Он опустил руки и пересек комнату. Остановившись перед Селаром, Роберт посмотрел королю в глаза.
— Вам и правда нужна моя помощь — но так дешево вы ее не купите. Не рассчитывайте на мою открытую поддержку, если не дадите мне чего-то, что стоит поддерживать. В любом другом случае народ усомнится в моей искренности, так что вся затея окажется напрасной. Я согласен служить вам, да, но только после того, как вы облегчите гнет, от которого страдает моя страна. Вы уже совершили достаточно жестокостей для одного царствования. Дайте мне власть творить добро.
— Но не используете ли вы данную вам власть против меня? — Селар всматривался в лицо Роберта.
— Нет, если вы не нарушите слова. Вы должны помнить об этом, если когда-нибудь пожелаете лишить жизни моего брата. В отничие от некоторых ваших придворных, дав клятву, я никогда вас не предам.
— Прекрасные слова, Данлорн. Вы не кривите душой? Роберт на мгновение задумался. Он стоял так близко к Селару, что сейчас убить его было бы легко. Нетрудно также было бы разделаться с солдатами внизу, собрать своих приверженцев и двинуться на Марсэй во главе армии. Через несколько недель он был бы коронован, и от завоевания Люсары Селаром остались бы лишь короткие главы в хрониках. Так почему же он этого не сделал?
Ответ был так же очевиден, как и вопрос. Убить Селара он мог только одним способом — используя свою колдовскую силу. Это стало бы очевидно всем — и как долго удержался бы на троне колдун? Новая гражданская война уничтожит Люсару; в этом случае Роберт оказался бы ничем не лучше Селара, а потому имел не больше прав на корону, чем тот. Да и становиться королем желания он не испытывал.
— Нет, — серьезно ответил Роберт. — Я не кривлю душой. Селар медленно кивнул:
— Прекрасно, Данлорн, по рукам. Но клянусь: стоит вам хоть в чем-то стать моим противником, и я уничтожу вас.
— Я клянусь вам в том же, — улыбнулся Роберт.
Луна скрылась за завесой синих туч, начало моросить, капли влаги заблестели на каменных стенах замка. Роберт бросил взгляд на озеро; туман скрыл горы, так что теперь он видел их только в своем воображении. Со времени того разговора с Селаром прошло одиннадцать лет, столь многое в жизни изменилось… Как ни странно, Селар сдержал слово и позволил Ррберту помогать тем, кто в том нуждался. Роберт, в свою очередь, во всеуслышание заявил о своей преданности Селару. Какое-то время казалось, что все так и будет идти дальше, принося желанные плоды. К тому же Роберт, к своему удивлению, обнаружил, что испытывает к королю симпатию; само собой получилось так, что между ними возникла близость, они стали друзьями. Почти год Роберт был счастлив так же, как до начала Смуты.
Но потом все снова переменилось — и очень быстро. Так быстро, что у Роберта никогда не было времени остановиться и подумать, что следует предпринять. А когда умерла Береника…
— Ты напрасно вышел без плаща, Роберт.
Он резко обернулся и увидел стоящую рядом Дженн. В еле пробивающемся сквозь туман лунном свете лицо ее казалось бледным.
— Почему ты не спишь в такой поздний час?
— Мне жаль, что я тебя испугала, — пожала плечами девушка, — но кричать на меня нет нужды.
— Я не кричал. Я… — Роберт запнулся, не находя подходящего слова.
— Ты кричал, Роберт. Не переменить ли нам тему? Эту мы исчерпали.
Роберт снова уселся на камень, невольно усмехнувшись.
— О боги! Кажется, я нарушила твое задумчивое настроение. Снова прошу меня простить. О чем ты размышлял?
— Ни о чем важном.
— Неправда. Ты стоишь здесь уже больше получаса. Я знаю — я за тобой следила.
— Почему?
— Я подумала, что ты можешь кинуться вниз со стены.
— Ох!
— И я хотела при этом присутствовать.
На этот раз Роберт расхохотался; смех смыл мрачные мысли, как ливень смывает паутину.
Дженн подождала, пока он перестанет смеяться, и сказала:
— Ты никогда не говорил мне, что отец тебя ненавидит, — не говорил ни словечка.
— Не говорил.
— Значит ли это, что ты не сможешь приезжать сюда? Совсем?
— Да, именно так все и есть. Ты наконец сможешь избавиться от меня навсегда.
— Понятно. — Взгляд Дженн обратился к озеру. — И ты ничего не имеешь против того, что он считает тебя предателем?
Роберт пожал плечами.
— Я мало что могу сделать, чтобы изменить его мнение о себе, — а если бы и мог, то не захотел бы.
— Что именно ты мог бы сделать?
— Ну, например, пойти войной на Селара и свергнуть его с трона.
— Завтра ты уезжаешь?
— В чем дело? — шутливо поинтересовался Роберт. — Не можешь дождаться этого момента?
— Ох, Роберт, — бросила Дженн, поворачиваясь к нему, — иногда мне просто хочется тебя ударить!
— Меня? За что?
Девушка несколько секунд смотрела на него, но, как всегда, Роберт ничего не мог прочесть у нее на лице. Наконец она вздохнула и прошептала:
— Ты ведь и не догадываешься, правда?
— О чем?
— О том, каково мне… О том, что я чувствую, оставаясь одна, в незнакомом месте, без всякой надежды узнать больше об этой своей проклятой силе. Боги мне свидетели, Роберт, ведь ты — единственная нить — хоть и очень тонкая, — связывающая меня с Анклавом. Что мне теперь делать?
Дженн была права, и Роберт почувствовал себя виноватым. С другой стороны, насколько он мог судить по тому, чему был свидетелем, Дженн требовалось очень немного обычной подготовки, после которой колдун становится адептом. Ее сила росла так быстро, что не пройдет и года, как девушка достигнет уровня магистра. Пожалуй, ей даже лучше обойтись без обучения.
— Прости меня, — сказал Роберт. — Я глупец, признаю. Ты бы уже должна была к этому привыкнуть. Как бы то ни было, на твоем месте я пока не стал бы беспокоиться об обучении колдовским приемам. У тебя будет слишком много других дел: тебе предстоит учиться быть дочерью графа. Однако потом у тебя появятся возможности и для занятий колдовством. К тому времени твое положение укрепится, и ты сможешь ненадолго исчезнуть, чтобы побывать в Анклаве.
— Но я не знаю, как туда попасть.
— На самом деле знаешь, ты просто не отдаешь еще себе в этом отчета. Тебе просто нужно направиться в сторону Голета, и ноги сами приведут тебя в Анклав. Таково одно из следствий наложения Печати.
— Наложение Печати имеет еще какие-нибудь следствия, о которых ты не упомянул?
— Нет. — Роберт покачал головой и улыбнулся. Хоть Дженн и храбрилась, сейчас она выглядела очень хрупкой и уязвимой; однако глупостью с его стороны было бы поверить, будто это так и есть. — Мы с Микой отправимся в путь на рассвете, — продолжил он очень мягко. — Я не хочу, чтобы твой отец обнаружил, что мы все еще здесь. Не передашь ли ты мою благодарность Белле?
— Ты ведь не встречался с Лоренсом, мужем Беллы. Он рассчитывает увидеться с тобой утром.
— Тогда передай ему мои сожаления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124