Но меня интересовали не имена древних магов. Я сразу увидел две двери, расположенные в противоположных краях круглой комнаты. Обе были приотворены.
На ближайшей ко мне усыпальнице красовалась надпись «Леонард, Магистр Черной и Потусторонней Магии, директор Школы МИФ с 7 века новой эры…» Мессир Леонард был еще жив, поэтому на табличке не стояли даты его жизни и правления. Зато на противоположной было высечено: «Фьордир Фрейриссон, конунг Севера, ван из асов и основатель Школы МИФ, первый век новой эры». Я с опаской заглянул внутрь.
Да, он был там. Крышка гроба, разбитая, валялась на полу в пыли, а возле нее, скорчившись, лицом вниз, лежал полуистлевший труп – скелет, обтянутый кожей. На тонких запястьях еще сохранились золотые браслеты, а на голове – венец.
Мне стало жалко великого конунга древности. Тела подобных ему сжигают, чтобы они не тревожили мир живых. Должно быть, духу его несладко в садах Надверхнего Мира. Я шепотом извинился перед сыном полубога, лежащим здесь, и, пятясь, вышел вон.
Выходные прошли спокойно, если не считать того, что меня опять вызывала дама Морана и сурово отчитала за то, что я расхаживаю по усыпальницам. При этом она смотрела на меня такими злыми глазами, что я уверился окончательно – если кто в Школе МИФ и является моим врагом, то именно она. Еще бы! Я был не просто сыном сектантов, которых она ненавидела, – мои родители занимали в секте важное положение. И они не предстали перед судом, а значит, их вина все еще висела на мне, их потомке. И совсем недавно я выступил против нее, защищая на педсовете Даниила Мельхиора!
Поэтому неудивительно, что понедельник был для меня тяжелым днем.
Выходя из своей комнаты на завтрак, я наступил на белый пергаментный конверт, лежащий на полу. Почтальона-ворона поблизости не было, как и следов птичьего помета, значит, письмо попало сюда необычным путем. Может быть, его кто-то принес.
На конверте стояла знакомая мне литера «М», и я вскрыл послание, заранее готовый ко всему.
«Максимилиан! – писал незнакомец. – Недавно я с прискорбием узнал, что ты имел дело с неким Черным Вэлом, именуемым лордом. От всей души советую тебе – если хочешь жить, держись от него подальше. Он смертельно опасен и не тот, за кого себя выдает. Будь осторожен – он может отравить тебя так, что ты этого не заметишь. Возможно, этот человек причастен к смерти твоих родителей».
Это письмо я прочел с большим вниманием, и оно пробудило в моей душе новые подозрения. В школе есть кто-то, кто шпионит за мной. Но кто мог знать, что накануне я был в подвалах у лорда Вэла? Кристиан Шульц, которого я подозревал, в это время убирал снег возле оранжерей… Может быть, кто-то видел, как я вылетал из его лаборатории, словно пробка из бутылки? Но тогда этот шпион, наверное, подслушивал под дверью…
Вопросы, вопросы… От них у меня кружилась голова. Кажется, с тех пор, как я приехал работать в школу, У меня не было ни одного спокойного дня. Пожалуй, незнакомец был прав, когда советовал мне не покидать родной город.
Все еще держа в руке листок пергамента, я спустился в столовую. Черный Вэл обычно редко удостаивал нас своим посещением, но в этот раз он сидел за учительским столом в дальнем углу и молча, сосредоточенно ел чечевицу с курицей. Я уже совсем было решил подойти и прямо спросить, что он задумал, но не смог. Лицо мага-зелейника было таким… таким отрешенным, таким отчаянно-злым, что я побоялся попадаться ему на глаза. А вдруг? Вдруг он в самом деле задумал какую-то каверзу, и я невольно спровоцирую его?
В обед того же дня, когда я только-только вернулся из столовой и не спеша готовился к уроку с семикурсниками, в дверь постучали. Я оторвался от конспекта:
– Да-да!
– Мастер Мортон! – В дверях показалась голова незнакомого мальчишки, кажется, со второго курса, у которых я не преподавал. – Вас зовет к себе мессир директор!
– Прямо сейчас?
– Да. Поскорее! – и пацаненок исчез прежде, чем я спросил, зачем понадобился директору.
Идти не хотелось. Новая тема была довольно трудной – болотные духи и блуждающие огни. На пальцах этого не объяснишь, а зимой устраивать экскурсию на болота проблематично. Надежда была только на воображение и добросовестность ребят. Но если я не успею подготовиться…
Занятый подобными мыслями, я незаметно добрался до учительской и вошел. У камина сидел на корточках Спурий, ссутулившийся и нахохленный, как старый седой ворон. Я вспомнил, что на днях миновало полнолуние. В эти дни оборотень всегда чувствовал себя разбитым. У стола копалась в старых конспектам Маска. Коллеги обернулись и уставились на меня. Я нечасто в последнее время посещал учительскую, так что мой визит был событием.
– Директор у себя? – спросил я.
– Нет. – Спурий грел на огне ладони, такие мозолистые, словно он полгода провел на галере, прикованным к веслу.
– А где?
– У себя наверху. У него сейчас уроки.
– Но он меня вызывал!
– Может, вам к даме Моране? – Маска оторвалась от своих конспектов. – Не так уж часто вы, мастер, радуете нас своим посещением, так что власть имущие вполне могли заинтересоваться вами. Независимость от власти, знаете ли, чревата. Ибо власть сильна только, когда способна заставить подчиняться…
В этом была вся Маска. Она не могла ответить ни на один вопрос, не углубившись в философские дебри. Просто изумительно, как ее ученики ухитрялись вычленять из этого словесного бреда крупицы знаний. Я не дослушал ее монолог, извинился, поклонился, компенсируя свой уход преувеличенно-хорошими манерами и отправился наверх.
Аудитории для занятий магией потустороннего мира располагались на шестом этаже, вместе с праздничным залом и еще несколькими лабораториями. В одной из них находились различные тренажеры, в другой велись наблюдения за звездами, еще две были оставлены про запас.
Размышляя, почему директор хочет видеть меня именно там, я поднимался по лестницам, переходил из крыла в крыло. Аудитория для занятий потусторонним миром и общением с духами… Я никогда там не бывал, но знал, как устроены аналогичные классы в других школах. Там всегда почти все готово для вызова духов и… А что, если мессир Леонард решил вызвать моих родителей? Конечно, белый день – не слишком подходящее время, но для настоящего мастера своего дела нет непреодолимых преград.
Почти убедив себя в этом, я робко постучал в черную дверь, на которой были вырезаны символы древних богов потустороннего мира – Хель и Велеса.
Едва последний стук замер, двери дрогнули. Оба знака вспыхнули зеленоватым светом. Очертания их шевельнулись, и глухой голос произнес:
– Кто идет?
– М-Максимилиан Мортон, – выдавил я, не ожидая такого приема. Неужели ученики тоже проходят через процедуру опознания?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
На ближайшей ко мне усыпальнице красовалась надпись «Леонард, Магистр Черной и Потусторонней Магии, директор Школы МИФ с 7 века новой эры…» Мессир Леонард был еще жив, поэтому на табличке не стояли даты его жизни и правления. Зато на противоположной было высечено: «Фьордир Фрейриссон, конунг Севера, ван из асов и основатель Школы МИФ, первый век новой эры». Я с опаской заглянул внутрь.
Да, он был там. Крышка гроба, разбитая, валялась на полу в пыли, а возле нее, скорчившись, лицом вниз, лежал полуистлевший труп – скелет, обтянутый кожей. На тонких запястьях еще сохранились золотые браслеты, а на голове – венец.
Мне стало жалко великого конунга древности. Тела подобных ему сжигают, чтобы они не тревожили мир живых. Должно быть, духу его несладко в садах Надверхнего Мира. Я шепотом извинился перед сыном полубога, лежащим здесь, и, пятясь, вышел вон.
Выходные прошли спокойно, если не считать того, что меня опять вызывала дама Морана и сурово отчитала за то, что я расхаживаю по усыпальницам. При этом она смотрела на меня такими злыми глазами, что я уверился окончательно – если кто в Школе МИФ и является моим врагом, то именно она. Еще бы! Я был не просто сыном сектантов, которых она ненавидела, – мои родители занимали в секте важное положение. И они не предстали перед судом, а значит, их вина все еще висела на мне, их потомке. И совсем недавно я выступил против нее, защищая на педсовете Даниила Мельхиора!
Поэтому неудивительно, что понедельник был для меня тяжелым днем.
Выходя из своей комнаты на завтрак, я наступил на белый пергаментный конверт, лежащий на полу. Почтальона-ворона поблизости не было, как и следов птичьего помета, значит, письмо попало сюда необычным путем. Может быть, его кто-то принес.
На конверте стояла знакомая мне литера «М», и я вскрыл послание, заранее готовый ко всему.
«Максимилиан! – писал незнакомец. – Недавно я с прискорбием узнал, что ты имел дело с неким Черным Вэлом, именуемым лордом. От всей души советую тебе – если хочешь жить, держись от него подальше. Он смертельно опасен и не тот, за кого себя выдает. Будь осторожен – он может отравить тебя так, что ты этого не заметишь. Возможно, этот человек причастен к смерти твоих родителей».
Это письмо я прочел с большим вниманием, и оно пробудило в моей душе новые подозрения. В школе есть кто-то, кто шпионит за мной. Но кто мог знать, что накануне я был в подвалах у лорда Вэла? Кристиан Шульц, которого я подозревал, в это время убирал снег возле оранжерей… Может быть, кто-то видел, как я вылетал из его лаборатории, словно пробка из бутылки? Но тогда этот шпион, наверное, подслушивал под дверью…
Вопросы, вопросы… От них у меня кружилась голова. Кажется, с тех пор, как я приехал работать в школу, У меня не было ни одного спокойного дня. Пожалуй, незнакомец был прав, когда советовал мне не покидать родной город.
Все еще держа в руке листок пергамента, я спустился в столовую. Черный Вэл обычно редко удостаивал нас своим посещением, но в этот раз он сидел за учительским столом в дальнем углу и молча, сосредоточенно ел чечевицу с курицей. Я уже совсем было решил подойти и прямо спросить, что он задумал, но не смог. Лицо мага-зелейника было таким… таким отрешенным, таким отчаянно-злым, что я побоялся попадаться ему на глаза. А вдруг? Вдруг он в самом деле задумал какую-то каверзу, и я невольно спровоцирую его?
В обед того же дня, когда я только-только вернулся из столовой и не спеша готовился к уроку с семикурсниками, в дверь постучали. Я оторвался от конспекта:
– Да-да!
– Мастер Мортон! – В дверях показалась голова незнакомого мальчишки, кажется, со второго курса, у которых я не преподавал. – Вас зовет к себе мессир директор!
– Прямо сейчас?
– Да. Поскорее! – и пацаненок исчез прежде, чем я спросил, зачем понадобился директору.
Идти не хотелось. Новая тема была довольно трудной – болотные духи и блуждающие огни. На пальцах этого не объяснишь, а зимой устраивать экскурсию на болота проблематично. Надежда была только на воображение и добросовестность ребят. Но если я не успею подготовиться…
Занятый подобными мыслями, я незаметно добрался до учительской и вошел. У камина сидел на корточках Спурий, ссутулившийся и нахохленный, как старый седой ворон. Я вспомнил, что на днях миновало полнолуние. В эти дни оборотень всегда чувствовал себя разбитым. У стола копалась в старых конспектам Маска. Коллеги обернулись и уставились на меня. Я нечасто в последнее время посещал учительскую, так что мой визит был событием.
– Директор у себя? – спросил я.
– Нет. – Спурий грел на огне ладони, такие мозолистые, словно он полгода провел на галере, прикованным к веслу.
– А где?
– У себя наверху. У него сейчас уроки.
– Но он меня вызывал!
– Может, вам к даме Моране? – Маска оторвалась от своих конспектов. – Не так уж часто вы, мастер, радуете нас своим посещением, так что власть имущие вполне могли заинтересоваться вами. Независимость от власти, знаете ли, чревата. Ибо власть сильна только, когда способна заставить подчиняться…
В этом была вся Маска. Она не могла ответить ни на один вопрос, не углубившись в философские дебри. Просто изумительно, как ее ученики ухитрялись вычленять из этого словесного бреда крупицы знаний. Я не дослушал ее монолог, извинился, поклонился, компенсируя свой уход преувеличенно-хорошими манерами и отправился наверх.
Аудитории для занятий магией потустороннего мира располагались на шестом этаже, вместе с праздничным залом и еще несколькими лабораториями. В одной из них находились различные тренажеры, в другой велись наблюдения за звездами, еще две были оставлены про запас.
Размышляя, почему директор хочет видеть меня именно там, я поднимался по лестницам, переходил из крыла в крыло. Аудитория для занятий потусторонним миром и общением с духами… Я никогда там не бывал, но знал, как устроены аналогичные классы в других школах. Там всегда почти все готово для вызова духов и… А что, если мессир Леонард решил вызвать моих родителей? Конечно, белый день – не слишком подходящее время, но для настоящего мастера своего дела нет непреодолимых преград.
Почти убедив себя в этом, я робко постучал в черную дверь, на которой были вырезаны символы древних богов потустороннего мира – Хель и Велеса.
Едва последний стук замер, двери дрогнули. Оба знака вспыхнули зеленоватым светом. Очертания их шевельнулись, и глухой голос произнес:
– Кто идет?
– М-Максимилиан Мортон, – выдавил я, не ожидая такого приема. Неужели ученики тоже проходят через процедуру опознания?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106