Он быстро провел рукой над панелью Редактора Времени и разочарованно вздохнул, когда она потемнела. Потом собрал с пола остатки скрученной пленки и в смятении принялся рассматривать их. Но он уже знал, что нить разорвана непоправимо.
Он уселся на стул, мрачно глядя на обрывок пленки. Потом поднес его к свету.
Ему почти удалось разглядеть их — крошечные фигурки невысокой стройной женщины с блистающими волосами и мужчины в сером плаще с капюшоном. Они стояли рядом на вершине утеса, озаренные первыми лучами восходящего солнца.
Меридион вздохнул. Какая грустная ирония — оставить их стоять на вершине, как в ту давнюю ночь! Во всяком случае, ему удалось вновь свести их вместе — по другую сторону Времени. Их души так изранены и опустошены, что они даже не узнали друг друга. Но они узнают. Это обязательно произойдет.
Меридион вновь взмахнул рукой над панелью, и Редактор ожил. Меридион осторожно вложил край обгоревшей пленки под линзы. Тщательно подстроил окуляры, пытаясь получше разглядеть изображение.
Наконец ему пришлось сдаться. Изображение окончательно погрузилось в темноту. Сгорело все. Он отчаянно надеялся, что там не было ключа к разгадке личности ф'до-ра. Ведь без него он больше не сможет вмешаться в ход событий. И этих двоих окутает тьма, как окутала она обгоревший кусочек пленки, на котором осталось изображение части их жизни. Жизни, которая и без того полна горечи.
Он выключил Редактор. Теперь самого Меридиона окружала темнота, и он погрузился в безрадостные размышления.
Приближалась ночь, но это не имело значения. Тьма — его друг, его глаза привыкли к отсутствию света — ведь он пришел из царства черного огня.
Белки его глаз, неотличимые днем от глаз обычного человека, теперь приобрели оттенок крови. Если бы кто-нибудь оказался рядом, он бы заметил, что по краям их возник алый след. Но конечно, он был один. Ему приходилось тщательно скрывать свою оборотную сторону: нельзя допустить, чтобы его разоблачили сейчас, когда он так близко подошел к поставленной цели.
Увидев приближающегося посла, он уселся в кресло и вздохнул. Ему пришлось ждать так долго, но Трое наконец пришли. Теперь он не сомневался.
В Канрифе происходило что-то непонятное. Поползли слухи о новом короле фирболгов, растущих успехах империи, что только подтверждало его предположение. Даже могущественный Гвиллиам не сумел покорить болгов. Перед ним встал вопрос: что делать дальше?
Все складывалось хорошо, даже слишком хорошо, чтобы сейчас допустить ошибку. Семена раздора посеяны, восстание становилось неизбежным. Потеря Дома Памяти оказалась серьезным ударом, но он с ним справится.
Реализации его планов могло помешать предстоящее нарушение Патриаршего обряда. Грозила ли этому новая сила, появившаяся на земле фирболгов, он не знал. Если тот, кто засел в Канрифе, мечтает о покорении мира и занят обучением чудовищ военному искусству, то вмешаться он попросту не успеет. Слишком многое зависит от убийства в Сепульварте.
Он закрыл глаза и ощутил в ветре привкус сгорающей от нетерпения смерти. Время приближалось, напряжение нарастало, уже зазвучал чеканный шаг неистовой войны. Стали слышны ритмы ненависти, непреклонные и непреодолимые, пока еще далекие, но приближающиеся. Пройдет время, и они будут здесь.
Стук в дверь разрушил его приятные размышления. Он медленно поднялся на ноги, чтобы встретить посла — одного из двух людей во всем свете, которым он мог поручить самые важные дела. И первым таким заданием была оценка возможностей Канрифа и его нового суверена. А второе заключалось в том, чтобы Трое оставались в Скрытом Королевстве болгов и не мешали ему решать более важные проблемы.
После того как его посол отправился к королю фирболгов, он вновь уселся в свое кресло.
— Мы скоро увидим, кто действительно заслуживает называться именем Дитя Крови, — сказал он, улыбаясь.
Только тьма слышала его слова.
МОЯ БЛАГОДАРНОСТЬ
Сила музыкальной рапсодии состоит в разнообразии вдохновляющих идей, которые вызвали ее к жизни, и таланте музыкантов, которые помогли ей появиться на свет. Пожалуйста, обратите ваши взоры на оркестр:
Ричард Куртис, агент, художник и ревностный поклонник музыки, который поверил в мою песню раньше всех остальных — раньше даже, чем я сама. Без него бы этой книги не было.
Мой замечательный редактор Джеймс Минц, дирижер, знающий мелодию лучше, чем я, и все замечательные люди из издательства «TOR».
Концертмейстеры Т. Л. Эванс и В. Дж. Ралбовски, за их дружбу и помощь в самом начале, во время первых, самых трудных репетиций.
Авторы рецензий Ребекка Мэйр, Шарон Харрис, Дженнифер Роберсон и Энн Маккефри, которые присутствовали на генеральной репетиции и перед премьерой указали мне на неудачные места.
Роберт Дж. Беккер с его картографическими вычислениями и геологическими познаниями.
Норма Дж. Кони с ее знанием флоры и фауны.
Луис Ройо с его замечательной обложкой и Эд Газси с чудесными картами.
Хелен М. Кани — знаток средневековой музыки и всего остального, чем она со мной поделилась.
Профессор Вильгельм Николайсон, показавший мне, что такое истинный фольклор и открывший многие его тайны.
И наконец — и в первую очередь — мой муж и дети, мои неизменные покровители и невольные слушатели.
Сердечная благодарность всем вам. Пожалуйста, примите мой поклон.
Карты
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
Он уселся на стул, мрачно глядя на обрывок пленки. Потом поднес его к свету.
Ему почти удалось разглядеть их — крошечные фигурки невысокой стройной женщины с блистающими волосами и мужчины в сером плаще с капюшоном. Они стояли рядом на вершине утеса, озаренные первыми лучами восходящего солнца.
Меридион вздохнул. Какая грустная ирония — оставить их стоять на вершине, как в ту давнюю ночь! Во всяком случае, ему удалось вновь свести их вместе — по другую сторону Времени. Их души так изранены и опустошены, что они даже не узнали друг друга. Но они узнают. Это обязательно произойдет.
Меридион вновь взмахнул рукой над панелью, и Редактор ожил. Меридион осторожно вложил край обгоревшей пленки под линзы. Тщательно подстроил окуляры, пытаясь получше разглядеть изображение.
Наконец ему пришлось сдаться. Изображение окончательно погрузилось в темноту. Сгорело все. Он отчаянно надеялся, что там не было ключа к разгадке личности ф'до-ра. Ведь без него он больше не сможет вмешаться в ход событий. И этих двоих окутает тьма, как окутала она обгоревший кусочек пленки, на котором осталось изображение части их жизни. Жизни, которая и без того полна горечи.
Он выключил Редактор. Теперь самого Меридиона окружала темнота, и он погрузился в безрадостные размышления.
Приближалась ночь, но это не имело значения. Тьма — его друг, его глаза привыкли к отсутствию света — ведь он пришел из царства черного огня.
Белки его глаз, неотличимые днем от глаз обычного человека, теперь приобрели оттенок крови. Если бы кто-нибудь оказался рядом, он бы заметил, что по краям их возник алый след. Но конечно, он был один. Ему приходилось тщательно скрывать свою оборотную сторону: нельзя допустить, чтобы его разоблачили сейчас, когда он так близко подошел к поставленной цели.
Увидев приближающегося посла, он уселся в кресло и вздохнул. Ему пришлось ждать так долго, но Трое наконец пришли. Теперь он не сомневался.
В Канрифе происходило что-то непонятное. Поползли слухи о новом короле фирболгов, растущих успехах империи, что только подтверждало его предположение. Даже могущественный Гвиллиам не сумел покорить болгов. Перед ним встал вопрос: что делать дальше?
Все складывалось хорошо, даже слишком хорошо, чтобы сейчас допустить ошибку. Семена раздора посеяны, восстание становилось неизбежным. Потеря Дома Памяти оказалась серьезным ударом, но он с ним справится.
Реализации его планов могло помешать предстоящее нарушение Патриаршего обряда. Грозила ли этому новая сила, появившаяся на земле фирболгов, он не знал. Если тот, кто засел в Канрифе, мечтает о покорении мира и занят обучением чудовищ военному искусству, то вмешаться он попросту не успеет. Слишком многое зависит от убийства в Сепульварте.
Он закрыл глаза и ощутил в ветре привкус сгорающей от нетерпения смерти. Время приближалось, напряжение нарастало, уже зазвучал чеканный шаг неистовой войны. Стали слышны ритмы ненависти, непреклонные и непреодолимые, пока еще далекие, но приближающиеся. Пройдет время, и они будут здесь.
Стук в дверь разрушил его приятные размышления. Он медленно поднялся на ноги, чтобы встретить посла — одного из двух людей во всем свете, которым он мог поручить самые важные дела. И первым таким заданием была оценка возможностей Канрифа и его нового суверена. А второе заключалось в том, чтобы Трое оставались в Скрытом Королевстве болгов и не мешали ему решать более важные проблемы.
После того как его посол отправился к королю фирболгов, он вновь уселся в свое кресло.
— Мы скоро увидим, кто действительно заслуживает называться именем Дитя Крови, — сказал он, улыбаясь.
Только тьма слышала его слова.
МОЯ БЛАГОДАРНОСТЬ
Сила музыкальной рапсодии состоит в разнообразии вдохновляющих идей, которые вызвали ее к жизни, и таланте музыкантов, которые помогли ей появиться на свет. Пожалуйста, обратите ваши взоры на оркестр:
Ричард Куртис, агент, художник и ревностный поклонник музыки, который поверил в мою песню раньше всех остальных — раньше даже, чем я сама. Без него бы этой книги не было.
Мой замечательный редактор Джеймс Минц, дирижер, знающий мелодию лучше, чем я, и все замечательные люди из издательства «TOR».
Концертмейстеры Т. Л. Эванс и В. Дж. Ралбовски, за их дружбу и помощь в самом начале, во время первых, самых трудных репетиций.
Авторы рецензий Ребекка Мэйр, Шарон Харрис, Дженнифер Роберсон и Энн Маккефри, которые присутствовали на генеральной репетиции и перед премьерой указали мне на неудачные места.
Роберт Дж. Беккер с его картографическими вычислениями и геологическими познаниями.
Норма Дж. Кони с ее знанием флоры и фауны.
Луис Ройо с его замечательной обложкой и Эд Газси с чудесными картами.
Хелен М. Кани — знаток средневековой музыки и всего остального, чем она со мной поделилась.
Профессор Вильгельм Николайсон, показавший мне, что такое истинный фольклор и открывший многие его тайны.
И наконец — и в первую очередь — мой муж и дети, мои неизменные покровители и невольные слушатели.
Сердечная благодарность всем вам. Пожалуйста, примите мой поклон.
Карты
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183