Тогда посёлок стал расти, притягивая бегущих от законов, долгов и прочих невзгод. Быстро проложили туда тропы знаменитые проворством гномы-купцы, а когда обнаружилось, что ворота открыты и для нелюди — потянулись и многочисленные изгои изо всех окрестных племён. Вскорости город раскинулся уже так, что размерами затмил многие благополучные столицы маленьких королевств там, на юге. Задиристые ссыльные и беглые дворяне в городе, понятно, не уживались, набирали своры пропившихся бедолаг и с лихостью отчаяния шли в страшные леса, где закладывали замки — оплоты нынешних баронств и, быть может, будущих королевств… Вот от них пощады ждать не приходилось, их налёты на город были кровавы и разрушительны. Коалиция, однако, позиций не сдавала. Вокруг города вознеслись мощные, в сотню футов, стены. После того как проворовавшегося наместника прилюдно вздёрнули на виселицу по решению проверяющей комиссии той же Коалиции, все его последователи четко усвоили, что заботиться о городе — безопаснее и выгоднее для них же самих. И заботились со всем прилежанием.
Армия городской стражи содержалась в идеальной боевой готовности, не то что в Хундертауэре. Бдительная стража на воротах, караульные стрелки в башнях, патрули на улицах — всё это в совокупности было ориентировано на сшибание рогов любому барону. И ни один барон с тех пор так и не прорвался в город. А когда однажды они, бароны, собрали военный союз и выступили совместно — Коалиция, забыв вековые неурядицы, заслала послов в Хундертауэр. Быть может, город устоял бы и сам — хоть силы баронов и были велики, но и в Копошилке беззащитных не было, — да только узнать этого так никому и не довелось. Гоблинов мало где принимали как равных, а в Копошилке к ним всегда относились без предрассудков. Это они ценили, и спешно собранное ополчение Хундертауэра ударило во фланг баронской армии, не дожидаясь начала штурма. В жестокой резне полегло немало гоблинов, и бароны уже было решились снять осаду с города, чтобы раздавить ненавистных остроухих… Но было поздно. Впервые за несколько веков — и в последний известный раз — из-за Железных Гор нагрянула дружина Марки, неведомо как вызванная Лордом Хундертауэра. Дружина была невелика по любым меркам — всего полсотни воинов, но она смяла и опрокинула войска баронов, дотла сожгла четыре замка зачинщиков, вырезала все их семейства (вызвав очередную волну злого ропота) и ушла обратно за горы. Почти триста лет тому…
С тех пор ни один барон не посмел подняться на Копошилку. Никогда. Город был надёжно защищён от внешней угрозы… а иной он не боялся. От других городов он отличался именно своеобразием внутренних порядков.
Согласно общему для всех хумансовых городов правилу архивариусы тщательно вели хроники города. Однако стоило очередному хранителю архивов возвестить хоть сколь-либо знаменательную дату, немедленно поднималась гулянка, и город не город, но уж канцелярии выгорали дотла, ибо бумага, как оказалось, горит преотлично. Может быть, именно поэтому большинство историй города сохранилось лишь в устном виде, и за века их успели изрядно приукрасить. Большему, чем архивы, разрушению подвергались лишь винные погреба, но их содержатели стоически это терпели, только нанимали вышибал покрепче да позлее и лишний раз взвинчивали цены. По количеству поглощаемого вина, пива, эля, браги, медовухи, настоя на мухоморах и наливки на крови девственниц (секретное изобретение барменов Копошилки, запрещённое под страхом смертной казни к продаже во всех цивилизованных странах, хотя и состоявшее всего лишь из прокисшего клюквенного сока с малой толикой выжимки из ягод местного галлюциногена) Копошилка стоила не самого малого королевства. Да ещё сумрачные личности в кепках толкали на улочках хмель-травы и перетертых грибов не меньше, чем на всём остальном материке. Дома с доступными женщинами были разбросаны столь часто, что где бы ты ни поселился, идти до подобного заведения было не больше квартала.
Стражи Наместник содержал столько, что, вздумай полководный раздолбай вроде Панка взять город на копьё, армия бы ему потребовалась как во время приснопамятного похода на Порвенир. Правда, стража оная была набрана большею частью из бывалых уличных костоломов, более привычных к дубинке и кулачному щиту, нежели к боевому оружию. Беспорядки, однако, они подавляли успешно и споро, не возмущая общественность жестокостью, зато набивая до отказа госпитали и каталажки. Жизнь текла своим чередом, деловито и весело, и местные не имели привычки обижаться, схлопотав на улице случайную помордасину. Место это никак не было предназначено для чистоплюев или тех, кого назвали бы людьми путёвыми, недаром же Кижинга не воспылал радостью, предвидя реакцию принцессы и её венценосного папы… О да, особенно папы…
Были, однако же, в Копошилке и заведения несколько менее гнусные. Знакомый Чумпу Наместник от хумансовои Коалиции содержал не только личные трёхсоткомнатные палаты, но и ряд учреждений, куда без золотой пряжки или там в пыльных ботфортах вход был вовсе заказан. Среди сих экзотических заведений были две ресторации заокеанского образца, музей не пойми каких реликвий, постоялый двор, славный баснословными ценами и удивительно мелкими тараканами, библиотека (домик с дряхлым старичком и аж тремя шкафами старых книг), увеселительное заведение с голыми танцовщицами, коих распорядитель выспренно величал обнажёнными, баня да салон хиромантии. Не без участия Наместника был учреждён и Университет, единственное учебное заведение на все Северные земли, однако упомянуть его в числе благоприличных заведений не рискнул бы даже полный гоблин. Помимо того, крепко держали свои позиции гильдии торговцев, народа закоренелого и бывалого. Охрану они содержали собственную, в городские дела не лезли, но в своих торговых рядах следили за порядком сами, и притом очень зорко. Берясь облапошить кого-либо из местных купцов, всяк ловкач должен был подумать трижды, так ли уж ему охота за сущую безделицу испытать на своих рёбрах дубинки приказчиков. Потому и скорбный клептоманией Чумп чувствовал себя тут как на иголках, беспричинно норовил засунуть руки куда-нибудь в карманы или как-то иначе избавиться от врождённых комплексов.
А ещё — не было в Копошилке всяческих запрещающих знаков. Ибо и правил-то особых не было. Делай что хочешь на свой страх и риск, но и не ной, ежели сосед успеет первым. Стража, конечно, за порядком следит бдительно; но кто может запретить, к примеру, парочке благородных дворян сводить сурьёзнейшие счеты по поводу надлежащего цвета панталон на пустыре, а хоть бы и в обычном тупичке меж двух питейных заведений? Да и не тот народ подобрался, чтобы принимать к исполнению указы какого-нибудь писаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Армия городской стражи содержалась в идеальной боевой готовности, не то что в Хундертауэре. Бдительная стража на воротах, караульные стрелки в башнях, патрули на улицах — всё это в совокупности было ориентировано на сшибание рогов любому барону. И ни один барон с тех пор так и не прорвался в город. А когда однажды они, бароны, собрали военный союз и выступили совместно — Коалиция, забыв вековые неурядицы, заслала послов в Хундертауэр. Быть может, город устоял бы и сам — хоть силы баронов и были велики, но и в Копошилке беззащитных не было, — да только узнать этого так никому и не довелось. Гоблинов мало где принимали как равных, а в Копошилке к ним всегда относились без предрассудков. Это они ценили, и спешно собранное ополчение Хундертауэра ударило во фланг баронской армии, не дожидаясь начала штурма. В жестокой резне полегло немало гоблинов, и бароны уже было решились снять осаду с города, чтобы раздавить ненавистных остроухих… Но было поздно. Впервые за несколько веков — и в последний известный раз — из-за Железных Гор нагрянула дружина Марки, неведомо как вызванная Лордом Хундертауэра. Дружина была невелика по любым меркам — всего полсотни воинов, но она смяла и опрокинула войска баронов, дотла сожгла четыре замка зачинщиков, вырезала все их семейства (вызвав очередную волну злого ропота) и ушла обратно за горы. Почти триста лет тому…
С тех пор ни один барон не посмел подняться на Копошилку. Никогда. Город был надёжно защищён от внешней угрозы… а иной он не боялся. От других городов он отличался именно своеобразием внутренних порядков.
Согласно общему для всех хумансовых городов правилу архивариусы тщательно вели хроники города. Однако стоило очередному хранителю архивов возвестить хоть сколь-либо знаменательную дату, немедленно поднималась гулянка, и город не город, но уж канцелярии выгорали дотла, ибо бумага, как оказалось, горит преотлично. Может быть, именно поэтому большинство историй города сохранилось лишь в устном виде, и за века их успели изрядно приукрасить. Большему, чем архивы, разрушению подвергались лишь винные погреба, но их содержатели стоически это терпели, только нанимали вышибал покрепче да позлее и лишний раз взвинчивали цены. По количеству поглощаемого вина, пива, эля, браги, медовухи, настоя на мухоморах и наливки на крови девственниц (секретное изобретение барменов Копошилки, запрещённое под страхом смертной казни к продаже во всех цивилизованных странах, хотя и состоявшее всего лишь из прокисшего клюквенного сока с малой толикой выжимки из ягод местного галлюциногена) Копошилка стоила не самого малого королевства. Да ещё сумрачные личности в кепках толкали на улочках хмель-травы и перетертых грибов не меньше, чем на всём остальном материке. Дома с доступными женщинами были разбросаны столь часто, что где бы ты ни поселился, идти до подобного заведения было не больше квартала.
Стражи Наместник содержал столько, что, вздумай полководный раздолбай вроде Панка взять город на копьё, армия бы ему потребовалась как во время приснопамятного похода на Порвенир. Правда, стража оная была набрана большею частью из бывалых уличных костоломов, более привычных к дубинке и кулачному щиту, нежели к боевому оружию. Беспорядки, однако, они подавляли успешно и споро, не возмущая общественность жестокостью, зато набивая до отказа госпитали и каталажки. Жизнь текла своим чередом, деловито и весело, и местные не имели привычки обижаться, схлопотав на улице случайную помордасину. Место это никак не было предназначено для чистоплюев или тех, кого назвали бы людьми путёвыми, недаром же Кижинга не воспылал радостью, предвидя реакцию принцессы и её венценосного папы… О да, особенно папы…
Были, однако же, в Копошилке и заведения несколько менее гнусные. Знакомый Чумпу Наместник от хумансовои Коалиции содержал не только личные трёхсоткомнатные палаты, но и ряд учреждений, куда без золотой пряжки или там в пыльных ботфортах вход был вовсе заказан. Среди сих экзотических заведений были две ресторации заокеанского образца, музей не пойми каких реликвий, постоялый двор, славный баснословными ценами и удивительно мелкими тараканами, библиотека (домик с дряхлым старичком и аж тремя шкафами старых книг), увеселительное заведение с голыми танцовщицами, коих распорядитель выспренно величал обнажёнными, баня да салон хиромантии. Не без участия Наместника был учреждён и Университет, единственное учебное заведение на все Северные земли, однако упомянуть его в числе благоприличных заведений не рискнул бы даже полный гоблин. Помимо того, крепко держали свои позиции гильдии торговцев, народа закоренелого и бывалого. Охрану они содержали собственную, в городские дела не лезли, но в своих торговых рядах следили за порядком сами, и притом очень зорко. Берясь облапошить кого-либо из местных купцов, всяк ловкач должен был подумать трижды, так ли уж ему охота за сущую безделицу испытать на своих рёбрах дубинки приказчиков. Потому и скорбный клептоманией Чумп чувствовал себя тут как на иголках, беспричинно норовил засунуть руки куда-нибудь в карманы или как-то иначе избавиться от врождённых комплексов.
А ещё — не было в Копошилке всяческих запрещающих знаков. Ибо и правил-то особых не было. Делай что хочешь на свой страх и риск, но и не ной, ежели сосед успеет первым. Стража, конечно, за порядком следит бдительно; но кто может запретить, к примеру, парочке благородных дворян сводить сурьёзнейшие счеты по поводу надлежащего цвета панталон на пустыре, а хоть бы и в обычном тупичке меж двух питейных заведений? Да и не тот народ подобрался, чтобы принимать к исполнению указы какого-нибудь писаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135