Болги наблюдали за тем, как ее крошечная тень все более вытягивается на фоне бушующего огня — и вот уже девушка исчезла за стеной невыносимого жара и света.
Приблизившись к огню, Рапсодия закрыла глаза и прижала хиген к груди. Тоненькие струны стали такими горячими, что обжигали пальцы, и девушка перебирала их осторожно.
Она знала только одну ноту, которая пела в ее душе. ЭЛА — шестая и последняя нота гаммы.
«Каждый человек настроен на определенную музыкальную ноту» — так говорил ее наставник.
В свое время Рапсодия испытала настоящее потрясение, обнаружив свою собственную. Она была шестым и последним ребенком в семье. Нота «эла» отлично ей подходила. Девушка пропела ее и тут же ощутила знакомый отклик. Подобрать мелодию, которая должна передать ее, Рапсодии, сущность, будет гораздо сложнее. А вот положить на музыку истинное имя совсем просто — и она решила начать именно с этого.
От незамысловатого напева Рапсодия перешла к более сложному, и его мелодия зазвучала у нее в душе так чисто и прозрачно, что девушка почувствовала легкое покалывание на коже. Нота за нотой она создавала песню — сперва наигрывая на хигене, а затем присоединив к звучащим струнам и голос. А после, собрав все свое мужество, шагнула прямо в огонь.
Когда она подошла к границе огненной стены, от ослепительного сияния снова заболели глаза, и их пришлось закрыть. Но Рапсодия упорно шла вперед, продолжая петь. Если ей суждено умереть, пусть смерть придет быстро и не причинит страданий, — вот и все, о чем она могла теперь умолять всех святых.
Среди языков пламени разгуливал ветер, который разметал золотистые волосы Рапсодии, превратившиеся в сияющий факел. Ей стало трудно дышать, и, открыв глаза, Рапсодия обнаружила, что находится внутри огненной стены.
Песнь пламени зазвучала громче, и девушка настроила на ее ритм свою собственную. Родилась поразительная по красоте гармоничная мелодия. Глаза тут же перестали болеть, и девушка вдруг обнаружила, что оказалась в прекрасном царстве сказочных цветов. Цветы окружали ее, они были повсюду, словно она лежала в мягкой траве на весеннем лугу. Рапсодию охватило чувство покоя и безопасности — огонь признал гостью и не собирался причинять ей вред.
Ее глазам предстали восхитительные картины, словно бы созданные кистью талантливого художника, — ослепительные ярко-синие узоры расцветили алые стены, тут и там испещренные желтыми языками пламени. Рапсодия почувствовала, как из тела уходит боль, и мельком подумала, что стала жертвой огня. Но ощущение, которое она испытала, было сродни радостному ликованию, словно старый друг протянул ей руку помощи. Она запела громче, и единая песнь огня и ее имени превратились в победный, торжественный гимн.
Дорога впереди стала видна четче, черные пятна появлялись лишь затем, чтобы мгновенно исчезнуть без следа. Рапсодия заставила себя успокоиться и двинуться дальше. Ей потребовались все силы, чтобы заставить себя шагнуть вперед, — она знала, что стоит ей поддаться красоте этого места, и она останется здесь навсегда, предавшись радостной песне огня.
Неожиданно ласковое, умиротворяющее тепло исчезло — словно сердитая океанская волна ударила ей в лицо. Рапсодия открыла глаза и с удивлением обнаружила впереди непроглядный мрак, хотя краем глаза она продолжала видеть мерцающую стену пламени. Она стояла в темном туннеле, похожем на тот, который покинула несколько мгновений назад. Несмотря на то что огонь все еще обнимал ее, она задрожала от холода.
Рапсодия поняла, что ей удалось пройти сквозь огненную стену.
Она быстро развернулась и, не переставая петь, помчалась назад.
По другую сторону огненной стены ее ждал Грунтор, отчаянно вглядывающийся в слепящее пламя. Его серо-зеленая шкура покрылась потом от едва сдерживаемого беспокойства. Ожидание казалось бесконечным. Наконец он прищурился:
— Ой ее видит!
Акмед кивнул — он заметил длинную тень Рапсодии на мгновение раньше своего приятеля. Их спутница то появлялась, то вновь исчезала в сверкающих оранжевых языках.
Но женщина, которая вышла к ним и помахала рукой, лишь отдаленно напоминала Рапсодию. Ее волосы, прежде цвета бледного золота, теперь приобрели теплый медовый оттенок. Она остановилась на границе огненной стены.
— Идите сюда, — позвала она болгов, и ее голос чудом не утонул в реве бушующего пламени. — Я не знаю, как долго будет открыт проход.
Прикрывая глаза от жалящего жара, болги бросились к ней. Рапсодия подняла руку, чтобы их остановить, но опоздала. Капюшон Акмеда вспыхнул, и Певица в ужасе наблюдала за тем, как Грунтор толкнул его на пол и принялся гасить огонь.
Рапсодия знала имя Акмеда, поскольку сама его придумала. Она начала тихонько напевать его, повторяя снова и снова. Грунтор помог своему потрясенному командиру подняться на ноги и подвел его к стене пламени. Рапсодия жестом показала сержанту, что он должен остановиться, и взяла дракианина за руку. У того в глазах появилось осмысленное выражение, когда он услышал песнь своего имени. По-видимому, она подарила ему такое же ощущение радости, которое пережила сама Рапсодия.
Когда девушка убедилась в том, что Акмед может самостоятельно стоять, она заиграла тот же мотив на хигене, сплетая новую песнь, основанную на мелодии его имени.
— Ты чувствуешь, как музыка касается твоей кожи?
— Нет.
Сгоревший капюшон упал на землю, и Рапсодия увидела страшный ожог на лбу и глазах дракианина. Акмед ослеп.
Рана выглядела ужасно, и Рапсодия почувствовала на своем лице слезы.
— Расскажи мне что-нибудь о себе, чтобы моя песня лучше отразила твою сущность, — попросила она и прибавила ноты, которые означали «фирболг» и «дракианин». — Может быть, мне следует вернуть тебе твое прежнее имя — Брат?
Акмед быстро покачал головой, и яркое сияние огня заиграло у него на лице.
— Каким ребенком ты был в семье?
— Первым, — с трудом проговорил он.
Рапсодия кивнула и вплела в мелодию новую ноту. По выражению, появившемуся на лице Акмеда, она поняла, что песня придает ему дополнительные силы.
— Еще что-нибудь, Акмед… например, какая у тебя профессия?
Акмеда начало трясти, он страдал от невыносимой боли, причиненной ожогами.
— Наемный убийца, — прошептал он.
Рапсодия прикрыла глаза. «Конечно же», — подумала она. И пропела еще одну ноту.
Обожженные глаза Акмеда широко раскрылись, и он едва заметно кивнул, почувствовав, как песня окутывает его, словно теплым одеялом. В следующее мгновение Рапсодия вспомнила, что на пересечении нескольких дорог, сходящихся у Корня, Акмед спокойно выбрал ту единственную, нужную. Он ни секунды не колебался, как будто знал, что не может допустить ошибку.
А однажды Грунтор потихоньку сообщил Рапсодии, что дракианин следует за биением сердца Земли, чувствует ее пульс и определяет верный путь не менее уверенно, чем отыскивал свою жертву в верхнем мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
Приблизившись к огню, Рапсодия закрыла глаза и прижала хиген к груди. Тоненькие струны стали такими горячими, что обжигали пальцы, и девушка перебирала их осторожно.
Она знала только одну ноту, которая пела в ее душе. ЭЛА — шестая и последняя нота гаммы.
«Каждый человек настроен на определенную музыкальную ноту» — так говорил ее наставник.
В свое время Рапсодия испытала настоящее потрясение, обнаружив свою собственную. Она была шестым и последним ребенком в семье. Нота «эла» отлично ей подходила. Девушка пропела ее и тут же ощутила знакомый отклик. Подобрать мелодию, которая должна передать ее, Рапсодии, сущность, будет гораздо сложнее. А вот положить на музыку истинное имя совсем просто — и она решила начать именно с этого.
От незамысловатого напева Рапсодия перешла к более сложному, и его мелодия зазвучала у нее в душе так чисто и прозрачно, что девушка почувствовала легкое покалывание на коже. Нота за нотой она создавала песню — сперва наигрывая на хигене, а затем присоединив к звучащим струнам и голос. А после, собрав все свое мужество, шагнула прямо в огонь.
Когда она подошла к границе огненной стены, от ослепительного сияния снова заболели глаза, и их пришлось закрыть. Но Рапсодия упорно шла вперед, продолжая петь. Если ей суждено умереть, пусть смерть придет быстро и не причинит страданий, — вот и все, о чем она могла теперь умолять всех святых.
Среди языков пламени разгуливал ветер, который разметал золотистые волосы Рапсодии, превратившиеся в сияющий факел. Ей стало трудно дышать, и, открыв глаза, Рапсодия обнаружила, что находится внутри огненной стены.
Песнь пламени зазвучала громче, и девушка настроила на ее ритм свою собственную. Родилась поразительная по красоте гармоничная мелодия. Глаза тут же перестали болеть, и девушка вдруг обнаружила, что оказалась в прекрасном царстве сказочных цветов. Цветы окружали ее, они были повсюду, словно она лежала в мягкой траве на весеннем лугу. Рапсодию охватило чувство покоя и безопасности — огонь признал гостью и не собирался причинять ей вред.
Ее глазам предстали восхитительные картины, словно бы созданные кистью талантливого художника, — ослепительные ярко-синие узоры расцветили алые стены, тут и там испещренные желтыми языками пламени. Рапсодия почувствовала, как из тела уходит боль, и мельком подумала, что стала жертвой огня. Но ощущение, которое она испытала, было сродни радостному ликованию, словно старый друг протянул ей руку помощи. Она запела громче, и единая песнь огня и ее имени превратились в победный, торжественный гимн.
Дорога впереди стала видна четче, черные пятна появлялись лишь затем, чтобы мгновенно исчезнуть без следа. Рапсодия заставила себя успокоиться и двинуться дальше. Ей потребовались все силы, чтобы заставить себя шагнуть вперед, — она знала, что стоит ей поддаться красоте этого места, и она останется здесь навсегда, предавшись радостной песне огня.
Неожиданно ласковое, умиротворяющее тепло исчезло — словно сердитая океанская волна ударила ей в лицо. Рапсодия открыла глаза и с удивлением обнаружила впереди непроглядный мрак, хотя краем глаза она продолжала видеть мерцающую стену пламени. Она стояла в темном туннеле, похожем на тот, который покинула несколько мгновений назад. Несмотря на то что огонь все еще обнимал ее, она задрожала от холода.
Рапсодия поняла, что ей удалось пройти сквозь огненную стену.
Она быстро развернулась и, не переставая петь, помчалась назад.
По другую сторону огненной стены ее ждал Грунтор, отчаянно вглядывающийся в слепящее пламя. Его серо-зеленая шкура покрылась потом от едва сдерживаемого беспокойства. Ожидание казалось бесконечным. Наконец он прищурился:
— Ой ее видит!
Акмед кивнул — он заметил длинную тень Рапсодии на мгновение раньше своего приятеля. Их спутница то появлялась, то вновь исчезала в сверкающих оранжевых языках.
Но женщина, которая вышла к ним и помахала рукой, лишь отдаленно напоминала Рапсодию. Ее волосы, прежде цвета бледного золота, теперь приобрели теплый медовый оттенок. Она остановилась на границе огненной стены.
— Идите сюда, — позвала она болгов, и ее голос чудом не утонул в реве бушующего пламени. — Я не знаю, как долго будет открыт проход.
Прикрывая глаза от жалящего жара, болги бросились к ней. Рапсодия подняла руку, чтобы их остановить, но опоздала. Капюшон Акмеда вспыхнул, и Певица в ужасе наблюдала за тем, как Грунтор толкнул его на пол и принялся гасить огонь.
Рапсодия знала имя Акмеда, поскольку сама его придумала. Она начала тихонько напевать его, повторяя снова и снова. Грунтор помог своему потрясенному командиру подняться на ноги и подвел его к стене пламени. Рапсодия жестом показала сержанту, что он должен остановиться, и взяла дракианина за руку. У того в глазах появилось осмысленное выражение, когда он услышал песнь своего имени. По-видимому, она подарила ему такое же ощущение радости, которое пережила сама Рапсодия.
Когда девушка убедилась в том, что Акмед может самостоятельно стоять, она заиграла тот же мотив на хигене, сплетая новую песнь, основанную на мелодии его имени.
— Ты чувствуешь, как музыка касается твоей кожи?
— Нет.
Сгоревший капюшон упал на землю, и Рапсодия увидела страшный ожог на лбу и глазах дракианина. Акмед ослеп.
Рана выглядела ужасно, и Рапсодия почувствовала на своем лице слезы.
— Расскажи мне что-нибудь о себе, чтобы моя песня лучше отразила твою сущность, — попросила она и прибавила ноты, которые означали «фирболг» и «дракианин». — Может быть, мне следует вернуть тебе твое прежнее имя — Брат?
Акмед быстро покачал головой, и яркое сияние огня заиграло у него на лице.
— Каким ребенком ты был в семье?
— Первым, — с трудом проговорил он.
Рапсодия кивнула и вплела в мелодию новую ноту. По выражению, появившемуся на лице Акмеда, она поняла, что песня придает ему дополнительные силы.
— Еще что-нибудь, Акмед… например, какая у тебя профессия?
Акмеда начало трясти, он страдал от невыносимой боли, причиненной ожогами.
— Наемный убийца, — прошептал он.
Рапсодия прикрыла глаза. «Конечно же», — подумала она. И пропела еще одну ноту.
Обожженные глаза Акмеда широко раскрылись, и он едва заметно кивнул, почувствовав, как песня окутывает его, словно теплым одеялом. В следующее мгновение Рапсодия вспомнила, что на пересечении нескольких дорог, сходящихся у Корня, Акмед спокойно выбрал ту единственную, нужную. Он ни секунды не колебался, как будто знал, что не может допустить ошибку.
А однажды Грунтор потихоньку сообщил Рапсодии, что дракианин следует за биением сердца Земли, чувствует ее пульс и определяет верный путь не менее уверенно, чем отыскивал свою жертву в верхнем мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183