— Мне вас оставить? — застенчиво спросил Мариус.
Анатоль нетерпеливо отстранил кузена. Он был явно не способен взять себя в руки и хотя бы отчасти скрыть обуявшее его волнение. Когда дверь отворилась, чтобы впустить Фитцледжа, Мариус потихоньку отошел к потухшему очагу.
Анатоль нетерпеливо кинулся к священнику, но лишь затем, чтобы отпрянуть в изумлении. За несколько дней священник сильно постарел, и в это утро перемена была особенно заметна. Его плечи поникли, волосы, словно приклеились к голове, а глаза… Его глаза, в которых всегда светилась юношеская невинность в сочетании с вечной мудростью…
Теперь это были просто глаза старика.
Изможденный вид Искателя Невест давал исчерпывающий ответ на вопрос Анатоля. И все же он не мог удержаться, презирая самого себя за отчаяние, которое выдавал его дрожащий голос.
— Вы… вы говорили с Медлин? Она вернется ко мне?
Старик ничего не ответил. Опустив голову, он добрел до стола и положил на него длинный сверток. Сверкающая рукоять торчала из холстины.
Меч Сентледжей.
Хрупкая надежда, за которую Анатоль цеплялся, как утопающий за соломинку, разлетелась на тысячу кусочков.
— Она отказывается даже увидеться со мной? — проговорил Анатоль, судорожно сглотнув. — Вы сказали ей, что я клянусь никогда не пользоваться ни одной из моих проклятых способностей? Что я буду держаться на расстоянии? Что даже не попытаюсь прикоснуться к ней?
— Мне очень жаль, милорд, — произнес Фитцледж. — Я передал ей все, что вы велели, но ничего не изменилось.
— И… и она по-прежнему желает покинуть Корнуолл?
— Да, она хочет немедленно вернуться в Лондон.
Анатоль сказал себе, что именно этого он ожидал, именно этого боялся. Так узник на скамье подсудимых ждет пожизненного приговора. Но почему приговор все равно поражает так жестоко?
Он снова откинулся на спинку кресла. Медлин хочет покинуть его. Не на неделю, не на месяц — навсегда. Вот как велик ее страх. Отчаяние грозило захлестнуть его черной волной, он закрыл глаза в попытке побороть приступ.
— Хорошо, — прошептал он. Он механически протянул онемевшую руку, нашел перо и придвинул к себе лист бумаги.
— Я велю моему поверенному передать в ее распоряжение такую сумму, какую бы она ни захотела. Я уже отправил почти всю ее одежду в дом священника и позабочусь о том, чтобы остальные ее вещи отослали в Лондон. Она… — он запнулся, так как горло у него перехватило. — Ей наверняка понадобятся ее книги.
Все это время Мариус молча слушал. Но теперь он бросился мимо Фитцледжа к Анатолю, склонился над ним.
— Господи помилуй, Анатоль, что ты такое говоришь? Это невозможно, нельзя позволить ей уйти!
— Что ты хочешь от меня, кузен? — устало спросил Анатоль. — Чтобы я заставил Медлин вернуться ко мне? Приковал ее к стене цепью?
— Нет. Тебе и не придется. Медлин не боится вас, милорд.
— Ты не был здесь в ту ночь. Ты не заглядывал ей в душу, да твои способности и не понадобились бы. Любому глупцу было бы видно, как она напугана.
— Я бы тоже испугался, если б ты обрушил на мою голову половину замка! — вскричал Мариус. — Но я смотрел в сердце твоей жены прежде и видел там только силу и храбрость. И любовь к тебе.
Любовь? Губы Анатоля искривила горькая улыбка.
— Твой дар, должно быть, тебе изменил, Мариус. Ни одна женщина не может любить меня. Я всегда это знал. Моя единственная ошибка заключается в том, что я забыл это.
Фитцледж не расслышал их приглушенный разговор. Отвернувшись от стола, он сделал несколько шагов и проговорил:
— Прости мне господи. Это моя вина.
— Нет, старина, вам не в чем себя винить. Вы сделали все, что могли. Только я виноват во всем.
Однако слова Анатоля не успокоили Фитцледжа, напротив, он взволновался еще больше. Облокотившись на каминную полку, он уткнулся лицом в рукав, но Анатоль успел заметить слезинку, бегущую по морщинистой щеке.
Фитцледж плакал.
Анатоль бросил испуганный и беспомощный взгляд на Мариуса, но не увидел в его глазах сочувствия, столь обычного для своего кузена. Прищурившись, Мариус пристально смотрел на Фитцледжа.
— Он что-то скрывает от тебя, Анатоль, — наконец произнес Мариус. — И это касается Медлин.
Фитцледж скрывает? «Мариуса и впрямь покинул его дар», — подумал Анатоль. Священник был самым честным человеком из всех, кого он знал. Он мог вспомнить только один случай, когда Фитцледж пустился на обман, когда старик старался устроить брак между Анатолем и Медлин.
Анатоль, опершись руками о стол, медленно поднялся.
— Фитцледж!
Услышав свое имя, старик, казалось, лишь больше ушел в себя. Что-то невнятно бормоча, он полез за носовым платком.
— Я… не думаю, что могу это вынести. Видеть, что ему так больно. Хуже, чем когда мать отвергала его… Но я обещал Медлин.
— Что обещали? — спросил Анатоль.
— Должно быть, это связано с причиной, по которой Медлин покидает тебя, — сказал Мариус.
Фитцледж громко высморкался и устремил на Мариуса взгляд, полный мягкого укора.
— Благодарю вас, молодой человек, но я и сам могу открыть тайну.
— Тогда лучше сделайте это. И побыстрее. — Анатоль обошел стол и тяжело положил руку на плечо Фитцледжа.
Старик долго и тщательно сворачивал платок, по-прежнему избегая взгляда Анатоля.
— Медлин думала, и я согласился с ней, — что вам лучше не знать истинную причину, по которой она отказывается вернуться в замок Ледж.
— В чем же дело?
— Ваша жена уезжает не потому, что боится вас, милорд…
— Я так и знал! — перебил его Мариус торжествующим тоном. — Она боится не тебя, а за тебя.
— Говорите так, чтобы вас можно было понять, Фитцледж, — сказал Анатоль, стараясь быть вежливым с обезумевшим стариком, но чувствуя, что его терпению приходит конец.
— Медлин боится, что если она останется с вами, то убьет вас.
— Она уже убивает меня!
— Нет, по-настоящему убьет. Она… у нее было видение.
Неужели у старика от огорчения помутился разум?
— Вы знаете, что это невозможно. Если, конечно, вы не обнаружили, что Медлин происходит от побочных отпрысков Просперо и в ее жилах течет кровь Сентледжей.
— Она смотрела в кристалл, она воспользовалась силой, заключенной в мече, вашей собственной силой, милорд, — настойчиво проговорил Фитцледж. Взгляд его покрасневших глаз был вполне осмысленным и серьезным. — И не в первый раз. Сначала бедняжка думала, что это игра воображения, но меч предсказал ей, что вы с ней поедете верхом к волшебному камню.
Слова старика пробудили в Анатоле смутное беспокойство. Он убрал руку с плеча Фитцледжа и нахмурился:
— Я не могу в это поверить.
— Почему? — спросил Мариус. — Ты Сентледж. Нам ли не верить в наши собственные легенды, тем более в легенды, связанные с мечом Просперо?
— Наше семейство плодит легенды, словно море устриц, — огрызнулся Анатоль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98