Сначала появились сторожевые башни и фермы. Затем не торопясь эти люди начали возводить города. Вот чем объясняется красота, продуманность и надежность застроек. Изящество этих зданий вызывало у ценителей неподдельный восторг.
В противоположность Бетани Бет-Корбэр был заложен Третьим флотом, который возглавлял сам Гвиллиам. Третий флот состоял из солдат и землепашцев — в результате их город больше походил на крепость. Стены получились высокими и толстыми, здания лишены архитектурных изысков, но любое из них могло выдержать многочисленные вражеские атаки. Время смягчило военный характер построек, но город сохранил все признаки приграничья.
Впрочем, обитатели Бет-Корбэра мало чем отличались от жителей других городов — обычная смесь грубости и учтивости, крестьян и аристократов, образованных и неграмотных. И нигде не заметно следов войны. Люди не выглядели напуганными. На улицах полно пешеходов, купцов, повозок и домашнего скота.
Но уникальным делала Бет-Корбэр музыка. Рапсодия как зачарованная шла по улицам, прислушиваясь к случайным мелодиям, которые наигрывали колокола башни базилики. Их пение определялось характером ветра, а посему несло ощущение полной свободы, заставляя трепетать сердце.
Горожане занимались своими обычными делами, не обращая внимания на музыку, хотя, когда ветер усиливался, мелодия оказывала на них благотворное воздействие. Уличные продавцы переставали спорить, торговки рыбой ругались не так громко, а дети тут же находили повод помириться. Рапсодия улыбалась, видя все это.
Джо разве что не приплясывала от нетерпения.
— Скукотища, — принялась ныть она, когда Рапсодия остановилась возле торговца тканями. — Ну пожалуйста, я больше не могу! Не могу на это смотреть!
— Ладно, — неохотно согласилась Рапсодия. — Встретимся у базилики в полдень. Ищи Акмеда, если не найдешь меня. Постарайся вести себя тихо. И не вздумай воровать. Мне бы не хотелось, чтобы тебе отрубили руку.
Джо вздрогнула, потом тряхнула головой и исчезла в толпе.
Рапсодия с улыбкой посмотрела ей вслед.
Эши оглядел рыночную площадь в центре города. Он вошел в Бет-Корбэр через южные ворота, хотя могучая сила, присутствие которой он ощущал, таилась где-то в восточной части города. Или… Да, сейчас это была только часть силы: один из ее элементов откололся от остальных и теперь огибал город по широкой дуге… еще немного, и дракон перестанет воспринимать его присутствие. Он отличался от остальных и двигался так методично, что Эши не мог даже понять — живое это существо или повозка.
Неспособность постичь природу силы загадочных существ сбивала Эши с толку. Обычно он с легкостью определял суть всех, кто находился в пределах досягаемости драконьих чувств, но в данном случае ничего не получалось. Дракон нетерпеливо ерзал; лишь несметное количество товаров на рынке отвлекало его настолько, что Эши удавалось сохранять над ним контроль.
Он осторожно обошел развязного шута, опьяненного неожиданной оттепелью. Тот праздновал временное избавление от холода и дарованное ему тепло и едва не ударил Эши локтем в живот, поскольку не заметил, что рядом кто-то есть. Эши ловко увернулся, но на время потерял концентрацию.
Когда ему удалось вновь уловить, источник силы, выяснилось, что он опять разделился. Одна из двух частей показалась ему особенно привлекательной. К тому же она находилась где-то рядом и излучала тепло, которое неудержимо притягивало Эши.
Его тут же охватили подозрения — слуги огня были главными охотниками на него, и ему удавалось ускользать от них только благодаря тому, что он заранее распознавал ловушки. Рано или поздно источник приятного тепла окажется на рыночной площади. Эши решил никуда не уходить и дожидаться здесь.
Между тем ему приходилось сражаться с драконом. Еще одна причина, заставлявшая его избегать городов, особенно тех, через которые проходили торговые пути, — как Бет-Корбэр, — состояла в том, что дракона завораживали товары. Эта часть его натуры потеряла последнее терпение, когда они проходили мимо прилавка с драгоценностями.
— Какие красивые! — настаивал дракон. — Я хочу их потрогать.
Нет.
— Я хочу потрогать!
Нет!
Эши решительно зашагал прочь от прилавка ювелира. И тут дракон заметил новый прилавок, на котором были разложены приправы.
— Перец горошком! Я хочу его сосчитать, — прошептал дракон, воспринимая разом каждое зернышко, горошинку, фасолину, чешуйку и капельку.
Усилием воли Эши заставил дракона подчиниться:
— Нет.
Он продолжал озираться, стараясь определить источник силы.
— Духи и амбра… они произошли от рвоты морского чудовища, которое сожрало семнадцать макрелей, сто семьдесят…
— Прекрати.
— Посмотри на ткани: сегодня нет щелка, только полотно, кремовый бархат и шерсть тринадцати сортов. Шерсть всех оттенков синего, лазурного, фиолетового, индиго…
НЕТ!
Эши снова резко развернулся: сила находилась где-то рядом. Он отчаянно напрягся, загоняя дракона в самые дальние закоулки своего сознания, чтобы очистить разум от посторонних мыслей.
С противоположной стороны улицы раздался шум. Вокруг невысокой женщины в сером плаще с капюшоном, похожем на тот, что носил сам Эши, начали собираться люди. Эши подошел поближе. Он почувствовал зов.
Рапсодия сражалась с собственным драконом: ей страшно хотелось провести рукой по каждой из разложенных на прилавке тканей. Кремовый бархат показался ей особенно привлекательным, но был не по карману. Со вздохом она опустила руки и пошла дальше.
В конце улицы ее внимание привлек один из прилавков. У ювелира были разложены драгоценности, ослепительно сверкавшие в холодных лучах зимнего солнца. Рапсодия не удержалась и решила просто посмотреть на них.
Больше всего было сережек — в основном дешевая мишура, — но среди них попадались и ценные вещицы прекрасной работы. Рапсодия всегда любила красивую одежду и безделушки, хотя скорее умерла бы, чем призналась в этом своим друзьям болгам. Но теперь, оставшись в одиночестве, она позволила себе насладиться созерцанием блестящих сокровищ, и ее глаза сверкали не меньше, чем самоцветы на прилавке.
Торговец завершил сделку с очередным покупателем и повернулся к Рапсодии, краем глаза оглядывая разложенные на столе товары. Девушка сразу поняла, что он проверяет, не украла ли она что-нибудь.
Ее присутствие возле прилавка вызывало такую же реакцию, что и в Истоне. Понять причину этого она никак не могла. Лиринов никогда не интересовали материальные блага, особенно такие бесполезные вещи, как серьги и ожерелья. Почему же владельцы лавок и торговцы всегда начинали подозревать в ней воровку? Она списывала это на расовые предрассудки и старалась не обижаться, но всякий раз, когда с ней происходили подобные вещи, ее непроизвольно охватывал гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
В противоположность Бетани Бет-Корбэр был заложен Третьим флотом, который возглавлял сам Гвиллиам. Третий флот состоял из солдат и землепашцев — в результате их город больше походил на крепость. Стены получились высокими и толстыми, здания лишены архитектурных изысков, но любое из них могло выдержать многочисленные вражеские атаки. Время смягчило военный характер построек, но город сохранил все признаки приграничья.
Впрочем, обитатели Бет-Корбэра мало чем отличались от жителей других городов — обычная смесь грубости и учтивости, крестьян и аристократов, образованных и неграмотных. И нигде не заметно следов войны. Люди не выглядели напуганными. На улицах полно пешеходов, купцов, повозок и домашнего скота.
Но уникальным делала Бет-Корбэр музыка. Рапсодия как зачарованная шла по улицам, прислушиваясь к случайным мелодиям, которые наигрывали колокола башни базилики. Их пение определялось характером ветра, а посему несло ощущение полной свободы, заставляя трепетать сердце.
Горожане занимались своими обычными делами, не обращая внимания на музыку, хотя, когда ветер усиливался, мелодия оказывала на них благотворное воздействие. Уличные продавцы переставали спорить, торговки рыбой ругались не так громко, а дети тут же находили повод помириться. Рапсодия улыбалась, видя все это.
Джо разве что не приплясывала от нетерпения.
— Скукотища, — принялась ныть она, когда Рапсодия остановилась возле торговца тканями. — Ну пожалуйста, я больше не могу! Не могу на это смотреть!
— Ладно, — неохотно согласилась Рапсодия. — Встретимся у базилики в полдень. Ищи Акмеда, если не найдешь меня. Постарайся вести себя тихо. И не вздумай воровать. Мне бы не хотелось, чтобы тебе отрубили руку.
Джо вздрогнула, потом тряхнула головой и исчезла в толпе.
Рапсодия с улыбкой посмотрела ей вслед.
Эши оглядел рыночную площадь в центре города. Он вошел в Бет-Корбэр через южные ворота, хотя могучая сила, присутствие которой он ощущал, таилась где-то в восточной части города. Или… Да, сейчас это была только часть силы: один из ее элементов откололся от остальных и теперь огибал город по широкой дуге… еще немного, и дракон перестанет воспринимать его присутствие. Он отличался от остальных и двигался так методично, что Эши не мог даже понять — живое это существо или повозка.
Неспособность постичь природу силы загадочных существ сбивала Эши с толку. Обычно он с легкостью определял суть всех, кто находился в пределах досягаемости драконьих чувств, но в данном случае ничего не получалось. Дракон нетерпеливо ерзал; лишь несметное количество товаров на рынке отвлекало его настолько, что Эши удавалось сохранять над ним контроль.
Он осторожно обошел развязного шута, опьяненного неожиданной оттепелью. Тот праздновал временное избавление от холода и дарованное ему тепло и едва не ударил Эши локтем в живот, поскольку не заметил, что рядом кто-то есть. Эши ловко увернулся, но на время потерял концентрацию.
Когда ему удалось вновь уловить, источник силы, выяснилось, что он опять разделился. Одна из двух частей показалась ему особенно привлекательной. К тому же она находилась где-то рядом и излучала тепло, которое неудержимо притягивало Эши.
Его тут же охватили подозрения — слуги огня были главными охотниками на него, и ему удавалось ускользать от них только благодаря тому, что он заранее распознавал ловушки. Рано или поздно источник приятного тепла окажется на рыночной площади. Эши решил никуда не уходить и дожидаться здесь.
Между тем ему приходилось сражаться с драконом. Еще одна причина, заставлявшая его избегать городов, особенно тех, через которые проходили торговые пути, — как Бет-Корбэр, — состояла в том, что дракона завораживали товары. Эта часть его натуры потеряла последнее терпение, когда они проходили мимо прилавка с драгоценностями.
— Какие красивые! — настаивал дракон. — Я хочу их потрогать.
Нет.
— Я хочу потрогать!
Нет!
Эши решительно зашагал прочь от прилавка ювелира. И тут дракон заметил новый прилавок, на котором были разложены приправы.
— Перец горошком! Я хочу его сосчитать, — прошептал дракон, воспринимая разом каждое зернышко, горошинку, фасолину, чешуйку и капельку.
Усилием воли Эши заставил дракона подчиниться:
— Нет.
Он продолжал озираться, стараясь определить источник силы.
— Духи и амбра… они произошли от рвоты морского чудовища, которое сожрало семнадцать макрелей, сто семьдесят…
— Прекрати.
— Посмотри на ткани: сегодня нет щелка, только полотно, кремовый бархат и шерсть тринадцати сортов. Шерсть всех оттенков синего, лазурного, фиолетового, индиго…
НЕТ!
Эши снова резко развернулся: сила находилась где-то рядом. Он отчаянно напрягся, загоняя дракона в самые дальние закоулки своего сознания, чтобы очистить разум от посторонних мыслей.
С противоположной стороны улицы раздался шум. Вокруг невысокой женщины в сером плаще с капюшоном, похожем на тот, что носил сам Эши, начали собираться люди. Эши подошел поближе. Он почувствовал зов.
Рапсодия сражалась с собственным драконом: ей страшно хотелось провести рукой по каждой из разложенных на прилавке тканей. Кремовый бархат показался ей особенно привлекательным, но был не по карману. Со вздохом она опустила руки и пошла дальше.
В конце улицы ее внимание привлек один из прилавков. У ювелира были разложены драгоценности, ослепительно сверкавшие в холодных лучах зимнего солнца. Рапсодия не удержалась и решила просто посмотреть на них.
Больше всего было сережек — в основном дешевая мишура, — но среди них попадались и ценные вещицы прекрасной работы. Рапсодия всегда любила красивую одежду и безделушки, хотя скорее умерла бы, чем призналась в этом своим друзьям болгам. Но теперь, оставшись в одиночестве, она позволила себе насладиться созерцанием блестящих сокровищ, и ее глаза сверкали не меньше, чем самоцветы на прилавке.
Торговец завершил сделку с очередным покупателем и повернулся к Рапсодии, краем глаза оглядывая разложенные на столе товары. Девушка сразу поняла, что он проверяет, не украла ли она что-нибудь.
Ее присутствие возле прилавка вызывало такую же реакцию, что и в Истоне. Понять причину этого она никак не могла. Лиринов никогда не интересовали материальные блага, особенно такие бесполезные вещи, как серьги и ожерелья. Почему же владельцы лавок и торговцы всегда начинали подозревать в ней воровку? Она списывала это на расовые предрассудки и старалась не обижаться, но всякий раз, когда с ней происходили подобные вещи, ее непроизвольно охватывал гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183