— Дядька, то бишь командир сказал — лечиться. Ему виднее, как мыслишь? А почему ты лысый?
— Обрит по образу и подобию патрона нашего, Далзима Исцелителя!
— Ух ты! Можно мне тоже по образу?
— Я тебе щас так по образу! — посулил генерал, сдвигая юнца в сторону. — Образ живо набок съедет. Нам бы, почтенный, подлечить малую дружину, в бою подраненную. На защите вашего же монастыря от иноземных завоевателей!
Жрец задрал кустистые брови в неподдельном изумлении.
— Разве воюем с кем?
— А то! Встретили злобных тёмных эльфов, насилу от них оборонили город! Вово, а ну, подтверди, неча носом шмыгать!
— Было, — признал Вово тоскливо. — Дрались.
— Дотоле ещё с онтами окрестными имели толковище!
— Было. Дрались…
— Ну уж про гзуров я и вовсе скромно умолкаю.
— Это он один. — Вово указал перстом на генерала. — Один со всеми гзурами.
— А, драчуны, — жрец отмахнулся, враз потеряв интерес к посетителям. — Пройдите туда, к алтарю. Обратитесь к казначею, вам и определят стоимость лечения.
— Какую стоимость? Мы ж за вас кровь проливали!
— В иной раз трижды подумайте, прежде чем проливать, — наставил жрец генерала и мигом уплыл куда-то за перегородку, где, судя по характерным звукам, страдал от свирепой интоксикации очередной кроткий копошильский агнец.
— Я бы даже сказал — подумайте, ЧТО проливать, — подначил остолбеневшего от наглости духовного сословия Панка книжник. — Нет, генерал, сам видишь — не ценят тут совершенным образом никакой ратной доблести. Платить придётся — вон тому мужику с сумкою. Казначей местный, с ним торговаться — гномом быть надо. Но и целитель силы неестественной. Вот я как-то палец занозил, прибежал — лечите, мол! Так он глянул — ух говорит! Четыре золотых за такую травму. Не поверишь — палец мигом болеть перестал. Заболели бока, ибо стражники по ним изрядно прошлись, прежде чем я до его глотки дотянулся.
Генерал огладил взором крепко скроенную фигуру храмового казначея.
— Так, значит? Ну, смотрите, молодцы, как генерал Панк ведёт торги!
…Смотреть пришлось долго — молодцы даже зевать начали. Три раза доброжелательные и спокойные, но неумолимо дюжие тролли, которых при храме содержали как стражу, мягко и предупредительно брали генерала под микитки и выносили из храма. Генерал ярился как самум над Дэмалем, однако был не без понимания — за меч не хватался, даже кулаками особо не размахивал после того, как отбил один из них о каменную физиономию тролля настолько серьёзно, что Хастред со знанием дела напророчил не менее червонца за починку пальцевых фаланг. Возвращался, здоровался с казначеем наново (то ли форма психического воздействия такая, то ли просто забывал, что уже встречались) и начинал рядилище по новой.
— А взгляни на руку этого парня! Это же кошмарная рана, которая, того и гляди, загниёт и перестанет служить! Тогда только и спасёт ампутация!
— На хрен ему репутация? Будет надо — своей одолжу, небось немало имею! А что до ран — да видел ли ты раны в жизни своей монастырской, чучело? Вот когда плечо ссечено чисто и башка висит на ошмётках кожи — тут я возразить ничего не имею, это рана. А тут — царапина, подумаешь, тетивой ободрался! Да за двадцать две монеты можно попустить и дварфийским мушкелем по тыкве!
— Дварфийский мушкель не менее чем в триста монет обойдется. Потому как от него не лечат — только воскрешать. А воскрешатель у нас старенький, ему бы на солнышке косточки прогревать, так что на работу соглашается с большою неохотою. Однако же вас, гоблинов, и не воскресишь, так что оставим, а вот за руку, до кости тетивой рассечённую, как есть надо уплатить двадцать две монеты золотом!
— Ты часом не гном? Ну ладно, то рука, она в хозяйстве дело важное, хотя заметь, что рука левая, а не правая, без которой уж вовсе настоящему мужчине несподручно, ежели ты меня разумеешь… Ну да, я про меч, а ты про что? Но рожа, рожа — глянь на эту рожу! Её ж ожог только облагородил, ему жабо кружевное — во всяк приличный дом пустят, рядом с дочкой-девственницей посадют, ещё и ключ от кладовки дадут на сохранение! А знаешь, как он выглядел дотоле?
— Думаю, могу себе… эй ты, повернись-ка профилем! Да. Гм. Знакомое лицо. Где-то я тебя встречал, молодой гоблин… Ты никогда не бывал на семинарах по целительному делу при Академии Богослужения? Нет? А экономику в Университете тоже не изучал? Гм. Где же тогда… Слушай, а в храмовой сокровищнице мы не могли встречаться? Нет? А вот так мешок навьючь да ожог убери — так прямо… точно нет? Ну ладно… хотя… ладно… ожог беспокоит, а? Вот видишь — ожог его беспокоит! За сведение ожога — одна монета. За избавление парня от беспокойства — ещё двадцать девять.
— Ах ты! Пущай за такие деньги лучше беспокойный ходит — авось не девица, какие там у него тревоги. А этот вот? Сам видишь — его рана сурьёзна! Неужто ж ты, целитель, чью силу питает бог, ты, дававший клятву Гиппогрифа, или как там его, позволишь бедолаге так просто умереть, ибо не в силах он оплатить ваши грабительские тарифы?
— Ну-ка покажи спину! Ох ты. Какой же изверг тебя так? Я вот тоже не знаю. За того, что незнам, — особая наценка, ибо вдруг чего, ты-то просто помрёшь, а нам — ущерб репутации. Да и вовсе ещё не возьмёмся, ибо — что за дрянь? Ага, народная медицина! Так и знал, вечно вы, гоблины, напихаете всякого, что под сапогами водится, прямо в рану, а добрые далзимиты потом вычищай. Раз уж взялся — чего ж сам не доделаешь? Ах, быстро надо? Вот за быстро у нас и цены такие, ибо сами вы, конечно, отлежитесь за недельку, разве что рожа у этого вот… ну почему ж я его так и вижу в полумраке храмовой казны? …лишаистой останется навеки, что — ты прав, уважаемый, — только придаст ему благородства и гордой одухотворённости… Но то за недельку, а у нас — опа! И уже через две минуты можете по девкам.
— Ты не путай тёплое с мягким, лысина! Ишь, тоже мне, баракист-отступник, выскоблил башку, так думаешь — все сразу должны стали? На тебе две дули — по девкам мы и так хоть сейчас, не твоя это заслуга. Мы атаку гзуров на город отбили, мы сердитому эльфийскому архимагу — слышал про такого? — привезли самое что ни на есть умиротворение, он потому только и не стёр в порошок весь этот гадюшник — нам ли скидки не положены?
— Скидки иное дело, оптовые, накопительные, индивидуальные — я вовсе не против, да ты, трепливый гоблин, ишь как силён перечить, не добравшись до сути вопроса! То скидки, а то формальным образом утверждённые цены.
— Это только вы, хумансы, через пень-колоду подходите к вопросу ценообразования! Так же и обедаете — суп, жаркое, под конец пивка кружечку, тьфу, есть же на свете бестолковые народы! Мы вот завсегда со вкусного начинаем, то бишь с пива собственно, оттого и мясо у нас — во, не ваши жилки да кашица!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
— Обрит по образу и подобию патрона нашего, Далзима Исцелителя!
— Ух ты! Можно мне тоже по образу?
— Я тебе щас так по образу! — посулил генерал, сдвигая юнца в сторону. — Образ живо набок съедет. Нам бы, почтенный, подлечить малую дружину, в бою подраненную. На защите вашего же монастыря от иноземных завоевателей!
Жрец задрал кустистые брови в неподдельном изумлении.
— Разве воюем с кем?
— А то! Встретили злобных тёмных эльфов, насилу от них оборонили город! Вово, а ну, подтверди, неча носом шмыгать!
— Было, — признал Вово тоскливо. — Дрались.
— Дотоле ещё с онтами окрестными имели толковище!
— Было. Дрались…
— Ну уж про гзуров я и вовсе скромно умолкаю.
— Это он один. — Вово указал перстом на генерала. — Один со всеми гзурами.
— А, драчуны, — жрец отмахнулся, враз потеряв интерес к посетителям. — Пройдите туда, к алтарю. Обратитесь к казначею, вам и определят стоимость лечения.
— Какую стоимость? Мы ж за вас кровь проливали!
— В иной раз трижды подумайте, прежде чем проливать, — наставил жрец генерала и мигом уплыл куда-то за перегородку, где, судя по характерным звукам, страдал от свирепой интоксикации очередной кроткий копошильский агнец.
— Я бы даже сказал — подумайте, ЧТО проливать, — подначил остолбеневшего от наглости духовного сословия Панка книжник. — Нет, генерал, сам видишь — не ценят тут совершенным образом никакой ратной доблести. Платить придётся — вон тому мужику с сумкою. Казначей местный, с ним торговаться — гномом быть надо. Но и целитель силы неестественной. Вот я как-то палец занозил, прибежал — лечите, мол! Так он глянул — ух говорит! Четыре золотых за такую травму. Не поверишь — палец мигом болеть перестал. Заболели бока, ибо стражники по ним изрядно прошлись, прежде чем я до его глотки дотянулся.
Генерал огладил взором крепко скроенную фигуру храмового казначея.
— Так, значит? Ну, смотрите, молодцы, как генерал Панк ведёт торги!
…Смотреть пришлось долго — молодцы даже зевать начали. Три раза доброжелательные и спокойные, но неумолимо дюжие тролли, которых при храме содержали как стражу, мягко и предупредительно брали генерала под микитки и выносили из храма. Генерал ярился как самум над Дэмалем, однако был не без понимания — за меч не хватался, даже кулаками особо не размахивал после того, как отбил один из них о каменную физиономию тролля настолько серьёзно, что Хастред со знанием дела напророчил не менее червонца за починку пальцевых фаланг. Возвращался, здоровался с казначеем наново (то ли форма психического воздействия такая, то ли просто забывал, что уже встречались) и начинал рядилище по новой.
— А взгляни на руку этого парня! Это же кошмарная рана, которая, того и гляди, загниёт и перестанет служить! Тогда только и спасёт ампутация!
— На хрен ему репутация? Будет надо — своей одолжу, небось немало имею! А что до ран — да видел ли ты раны в жизни своей монастырской, чучело? Вот когда плечо ссечено чисто и башка висит на ошмётках кожи — тут я возразить ничего не имею, это рана. А тут — царапина, подумаешь, тетивой ободрался! Да за двадцать две монеты можно попустить и дварфийским мушкелем по тыкве!
— Дварфийский мушкель не менее чем в триста монет обойдется. Потому как от него не лечат — только воскрешать. А воскрешатель у нас старенький, ему бы на солнышке косточки прогревать, так что на работу соглашается с большою неохотою. Однако же вас, гоблинов, и не воскресишь, так что оставим, а вот за руку, до кости тетивой рассечённую, как есть надо уплатить двадцать две монеты золотом!
— Ты часом не гном? Ну ладно, то рука, она в хозяйстве дело важное, хотя заметь, что рука левая, а не правая, без которой уж вовсе настоящему мужчине несподручно, ежели ты меня разумеешь… Ну да, я про меч, а ты про что? Но рожа, рожа — глянь на эту рожу! Её ж ожог только облагородил, ему жабо кружевное — во всяк приличный дом пустят, рядом с дочкой-девственницей посадют, ещё и ключ от кладовки дадут на сохранение! А знаешь, как он выглядел дотоле?
— Думаю, могу себе… эй ты, повернись-ка профилем! Да. Гм. Знакомое лицо. Где-то я тебя встречал, молодой гоблин… Ты никогда не бывал на семинарах по целительному делу при Академии Богослужения? Нет? А экономику в Университете тоже не изучал? Гм. Где же тогда… Слушай, а в храмовой сокровищнице мы не могли встречаться? Нет? А вот так мешок навьючь да ожог убери — так прямо… точно нет? Ну ладно… хотя… ладно… ожог беспокоит, а? Вот видишь — ожог его беспокоит! За сведение ожога — одна монета. За избавление парня от беспокойства — ещё двадцать девять.
— Ах ты! Пущай за такие деньги лучше беспокойный ходит — авось не девица, какие там у него тревоги. А этот вот? Сам видишь — его рана сурьёзна! Неужто ж ты, целитель, чью силу питает бог, ты, дававший клятву Гиппогрифа, или как там его, позволишь бедолаге так просто умереть, ибо не в силах он оплатить ваши грабительские тарифы?
— Ну-ка покажи спину! Ох ты. Какой же изверг тебя так? Я вот тоже не знаю. За того, что незнам, — особая наценка, ибо вдруг чего, ты-то просто помрёшь, а нам — ущерб репутации. Да и вовсе ещё не возьмёмся, ибо — что за дрянь? Ага, народная медицина! Так и знал, вечно вы, гоблины, напихаете всякого, что под сапогами водится, прямо в рану, а добрые далзимиты потом вычищай. Раз уж взялся — чего ж сам не доделаешь? Ах, быстро надо? Вот за быстро у нас и цены такие, ибо сами вы, конечно, отлежитесь за недельку, разве что рожа у этого вот… ну почему ж я его так и вижу в полумраке храмовой казны? …лишаистой останется навеки, что — ты прав, уважаемый, — только придаст ему благородства и гордой одухотворённости… Но то за недельку, а у нас — опа! И уже через две минуты можете по девкам.
— Ты не путай тёплое с мягким, лысина! Ишь, тоже мне, баракист-отступник, выскоблил башку, так думаешь — все сразу должны стали? На тебе две дули — по девкам мы и так хоть сейчас, не твоя это заслуга. Мы атаку гзуров на город отбили, мы сердитому эльфийскому архимагу — слышал про такого? — привезли самое что ни на есть умиротворение, он потому только и не стёр в порошок весь этот гадюшник — нам ли скидки не положены?
— Скидки иное дело, оптовые, накопительные, индивидуальные — я вовсе не против, да ты, трепливый гоблин, ишь как силён перечить, не добравшись до сути вопроса! То скидки, а то формальным образом утверждённые цены.
— Это только вы, хумансы, через пень-колоду подходите к вопросу ценообразования! Так же и обедаете — суп, жаркое, под конец пивка кружечку, тьфу, есть же на свете бестолковые народы! Мы вот завсегда со вкусного начинаем, то бишь с пива собственно, оттого и мясо у нас — во, не ваши жилки да кашица!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135