Старый гончий пес, как всегда, не понимал причин дурного настроения хозяина, но был готов его утешить.
Анатоль положил руку ему на голову, и ему захотелось, как когда-то, встать на колени, обнять пса, уткнуться ему в шею.
Он уже наклонился, когда Цезарь вдруг насторожился и зарычал, почуяв чьи-то шаги. Анатоль резко выпрямился. Нет нужды оборачиваться, чтобы узнать, кто идет.
В замке Ледж только один человек мог вот так застать его врасплох. Медлин. Шурша шелком, окутанная ароматным облаком духов, она скользящей походкой приближалась к мужу.
Цезарь подбежал к ней, и она ласково поздоровалась с собакой, а потом окликнула Анатоля.
Анатоль стиснул зубы, с ужасом гадая, давно ли она наблюдает за ним, и что могла понять из увиденного. Потом обернулся к ней, вежливо и холодно наклонил голову.
— Мадам.
Ночной ветер раздувал кринолин Медлин, такой широкий, что сама она казалась совсем крошечной.
Подол изумрудно-зеленого шелкового платья был собран фестонами, приоткрывая кокетливую нижнюю юбку. Платье колыхалось и переливалось от ее малейшего движения. Она подошла к Анатолю, бледное личико словно светилось в темноте.
Медлин склонила голову к плечу — как всегда, когда что-то вызывало ее интерес. Этот жест уже стал для Анатоля привычным и знакомым.
— Что-нибудь не так? — с беспокойством спросила она.
Не так? Нет, ничего особенного, вот только эта женщина за время своей жизни в замке Ледж открыла слишком много дверей. И словно распахнула дверь в сердце Анатоля, сделав его беззащитным.
Он принудил себя ответить безразличным тоном:
— Что же может быть не так?
— Не знаю. Просто я не нашла вас в доме и забеспокоилась.
Его отсутствие обеспокоило Медлин? Настолько, что она отправилась на поиски? Подобного участия Анатоль не видел и от собственных родителей. Он пристально взглянул в лицо Медлин, но затеплившаяся было надежда тотчас угасла.
Медлин была такой же, как всегда, — улыбчивой и умной. Она отправилась бы искать кого угодно — хоть Уилла Спаркинса, хоть кошку. Медлин не только самая практичная из женщин, у нее на редкость доброе сердце. Вот только Анатоль нуждался не в такой доброте.
— Не о чем было беспокоиться, — сказал он. — Я просто решил выгулять Цезаря, прежде чем запереть его на псарне. Полагаю, вы хотите, чтобы сегодня собак в доме не было?
— Да, благодарю вас… но только Цезаря нужно оставить.
Анатоль изумленно вскинул брови. И удивился еще больше, когда Медлин, не опасаясь за свое новое платье, наклонилась и потрепала массивную голову старого пса.
Значит, его жена питает слабость к потрепанным жизнью и покрытым шрамами созданиям? Тогда, возможно, и для него не все потеряно. Медлин запустила пальцы в собачью шерсть, и Анатоль поймал себя на том, что не сводит с них взгляда.
Проклятье! Если мужчина завидует собственной собаке, стало быть, он дошел до ручки. В свете, лившемся из окон, было видно, что волосы Медлин собраны в сложный узел на затылке и ниспадают на плечо длинными локонами, подчеркивая изящный изгиб обнаженной шеи. Анатоль томился невыразимым желанием прикоснуться к шелковистой теплой коже… но знал, что, протянув руку, уже не сможет остановиться. Поэтому он нарочно сжал кулаки, вытянул руки по швам.
Все это время Анатоль так старательно изображал джентльмена, что сам себя не узнавал. Он не повышал голоса, не приближался к Медлин, если от него пахло конюшней, не сквернословил в ее присутствии — даже обнаружив, что в излишнем усердии она выбросила его любимые охотничьи перчатки.
И кроме всего прочего, он не прикасался к жене, только помогал встать со стула после обеда и торопливо целовал в лоб, желая спокойной ночи. Он твердо решил не требовать большего, пока Медлин сама этого не захочет. Он был таким уважительным, таким заботливым, таким благопристойным.
Замечает ли хотя бы эта женщина неловкие попытки завоевать ее? Неутоленная страсть, нестерпимый жар в крови доводили Анатоля до безумия. Черт возьми, он еще должен завоевывать собственную жену! Медлин принадлежит ему, и он волен обладать ею, когда пожелает.
И Медлин подчинится. Стиснет зубы, и будет терпеть, а потом весело улыбаться, ведь она так разумна и практична. Это-то и ужасно!
Медлин что-то ласково пробормотала и, оставив собаку, обеспокоено глянула на темное небо, по которому неслись грозные тучи.
— Надеюсь, наших гостей не застигнет по дороге буря, — сказала она. — Ветер сегодня так необычно шумит, — словно плачет и жалуется. Странная ночь.
У Анатоля дернулся угол рта. Ночь может оказаться куда более странной, чем представляет себе Медлин, хотя он постарается, чтобы этого не случилось.
Медлин вздрогнула, повела обнаженными плечами. Невинное приглашение заключить ее в объятия, прижать к себе, чтобы согреть ее кровь.
И свою. Вдохнуть в нее свой жар, ощутить всем своим существом податливость ее плоти. И кончится все это тем, что Анатоль сорвет с нее нарядное платье и овладеет ею прямо здесь, под окнами гостиной.
Он подобрался, сжал губы, единственным доступным ему способом укротив демона страсти. Попросту отвернулся.
— Пора вернуться в дом, — пробормотал он. — Здесь слишком холодно.
— О, нет, мне хорошо, — начала было Медлин, но Анатоль уже шел к двери. Она прикусила губу, не закончив фразу.
Ей так хотелось узнать истинную причину этих скитаний в темноте. На миг суровый и властный супруг показался Медлин потерявшимся мальчиком, всеми забытым, ждущим, чтобы кто-нибудь вышел и позвал его в дом.
Впрочем, какие бы думы ни мучили Анатоля, для Медлин они оставались тайной. Как и многое другое в этом человеке. Знакомое отчаяние охватило Медлин. На сегодняшний вечер она возлагала такие надежды, может быть, беспочвенные.
Брак с Анатолем был заключен при странных обстоятельствах, и не менее странным оказалось начало их совместной жизни. Но желание принять у себя родственников, чтобы представить им жену, — что может быть обычнее и естественнее? Медлин надеялась, что этот ужин сблизит ее с Анатолем. Быть может, он научится делиться с ней воспоминаниями, мечтами, секретами, которые, судя по всему, и были главной причиной его отчуждения.
Его скрытность неимоверно осложняла жизнь. Сегодня Медлин должна была впервые исполнять роль хозяйки дома — и почти ничего не знала о своих гостях.
Всю неделю Медлин донимала Анатоля вопросами, но он неизменно уклонялся от пространных ответов. Сказал только, что один его дядюшка владеет торговыми судами, а другой вложил состояние в десять рудников. Все, что касалось прочих Сентледжей, очевидно, находилось под тем же запретом, что и старое крыло замка.
«Я могу лишь надеяться, что вы станете мне доверять».
Медлин и старалась доверять, но это было бы куда проще, если б Анатоль так не отдалялся от нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Анатоль положил руку ему на голову, и ему захотелось, как когда-то, встать на колени, обнять пса, уткнуться ему в шею.
Он уже наклонился, когда Цезарь вдруг насторожился и зарычал, почуяв чьи-то шаги. Анатоль резко выпрямился. Нет нужды оборачиваться, чтобы узнать, кто идет.
В замке Ледж только один человек мог вот так застать его врасплох. Медлин. Шурша шелком, окутанная ароматным облаком духов, она скользящей походкой приближалась к мужу.
Цезарь подбежал к ней, и она ласково поздоровалась с собакой, а потом окликнула Анатоля.
Анатоль стиснул зубы, с ужасом гадая, давно ли она наблюдает за ним, и что могла понять из увиденного. Потом обернулся к ней, вежливо и холодно наклонил голову.
— Мадам.
Ночной ветер раздувал кринолин Медлин, такой широкий, что сама она казалась совсем крошечной.
Подол изумрудно-зеленого шелкового платья был собран фестонами, приоткрывая кокетливую нижнюю юбку. Платье колыхалось и переливалось от ее малейшего движения. Она подошла к Анатолю, бледное личико словно светилось в темноте.
Медлин склонила голову к плечу — как всегда, когда что-то вызывало ее интерес. Этот жест уже стал для Анатоля привычным и знакомым.
— Что-нибудь не так? — с беспокойством спросила она.
Не так? Нет, ничего особенного, вот только эта женщина за время своей жизни в замке Ледж открыла слишком много дверей. И словно распахнула дверь в сердце Анатоля, сделав его беззащитным.
Он принудил себя ответить безразличным тоном:
— Что же может быть не так?
— Не знаю. Просто я не нашла вас в доме и забеспокоилась.
Его отсутствие обеспокоило Медлин? Настолько, что она отправилась на поиски? Подобного участия Анатоль не видел и от собственных родителей. Он пристально взглянул в лицо Медлин, но затеплившаяся было надежда тотчас угасла.
Медлин была такой же, как всегда, — улыбчивой и умной. Она отправилась бы искать кого угодно — хоть Уилла Спаркинса, хоть кошку. Медлин не только самая практичная из женщин, у нее на редкость доброе сердце. Вот только Анатоль нуждался не в такой доброте.
— Не о чем было беспокоиться, — сказал он. — Я просто решил выгулять Цезаря, прежде чем запереть его на псарне. Полагаю, вы хотите, чтобы сегодня собак в доме не было?
— Да, благодарю вас… но только Цезаря нужно оставить.
Анатоль изумленно вскинул брови. И удивился еще больше, когда Медлин, не опасаясь за свое новое платье, наклонилась и потрепала массивную голову старого пса.
Значит, его жена питает слабость к потрепанным жизнью и покрытым шрамами созданиям? Тогда, возможно, и для него не все потеряно. Медлин запустила пальцы в собачью шерсть, и Анатоль поймал себя на том, что не сводит с них взгляда.
Проклятье! Если мужчина завидует собственной собаке, стало быть, он дошел до ручки. В свете, лившемся из окон, было видно, что волосы Медлин собраны в сложный узел на затылке и ниспадают на плечо длинными локонами, подчеркивая изящный изгиб обнаженной шеи. Анатоль томился невыразимым желанием прикоснуться к шелковистой теплой коже… но знал, что, протянув руку, уже не сможет остановиться. Поэтому он нарочно сжал кулаки, вытянул руки по швам.
Все это время Анатоль так старательно изображал джентльмена, что сам себя не узнавал. Он не повышал голоса, не приближался к Медлин, если от него пахло конюшней, не сквернословил в ее присутствии — даже обнаружив, что в излишнем усердии она выбросила его любимые охотничьи перчатки.
И кроме всего прочего, он не прикасался к жене, только помогал встать со стула после обеда и торопливо целовал в лоб, желая спокойной ночи. Он твердо решил не требовать большего, пока Медлин сама этого не захочет. Он был таким уважительным, таким заботливым, таким благопристойным.
Замечает ли хотя бы эта женщина неловкие попытки завоевать ее? Неутоленная страсть, нестерпимый жар в крови доводили Анатоля до безумия. Черт возьми, он еще должен завоевывать собственную жену! Медлин принадлежит ему, и он волен обладать ею, когда пожелает.
И Медлин подчинится. Стиснет зубы, и будет терпеть, а потом весело улыбаться, ведь она так разумна и практична. Это-то и ужасно!
Медлин что-то ласково пробормотала и, оставив собаку, обеспокоено глянула на темное небо, по которому неслись грозные тучи.
— Надеюсь, наших гостей не застигнет по дороге буря, — сказала она. — Ветер сегодня так необычно шумит, — словно плачет и жалуется. Странная ночь.
У Анатоля дернулся угол рта. Ночь может оказаться куда более странной, чем представляет себе Медлин, хотя он постарается, чтобы этого не случилось.
Медлин вздрогнула, повела обнаженными плечами. Невинное приглашение заключить ее в объятия, прижать к себе, чтобы согреть ее кровь.
И свою. Вдохнуть в нее свой жар, ощутить всем своим существом податливость ее плоти. И кончится все это тем, что Анатоль сорвет с нее нарядное платье и овладеет ею прямо здесь, под окнами гостиной.
Он подобрался, сжал губы, единственным доступным ему способом укротив демона страсти. Попросту отвернулся.
— Пора вернуться в дом, — пробормотал он. — Здесь слишком холодно.
— О, нет, мне хорошо, — начала было Медлин, но Анатоль уже шел к двери. Она прикусила губу, не закончив фразу.
Ей так хотелось узнать истинную причину этих скитаний в темноте. На миг суровый и властный супруг показался Медлин потерявшимся мальчиком, всеми забытым, ждущим, чтобы кто-нибудь вышел и позвал его в дом.
Впрочем, какие бы думы ни мучили Анатоля, для Медлин они оставались тайной. Как и многое другое в этом человеке. Знакомое отчаяние охватило Медлин. На сегодняшний вечер она возлагала такие надежды, может быть, беспочвенные.
Брак с Анатолем был заключен при странных обстоятельствах, и не менее странным оказалось начало их совместной жизни. Но желание принять у себя родственников, чтобы представить им жену, — что может быть обычнее и естественнее? Медлин надеялась, что этот ужин сблизит ее с Анатолем. Быть может, он научится делиться с ней воспоминаниями, мечтами, секретами, которые, судя по всему, и были главной причиной его отчуждения.
Его скрытность неимоверно осложняла жизнь. Сегодня Медлин должна была впервые исполнять роль хозяйки дома — и почти ничего не знала о своих гостях.
Всю неделю Медлин донимала Анатоля вопросами, но он неизменно уклонялся от пространных ответов. Сказал только, что один его дядюшка владеет торговыми судами, а другой вложил состояние в десять рудников. Все, что касалось прочих Сентледжей, очевидно, находилось под тем же запретом, что и старое крыло замка.
«Я могу лишь надеяться, что вы станете мне доверять».
Медлин и старалась доверять, но это было бы куда проще, если б Анатоль так не отдалялся от нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98