— Хрена тебе, а не монет! Тока сунься, рожа гоблинская!
— Че-э-эго? — насупился генерал и нацелил двустволье тяжкого взора на мага. — Это мне, что ли, хрена?
— Это не я, — ответствовал маг нервически. — И вообще — кто машинерию трогал? А ну, забирайте своё золото да и топайте отсюда. Одни от вас, как я смотрю, неприятности — вот уж воистину гоблины!
— Ящик ты тоже обещал! — напомнил Хастред, наблюдая, как генерал с натугой тянет из каморки сумы с деньгами. — Помнишь, разговор был? Любую вещь из этой самой башни!
— Заткнитесь, спамеры проклятые! — взвизгнул ящик истерическим женским голосом. — Я послания жду, не занимайте линию!
Чумп и Зембус опасливо переглянулись и наподдали с боков книжнику.
— По зрелом размышлении, я б хотел поглядеть на другие предметы, — нашёлся тот.
Маг мученически взмахнул седой бородой, пошарил в складках мантии и выволок на свет божий маленькую вещицу.
— На. Специально для вас сделал. Что, думаю, гоблинам пригодится? Пользуйтесь. Когда в иной раз прибегу к вам за помощью — напомните, чтоб искал ее в другом месте. Стяжатели!
Хастред опасливо принял штуковину, осмотрел её. Маленький камушек с множеством неровных граней… ничего особенного.
— Это подпадает под определение «магическая фигня»? — уточнил он дипломатично.
— Покажи-ка. — Зембус отобрал у него камень, покрутил в руках так и эдак. — Ого. А если его это самое?
— Подальше отсюда. — Маг указал на дверь. — От меня, от башни и, сделайте милость, от самого города.
— Найдём куда, — заверил друид и бережно упрятал камень в поясную сумку. — Похоже, не продешевили. Идём, что ли?
Вово принял у генерала сумки, без труда закинул за плечи — затрещали прочные швы из просмолённых ниток, сшивавшие прочную кожу. Кобольд досадливо ухнул, перехватил обе сумы в охапку, придавив к широкой, как городские ворота, груди.
— Что ж, твоё магичество, а с ранениями спасательскими чего делать будем? — Генерал ткнул пальцем в показательную Чумпову физиономию. — Как ты насчёт подлечить? А то оно больно неловко: тебе помогли, а сами не при делах остались! Нам сейчас позарез нужно войти в тонус, дабы не осрамиться в своем грядущем предприятии!
— Я думал, ты забыл про гномов, — скис Чумп. — Зануда ты, анарал, каких поискать. Ну, тогда и впрямь бы рожу подправить…
Маг как-то по-простонародному плюнул генералу под ноги.
— Что ж я вам — целитель? Ладно того здорового малость подправил, так он же духам земли не то чтобы чужой, но ожоги — кислотные ведь? — выправлять, это уж совершенно не в моём разумении. В храм сходите.
— За своё-то золото?
— Это как договоритесь. Вон того волосатого отряди, он с кем хочешь сторгуется.
— Этот сторгуется. — Генерал с неудовольствием оглядел Хастреда, внезапно просветлел ликом — Хотя, может, и выгорит чего… ежели мы пообещаем его держать, покуда они своих послушниц из города не выдворят…
— Эх, анарал, анарал, — тихо возмутился такой темнотой Чумп. — Да будь средь послушниц Святого Далзима хоть одна моложе пятидесяти зим — хрена с два ты его удержишь!
— А они, кстати, бывают… — начал Хастред и осёкся. — Правда, пошли в храм!
Вово по традиции отвесил магу глубокий поклон, едва не просыпав монеты, и шмыгнул наружу — словно бы не он на входе застрял, зацепившись плечами за оба косяка сразу. Чудное дело — скромность, подивился ему вслед генерал. У него самого, ввиду безыскусности сроду не страдавшего этой болезнью, нипочем бы не получилось стать столь незаметным — даже в толпе горных троллей офицерскую стать было не скрыть. Сам он, выходя, поощрительно хлопнул мага по плечу, едва не влепив в стену, в знак признательности за честность в оплате. Маг, кажется, не оценил, зашипел придавленной крысой, но генерал уже покидал башню, лихо треснувшись макушкой о притолоку и походя поинтересовавшись, откуда стук.
— Далеко ли храм? — осведомился он на площади, блаженно расправляя плечи. — И дорого ли берут за поправку здоровья таким, как мы, малоимущим? Вово, рассыплешь монетки — ушибу, не глядя на родство по маминой ветке!
— Тебя, может, и за большие деньги не возьмутся, — не сдержался Хастред (он так искренне хихикал над приложившимся башкой генералом, что не уследил за собственной макушкой, её с ходу припечатал к той же самой притолоке и, не обладая офицерской крепкоголовостью, полыхал ныне злостью на весь мир). — Ибо хоть и чудотворен Далзим, но иные диагнозы и ему не по плечу.
— Зато такой вывих, как неуважение к старшим, я и сам без его помощи вправлять умею. Ты не забывай, что у тебя топор краденый и неловкий, как ни понтуйся, а я тебя и вожжами простыми отъезжу.
— Кстати да, топор неловкий, — согласился книжник убито. — Это твоя, генерал, истинная правда. Всё потому, что топор ловкий ты утопил, видимо, в преддверье такого вот случая. Так что гони новый, для души, а там уж посмотрим, кто кого новым трюкам обучит.
— Боевой дух прорезался! — с гордостью определил генерал. — Вот спрашивали меня как-то в воинской академии, куда завернул по случаю, принявши, по совести, тую академию за корчму: а чем же ты, мол, такой особенный, генерал Панк, что о тебе легенды ходят?
— Так уж и ходят, — усомнился Чумп. — Что-то я ничего о тебе не слыхал до того самого проклятого богами момента, когда высунулся из кустов посмотреть, что за лошади трюхают по Южному тракту!
— Дурень, — снисходительно отфыркнулся генерал. — Не там слушаешь. Имя моё и впрямь в кругах носящих кружева не самое известное, но уж где до железа дойдет — тут только грязь из ушей выскреби, и вмиг про меня такого узнаешь! Вон того спроси, грамотного, про меня и в газете однажды написали! Я даже хранил ту газету на груди в назидание потомкам в течение восьми лет, покуда единожды так сильно не приспичило, что лопух искать стало недосуг…
Громоздиться верхом было лениво, потому генерал сгрёб жеребца под уздцы и поволок за собой. Компания последовала его примеру, только Зембус, от боли в спине кривившийся, влез в седло, так и катил в арьергарде унылым потрёпанным чучелом.
— Дык же вот, — продолжал генерал с упоением, — озадачили меня вопросом моей — как бишь оно по-эльфийски? — экскремен…
— Эксклюзивности, — спешно подсказал Хастред. — А то, что ты пытаешься сказать, губит печатные свидетельства славы многих героев и почище тебя.
— А? Чего? Чем умничать, постригся бы. Ну, меня и самого сей вопрос озадачил, как Вово переписчика населения. Вроде уж, чего греха таить, не самая светлая голова в тактическом планировании, знатный трактат китонца Сунь Высуня, знанием коего хумансовые воеводы щеголяют, и в глаза не видел, а если видел, то не узнал, а как, не знаючи, мог использовать — и подумать-то страшно… Да чего там — всего лет дюжину как зазубрил названия «фронт» и «тыл», до тех пор по старинке — мордожопами оперировал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135