– Да.
– Мы представляем здесь Инквизиторский Совет. И уполномочены задать вам несколько вопросов. Первый…
– Простите, что вмешиваюсь, – вперед шагнул мессир Леонард, – это допрос или беседа?
– Какая разница? Допустим, допрос. А вы имеете что-то против?
– Имею, и очень много. Во-первых, Максимилиан Мортон нездоров, а закон запрещает допрашивать больных. Во-вторых, означенный Максимилиан Мортон работает в моей школе. А насколько я знаю, вы не имеете права проводить допросы в учебных заведениях. Отпускать же его я не намерен, ибо сейчас идет учебный год, и у нас сорвется план занятий. И в-третьих, я не думаю, что вам так нужно знать мнение Мортона о произошедшем. Истинный виновник обнаружен, и сперва надо допросить его, а уж потом опрашивать потерпевших.
– И в-четвертых, вы все-таки имеете дело с лордом Мортоном, а не с каким-то сектантом-боевиком, – добавил Черный Вэл.
Инквизиторы резко развернулись в его сторону. Казалось, они думают, взять им зелейника под стражу или нет, и я понял, что нужно вмешаться:
– А в-пятых, у меня так болит голова и все тело, что я все равно не смогу сосредоточиться на ваших вопросах, – простонал я, стараясь говорить как можно жалобнее. – И вообще я хочу спать.
Инквизиторы переглянулись. Они смотрели друг на друга так долго и пристально, что я был готов поклясться – эти типы обмениваются мыслями. Но наконец один из них сказал:
– Хорошо. Мы отложим нашу беседу. Но после окончания учебного года будьте любезны явиться в Инквизиторский Совет для допроса. Мы пошлем вам официальное уведомление и пропуск. А пока мы заберем с собой этих юношей.
Инквизиторы подошли к ширмам, за которыми лежали Даниил и Эмиль, и отодвинули их. Я увидел лица мальчишек. Они были такими беспомощными, что мне захотелось вскочить и отправиться к инквизиторам вместо них. Двое наклонились над кроватями, поднимая мальчиков.
– Дети болеют, – вступился за них мессир Леонард.
– Это не дети, – ответили ему. – Один из них преступник, а другой его сообщник. Их мы обязаны изолировать от общества во избежание эксцессов.
Спорить с ними было невозможно. Я увидел, как директор по-собачьи сел на пол, как потупился Черный Вэл, и похолодел. Несмотря на то что Даниил Мельхиор чуть меня не убил, я испытывал к нему жалость. Участь его была слишком ужасна, чтобы злорадствовать.
Помощь пришла, откуда не ждали. Невея Виевна просочилась сквозь дверь и подплыла к одному из несущих мальчика инквизиторов. От ее улыбки прямо-таки истекал могильный холод.
– Я вам помогу? – Она протянула руки, дотрагиваясь до локтей инквизитора, и тот выронил мальчишку, отшатываясь назад. Очнувшись от столбняка, Черный Вэл поспешил подхватить упавшее тело. Второй инквизитор сам выпустил свою ношу и отступил, бормоча проклятия.
Переглядываясь, они пошли прочь. Мессир Леонард, быстро кивнув нам головой, устремился вдогонку. Мы с Черным Вэлом остались наедине. Зелейник посмотрел на меня с какой-то странной улыбкой и тихо погладил по руке.
Негромкий стук в дверь заставил его отступить в сторонку. На пороге мялась Вероника.
– Мастер Мортон? – робко позвала она.
Черный Вэл с шипением втянул сквозь зубы воздух и поспешил спрятаться за ширму, пока девушка его не заметила. На Невею, копошившуюся возле больных мальчишек, она не обращала внимания.
– Я здесь, Вероника, – позвал я.
Девушка подошла. За прошедшие сутки она сильно изменилась – побледнела, стала взрослее. Но глаза ее сверкали так, что я загляделся на блеск этих глаз. И как я раньше не замечал, какие они у нее красивые? Так бы и смотрел… Голос Вероники вырвал меня из мечтаний.
– Простите меня, мастер Мортон, – прошептала она, опуская глаза. – Я не должна была вас звать…
– Ты ничего не могла изменить, – возразил я. – У Белого Мигуна был мой платок – тот самый, который…
– Я знаю. Вот он. – Девушка вытащила из кармана свернутый платок. – Я его постирала. Он теперь чистый. Безо всякой крови и вообще…
Она положила его на тумбочку и долго гладила кончиком пальца. Видно, ей было очень трудно расстаться с моей вещью, и право слово, я был готов отдать его девушке – пусть делает с ним, что захочет. Но из-за плеча девушки, из-за ширмы уже высовывалось лицо Черного Вэла. Тот делал мне знаки, намекая, что я должен отослать Веронику прочь.
– Спасибо тебе, Вероника, – сказал я. – Если не возражаешь, я немного посплю. Я устал…
– Вам плохо? – встрепенулась она. – Простите меня! Это я во всем виновата! Вы не должны были меня слушаться! И зачем я только…
Она всхлипнула и вдруг упала на мою постель, разразившись рыданиями. Я поднял беспомощный взгляд на Черного Вэла. Тот не успел ничего предпринять – в больничную палату ворвалась дама Морана. Невея зашипела, словно рассерженная змея, но завуч не взглянула в ее сторону. Она просто взмахнула рукой – и лихоманку как ветром сдуло. Черный Вэл еле успел нырнуть за ширму.
– Какое бесстыдство! – загремела дама Морана. – Это недопустимое поведение для школьницы! Немедленно извинитесь и извольте покинуть помещение! И зайдите ко мне в кабинет – я должна вам кое-что сказать!
Несчастная Вероника что-то пролепетала и бегом бросилась прочь. А завуч повернулась ко мне.
– Это невесть знает что! – напустилась она на больного меня. – Школа превращена в сумасшедший дом! По классам разгуливают инквизиторы, между этажами застряла съемочная группа последних новостей, еще несколько журналистов топчутся в учительской и срывают мне уроки, а дети и педагоги совершенно выбиты из колеи! Только и разговоров, что о ваших подвигах и о Черном Вэле. Какие вы герои, да какие молодцы!.. Слушать противно! – Я попытался открыть рот, но она этого даже не заметила, – Вот что, Мортон, или вы завтра же выходите на работу, или я вас увольняю, несмотря ни на какое общественное мнение! Я не позволю, чтобы из моей школы делали притон! Скоро экзамены! Я не потерплю! Я вас выведу на чистую воду!
– Я обязательно завтра буду на занятиях! – быстро выкрикнул я. – Честное слово!
– Да, завтра! Или послезавтра напишете заявление об уходе! Подумаешь, герой! Один подвиг не дает вам права срывать учебный процесс! Объявляю вам выговор! И завтра же составлю докладную на имя директора! Такого отвратительного педагога в нашей школе никогда не было…
Решив, что достаточно испортила мне настроение, дама Морана покинула больничную палату, так громко хлопнув дверью, что у меня на тумбочке подпрыгнул стакан.
После ее ухода у меня на самом деле разболелась голова. Право слово, если бы знать заранее, я бы предпочел три часа провести в обществе инквизиторов, чем три минуты в присутствии завуча.
– Я ее ненавижу, – пробормотал я, зажмурившись. – И когда-нибудь убью! Почему она ко мне придирается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106