Друзья осмотрели остальную часть дома и нашли лишь несколько небольших пустых комнат и кухню, в которой совсем недавно что-то готовили.
Рапсодия стала искать ключ, чтобы открыть детские кандалы, и в конце концов отыскала его на цепочке, висящей на шее женщины. Певица быстро вернулась в зал, где находились пленники, и принялась снимать цепи.
В отсутствие фирболгов дети быстро прониклись к ней доверием — все, за исключением девочки по имени Джо, которая продолжала следить за нею с подозрением. Рапсодия переходила от одного ребенка к другому, негромко разговаривала с ними и тихонько напевала. Больше она ничего для них сделать не могла — пока. Но и это помогло. Вскоре даже Джо немного расслабилась.
Между тем Акмед, расположившись в библиотеке, ловко вскрыл сундук. Под крышкой обнаружилось несколько безделушек, которые дракианин передал Грунтору. Великан исполнял роль казначея и носил в своей сумке все ценности. Кроме того, в сундуке лежала маленькая тетрадь, запечатанный свиток и большой медный ключ с четырьмя канавками и зубцами необычной формы.
Акмед осторожно распечатал свиток и увидел, что он написан на неизвестном ему языке. Впрочем, внешняя форма свитка показалась дракианину знакомой. Контракт, что ли?.. Акмед позвал Рапсодию.
Когда та вошла в библиотеку, за ней потянулась цепочка детей. Всего их оказалось пятнадцать человек, большинству еще не исполнилось и двенадцати лет. Самые маленькие старались держаться поближе к Рапсодии. Увидев фирболгов, они тут же спрятались за ее спину, не понимая, что видят своих спасителей.
— Все в порядке, — обратилась Джо к лиринскому мальчику лет семи. — Возможно, они и уродливы, но именно благодаря этой парочке вы оказались на свободе. Вам не стоит их бояться.
Грунтор фыркнул.
— Мы не сделаем вам ничего плохого, только вернем домой, — с улыбкой сказал а Рапсодия.
Посмотрев в ее сияющее лицо, дрожащие дети поверили.
— Посмотри, — сказал Акмед, протянув свиток Рапсодии.
Дети постарались побыстрее убраться подальше. Рапсодия взяла свиток и некоторое время изучала его.
— Древнесереннский язык, — заметила она. — Странно, правда? Тот самый, который меня попросил изучить Ллаурон. Я не сказал а, что немного знаю его. Это мертвый язык. То есть он был мертвым еще до того, как мы покинули Остров. На нем разговаривали Перворожденные, первые обитатели Острова. Но взгляни на свиток — пергамент сделан не так давно.
— Ты можешь прочитать? — спросил Акмед.
— Думаю, да, — кивнула Рапсодия. — Это музыкальный язык, и мой учитель показал мне основы… нет, подожди. Я ошиблась. Здесь использован алфавит древнего языка, но само письмо… современное наречие, на котором разговаривают местные жители. Дай мне пару минут, и я его прочитаю.
Рапсодия подошла к одному из столов, уселась за него и двумя книжками прижала концы свитка. Потом вытащила из своей сумки кусок грубого пергамента и начала делать на нем заметки.
Пока она этим занималась, дети теснились вокруг нее, лишь Джо подошла к груде тел, которые Грунтор оттащил в угол комнаты. Заметив это, Рапсодия хотела было перевести ребятишек в другую комнату, но потом сообразила, что из библиотеки не видно убитых детей в саду.
Всего несколько дней назад ей приходилось утешать сына и дочь лорда Стивена, страдающих от одиночества после гибели матери. И вот теперь снова — дети, пережившие чудовищное потрясение. К горлу подкатил ком. Оставалось надеяться, что когда они выберутся отсюда, у нее будет возможность помочь им забыть о страшных испытаниях.
Акмед перелистал маленькую тетрадку. Заметки были сделаны на современном языке. Он узнал буквы и с некоторым трудом прочитал записи.
Ему в руки попало нечто вроде дневника, какими пользуются ученые и вообще грамотеи. Речь шла о потерянном городе, хотя Акмед не был уверен, что ему удалось разобрать все правильно. Гораздо больше его заинтересовали карта и медный ключ.
На лице у Акмеда появилась довольная улыбка, когда он узнал имя Гвиллиама и область на карте, названную Страна Фирболгов Канриф. Они получили нужную карту.
— Я поняла, — сказал а Рапсодия, держа в руке перевод. — Это контракт. Он подписан в первый час равноденствия тысяча триста девяносто шестого года после прибытия флота. Я не уверена, о каком флоте идет речь, но думаю, что о Первой волне. Контракт подписали Сифиона — полагаю, это наша красотка в белом — и некто по имени Ракшас, представитель человека, который именуется «господином». Его имя нигде не упоминается. За свои услуги Сифиона получает «бесконечную жизнь». Интересно, речь идет о бессмертии? — Рапсодия посмотрела на друзей и прочитала в их глазах понимание: природа контракта стала им ясна. — Очевидно, она согласилась заключить союз со своим господином. Может быть, речь о брачном контракте?
— Сомневаюсь, — сказал Акмед.
Однажды ему тоже пришлось подписать такой контракт. На лице Рапсодии вдруг появилось отвращение. Грунтор нетерпеливо спросил:
— Ну, мисси? Что еще ты там отыскала?
— «Среди прочего, необходимо принести в жертву тридцать три невинных человеческих сердца и столько же лириков или полукровок», — читала Рапсодия. Она посмотрела на Акмеда. — Троих я видела во дворе. Как думаешь, другие были?
— Скорее всего, нет, — ответил тот. — Количество запекшейся крови показывает, что алтарь построен совсем недавно. Я бы сказал, что это первое жертвоприношение.
Рапсодия облегченно вздохнула и продолжала читать. На лице Грунтора явственно отражались сомнения — к счастью, девушка этого не заметила.
— Дальше какая-то ерунда… какие-то гарантии… но объяснения отсутствуют, упоминается лишь о том, что необходимо использовать кровь. Мне кажется, это слово означает «жизнеобеспечение» или «пища». Затем идет дата окончания службы — время Патриаршего Обряда текущего года — и место заключения контракта — Дом Памяти, которым теперь владеет Ракшас. Просто великолепно… Интересно, что скажут представители Первого поколения намерьенов?
— Ну, лично Ой скажет, что Ою это не понравилось.
— Внизу подпись: Сифиона. Дальше я не смогла прочитать, а вторая подпись — просто Ракшас, и рядом с ней какие-то символы.
Рапсодия показала болгам два символа. Первый был похож на букву какого-то неизвестного языка, но ни Акмед, ни Грунтор его не узнали.
— Мне кажется, я уже где-то это встречала, — сказал а Рапсодия, показывая на второй символ — окружность, образованную спиралью.
— Где? — резко спросил Акмед.
Неожиданная ярость в его голосе поразила Рапсодию.
— На шестиугольном знаке, начертанном на входной двери Ллаурона. Там что-то похожее…
Второй символ явно расстроил бывшего наемного убийцу. Акмед взял документ и положил его обратно в сундучок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
Рапсодия стала искать ключ, чтобы открыть детские кандалы, и в конце концов отыскала его на цепочке, висящей на шее женщины. Певица быстро вернулась в зал, где находились пленники, и принялась снимать цепи.
В отсутствие фирболгов дети быстро прониклись к ней доверием — все, за исключением девочки по имени Джо, которая продолжала следить за нею с подозрением. Рапсодия переходила от одного ребенка к другому, негромко разговаривала с ними и тихонько напевала. Больше она ничего для них сделать не могла — пока. Но и это помогло. Вскоре даже Джо немного расслабилась.
Между тем Акмед, расположившись в библиотеке, ловко вскрыл сундук. Под крышкой обнаружилось несколько безделушек, которые дракианин передал Грунтору. Великан исполнял роль казначея и носил в своей сумке все ценности. Кроме того, в сундуке лежала маленькая тетрадь, запечатанный свиток и большой медный ключ с четырьмя канавками и зубцами необычной формы.
Акмед осторожно распечатал свиток и увидел, что он написан на неизвестном ему языке. Впрочем, внешняя форма свитка показалась дракианину знакомой. Контракт, что ли?.. Акмед позвал Рапсодию.
Когда та вошла в библиотеку, за ней потянулась цепочка детей. Всего их оказалось пятнадцать человек, большинству еще не исполнилось и двенадцати лет. Самые маленькие старались держаться поближе к Рапсодии. Увидев фирболгов, они тут же спрятались за ее спину, не понимая, что видят своих спасителей.
— Все в порядке, — обратилась Джо к лиринскому мальчику лет семи. — Возможно, они и уродливы, но именно благодаря этой парочке вы оказались на свободе. Вам не стоит их бояться.
Грунтор фыркнул.
— Мы не сделаем вам ничего плохого, только вернем домой, — с улыбкой сказал а Рапсодия.
Посмотрев в ее сияющее лицо, дрожащие дети поверили.
— Посмотри, — сказал Акмед, протянув свиток Рапсодии.
Дети постарались побыстрее убраться подальше. Рапсодия взяла свиток и некоторое время изучала его.
— Древнесереннский язык, — заметила она. — Странно, правда? Тот самый, который меня попросил изучить Ллаурон. Я не сказал а, что немного знаю его. Это мертвый язык. То есть он был мертвым еще до того, как мы покинули Остров. На нем разговаривали Перворожденные, первые обитатели Острова. Но взгляни на свиток — пергамент сделан не так давно.
— Ты можешь прочитать? — спросил Акмед.
— Думаю, да, — кивнула Рапсодия. — Это музыкальный язык, и мой учитель показал мне основы… нет, подожди. Я ошиблась. Здесь использован алфавит древнего языка, но само письмо… современное наречие, на котором разговаривают местные жители. Дай мне пару минут, и я его прочитаю.
Рапсодия подошла к одному из столов, уселась за него и двумя книжками прижала концы свитка. Потом вытащила из своей сумки кусок грубого пергамента и начала делать на нем заметки.
Пока она этим занималась, дети теснились вокруг нее, лишь Джо подошла к груде тел, которые Грунтор оттащил в угол комнаты. Заметив это, Рапсодия хотела было перевести ребятишек в другую комнату, но потом сообразила, что из библиотеки не видно убитых детей в саду.
Всего несколько дней назад ей приходилось утешать сына и дочь лорда Стивена, страдающих от одиночества после гибели матери. И вот теперь снова — дети, пережившие чудовищное потрясение. К горлу подкатил ком. Оставалось надеяться, что когда они выберутся отсюда, у нее будет возможность помочь им забыть о страшных испытаниях.
Акмед перелистал маленькую тетрадку. Заметки были сделаны на современном языке. Он узнал буквы и с некоторым трудом прочитал записи.
Ему в руки попало нечто вроде дневника, какими пользуются ученые и вообще грамотеи. Речь шла о потерянном городе, хотя Акмед не был уверен, что ему удалось разобрать все правильно. Гораздо больше его заинтересовали карта и медный ключ.
На лице у Акмеда появилась довольная улыбка, когда он узнал имя Гвиллиама и область на карте, названную Страна Фирболгов Канриф. Они получили нужную карту.
— Я поняла, — сказал а Рапсодия, держа в руке перевод. — Это контракт. Он подписан в первый час равноденствия тысяча триста девяносто шестого года после прибытия флота. Я не уверена, о каком флоте идет речь, но думаю, что о Первой волне. Контракт подписали Сифиона — полагаю, это наша красотка в белом — и некто по имени Ракшас, представитель человека, который именуется «господином». Его имя нигде не упоминается. За свои услуги Сифиона получает «бесконечную жизнь». Интересно, речь идет о бессмертии? — Рапсодия посмотрела на друзей и прочитала в их глазах понимание: природа контракта стала им ясна. — Очевидно, она согласилась заключить союз со своим господином. Может быть, речь о брачном контракте?
— Сомневаюсь, — сказал Акмед.
Однажды ему тоже пришлось подписать такой контракт. На лице Рапсодии вдруг появилось отвращение. Грунтор нетерпеливо спросил:
— Ну, мисси? Что еще ты там отыскала?
— «Среди прочего, необходимо принести в жертву тридцать три невинных человеческих сердца и столько же лириков или полукровок», — читала Рапсодия. Она посмотрела на Акмеда. — Троих я видела во дворе. Как думаешь, другие были?
— Скорее всего, нет, — ответил тот. — Количество запекшейся крови показывает, что алтарь построен совсем недавно. Я бы сказал, что это первое жертвоприношение.
Рапсодия облегченно вздохнула и продолжала читать. На лице Грунтора явственно отражались сомнения — к счастью, девушка этого не заметила.
— Дальше какая-то ерунда… какие-то гарантии… но объяснения отсутствуют, упоминается лишь о том, что необходимо использовать кровь. Мне кажется, это слово означает «жизнеобеспечение» или «пища». Затем идет дата окончания службы — время Патриаршего Обряда текущего года — и место заключения контракта — Дом Памяти, которым теперь владеет Ракшас. Просто великолепно… Интересно, что скажут представители Первого поколения намерьенов?
— Ну, лично Ой скажет, что Ою это не понравилось.
— Внизу подпись: Сифиона. Дальше я не смогла прочитать, а вторая подпись — просто Ракшас, и рядом с ней какие-то символы.
Рапсодия показала болгам два символа. Первый был похож на букву какого-то неизвестного языка, но ни Акмед, ни Грунтор его не узнали.
— Мне кажется, я уже где-то это встречала, — сказал а Рапсодия, показывая на второй символ — окружность, образованную спиралью.
— Где? — резко спросил Акмед.
Неожиданная ярость в его голосе поразила Рапсодию.
— На шестиугольном знаке, начертанном на входной двери Ллаурона. Там что-то похожее…
Второй символ явно расстроил бывшего наемного убийцу. Акмед взял документ и положил его обратно в сундучок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183