К ее великому изумлению, Собрание решило изгнать ее и лишить королевского титула. Итак, несмотря на то что Энвин одержала победу в семисотлетней войне и избавилась от ненавистного мужа, в конце концов она осталась ни с чем. Ужасно, правда?
— Да, — проговорила Рапсодия. — И что с нею стало? Где сейчас Энвин?
Ллаурон допил остатки бренди и бросил свой стаканчик обратно в мешок.
— В исторических документах говорится, что она скрылась в пещере среди горных кряжей Белые Пики в Хинтерволде, за пределами своих земель. Время от времени какой-нибудь несчастный пытается ее отыскать, чтобы расспросить о прошлом. В конце концов, она ведь имела дар провидицы. Удалось ли кому-нибудь с ней встретиться, я не знаю.
— Ну и как обстоят дела сейчас? — осведомился Акмед.
— Намерьены понесли настолько серьезные потери в войне, что так и не смогли после нее оправиться. С тех пор прошло почти четыреста лет, но народ не сумел снова стать единым. Произошла ассимиляция. К сожалению, переселенцы влились в более примитивные культуры местных жителей. Связь со стихиями и самим Временем являлась секретом их грандиозных успехов. Без этой связи королевство распалось, жизнь в нем стала неспокойной, достижения в области науки, искусств, торговли, архитектуры и медицины отошли в прошлое. И вот вам результат: мы — примитивный народ. В конечном итоге пострадала даже религия. Если раньше мы все придерживались одной веры, то теперь люди, живущие на территориях, исторически связанных с Первым флотом, уважают постулаты филидов. Однако большая часть Роланда поклоняется Единому Богу, которого иногда еще называют Создателем. Главой у них является Патриарх. Его базилика находится в священном городе Сепульварта, расположенном на юге, неподалеку от Сорболда. Жаль, что и здесь у нас нет единства. — Ллаурон снова вздохнул. — Кроме того, не за горами новая война. После окончания Великой войны покой, к сожалению, так и не наступил. И хотя на поверхности пока тихо, скоро все изменится. Последние несколько десятилетий наблюдались бесконечные пограничные стычки и бессмысленные налеты на деревни и города, которые приносят ужасные разрушения. Напряжение растет, и никто не знает, почему возникают конфликты между разными народами, — даже те, кто в них участвует. Все это пугает.
— А что, по вашему мнению, может остановить войну и снова объединить народы? — спросила Рапсодия.
— Не знаю, дорогая, возможно ли это, — ответил Ллаурон. — Когда против Энвин были выдвинуты обвинения в том, что она стала причиной вражды между намерьенами, ее сестра Мэнвин попыталась вмешаться, заявив, что надежда на объединение и мир есть. Но ей никто не поверил. Все считали, что она хочет защитить сестру.
— А как звучало ее пророчество? — спросил Акмед. Ллаурон закрыл глаза и задумался. Через несколько минут он заговорил снова:
Трое придут, опоздав, и уйдут слишком скоро,
Они — как стадии жизни людской:
Дитя Крови, Дитя Земли, Дитя Неба.
Всяк на Крови замешан и рождается в ней;
Всяк по Земле ходит, ведь она — его дом;
Но вечно тянется к Небу и под ним пристанище себе обретает.
К Небу подъемлет нас смерть,
Частью звезд мы становимся.
Кровь дарит начало, Земля — пищу,
Небо — мечты при жизни и вечность в смерти.
Так пусть будут Трое, один для другого.
Главный Жрец принялся собирать свои вещи и остатки ужина. Закончив, он снова взглянул на своих собеседников.
— Это предсказание показалось Совету таким же бессмысленным, каким оно, вне всякого сомнения, представляется вам. Совершенно очевидно, что Трое спасшихся — это Энвин и ее сестры, вот почему Совет заподозрил, что Мэнвин специально все придумала, чтобы сестру не изгнали из королевства. Полководец Анборн довольно грубо спросил Мэнвин, что означают ее слова и каким образом Трое, как она их назвала, сумеют снова объединить намерьенов. В ответ он услышал нечто невразумительное: «Каждая жизнь начинается с того, что объединяется кровь, но она еще и проливается; разделить слишком легко, залечить рану трудно. Земля для всех, но она тоже разделена, поколение за поколением. Только небо обнимает все, и небо нельзя разделить; оно поможет наступлению мира и единства. Если хочешь залечить рану, береги небо, чтобы оно не упало». — Ллаурон немного помолчал, словно вдумывался в сказанное. — Анборн принялся отчаянно браниться и заявил, что безумной следует держать свои пророчества при себе. Мэнвин почти покинула Совет — думаю, чтобы последовать за Энвин, но в самый последний момент обернулась и произнесла последнее пророчество: «Анборн, сначала тебе нужно залечить рану в своей душе. После смерти Гвиллиама ты стал королем солдат, но пока ты не отыщешь самого слабого и беззащитного из своих родных и не поможешь ему, тебе не будет прощения. Ты или найдешь очищение, или умрешь непрощенным».
— Он нашел?
— Не знаю. Это осталось между ним и Создателем. Ну, господа, я уже говорил вашей подруге, что буду рад, если вы согласитесь немного погостить у меня. Если вы, конечно, никуда не спешите. Могу предложить вам удобные кровати и возможность помыться, а также новую одежду. Рапсодия и Грунтор дружно уставились на Акмеда, который, подумав, кивнул. Грунтор тут же расплылся в счастливой улыбке:
— Какой вы любезный, ваше сиятельство! Рапсодия дернула его за руку:
— Грунтор, к Главному Жрецу, Патриарху, Благословенным и другим представителям высшего духовенства следует обращаться «ваша милость», а не «ваше сиятельство».
Великан ухмыльнулся:
— Знаешь, мисси, если мы будем топтаться на месте, они уйдут вперед, а мы заблудимся, и тогда тебя можно будет называть «твоя потерянность».
27
В ДОМЕ ГЛАВНОГО ЖРЕЦА фирболги чувствовали себя не лучшим образом. Ни Акмед, ни Грунтор не хотели, чтобы их видели жители деревни, которые постоянно находились неподалеку от Дерева.
Гвен и Веру необычные гости привели в ужас — особенно Гвен, которой пришлось шить для них новую одежду. Рапсодии пришлось воспользоваться своими новыми медицинскими познаниями, полученными от Каддира, чтобы помочь экономке Ллаурона избавиться от страха.
Как только одежда была готова и собраны запасы провизии, все трое пришельцев засобирались в путь. Ллаурон, казалось, был искренне огорчен предстоящим расставанием с ними.
— И куда вы собираетесь направиться, дорогая? — спросил он у Рапсодии, наблюдавшей за тем, как мужчины складывают сумки.
— На восток, — просто ответила она.
Рапсодия не собиралась рассказывать Ллаурону, что Акмед и Грунтор хотят найти Зубы и королевство фирболгов; впрочем, подобная перспектива не слишком вдохновляла и ее.
До поздней ночи трое друзей обсуждали свои планы. Однако Акмед категорически отказался посвятить великана и Певицу в детали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
— Да, — проговорила Рапсодия. — И что с нею стало? Где сейчас Энвин?
Ллаурон допил остатки бренди и бросил свой стаканчик обратно в мешок.
— В исторических документах говорится, что она скрылась в пещере среди горных кряжей Белые Пики в Хинтерволде, за пределами своих земель. Время от времени какой-нибудь несчастный пытается ее отыскать, чтобы расспросить о прошлом. В конце концов, она ведь имела дар провидицы. Удалось ли кому-нибудь с ней встретиться, я не знаю.
— Ну и как обстоят дела сейчас? — осведомился Акмед.
— Намерьены понесли настолько серьезные потери в войне, что так и не смогли после нее оправиться. С тех пор прошло почти четыреста лет, но народ не сумел снова стать единым. Произошла ассимиляция. К сожалению, переселенцы влились в более примитивные культуры местных жителей. Связь со стихиями и самим Временем являлась секретом их грандиозных успехов. Без этой связи королевство распалось, жизнь в нем стала неспокойной, достижения в области науки, искусств, торговли, архитектуры и медицины отошли в прошлое. И вот вам результат: мы — примитивный народ. В конечном итоге пострадала даже религия. Если раньше мы все придерживались одной веры, то теперь люди, живущие на территориях, исторически связанных с Первым флотом, уважают постулаты филидов. Однако большая часть Роланда поклоняется Единому Богу, которого иногда еще называют Создателем. Главой у них является Патриарх. Его базилика находится в священном городе Сепульварта, расположенном на юге, неподалеку от Сорболда. Жаль, что и здесь у нас нет единства. — Ллаурон снова вздохнул. — Кроме того, не за горами новая война. После окончания Великой войны покой, к сожалению, так и не наступил. И хотя на поверхности пока тихо, скоро все изменится. Последние несколько десятилетий наблюдались бесконечные пограничные стычки и бессмысленные налеты на деревни и города, которые приносят ужасные разрушения. Напряжение растет, и никто не знает, почему возникают конфликты между разными народами, — даже те, кто в них участвует. Все это пугает.
— А что, по вашему мнению, может остановить войну и снова объединить народы? — спросила Рапсодия.
— Не знаю, дорогая, возможно ли это, — ответил Ллаурон. — Когда против Энвин были выдвинуты обвинения в том, что она стала причиной вражды между намерьенами, ее сестра Мэнвин попыталась вмешаться, заявив, что надежда на объединение и мир есть. Но ей никто не поверил. Все считали, что она хочет защитить сестру.
— А как звучало ее пророчество? — спросил Акмед. Ллаурон закрыл глаза и задумался. Через несколько минут он заговорил снова:
Трое придут, опоздав, и уйдут слишком скоро,
Они — как стадии жизни людской:
Дитя Крови, Дитя Земли, Дитя Неба.
Всяк на Крови замешан и рождается в ней;
Всяк по Земле ходит, ведь она — его дом;
Но вечно тянется к Небу и под ним пристанище себе обретает.
К Небу подъемлет нас смерть,
Частью звезд мы становимся.
Кровь дарит начало, Земля — пищу,
Небо — мечты при жизни и вечность в смерти.
Так пусть будут Трое, один для другого.
Главный Жрец принялся собирать свои вещи и остатки ужина. Закончив, он снова взглянул на своих собеседников.
— Это предсказание показалось Совету таким же бессмысленным, каким оно, вне всякого сомнения, представляется вам. Совершенно очевидно, что Трое спасшихся — это Энвин и ее сестры, вот почему Совет заподозрил, что Мэнвин специально все придумала, чтобы сестру не изгнали из королевства. Полководец Анборн довольно грубо спросил Мэнвин, что означают ее слова и каким образом Трое, как она их назвала, сумеют снова объединить намерьенов. В ответ он услышал нечто невразумительное: «Каждая жизнь начинается с того, что объединяется кровь, но она еще и проливается; разделить слишком легко, залечить рану трудно. Земля для всех, но она тоже разделена, поколение за поколением. Только небо обнимает все, и небо нельзя разделить; оно поможет наступлению мира и единства. Если хочешь залечить рану, береги небо, чтобы оно не упало». — Ллаурон немного помолчал, словно вдумывался в сказанное. — Анборн принялся отчаянно браниться и заявил, что безумной следует держать свои пророчества при себе. Мэнвин почти покинула Совет — думаю, чтобы последовать за Энвин, но в самый последний момент обернулась и произнесла последнее пророчество: «Анборн, сначала тебе нужно залечить рану в своей душе. После смерти Гвиллиама ты стал королем солдат, но пока ты не отыщешь самого слабого и беззащитного из своих родных и не поможешь ему, тебе не будет прощения. Ты или найдешь очищение, или умрешь непрощенным».
— Он нашел?
— Не знаю. Это осталось между ним и Создателем. Ну, господа, я уже говорил вашей подруге, что буду рад, если вы согласитесь немного погостить у меня. Если вы, конечно, никуда не спешите. Могу предложить вам удобные кровати и возможность помыться, а также новую одежду. Рапсодия и Грунтор дружно уставились на Акмеда, который, подумав, кивнул. Грунтор тут же расплылся в счастливой улыбке:
— Какой вы любезный, ваше сиятельство! Рапсодия дернула его за руку:
— Грунтор, к Главному Жрецу, Патриарху, Благословенным и другим представителям высшего духовенства следует обращаться «ваша милость», а не «ваше сиятельство».
Великан ухмыльнулся:
— Знаешь, мисси, если мы будем топтаться на месте, они уйдут вперед, а мы заблудимся, и тогда тебя можно будет называть «твоя потерянность».
27
В ДОМЕ ГЛАВНОГО ЖРЕЦА фирболги чувствовали себя не лучшим образом. Ни Акмед, ни Грунтор не хотели, чтобы их видели жители деревни, которые постоянно находились неподалеку от Дерева.
Гвен и Веру необычные гости привели в ужас — особенно Гвен, которой пришлось шить для них новую одежду. Рапсодии пришлось воспользоваться своими новыми медицинскими познаниями, полученными от Каддира, чтобы помочь экономке Ллаурона избавиться от страха.
Как только одежда была готова и собраны запасы провизии, все трое пришельцев засобирались в путь. Ллаурон, казалось, был искренне огорчен предстоящим расставанием с ними.
— И куда вы собираетесь направиться, дорогая? — спросил он у Рапсодии, наблюдавшей за тем, как мужчины складывают сумки.
— На восток, — просто ответила она.
Рапсодия не собиралась рассказывать Ллаурону, что Акмед и Грунтор хотят найти Зубы и королевство фирболгов; впрочем, подобная перспектива не слишком вдохновляла и ее.
До поздней ночи трое друзей обсуждали свои планы. Однако Акмед категорически отказался посвятить великана и Певицу в детали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183