ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Да… ты… повернись… не пойму… кто такой, – еле вымолвил он наконец, наклонившись к поверженному.
Почувствовав-таки на своем плече прикосновение страшной ледяной руки, несчастный встрепенулся, но с колен не встал, и, глядя на мертвого сородича совершенно круглыми от ужаса глазами, завопил тонко, по-девчачьи:
– НЕ НА-А-АДО!
– Кайюм! Кайюм! – пытался успокоить его Хайюрр. – Да живой я! Живой! Посмотри! Потрогай…
Нет, все напрасно! Кайюм понял только одно: мертвец настроен довольно мирно; его можно уговорить! И, не в силах больше видеть вернувшегося от Предков, он зажмурил глаза и зачастил:
– Хайюрр, Хайюрр, я всегда тебя любил, всегда тобой восхищался! Не трогай Кайюма, не забирай своего младшего брата на Тропу Мертвых, не надо! Мы все тебя любим, все почитаем, мы принесли Предкам дары, мы мстили и еще будем мстить, – только возвращайся к себе, к нашим Предкам возвращайся!..
Поняв, что в эту скороговорку невозможно вставить ни слова, Хайюрр безнадежно махнул рукой и снова принялся хохотать. Смеялись все трое. Ата, та просто лежала на брошенной поклаже, всхлипывая от смеха. И Аймик уже обессилел, уже готов был опуститься прямо в снег, хотя и понимал: все это и бедой может обернуться! Сверху уже слышались настороженные мужские голоса и какие-то странные отрывистые звуки…
Вдруг из-за куста, перепрыгнув через стоящего на коленях подростка, прямо к Хайюрру метнулся… ВОЛК! А тот почему-то издал радостный крик, воткнул в снег свое копье и едва успел перехватить руку Аймика, уже занесшую оружие:
– Стой! Это друг!
И пораженный Аймик увидел, что волк (странный он какой-то!), вместо того чтобы вцепиться человеку в горло, ластится, повизгивает, метет хвостом снежную пыль (сроду не встречал у волков такой повадки!) и… улыбается; ну точно – улыбается!
– Ну иди сюда, мой красавец! – воскликнул Хайюрр, протягивая к зверю руки. И тот, взвизгнув от радости, вплотную подбежал к человеку, поставил ему на грудь могучие передние лапы и принялся вылизывать чернобородое лицо!
Пораженный этим невиданным зрелищем, Аймик даже не заметил, как рядом с ними на тропе оказался мужчина. Такой же рослый, как Хайюрр (только в плечах пошире), такой же бородатый (только борода побольше и с проседью), с такой же улыбкой… Ошибиться невозможно – отец!
– Ну, уж если Серко тебя признал, значит, живой! Здравствуй, Хайюрр! Они обнялись.
– Р-р-р-р-р!
Аймик опустил глаза и мгновенно встал так, чтобы заслонить собой Ату. Этот странный волк явно не собирался причислять их к своим друзьям. Конечно, в руке копье, и он справится со зверем, но…
– Стой, Серко, не смей! – Вовремя спохватившись, Хайюрр перехватил зверя голыми руками, прямо за уши. – Это друзья, понимаешь? Свои. Свои!
Он усадил волка, несколько раз повторив: «Свои. Это свои!», затем подошел к Аймику и Ате, обнял их за плечи:
– Свои! Понял?
– Р-р-ру!
Волк поднялся, неторопливо, уже без угрозы, подошел к Аймику, затем к Ате, обнюхал, внимательно посмотрел в их лица и, потеряв к ним всякий интерес, вновь принялся ластиться к своему другу.
– Сын мой! И кто же они такие – «свои»?
– Те самые, отец, без которых мы бы встретились только на Тропе Мертвых!
– Аймик… сын Тигрольва, ставший безродным.
– Ата, дочь Серой Совы.
Вождь детей Сизой Горлицы обеими руками пожал руки каждого из них:
– Те, кто спас моего сына, – желанные гости под кровом детей Сизой Горлицы!
Вождь улыбался и смотрел дружелюбно, но Аймик заметил, что при слове «безродный» в его взгляде промелькнула настороженность.

Глава 8 У ДЕТЕЙ СИЗОЙ ГОРЛИЦЫ
1
Стойбище детей Сизой Горлицы состояло из нескольких больших жилищ, расположившихся в ряд по левому склону неглубокой, но длинной балки, у выхода ее в речную долину. Эти жилища! Во время своих странствий Аймику уже приходилось видеть подобные – издали, но даже издали они вызывали удивление. Теперь же, впервые рассмотрев их как следует, со всех сторон, Аймик искренне восхищался детьми Сизой Горлицы. Конечно, и они, дети Тигрольва, используют мамонтовые кости при строительстве своих жилищ, пожалуй даже более уютных, чем эти. Но такого количества костей, так тщательно подобранных одна к одной, соединенных в огромный холмовидный каркас, прежде не доводилось встречать! Аймик медленно обходил одно из них, вглядываясь в детали этого удивительного строения.
Основание каркаса образовывала земляная насыпь, припорошенная снегом. Было понятно, что она прикрыла расставленные на затылки черепа мамонтов: из-под земли и снега торчали бивневые пазухи. Некоторые – с бивнями, установленными так, что бивни эти естественно входили в общий каркас. В другие пазухи были воткнуты жерди. Над черепами по всему обводу жилище опоясывал ряд красиво уложенных лопаток мамонта; выше – отдельные бивни и множество рогов северного оленя. Кости эти придавливали собой толстые шкуры мамонта. Даже сквозь снег было заметно, что все это сооружение дополнительно укреплено земляной подсыпкой.
Медленно обходя вокруг этого сооружения, Аймик шевелил губами и загибал пальцы, считая шаги. Ого! Три раза по две руки и еще…
– Любуешься? – Хайюрр весело и, пожалуй, слегка покровительственно хлопнул Аймика по плечу.
– Да-а! И как это все не рухнет?
– Не бойся, не рухнет, – коротко хохотнул Хайюрр. – Дети Сизой Горлицы строить умеют!
Он явно гордился этим умением.
– Вот тут тебя и устроим. Пока с нами жить будешь. На месте брата.
Вход, обращенный к реке, образовывали два бивня. Их тонкие концы в верхней части были соединены в общую дугу куском полой трубчатой кости. Оленья шкура, прикрывавшая вход, была наполовину приспущена, и внутрь проникал дневной свет, вместе с холодом. Аймик заглянул с порога. (Удивительно! Войти можно, даже не пригибаясь.) Стало понятнее, что удерживает всю эту сложную и тяжелую конструкцию: внутренний каркас из жердей… Глаза, постепенно привыкающие к полумраку, различали лежанки, шкуры, какие-то вещи… Одежду, оружие… В центральной части дымились два очага, почти погасшие. Аймик отметил про себя, что жилище как бы разделено на две неравные части, – только не понять, какая из них мужская, какая женская. (Ах да! Хайюрр что-то говорил такое..) И еще отметил: внутри свежо и холодно.
– Что, боишься, замерзнем? – угадал Хайюрр. – Не бойся, к ночи тепло будет. Вы с Атой третий очаг затеплите; нагреем, надышим… Только знаешь, – спохватился он вдруг, – Ата не здесь будет жить, не с нами. В другом доме. С моими женами, с детьми, с другими женами. Таков уж у нас обычай. Ну, пошли за вещами. Дел много, а к вечеру соседи придут. Из других стойбищ. Решать будем, как быть с теми… Оленерогими.
Перед жилищами, подле больших очагов («Почти такие же, как наши общие", – подумал Аймик), собралась вся община.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134