— Он ухмыльнулся. — Правда, не думаю, что Вогн будет счастлив встрече с тобой. Хотел бы я видеть выражение лица этой жадной свиньи… Я постараюсь попасть ко двору одновременно с тобой, Роберт.
— Не торопись строить планы. Я не собираюсь возвращаться в столицу.
— Да как же ты сможешь чего-то добиться, сидя здесь? Ты слишком далеко от короля, чтобы иметь на него хоть какое-то влияние. Селар не станет принимать тебя всерьез.
— А я и не собираюсь оказь! вать влияние. Не собираюсь ни во что вмешиваться. Я же говорил вам об этом, когда вернулся. Меня три года не было дома, и все, чего я хочу, — это тишина и покой. Вам придется искать помощи у кого-нибудь другого. Меня это больше не касается.
Гарольд вскочил, опрокинув кресло.
— Не верю! Ты не можешь так поступить! Ты же Дуглас! Адское пламя, да твой отец перевернется в могиле от таких слов! Ты должен что-то предпринять. Народ надеется на тебя!
Роберт наконец посмотрел на друга.
— Если ты так переживаешь, почему бы тебе самому не предпринять что-то? У меня больше нет ни власти, ни положения при дворе, ни, что бы ты ни говорил, поддержки других Домов. Я пожертвовал всем этим, когда уехал, и я знал, что делаю, Гарольд.
В дверь постучали, и Финлей поднялся, чтобы открыть. В коридоре стоял Деверин; он шепнул что-то Финлею, и тот, нахмурившись, последовал за ним.
Роберт напрягся. Валена?.. Нет, не похоже. Пришел бы Мика, а не Деверин. Тогда в чем дело? Куда отправился Финлей — и почему?
Финлей остановился в проходе и сделал глубокий вдох. Было так трудно не высказать своего согласия с Гарольдом, однако он пообещал себе молчать и сдержит слово, несмотря ни на что. Ему не безразлично, что происходит в Люсаре, даже если Роберта это больше не касается. Должен быть какой-то способ заставить брата передумать!
Но его ждал Деверин, и Финлей, сделав над собой усилие, отвлекся от спора в гостиной и пошел за воином. Они миновали зал и вошли в кордегардию, не замеченные никем из гостей. В комнате было темно; лишь единственная свеча бросала свет на ожидающего их человека. Финлей сделал шаг вперед.
— Он здесь? — хрипло прошептал гость. Лицо его осунулось, вокруг глаз пролегли морщины усталости. Одежду и волосы прибывшего покрывала грязь, двигался он неловко, как человек, проведший не один день в седле.
— Пожалуйста, Финлей, скажите мне: он в самом деле здесь? Финлей медленно кивнул:
— Роберт здесь. Я проведу вас к нему.
Он вышел в коридор, зная, что гость последует за ним. Что произошло? Что скажет Роберт?
Впрочем, не важно. После всего… после спора с Гарольдом едва ли Роберта взволнует то, что скажет ему этот человек. О боги, как может его брат быть таким бесчувственным!
Из гостиной доносились голоса, но Финлей не замедлил шаг. Распахнув дверь, он пропустил в нее гостя. Роберт взглянул на него и вскочил на ноги.
— Пейн! Во имя богов, что вы тут делаете?
— Простите меня, Роберт, — пробормотал молодой человек, — я должен был приехать…
Опасаясь, что Пейн не удержится на ногах, Финлей подхватил его под руку, подвел к креслу и налил вина. Пейн жадно осушил кубок. Роберт опустился в кресло напротив, остальные окружили их, обмениваясь мрачными взглядами.
— Не могу поверить, что вы так рисковали, — сказал Роберт, пододвигая гостю блюдо с хлебом и сыром. — Сколько же времени вы скакали?
Пейн снова отхлебнул вина и медленно поставил кубок на стол. Не обращая внимания на угощение, он протянул руку и коснулся плеча Роберта.
— Не знаю. Несколько дней. Это не имеет значения. Я должен был приехать. Должен был удостовериться, что это правда. Клянусь богами, Роберт, до чего же я рад, что вы вернулись!
Роберт нахмурился и бросил взгляд на Финлея.
— Видел ли кто-нибудь, как он приехал?
— Только Деверин. Он сам привел Пейна. Больше никто не знает, что он здесь.
— Это хорошо. — Роберт снова повернулся к Пейну. — Послушайте, Эверард, вы очень рисковали, явившись сюда. Может кто-нибудь сообщить об этом Селару? Вы же понимаете, что с вами будет, если он узнает.
— Это не имеет значения, Роберт, — покачал головой Пейн. Глаза его казались ничего не видящими. — Я должен был сообщить вам о том, что случилось. Послать письмо я не посмел.
— Сообщить мне? — прошептал Роберт. — О чем?
— Епископ Даунхолл умер восемь дней назад. За выборами его преемника… наблюдали. Как — не знаю. Селар и Вогн хотели, чтобы был избран Бром или Квинн. — Пейн умолк и снова отхлебнул вина. — А выбрали МакКоули. Вы его знаете?
— Лично — нет, — ответил Роберт, — но я слышал, что это хороший человек. Церковь сделала правильный выбор. Но продолжайте.
— Он был бы хорошим епископом — только Селар его арестовал, и МакКоули теперь заточен в крепости.
— Кровь Серина! — выругался Финлей.
— Селар, должно быть, лишился рассудка, — рявкнул Гарольд. — Арестовать помазанного епископа! По какому обвинению?
— Измена — какому же еще! Селар пока не привел никаких доказательств.
— И не приведет!
Роберт поднял руку, заставив Гарольда умолкнуть.
— Вы проделали весь этот путь, чтобы сообщить мне об аресте епископа?
— Да, — кивнул Пейн, не сводя с него глаз. — Вам следует знать… Селар приказал арестовать МакКоули в тот же момент, когда услышал о том, что вы вернулись в Люсару.
Перемена была такой еле заметной, что Финлей чуть не пропустил ее… Он не мог бы сказать в точности, что именно изменилось, но одно было несомненно: что бы Роберт ни говорил, участь Люсары ему небезразлична, совсем небезразлична.
Открытие поразило Финлея едва ли не больше, чем новости, которые привез Пейн. Впервые в жизни он сумел заглянуть за маску из шуточек и безразличных замечаний, которой всегда прикрывался Роберт. В зеленых глазах брата было все — боль, возмущение, гнев. Почему он раньше этого не видел?
— Теперь тебе непременно нужно явиться ко двору, Роберт, — в наступившей тишине сказал Гарольд. — Ты должен освободить МакКоули.
— Нет, — решительно возразил Пейн. — Именно этого и не следует делать. Вогн найдет путь избавиться от вас, несмотря на приказ Селара. Вогн ни перед чем не остановится, чтобы убить вас, Роберт. Поэтому-то я и приехал: чтобы вас предостеречь. Вы не должны показываться в Марсэе по крайней мере до тех пор, пока буря не уляжется. Если сомневаетесь, то прочтите: это письмо от Годфри. Он сказал, что ему вы поверите.
Роберт взял письмо, но не развернул его. Поднявшись, он подошел к очагу. Атмосфера в комнате была грозовой. Финлей ясно чувствовал, какая борьба происходит в душе брата, и стоял неподвижно, боясь произнести хоть слово. Первым нарушил молчание Дэниел:
— Это хороший совет, Роберт. Чего бы Селар ни хотел добиться, схватив МакКоули, ты ничему не поможешь, если отправишься в Марсэй.
— Совет труса! — рявкнул Гарольд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
— Не торопись строить планы. Я не собираюсь возвращаться в столицу.
— Да как же ты сможешь чего-то добиться, сидя здесь? Ты слишком далеко от короля, чтобы иметь на него хоть какое-то влияние. Селар не станет принимать тебя всерьез.
— А я и не собираюсь оказь! вать влияние. Не собираюсь ни во что вмешиваться. Я же говорил вам об этом, когда вернулся. Меня три года не было дома, и все, чего я хочу, — это тишина и покой. Вам придется искать помощи у кого-нибудь другого. Меня это больше не касается.
Гарольд вскочил, опрокинув кресло.
— Не верю! Ты не можешь так поступить! Ты же Дуглас! Адское пламя, да твой отец перевернется в могиле от таких слов! Ты должен что-то предпринять. Народ надеется на тебя!
Роберт наконец посмотрел на друга.
— Если ты так переживаешь, почему бы тебе самому не предпринять что-то? У меня больше нет ни власти, ни положения при дворе, ни, что бы ты ни говорил, поддержки других Домов. Я пожертвовал всем этим, когда уехал, и я знал, что делаю, Гарольд.
В дверь постучали, и Финлей поднялся, чтобы открыть. В коридоре стоял Деверин; он шепнул что-то Финлею, и тот, нахмурившись, последовал за ним.
Роберт напрягся. Валена?.. Нет, не похоже. Пришел бы Мика, а не Деверин. Тогда в чем дело? Куда отправился Финлей — и почему?
Финлей остановился в проходе и сделал глубокий вдох. Было так трудно не высказать своего согласия с Гарольдом, однако он пообещал себе молчать и сдержит слово, несмотря ни на что. Ему не безразлично, что происходит в Люсаре, даже если Роберта это больше не касается. Должен быть какой-то способ заставить брата передумать!
Но его ждал Деверин, и Финлей, сделав над собой усилие, отвлекся от спора в гостиной и пошел за воином. Они миновали зал и вошли в кордегардию, не замеченные никем из гостей. В комнате было темно; лишь единственная свеча бросала свет на ожидающего их человека. Финлей сделал шаг вперед.
— Он здесь? — хрипло прошептал гость. Лицо его осунулось, вокруг глаз пролегли морщины усталости. Одежду и волосы прибывшего покрывала грязь, двигался он неловко, как человек, проведший не один день в седле.
— Пожалуйста, Финлей, скажите мне: он в самом деле здесь? Финлей медленно кивнул:
— Роберт здесь. Я проведу вас к нему.
Он вышел в коридор, зная, что гость последует за ним. Что произошло? Что скажет Роберт?
Впрочем, не важно. После всего… после спора с Гарольдом едва ли Роберта взволнует то, что скажет ему этот человек. О боги, как может его брат быть таким бесчувственным!
Из гостиной доносились голоса, но Финлей не замедлил шаг. Распахнув дверь, он пропустил в нее гостя. Роберт взглянул на него и вскочил на ноги.
— Пейн! Во имя богов, что вы тут делаете?
— Простите меня, Роберт, — пробормотал молодой человек, — я должен был приехать…
Опасаясь, что Пейн не удержится на ногах, Финлей подхватил его под руку, подвел к креслу и налил вина. Пейн жадно осушил кубок. Роберт опустился в кресло напротив, остальные окружили их, обмениваясь мрачными взглядами.
— Не могу поверить, что вы так рисковали, — сказал Роберт, пододвигая гостю блюдо с хлебом и сыром. — Сколько же времени вы скакали?
Пейн снова отхлебнул вина и медленно поставил кубок на стол. Не обращая внимания на угощение, он протянул руку и коснулся плеча Роберта.
— Не знаю. Несколько дней. Это не имеет значения. Я должен был приехать. Должен был удостовериться, что это правда. Клянусь богами, Роберт, до чего же я рад, что вы вернулись!
Роберт нахмурился и бросил взгляд на Финлея.
— Видел ли кто-нибудь, как он приехал?
— Только Деверин. Он сам привел Пейна. Больше никто не знает, что он здесь.
— Это хорошо. — Роберт снова повернулся к Пейну. — Послушайте, Эверард, вы очень рисковали, явившись сюда. Может кто-нибудь сообщить об этом Селару? Вы же понимаете, что с вами будет, если он узнает.
— Это не имеет значения, Роберт, — покачал головой Пейн. Глаза его казались ничего не видящими. — Я должен был сообщить вам о том, что случилось. Послать письмо я не посмел.
— Сообщить мне? — прошептал Роберт. — О чем?
— Епископ Даунхолл умер восемь дней назад. За выборами его преемника… наблюдали. Как — не знаю. Селар и Вогн хотели, чтобы был избран Бром или Квинн. — Пейн умолк и снова отхлебнул вина. — А выбрали МакКоули. Вы его знаете?
— Лично — нет, — ответил Роберт, — но я слышал, что это хороший человек. Церковь сделала правильный выбор. Но продолжайте.
— Он был бы хорошим епископом — только Селар его арестовал, и МакКоули теперь заточен в крепости.
— Кровь Серина! — выругался Финлей.
— Селар, должно быть, лишился рассудка, — рявкнул Гарольд. — Арестовать помазанного епископа! По какому обвинению?
— Измена — какому же еще! Селар пока не привел никаких доказательств.
— И не приведет!
Роберт поднял руку, заставив Гарольда умолкнуть.
— Вы проделали весь этот путь, чтобы сообщить мне об аресте епископа?
— Да, — кивнул Пейн, не сводя с него глаз. — Вам следует знать… Селар приказал арестовать МакКоули в тот же момент, когда услышал о том, что вы вернулись в Люсару.
Перемена была такой еле заметной, что Финлей чуть не пропустил ее… Он не мог бы сказать в точности, что именно изменилось, но одно было несомненно: что бы Роберт ни говорил, участь Люсары ему небезразлична, совсем небезразлична.
Открытие поразило Финлея едва ли не больше, чем новости, которые привез Пейн. Впервые в жизни он сумел заглянуть за маску из шуточек и безразличных замечаний, которой всегда прикрывался Роберт. В зеленых глазах брата было все — боль, возмущение, гнев. Почему он раньше этого не видел?
— Теперь тебе непременно нужно явиться ко двору, Роберт, — в наступившей тишине сказал Гарольд. — Ты должен освободить МакКоули.
— Нет, — решительно возразил Пейн. — Именно этого и не следует делать. Вогн найдет путь избавиться от вас, несмотря на приказ Селара. Вогн ни перед чем не остановится, чтобы убить вас, Роберт. Поэтому-то я и приехал: чтобы вас предостеречь. Вы не должны показываться в Марсэе по крайней мере до тех пор, пока буря не уляжется. Если сомневаетесь, то прочтите: это письмо от Годфри. Он сказал, что ему вы поверите.
Роберт взял письмо, но не развернул его. Поднявшись, он подошел к очагу. Атмосфера в комнате была грозовой. Финлей ясно чувствовал, какая борьба происходит в душе брата, и стоял неподвижно, боясь произнести хоть слово. Первым нарушил молчание Дэниел:
— Это хороший совет, Роберт. Чего бы Селар ни хотел добиться, схватив МакКоули, ты ничему не поможешь, если отправишься в Марсэй.
— Совет труса! — рявкнул Гарольд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124