря на видимые усилия, поставить ровно его не сумел. Бокал перевернулся, и десять пар глаз вперились в самого младшего из принцев. Парень мгновенно покраснел и быстро схватил новый бокал.
Следующим был Фредерик, старший сын герцога Кардигана. К этому человеку Ланс испытывал особый интерес. У них были совершенно разные матери, их отцы, хоть и братья, но внешне были полной противоположностью друг другу. Ланс и Фредерик же были похожи как братья-близнецы. И фигурой двоюродный брат походил скорее на дядю-короля, чем на собственного отца. Кроме того, Ланс угадывал в этом человеке и какую-то духовную общность с собой. Фредерик с детства был сумасбродным, вспыльчивым, но отходчивым и способным на великодушный поступок человеком. Отношение к нему остальных членов семьи было очень неоднозначным. По праву рождения он почти ни на что не мог претендовать, и это здорово облегчало ему жизнь.
Взяв полный бокал, Фредерик тут же отпил половину содержимого.
Поскрипывающие колесики остановились у следующего кресла. Эдвин, старший сын Дарвина, долгое время был любимчиком короля и потому почти ни с кем не ладил. Драчливый и наглый в детстве, он с возрастом стал самоуверенным, высокомерным и грубым. Во всяком случае, с точки зрения Ланса. Друг друга они терпеть не могли.
Эдвин поменял бокалы с точностью гвардейца, проделывающего на плацу приемы с оружием… Ланс поспешно отвел взгляд.
Виктор, младший сын герцога Кардигана. Внешне он был — сын отца своего. По характеру же — более мягкая версия своего брата. Язвительный, шумный, быстрый, с открытым взглядом и ясным умом. В детстве он был заводилой и автором всех игр и шалостей, и нередко ему удавалось верховодить даже над старшими братьями. Со временем эти забавы, как будто бы, прекратились.
Виктор поставил пустой бокал на стол, с улыбкой поблагодарил слугу и взял полный.
— В общем-то, Эми права, — нарушил затянувшуюся паузу Филипп, — вряд ли нашу жизнь можно считать нормальной. Нет, я не собираюсь менторствовать, я просто обозначаю наметившуюся тенденцию.
— Наметившуюся лет девяносто назад, при рождении Дарвина, — со смехом подсказал Фредерик.
— Пусть так, но что мешает ее исправить?
— Я бы сказал так: неумение и нежелание наступать на горло песне, — пояснил Виктор.
Эмилия прыснула.
— Да? А я думала, мы только этим и занимаемся.
— Похоже, я неточно выразился. Я хотел сказать «наступать на горло собственной песне».
— И что сие означает? — поинтересовался Винс.
— Например, было бы неплохо научиться отказываться от собственных амбиций.
— Ого! — воскликнул Ланс. — Ты покажешь нам пример?
Кузен улыбнулся ему.
— Разве у меня когда-то были амбиции?
Все рассмеялись.
— Интересно, у кого из нас они есть? — промокая платочком глаза, вопросила Эмилия.
— Да, — подтвердил Фредерик. — На редкость непритязательная компания подобралась.
— Здесь нет ничего смешного, — резко произнес Эдвин. — Вы все прекрасно поняли, от чего нам предложил отказаться Виктор.
— Ну-ну, Эд, — двоюродный брат предостерегающе поднял ладонь. — Я никому ничего не предлагал.
— Тогда мне послышалось, — с сарказмом сказал Эдвин.
— А что ты имеешь против предложения Вика, брат? — неожиданно спросил Леонард.
— Я полагаю, что идеи вроде этой только уводят нас в сторону от решения проблем.
— А какие у нас проблемы? — тут же поинтересовался близнец.
— Корона, — отрубил Эд после короткого колебания.
— И много у нас с ней проблем?
— Ровно столько же, сколько и нас, — сострил Ланселот.
Все зашевелились.
— Допустим, — спокойно согласился Леонард. — И как ты, Эдвин, собрался их решать?
— Это что, допрос? — высокомерно осведомился самый старший принц.
— Да, — равнодушно подтвердил близнец.
— Судя по твоему тону, у тебя и самого есть, что сказать по этому поводу.
— Есть. Корону беру я.
После короткой паузы все зааплодировали.
— Ну, наконец-то! — воскликнула Эмилия. — Наконец-то роковые слова сказаны. Когда коронация, Леон?
— Очень смешно, — оборвал ее Эдвин. — Прямо обхохочешься.
— А что? — вопросил Фредерик, — во всяком случае, ничего более определенного я еще не слышал. Молодец, Леонард.
— Спасибо, Фред. Но Эдвин еще не ответил на мой вопрос.
— Какое трогательное взаимопонимание, — язвительно заметил Эдвин. — Только, брат, постарайся не поворачиваться спиной к своим родственничкам после этого заявления.
— Это грязный прием, Эд! — пылко воскликнул Лоун.
В зале поднялся возмущенный гам.
— Ты хоть сам понимаешь, что говоришь, братец? — холодно осведомился Фредерик.
На Эдвина обрушились со всех сторон, и он сидел в напряженной позе, вертя головой и гоняя желваки по скулам. Он с такой силой сжал подлокотники кресла, что у него побелели костяшки пальцев.
— Да прекратите вы! Свое мнение обо мне можете держать при себе. И плевал я на приличия! Я не сказал ничего такого, чего вы и сами не знаете. Я играю в открытую и повторяю: мне не нравится предложение Леона.
Брат не просто произнес это, а словно бы злобно выплюнул, но в его голосе было столько внутренней убежденности, что все замолчали.
— Я только хочу сказать, что Леон может поворачиваться спиной к кому захочет и когда захочет. Потому, что рядом буду я, — ледяным тоном заявила Диана в наступившей тишине.
— Знаешь, сестричка, — задумчиво отозвался близнец. — Возможно, Эдвин и прав. Думаю, нам не следует сердиться на него.
— Только что было растоплено еще одно мужское сердце, — торжественно возвестила Эмилия. — Это и есть хваленый мужской рассудок?
— Эд? — позвал Виктор. — А в какую форму выльется твое «мне не нравится»?
— В такую же, в какую и твое. И не надо мне рассказывать, что ты будешь очень рад видеть Леонарда на троне.
— И не буду рассказывать. Хотя, кстати, я ничего не имею против Леона.
Эдвин поморщился.
— Только не надо, не нужно этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107