И хотя, с одной стороны, Р'шейл оценила поступок коменданта, но с другой — она сомневалась в его действенности. На мгновение девушка позволила глазам посмотреть сквозь происходящее на площади и увидела ауры вокруг Тарджи и Локлона. За последнее время ее странный необъяснимый дар усилился и стал легко контролируемым. Аура вокруг Тарджи была ясной, но отливала красным — единственный признак страха, который он отказывался показать кому бы то ни было. Аура Локлона была исчерчена рваными черными линиями и покрыта темными завихрениями. Это невольно вызвало в Р'шейл тяжелые воспоминания — такая же аура окружала Локлона, когда он издевался над ней самой. Девушка поразилась, что никто больше не видит истинной сущности этого человека, ведь она была столь же очевидна, как предостережение сигнального маяка.
Толпа смолкла словно по команде — Локлон умело размахнулся и нанес первый удар. Плеть с резким звуком опустилась на спину Тарджи, который лишь вздрогнул, ничем иным не выдав пронзившую его боль. Следующий удар, нанесенный с не меньшей силой, пришелся по месту первого и оставил за собой яркий кровавый след. Тарджа, вздрогнув от боли, стиснул зубы, но не издал ни звука. Локлон отмерял удар за ударом, но Тарджа продолжал хранить молчание. Спина его с содранной кожей и оголенными мышцами походила на кровавое месиво. Толпа, казалось, дружно затаила дыхание, неподвижно замирая после каждого взмаха плетью. Все ожидали, что Тарджа вот-вот сломается и закричит. Локлон все больше выходил из себя. Р'шейл было знакомо это растущее в нем разочарование — такое же выражение появлялось на его лице, когда девушка отказывалась кричать, лишая его удовольствия от издевательств над ней.
Над площадью разносился лишь издаваемый Локлоном резкий звук напряженного выдоха при каждом безжалостном ударе, вырывающем из спины Тарджи очередные кусочки плоти, да монотонный голос отсчитывающего эти удары сержанта. После десятого удара Локлон снова замахнулся, но его остановили возгласы толпы. Они могли презирать Тарджу за предательство, но они оценили его стойкость. Локлон выглядел разочарованным. Солдаты поспешно отвязали Тарджу от столба и окатили его спину соленой водой. Только когда соль ожгла его истерзанную спину, Тарджа наконец позволил себе вскрикнуть.
Р'шейл чувствовала себя измученной жутким зрелищем, Крисабель же, напротив, была охвачена радостным возбуждением. Она повернулась к стоящей рядом с ней сестре одного из работных домов и защебетала что-то о том, какой сегодня выдался чудесный денек для экзекуции, хотя ветер все же довольно холодный, и не кажется ли сестре, что здесь нужно расположить какие-нибудь сиденья для удобства зрителей. Р'шейл, глядя, как солдаты уводят Тарджу, думала о том, сколько силы воли требовалось ему, чтобы оставаться на ногах.
— Приведите к нему врача, — велел Уилем Мисекису, провожая упрямца глазами.
— Если вы пытались его сломить, то, думаю, вам это не удалось.
— У нас больше не будет с ним хлопот, — предсказал комендант. — Сегодня Тарджа смог заработать себе уважение.
— Предатель он или нет, но он крепкий парень, — согласился Мисекис. — Я еще не видел никого, кто мог бы выдержать десять плетей не издав ни звука.
— В этом-то и трагедия. Он мог бы стать великим человеком. Теперь же он лишь обычный преступник.
Р'шейл, ожидая, когда, наконец, Крисабель закончит болтать с сестрой, внимательно прислушивалась к разговору мужчин и наблюдала за быстро редеющей на площади толпой. Зрители, изрядно впечатленные стойкостью Тарджи, как и предсказывал Уилем, уже чувствовали к нему неизмеримо меньшее презрение. Посмотрев на другую сторону площади, Р'шейл заметила там Дэйса и Л'рин — высокую светловолосую хозяйку таверны. Взгляд девушки привлек стоящий рядом с ними мужчина.
Это был Брэк. Его Р'шейл ожидала увидеть в Гримфилде в последнюю очередь. Он не ответил на ее взгляд, но девушка вдруг отчетливо поняла — Брэк пришел сюда не ради того, чтобы увидеть экзекуцию. Брэк пришел увидеть ее.
Глава 36
Первые несколько недель заключения пролетели так стремительно, что Р'шейл даже не верилось. Жизнь наладилась поразительно быстро и омрачалась лишь идиотскими приказаниями Крисабель да случайными, но неприятными стычками с Локлоном. Каждый инцидент лишь укреплял ее решимость бежать, желательно оставив за собой собственноручно убитого врага.
Иногда она видела очередную партию заключенных, шагавших к рудникам, что располагались примерно в лиге от города. Вид этих заключенных был жалок. Их рабочий день был долог и изнурителен — с раннего утра до позднего вечера одни махали киркой, откалывая куски породы, а другие, сложившись под грузом чуть ли не вдвое, выносили их к запряженным волами повозкам, готовящимся к отправке в литейни Ванахайма. Жизнь женской половины заключенных Гримфилда была значительно менее выматывающей. Узницы делились на три основные группы: работницы прачечных, кухонь и корт'есы. Работа в прачечной была довольно тяжела, на кухне сейчас было хорошо, но во время летнего зноя там становилась непереносимо жарко и душно. Что же касается корт'ес — об этом даже и думать без содрогания было невозможно. Р'шейл до сих пор с трудом верила в свое избавление от подобной участи. Как все-таки вовремя Дэйс напомнил коменданту, что его жене нужна служанка! Этим он, возможно, спас девушке жизнь.
Р'шейл быстро сделалась для Крисабель незаменимой. Кроме того, хозяйка взяла манеру всем и каждому напоминать, что ее служанка — дочь Верховной сестры. На тот факт, что Р'шейл была лишена права носить имя Тенраган и ссылаться на принадлежность к семье Джойхинии, Крисабель совершенно не обращала внимания.
Р'шейл эти постоянные напоминания выводили из себя, но она молча терпела. Крисабель же при этом укреплялась в иллюзии, что присутствие Р'шейл связывает ее с той жизнью, для которой, как ей самой казалось, она и была предназначена. В своем нынешнем печальном прозябании жена тюремного коменданта обвиняла не Джойхинию, а Мэгину и не пыталась выместить свое разочарование на Р'шейл, адресуя все свои стенания и жалобы свекрови.
Мэгина же в одни дни была резка и бесцеремонна, в другие — невыносима, но Р'шейл пожилая женщина нравилась почти с той же силой, с какой она тайно презирала Крисабель. Между Р'шейл и Мэгиной возникла некая личная связь, вызванная тем, что они обе делили тяжкий груз постоянных немыслимо идиотских идей и приказаний жены Уилема.
Мэгина относилась к ее претензиям на величие с нескрываемым презрением и не упускала случая уколоть невестку при первой возможности. В Гримфилде никто больше не осмеливался бросить вызов Крисабель, большинство просто старались ее избегать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Толпа смолкла словно по команде — Локлон умело размахнулся и нанес первый удар. Плеть с резким звуком опустилась на спину Тарджи, который лишь вздрогнул, ничем иным не выдав пронзившую его боль. Следующий удар, нанесенный с не меньшей силой, пришелся по месту первого и оставил за собой яркий кровавый след. Тарджа, вздрогнув от боли, стиснул зубы, но не издал ни звука. Локлон отмерял удар за ударом, но Тарджа продолжал хранить молчание. Спина его с содранной кожей и оголенными мышцами походила на кровавое месиво. Толпа, казалось, дружно затаила дыхание, неподвижно замирая после каждого взмаха плетью. Все ожидали, что Тарджа вот-вот сломается и закричит. Локлон все больше выходил из себя. Р'шейл было знакомо это растущее в нем разочарование — такое же выражение появлялось на его лице, когда девушка отказывалась кричать, лишая его удовольствия от издевательств над ней.
Над площадью разносился лишь издаваемый Локлоном резкий звук напряженного выдоха при каждом безжалостном ударе, вырывающем из спины Тарджи очередные кусочки плоти, да монотонный голос отсчитывающего эти удары сержанта. После десятого удара Локлон снова замахнулся, но его остановили возгласы толпы. Они могли презирать Тарджу за предательство, но они оценили его стойкость. Локлон выглядел разочарованным. Солдаты поспешно отвязали Тарджу от столба и окатили его спину соленой водой. Только когда соль ожгла его истерзанную спину, Тарджа наконец позволил себе вскрикнуть.
Р'шейл чувствовала себя измученной жутким зрелищем, Крисабель же, напротив, была охвачена радостным возбуждением. Она повернулась к стоящей рядом с ней сестре одного из работных домов и защебетала что-то о том, какой сегодня выдался чудесный денек для экзекуции, хотя ветер все же довольно холодный, и не кажется ли сестре, что здесь нужно расположить какие-нибудь сиденья для удобства зрителей. Р'шейл, глядя, как солдаты уводят Тарджу, думала о том, сколько силы воли требовалось ему, чтобы оставаться на ногах.
— Приведите к нему врача, — велел Уилем Мисекису, провожая упрямца глазами.
— Если вы пытались его сломить, то, думаю, вам это не удалось.
— У нас больше не будет с ним хлопот, — предсказал комендант. — Сегодня Тарджа смог заработать себе уважение.
— Предатель он или нет, но он крепкий парень, — согласился Мисекис. — Я еще не видел никого, кто мог бы выдержать десять плетей не издав ни звука.
— В этом-то и трагедия. Он мог бы стать великим человеком. Теперь же он лишь обычный преступник.
Р'шейл, ожидая, когда, наконец, Крисабель закончит болтать с сестрой, внимательно прислушивалась к разговору мужчин и наблюдала за быстро редеющей на площади толпой. Зрители, изрядно впечатленные стойкостью Тарджи, как и предсказывал Уилем, уже чувствовали к нему неизмеримо меньшее презрение. Посмотрев на другую сторону площади, Р'шейл заметила там Дэйса и Л'рин — высокую светловолосую хозяйку таверны. Взгляд девушки привлек стоящий рядом с ними мужчина.
Это был Брэк. Его Р'шейл ожидала увидеть в Гримфилде в последнюю очередь. Он не ответил на ее взгляд, но девушка вдруг отчетливо поняла — Брэк пришел сюда не ради того, чтобы увидеть экзекуцию. Брэк пришел увидеть ее.
Глава 36
Первые несколько недель заключения пролетели так стремительно, что Р'шейл даже не верилось. Жизнь наладилась поразительно быстро и омрачалась лишь идиотскими приказаниями Крисабель да случайными, но неприятными стычками с Локлоном. Каждый инцидент лишь укреплял ее решимость бежать, желательно оставив за собой собственноручно убитого врага.
Иногда она видела очередную партию заключенных, шагавших к рудникам, что располагались примерно в лиге от города. Вид этих заключенных был жалок. Их рабочий день был долог и изнурителен — с раннего утра до позднего вечера одни махали киркой, откалывая куски породы, а другие, сложившись под грузом чуть ли не вдвое, выносили их к запряженным волами повозкам, готовящимся к отправке в литейни Ванахайма. Жизнь женской половины заключенных Гримфилда была значительно менее выматывающей. Узницы делились на три основные группы: работницы прачечных, кухонь и корт'есы. Работа в прачечной была довольно тяжела, на кухне сейчас было хорошо, но во время летнего зноя там становилась непереносимо жарко и душно. Что же касается корт'ес — об этом даже и думать без содрогания было невозможно. Р'шейл до сих пор с трудом верила в свое избавление от подобной участи. Как все-таки вовремя Дэйс напомнил коменданту, что его жене нужна служанка! Этим он, возможно, спас девушке жизнь.
Р'шейл быстро сделалась для Крисабель незаменимой. Кроме того, хозяйка взяла манеру всем и каждому напоминать, что ее служанка — дочь Верховной сестры. На тот факт, что Р'шейл была лишена права носить имя Тенраган и ссылаться на принадлежность к семье Джойхинии, Крисабель совершенно не обращала внимания.
Р'шейл эти постоянные напоминания выводили из себя, но она молча терпела. Крисабель же при этом укреплялась в иллюзии, что присутствие Р'шейл связывает ее с той жизнью, для которой, как ей самой казалось, она и была предназначена. В своем нынешнем печальном прозябании жена тюремного коменданта обвиняла не Джойхинию, а Мэгину и не пыталась выместить свое разочарование на Р'шейл, адресуя все свои стенания и жалобы свекрови.
Мэгина же в одни дни была резка и бесцеремонна, в другие — невыносима, но Р'шейл пожилая женщина нравилась почти с той же силой, с какой она тайно презирала Крисабель. Между Р'шейл и Мэгиной возникла некая личная связь, вызванная тем, что они обе делили тяжкий груз постоянных немыслимо идиотских идей и приказаний жены Уилема.
Мэгина относилась к ее претензиям на величие с нескрываемым презрением и не упускала случая уколоть невестку при первой возможности. В Гримфилде никто больше не осмеливался бросить вызов Крисабель, большинство просто старались ее избегать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132