Они всего лишь учиняли небольшие заварушки и затем прятались на ферме, считая себя при этом героями.
В неподвижном воздухе слегка потянуло дымком с примесью ладана. Тарджа с удивлением завертел головой, пытаясь определить, откуда доносится запах. Он пошел вдоль стены полуразвалившегося дома в сторону конюшни. Тарджа заглянул внутрь — несколько лошадей, не сомневаясь, что его приход предвещает завтрак, тихонько заржали. Больше в конюшне никого не оказалось, и Тарджа повернул назад и, снова пройдя вдоль дома, перешагнул через каменную кладку вокруг двора. Следуя за сладковатым ароматом, он бесшумно ступал по мягкой земле, пока не оказался на крохотной полянке среди увядших лоз примерно в сотне шагов от дома.
На сырой земле спиной к нему на коленях стояла Мэнда. Она потянулась к маленькому сложенному из булыжников алтарю, положив на него небольшой букетик полевых цветов, и снова опустилась на колени. Заинтересовавшись, Тарджа молча понаблюдал за девушкой несколько секунд, прикидывая, какому богу она могла молиться, затем тихонько, чтобы не помешать, повернулся уходить. Внезапно Мэнда заговорила:
— Сегодня вы рано, капитан.
— Ты тоже, — ответил он. Девушка поднялась на ноги и стряхнула прилипшие к юбке комочки земли.
— Я всегда встаю в это время. Говорят, что по утрам боги лучше слышат.
— А это так?
— Если честно — не знаю. Но попытка не пытка.
— Кому ты молилась?
— Патанану, богу удачи, — сказала она. — Я молилась, чтобы он не оставил тебя сегодня.
— А у вас есть бог последних идиотов? — с горечью поинтересовался Тарджа. — Скорее всего, меня курирует он.
Мэнда засмеялась.
— Нет, но я не сомневаюсь: если вы будете верить в него достаточно долго и упорно, он обязательно появится.
Тарджа нахмурился. Это была какая-то бессмыслица.
— Если я буду верить в него?
Мэнда подстроилась под его шаг, и они направились к дому.
— Дело в том, капитан, что существует два вида богов, — терпеливо объясняла она, — первичные и случайные боги. Первичные боги существуют, потому что существует сама жизнь: любовь, ненависть, война, плодородие, океаны, горы — у всего этого есть свой бог. Случайные боги возникают, когда в них верит достаточно много людей, — и она улыбнулась при виде глупого выражения лица Тарджи. — Ладно, попробую объяснить по-другому. Взять, к примеру, Кальяну — богиню любви. Вы слыхали о ней?
Тарджа кивнул.
— Так вот, она первичный бог. А Хафиста, — продолжала она, — о котором вы не могли не слышать, — случайный бог. Он образовался из демона, сумевшего собрать достаточное количество силы, чтобы стать богом. Когда демон достигает статуса бога, его силы пополняют поклоняющиеся ему верующие. Таким образом, чем больше людей в него верит, тем могущественнее он делается. Если паства такого бога теряет веру, он слабеет и погибает. А первичные боги будут существовать, пока на земле есть жизнь.
Мэнда снова засмеялась, увидев написанное на лице Тарджи явное непонимание.
— Надеюсь, вы слышали о харшини?
— Конечно, слышал, не такой уж я неуч.
— В общем, харшини — это связующее звено, мост между людьми и богами. Харшини связаны с демонами.
Тарджа задумчиво закивал, потом спросил:
— А ты действительно в это веришь?
— Это основа веры, Тарджа.
— А чем еще занимаются демоны, кроме как снуют туда-сюда дни напролет в попытке стать этими… как ты сказала?.. Случайными богами?
— Даже не представляю. Об этом следует спросить у харшини.
— Понятно, — сказал Тарджа. — А как Хафисте удалось выбиться в боги, если он был простым демоном?
Мэнда пожала плечами.
— Я не вполне уверена. Демоны получают знания, меняя формы и сливаясь с другими демонами. Наверное, всякий раз при слиянии каждый демон получает какие-то сведения от всех остальных, что в это время находятся с ним в связи. Например, харшини летали на драконах. Чтобы создать дракона, сотни демонов должны были слиться вместе, и каждый из них узнал что-то от остальных. Мне кажется, Хафиста случайно стал обладателем достаточного количества знаний и силы, чтобы собрать себе паству среди людей. Тогда он оставил Убежище, забрав с собой свой клан харшини. Говорят, кариенские жрецы — потомки тех самых харшини, покинувших свой дом в Священных горах.
— И Хафиста отправился на север, в Кариен, — заключил Тарджа. — Выходит, чтобы поддерживать силы, ему необходимы все кариенские верующие?
— Такова природа случайного бога, — согласилась Мэнда, с удовлетворением глядя на усвоившего материал ученика. — Без поклоняющихся им верующих они всего лишь безобидные демоны.
Тарджа посмотрел на Мэнду и спросил:
— Так, может, имеет смысл молиться случайному богу? Он будет непосредственно заинтересован как можно лучше ответить на твои молитвы по сравнению с богами, которым по большому счету все равно, веришь ты в них или нет.
Мэнда покачала головой.
— Капитан, вы переиначили все, что я сказала, самым извращенным способом. Наверное, боги прислали вас, чтобы испытать мое терпение.
— Не знаю, как насчет твоего, но они определенно хотели испытать мое, — вздохнул Тарджа, спрятав горечь за легкой улыбкой.
Мэнда остановилась и внимательно на него посмотрела.
— Вы начинаете жалеть, что связались с нами, да? — угадала она.
Тарджа пожал плечами.
— Это восстание обречено на поражение, Мэнда. Мы не более чем колючка, попавшая под седельную попону Сестринской общины. Рано или поздно они обрушат на нас всю свою мощь и наши жалкие попытки к сопротивлению будут уничтожены.
— Вам следует глядеть в будущее с большим оптимизмом, капитан. Вы дали нашим людям надежду, спасли тысячи жизней — и язычников и атеистов.
— Куда уж оптимистичнее, когда все те жизни, которые я предположительно спас, будут загублены ответными репрессиями властей, — возразил он. — Разве ты не видишь, что все бессмысленно? На нашей стороне горстка язычников да несколько атеистов. Подавляющая часть медалонцев не хочет войны. Им нужен мир. Они хотят жить спокойной жизнью и переживать лишь о том, хороший или нет выдастся в этом году урожай.
— Возможно, так и обстояли дела еще год назад, — не согласилась Мэнда. — Но чистка поставила все с ног на голову. Если раньше крестьян почти не заботило, чем там занимается община, то теперь картина изменилась. Страдают невинные. Людей, никогда в жизни не преступивших закон, сгоняют с их земель. Каждый раз, когда это происходит, они смотрят на нас и спрашивают, почему мы не вступимся за них, раз объявляем себя движением сопротивления. А теперь нас вынуждена было признать даже Сестринская община.
— Но вам все равно не выиграть. Это бессмысленная борьба, Мэнда. Движение неминуемо раздавят.
— Так почему же вы тогда не оставите нас?
— Я и сам спрашиваю себя об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
В неподвижном воздухе слегка потянуло дымком с примесью ладана. Тарджа с удивлением завертел головой, пытаясь определить, откуда доносится запах. Он пошел вдоль стены полуразвалившегося дома в сторону конюшни. Тарджа заглянул внутрь — несколько лошадей, не сомневаясь, что его приход предвещает завтрак, тихонько заржали. Больше в конюшне никого не оказалось, и Тарджа повернул назад и, снова пройдя вдоль дома, перешагнул через каменную кладку вокруг двора. Следуя за сладковатым ароматом, он бесшумно ступал по мягкой земле, пока не оказался на крохотной полянке среди увядших лоз примерно в сотне шагов от дома.
На сырой земле спиной к нему на коленях стояла Мэнда. Она потянулась к маленькому сложенному из булыжников алтарю, положив на него небольшой букетик полевых цветов, и снова опустилась на колени. Заинтересовавшись, Тарджа молча понаблюдал за девушкой несколько секунд, прикидывая, какому богу она могла молиться, затем тихонько, чтобы не помешать, повернулся уходить. Внезапно Мэнда заговорила:
— Сегодня вы рано, капитан.
— Ты тоже, — ответил он. Девушка поднялась на ноги и стряхнула прилипшие к юбке комочки земли.
— Я всегда встаю в это время. Говорят, что по утрам боги лучше слышат.
— А это так?
— Если честно — не знаю. Но попытка не пытка.
— Кому ты молилась?
— Патанану, богу удачи, — сказала она. — Я молилась, чтобы он не оставил тебя сегодня.
— А у вас есть бог последних идиотов? — с горечью поинтересовался Тарджа. — Скорее всего, меня курирует он.
Мэнда засмеялась.
— Нет, но я не сомневаюсь: если вы будете верить в него достаточно долго и упорно, он обязательно появится.
Тарджа нахмурился. Это была какая-то бессмыслица.
— Если я буду верить в него?
Мэнда подстроилась под его шаг, и они направились к дому.
— Дело в том, капитан, что существует два вида богов, — терпеливо объясняла она, — первичные и случайные боги. Первичные боги существуют, потому что существует сама жизнь: любовь, ненависть, война, плодородие, океаны, горы — у всего этого есть свой бог. Случайные боги возникают, когда в них верит достаточно много людей, — и она улыбнулась при виде глупого выражения лица Тарджи. — Ладно, попробую объяснить по-другому. Взять, к примеру, Кальяну — богиню любви. Вы слыхали о ней?
Тарджа кивнул.
— Так вот, она первичный бог. А Хафиста, — продолжала она, — о котором вы не могли не слышать, — случайный бог. Он образовался из демона, сумевшего собрать достаточное количество силы, чтобы стать богом. Когда демон достигает статуса бога, его силы пополняют поклоняющиеся ему верующие. Таким образом, чем больше людей в него верит, тем могущественнее он делается. Если паства такого бога теряет веру, он слабеет и погибает. А первичные боги будут существовать, пока на земле есть жизнь.
Мэнда снова засмеялась, увидев написанное на лице Тарджи явное непонимание.
— Надеюсь, вы слышали о харшини?
— Конечно, слышал, не такой уж я неуч.
— В общем, харшини — это связующее звено, мост между людьми и богами. Харшини связаны с демонами.
Тарджа задумчиво закивал, потом спросил:
— А ты действительно в это веришь?
— Это основа веры, Тарджа.
— А чем еще занимаются демоны, кроме как снуют туда-сюда дни напролет в попытке стать этими… как ты сказала?.. Случайными богами?
— Даже не представляю. Об этом следует спросить у харшини.
— Понятно, — сказал Тарджа. — А как Хафисте удалось выбиться в боги, если он был простым демоном?
Мэнда пожала плечами.
— Я не вполне уверена. Демоны получают знания, меняя формы и сливаясь с другими демонами. Наверное, всякий раз при слиянии каждый демон получает какие-то сведения от всех остальных, что в это время находятся с ним в связи. Например, харшини летали на драконах. Чтобы создать дракона, сотни демонов должны были слиться вместе, и каждый из них узнал что-то от остальных. Мне кажется, Хафиста случайно стал обладателем достаточного количества знаний и силы, чтобы собрать себе паству среди людей. Тогда он оставил Убежище, забрав с собой свой клан харшини. Говорят, кариенские жрецы — потомки тех самых харшини, покинувших свой дом в Священных горах.
— И Хафиста отправился на север, в Кариен, — заключил Тарджа. — Выходит, чтобы поддерживать силы, ему необходимы все кариенские верующие?
— Такова природа случайного бога, — согласилась Мэнда, с удовлетворением глядя на усвоившего материал ученика. — Без поклоняющихся им верующих они всего лишь безобидные демоны.
Тарджа посмотрел на Мэнду и спросил:
— Так, может, имеет смысл молиться случайному богу? Он будет непосредственно заинтересован как можно лучше ответить на твои молитвы по сравнению с богами, которым по большому счету все равно, веришь ты в них или нет.
Мэнда покачала головой.
— Капитан, вы переиначили все, что я сказала, самым извращенным способом. Наверное, боги прислали вас, чтобы испытать мое терпение.
— Не знаю, как насчет твоего, но они определенно хотели испытать мое, — вздохнул Тарджа, спрятав горечь за легкой улыбкой.
Мэнда остановилась и внимательно на него посмотрела.
— Вы начинаете жалеть, что связались с нами, да? — угадала она.
Тарджа пожал плечами.
— Это восстание обречено на поражение, Мэнда. Мы не более чем колючка, попавшая под седельную попону Сестринской общины. Рано или поздно они обрушат на нас всю свою мощь и наши жалкие попытки к сопротивлению будут уничтожены.
— Вам следует глядеть в будущее с большим оптимизмом, капитан. Вы дали нашим людям надежду, спасли тысячи жизней — и язычников и атеистов.
— Куда уж оптимистичнее, когда все те жизни, которые я предположительно спас, будут загублены ответными репрессиями властей, — возразил он. — Разве ты не видишь, что все бессмысленно? На нашей стороне горстка язычников да несколько атеистов. Подавляющая часть медалонцев не хочет войны. Им нужен мир. Они хотят жить спокойной жизнью и переживать лишь о том, хороший или нет выдастся в этом году урожай.
— Возможно, так и обстояли дела еще год назад, — не согласилась Мэнда. — Но чистка поставила все с ног на голову. Если раньше крестьян почти не заботило, чем там занимается община, то теперь картина изменилась. Страдают невинные. Людей, никогда в жизни не преступивших закон, сгоняют с их земель. Каждый раз, когда это происходит, они смотрят на нас и спрашивают, почему мы не вступимся за них, раз объявляем себя движением сопротивления. А теперь нас вынуждена было признать даже Сестринская община.
— Но вам все равно не выиграть. Это бессмысленная борьба, Мэнда. Движение неминуемо раздавят.
— Так почему же вы тогда не оставите нас?
— Я и сам спрашиваю себя об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132