Это ладно, это вояки, не таких видали. Но! На правом фланге воинства, чуть впереди строя, под охраной двух перегруженных мышцами здоровил высился… то есть низился… маленький и жирный, с бородой до пояса и носом до бороды, обряженный в мрачненькую серую хламиду… гном.
Воистину надо быть Древним, чтобы понять ненависть, питаемую ими друг к другу Их, заселивших этот мир задолго до Пришлых, не так уж и много было — эльфы, гоблины, гномы, дварфы да тролли. И всю историю, перескакиваемую из поколения в поколение, бились они друг с другом не на жизнь, а на смерть. Были, видать, причины для лютой вражды — сокрытые так глубоко, что никто из Пришлых так и не прознал про них, да небось и сами древние, что ещё остались, давно про них забыли. Ушли уже эльфы, глубоко под землю спустились и закрыли большинство входов дварфы, гоблины прекратили свою безумную лихую атаку на мир, словно бы устав от неё, а тролли и вовсе никогда за пределы своих болот да пещер не высовывались. И только гномы, известные своим экономическим складом мышления, развивали свою деятельность всё более бурно, ни у кого не вызывая большой симпатии, но и не опасаясь нарваться на неоправданное битьё. Если, конечно, не имели дел с гоблинами. И именно поэтому с гоблинами они старались иметь поменьше. Гоблины никого особо не жаловали, а уж столкнись самый добродушный гоблин с самым безобидным гномом — и придется усмирять гоблина обухом секиры.
Панк был не самым добродушным гоблином.
И гном не выглядел самым безобидным.
— Чтоб у меня борода отросла! — с ходу полез в бутылку генерал, и плевать ему было на расстановку сил. — Кого я вижу! Торговое гномство и без… хм, хм! С охраной!
— Генерал Панк, я полагаю? — пробасил коротышка как в бочонок, вполне сносно выговаривая «р», что для гнома было более чем странно — вообще-то они даже писали принципиально на своем собственном языке, где была предусмотрена особая буквица, гибрид «р» и «г». — Меня зовут Тиффиус, я полномочный представитель Ордена Гулга в Северных землях, магистр. А также Наместник сего замка.
Генерал опять икнул. Он и сам знал, что всякий мало-мальски толстый гном именуется магистром. Худые гномы встречались куда как реже, подвергались поношениям со стороны дородных сородичей и прозывались обычно бакалаврами. Гномизм процветал. Но как, побери его Стремгод, этот магистр оказался Наместником Хундертауэра? — изумился генерал про себя. И, побери меня Стремгод с ним вместе, что есть такое наместник? Для лорда скромноват… Типа регент?
— Как я погляжу, генерал, вы тут занимаетесь бесчинствами? — осведомился Тиффиус как можно вкрадчивее.
— Хошь поглядеть — разуй глаза, дупоторговец, — машинально нагрубил Панк. — Не видишь — я в аккурат кой-чего учинил, что значит — занимаюсь учинством. Понял, нет? А ещё магистр — ха! — полунамоченный!
— Но позвольте…
— Вот тебе дуля, плюгавец! — громыхнул генерал, боковым зрением выглядывая пути к бегству. — Не тебе, обозный недомерок, задевать низкими подозрениями боевого офицера! Коли у тебя проблемы на мой, к примеру, счёт — бери меч, в иных выражениях я с тобой лясы точить никак не согласный!
Какой-никакой, а это был шанс — выкликнуть гнома на двобой. Сам он, вестимо, не выйдет — не по гномьей части воинские подвиги. Однако тот, кого вызвали, по закону может выставить замену, и уж коли генерал гному не глянулся, так это будет для последнего чудесный случай устранить гоблина. Никто не обзовет его беспредельщиком, коли его боец прикончит возмутителя спокойствия в честном поединке. Наверняка самые сильные воины — те, что мрачными глыбами торчат по обе стороны Тиффиуса. Генерал с лёту оценил их — не то чтобы старые, но и не юнцы, слеплены из тяжёлых мышц, развитых многолетними упражнениями с разнообразным оружием, закованы в первосортные пластинчатые латы, увешаны оружием по самое не балуйся. Противники умелые и опасные, но… добраться бы! Панк немало повидал таких вот молодчиков, за немалые деньги скучающих в глуши, знал и себя, за все сорок лет редкую неделю не сходился врукопашную с самыми удивительными противниками — и вот жив же… Вышел бы без боязни на любого, а коли облечься в любимую кольчатую броню, что в мешке, — так и обоих враз не убоялся бы. А вот коли прорываться иначе… из кантины выход один, даже окна и те смотрят на ту же сторону, забежишь — не выскочишь. А ломиться через строй — накладно, десяток копий даже в неумелых руках верная смерть, а тут их мало не сотня. Меч не поможет, даже если вдруг оживёт и пойдет сам кромсать хумансов. Магией?
Мало кто из негоблинов посвящён в тайны их магии. Всех гоблинов мнят магами, ибо они, как и все Древние, имеют в основе своей не только косное плотское начало, но и частицу Вечной Силы. В хумансах, например, этого нет. Если хуманс и способен овладеть магией, то лишь путём долгих изысканий и упражнятельства. И сила его будет заёмной, не идущей изнутри, но лишь перенацеленной силой природы. Магическое же начало гоблинов позволяет каждому из них считаться колдуном… Но на этом халява и кончается. Природа вообще отнеслась к Панковым собратьям с изрядной долей никому не понятной иронии. Помимо знаменитого пивного заклятия каждый гоблин без особого обучения может овладеть всего лишь парой заклятий, иногда мощнейших, способных обрушивать горы и испарять моря, но гораздо чаще — совершенно бесполезных. Если долго трудиться в какой-либо сфере, со временем открываются новые возможности именно в этой области, наш знакомец Панк неплохо владел рядом заклятий, назначенных для обращения с драконами, но даже под угрозой смерти не смог бы зажечь и крошечный огонёк, не говоря уже о призвании на головы противников метеоритного дождя или там шторма молний. Генерала это не слишком угнетало, но сейчас он с теплотой вспомнил боевого мага, с которым как-то штурмовал крепость мятежного кронпринца в Доринорте. Вот где пригодились бы таланты того малого!
В общем, ситуация сложилась аховая, и надеяться приходилось только на то, что как всегда вывезет кривая.
— Попрошу вас, генерал! — отчаянно воззвал Тиффиус. — Не будем! Соблюдайте!.. вы арестованы за… за… за государственную измену!
— Чего? — Панк поразился до того, что даже перестал коситься по сторонам, лишь глаза выкатил на раздувшегося от важности гнома. — За каку таку измену?
— Государственная измена суть злонамеренное деяние, учиненное в ущерб бытующему государственному устрою и укладу! — оттарабанил гном бойко, подумал и добавил дюже значительно: — Учинённое… вы согласны, генерал?
— Ну допустим, — согласился сбитый с толку генерал. — А где ущерб? Что гзуров побил? Спасибо скажи — медаль не требую. Повезло тебе, борода, что я скромный.
И подумал, что вообще-то про медаль — идея неплохая, потому что на завешенном его наградами ковре там, в резиденции, ещё есть свободное место в пару кулаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Воистину надо быть Древним, чтобы понять ненависть, питаемую ими друг к другу Их, заселивших этот мир задолго до Пришлых, не так уж и много было — эльфы, гоблины, гномы, дварфы да тролли. И всю историю, перескакиваемую из поколения в поколение, бились они друг с другом не на жизнь, а на смерть. Были, видать, причины для лютой вражды — сокрытые так глубоко, что никто из Пришлых так и не прознал про них, да небось и сами древние, что ещё остались, давно про них забыли. Ушли уже эльфы, глубоко под землю спустились и закрыли большинство входов дварфы, гоблины прекратили свою безумную лихую атаку на мир, словно бы устав от неё, а тролли и вовсе никогда за пределы своих болот да пещер не высовывались. И только гномы, известные своим экономическим складом мышления, развивали свою деятельность всё более бурно, ни у кого не вызывая большой симпатии, но и не опасаясь нарваться на неоправданное битьё. Если, конечно, не имели дел с гоблинами. И именно поэтому с гоблинами они старались иметь поменьше. Гоблины никого особо не жаловали, а уж столкнись самый добродушный гоблин с самым безобидным гномом — и придется усмирять гоблина обухом секиры.
Панк был не самым добродушным гоблином.
И гном не выглядел самым безобидным.
— Чтоб у меня борода отросла! — с ходу полез в бутылку генерал, и плевать ему было на расстановку сил. — Кого я вижу! Торговое гномство и без… хм, хм! С охраной!
— Генерал Панк, я полагаю? — пробасил коротышка как в бочонок, вполне сносно выговаривая «р», что для гнома было более чем странно — вообще-то они даже писали принципиально на своем собственном языке, где была предусмотрена особая буквица, гибрид «р» и «г». — Меня зовут Тиффиус, я полномочный представитель Ордена Гулга в Северных землях, магистр. А также Наместник сего замка.
Генерал опять икнул. Он и сам знал, что всякий мало-мальски толстый гном именуется магистром. Худые гномы встречались куда как реже, подвергались поношениям со стороны дородных сородичей и прозывались обычно бакалаврами. Гномизм процветал. Но как, побери его Стремгод, этот магистр оказался Наместником Хундертауэра? — изумился генерал про себя. И, побери меня Стремгод с ним вместе, что есть такое наместник? Для лорда скромноват… Типа регент?
— Как я погляжу, генерал, вы тут занимаетесь бесчинствами? — осведомился Тиффиус как можно вкрадчивее.
— Хошь поглядеть — разуй глаза, дупоторговец, — машинально нагрубил Панк. — Не видишь — я в аккурат кой-чего учинил, что значит — занимаюсь учинством. Понял, нет? А ещё магистр — ха! — полунамоченный!
— Но позвольте…
— Вот тебе дуля, плюгавец! — громыхнул генерал, боковым зрением выглядывая пути к бегству. — Не тебе, обозный недомерок, задевать низкими подозрениями боевого офицера! Коли у тебя проблемы на мой, к примеру, счёт — бери меч, в иных выражениях я с тобой лясы точить никак не согласный!
Какой-никакой, а это был шанс — выкликнуть гнома на двобой. Сам он, вестимо, не выйдет — не по гномьей части воинские подвиги. Однако тот, кого вызвали, по закону может выставить замену, и уж коли генерал гному не глянулся, так это будет для последнего чудесный случай устранить гоблина. Никто не обзовет его беспредельщиком, коли его боец прикончит возмутителя спокойствия в честном поединке. Наверняка самые сильные воины — те, что мрачными глыбами торчат по обе стороны Тиффиуса. Генерал с лёту оценил их — не то чтобы старые, но и не юнцы, слеплены из тяжёлых мышц, развитых многолетними упражнениями с разнообразным оружием, закованы в первосортные пластинчатые латы, увешаны оружием по самое не балуйся. Противники умелые и опасные, но… добраться бы! Панк немало повидал таких вот молодчиков, за немалые деньги скучающих в глуши, знал и себя, за все сорок лет редкую неделю не сходился врукопашную с самыми удивительными противниками — и вот жив же… Вышел бы без боязни на любого, а коли облечься в любимую кольчатую броню, что в мешке, — так и обоих враз не убоялся бы. А вот коли прорываться иначе… из кантины выход один, даже окна и те смотрят на ту же сторону, забежишь — не выскочишь. А ломиться через строй — накладно, десяток копий даже в неумелых руках верная смерть, а тут их мало не сотня. Меч не поможет, даже если вдруг оживёт и пойдет сам кромсать хумансов. Магией?
Мало кто из негоблинов посвящён в тайны их магии. Всех гоблинов мнят магами, ибо они, как и все Древние, имеют в основе своей не только косное плотское начало, но и частицу Вечной Силы. В хумансах, например, этого нет. Если хуманс и способен овладеть магией, то лишь путём долгих изысканий и упражнятельства. И сила его будет заёмной, не идущей изнутри, но лишь перенацеленной силой природы. Магическое же начало гоблинов позволяет каждому из них считаться колдуном… Но на этом халява и кончается. Природа вообще отнеслась к Панковым собратьям с изрядной долей никому не понятной иронии. Помимо знаменитого пивного заклятия каждый гоблин без особого обучения может овладеть всего лишь парой заклятий, иногда мощнейших, способных обрушивать горы и испарять моря, но гораздо чаще — совершенно бесполезных. Если долго трудиться в какой-либо сфере, со временем открываются новые возможности именно в этой области, наш знакомец Панк неплохо владел рядом заклятий, назначенных для обращения с драконами, но даже под угрозой смерти не смог бы зажечь и крошечный огонёк, не говоря уже о призвании на головы противников метеоритного дождя или там шторма молний. Генерала это не слишком угнетало, но сейчас он с теплотой вспомнил боевого мага, с которым как-то штурмовал крепость мятежного кронпринца в Доринорте. Вот где пригодились бы таланты того малого!
В общем, ситуация сложилась аховая, и надеяться приходилось только на то, что как всегда вывезет кривая.
— Попрошу вас, генерал! — отчаянно воззвал Тиффиус. — Не будем! Соблюдайте!.. вы арестованы за… за… за государственную измену!
— Чего? — Панк поразился до того, что даже перестал коситься по сторонам, лишь глаза выкатил на раздувшегося от важности гнома. — За каку таку измену?
— Государственная измена суть злонамеренное деяние, учиненное в ущерб бытующему государственному устрою и укладу! — оттарабанил гном бойко, подумал и добавил дюже значительно: — Учинённое… вы согласны, генерал?
— Ну допустим, — согласился сбитый с толку генерал. — А где ущерб? Что гзуров побил? Спасибо скажи — медаль не требую. Повезло тебе, борода, что я скромный.
И подумал, что вообще-то про медаль — идея неплохая, потому что на завешенном его наградами ковре там, в резиденции, ещё есть свободное место в пару кулаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135