Он думал при этом, что только англичане обладают столь развитым чувством комфорта, что могут таскать за собой по всему свету громоздкую, но любимую мебель.
Сэр Джордж уселся в кресло рядом и занял свое излюбленное положение — подперев подбородок руками, уставленными в мягкие подлокотники кресла.
Мажордом задержался на мгновение, поджидая, пока официант в белом фраке принесет большой серебряный поднос с маленькими кофейными чашечками, серебряным кофейником на спиртовке и бисквитами, и удалился, плотно прикрыв за собой дверь. Привычку пить профессор Бьюкенен вывез из Болгарии.
Кресло французского посла стояло против окна, полуприкрытого тяжелыми штофными занавесями. За окном виднелись часть Мраморного дворца великого князя Константина Константиновича, сверкающая белая поверхность Невы, приземистые форты Петропавловской крепости с куполами соборов и золотым шпицем.
— Мой дорогой французский друг! — начал сэр Бьюкенен. — Я искренне рад снова встретить вас, теперь на северном краю Европы…
— О да! — поднял глаза к потолку француз. — Именно, здесь надо искать концы тех нитей, узлы которых мы столь успешно развязывали на Балканах…
Сэр Джордж перевел эту тираду с дипломатического языка на обычный и вполне согласился с мыслью о том, что, препятствуя России осуществить ее политику сплочения южнославянских государств, стравливая всех и вся на Балканах, британский и французский посланники в Софии свято выполняли свой долг, возложенный на них Уайтхоллом и Кэ Д'Орсе .
Оба, разумеется, прекрасно понимали, что не случайно они, знатоки и исполнители британской и французской политики на Балканах и в Турции, очутились теперь в Северной Пальмире, или, как ее переиначили российские конкуренты, «Северныя Пол-мира».
И тот и другой получили от министров, премьеров и иных вершителей судеб своих стран и народов совершенно четкие и однозначные инструкции: всячески поддерживать друг друга, обмениваться политической информацией, соединенными силами связывать российские правящие круги золотыми финансовыми путами и обязательствами. Именно поэтому Палеолог направился с первым неофициальным визитом к английскому послу, а тот отложил все дела, чтобы встретиться с дорогим союзником и единомышленником.
От общих знакомых разговор перешел на общие проблемы. Господа послы резко осудили кайзера Вильгельма и его правительство, поощряющее проникновение германских промышленников и купцов в Турцию, то есть туда, где издавна хозяйничали без оглядки на туземные законы британские и французские компании.
Единственно, в чем сэр Бьюкенен расходился со своим французским коллегой, так это в том, что Азия — безусловно британское владение на века, и малейшее посягательство на нее со стороны России, Германии и дражайшего союзника — Франции должно пресекаться в любой доступной Альбиону форме.
Палеолога больше всего беспокоила опасность оставления за Германией Эльзаса и Лотарингии на неопределенное время — там куется оружие против Франции. В вопросах азиатской политики он был весьма скромен. Он хотел лишь сохранения французского влияния в Турции, а при расчленении этого «больного человека» — оставления за Францией банковского дела в стране. И еще он хотел Сирию вместе с Ливаном.
Однако господа послы коснулись восточных дел лишь вскользь; главное, что хотел узнать Палеолог, была обстановка при царском дворе, расстановка сил в правящих кругах России.
Сэр Джордж, разведка которого работала превосходно, мог многим поделиться с коллегой.
— В российской политике непомерно большую роль играет ее величество императрица Александра, — не торопясь, отвечал на вопрос Палеолога сэр Бьюкенен. Он знал, что французский посол имел склонность к писательству, и поэтому выбирал слова. — Она внучка нашей королевы Виктории и по воспитанию более англичанка, чем немка, хотя ее русские недруги считают, что их государыня типичный немецкий продукт… Мадам крайне истерична, не переносит общества, кроме, разумеется, своего мужа и немногих близких друзей… К числу ее советчиц и поверенных в самых деликатных делах принадлежит фрейлина Вырубова…
Палеолог слушал с безразличным видом, но по тому, как изредка монокль выпадал из его глаза, сэр Джордж понимал, что услышанное весьма интересует французского посла.
— Из-за того, что ее величество не переносит многолюдья, — продолжил сэр Бьюкенен, — царь перестал давать придворные балы, а вы хорошо знаете, мой милый, что возможность блистать на балах и приемах привлекает симпатии подданных к монархам… Свет возненавидел государыню, особенно те матроны, кому нужно пристраивать своих перезрелых дочерей.
Государыня крайне бережлива и скупа. Вот вам пример… По традиции русского двора дочери царя получают в день совершеннолетия жемчужное ожерелье. Ее величество предложила начальнику канцелярии министерства двора, ведающего закупки для императорской семьи, господину Мосолову, покупать ко дню рождения, именинам и рождеству каждой великой княжне по три жемчужины, дарить их и откладывать затем в шкатулку, чтобы подобрать из них в нужный момент ожерелье. Господин Мосолов отверг этот замысел, поскольку почти невозможно подобрать красивое ожерелье из приобретенных в разные годы жемчужин. К тому же стоимость драгоценностей постоянно растет… Тогда Александра Федоровна приказала купить каждой из четырех великих княжон по жемчужному ожерелью, но дарить из них по три жемчужины на каждый праздник — и так до совершеннолетия.
— Ее величество, возможно, упорядочила финансы всего государства? — съязвил Палеолог.
— Совершенно напротив — она дискредитировала себя мелочностью в такой необузданной стране, как Россия…
— А как смотрит на это его величество? — поинтересовался француз.
— Государь старается не перечить ее величеству… Он вообще производит впечатление довольно апатичного и безвольного человека, но внешность эта обманчива… — подчеркнул англичанин. — Николай кажется мягким и добрым… иногда, — поправился Бьюкенен. — На самом деле он очень упрям, не любит сильных личностей. Поэтому погиб премьер Столыпин и был удален от власти премьер Витте… Образования Николай ниже среднего. Думаю, государь не смог бы успешно командовать полком, хотя и носит звание полковника…
— А почему он не имеет генеральских эполет?.. — опять съязвил Палеолог.
— Однажды он ответил на подобный вопрос так: «Покойный батюшка возложил на меня погоны полковника российской императорской гвардии. Выше его воли ничего нет, и не мне самому возлагать на себя генеральские эполеты!» Вообще-то Николай — необыкновенно упорный для XX века фаталист. Он верит в предсказания…
Слуга принес новый кофейник с горячим напитком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Сэр Джордж уселся в кресло рядом и занял свое излюбленное положение — подперев подбородок руками, уставленными в мягкие подлокотники кресла.
Мажордом задержался на мгновение, поджидая, пока официант в белом фраке принесет большой серебряный поднос с маленькими кофейными чашечками, серебряным кофейником на спиртовке и бисквитами, и удалился, плотно прикрыв за собой дверь. Привычку пить профессор Бьюкенен вывез из Болгарии.
Кресло французского посла стояло против окна, полуприкрытого тяжелыми штофными занавесями. За окном виднелись часть Мраморного дворца великого князя Константина Константиновича, сверкающая белая поверхность Невы, приземистые форты Петропавловской крепости с куполами соборов и золотым шпицем.
— Мой дорогой французский друг! — начал сэр Бьюкенен. — Я искренне рад снова встретить вас, теперь на северном краю Европы…
— О да! — поднял глаза к потолку француз. — Именно, здесь надо искать концы тех нитей, узлы которых мы столь успешно развязывали на Балканах…
Сэр Джордж перевел эту тираду с дипломатического языка на обычный и вполне согласился с мыслью о том, что, препятствуя России осуществить ее политику сплочения южнославянских государств, стравливая всех и вся на Балканах, британский и французский посланники в Софии свято выполняли свой долг, возложенный на них Уайтхоллом и Кэ Д'Орсе .
Оба, разумеется, прекрасно понимали, что не случайно они, знатоки и исполнители британской и французской политики на Балканах и в Турции, очутились теперь в Северной Пальмире, или, как ее переиначили российские конкуренты, «Северныя Пол-мира».
И тот и другой получили от министров, премьеров и иных вершителей судеб своих стран и народов совершенно четкие и однозначные инструкции: всячески поддерживать друг друга, обмениваться политической информацией, соединенными силами связывать российские правящие круги золотыми финансовыми путами и обязательствами. Именно поэтому Палеолог направился с первым неофициальным визитом к английскому послу, а тот отложил все дела, чтобы встретиться с дорогим союзником и единомышленником.
От общих знакомых разговор перешел на общие проблемы. Господа послы резко осудили кайзера Вильгельма и его правительство, поощряющее проникновение германских промышленников и купцов в Турцию, то есть туда, где издавна хозяйничали без оглядки на туземные законы британские и французские компании.
Единственно, в чем сэр Бьюкенен расходился со своим французским коллегой, так это в том, что Азия — безусловно британское владение на века, и малейшее посягательство на нее со стороны России, Германии и дражайшего союзника — Франции должно пресекаться в любой доступной Альбиону форме.
Палеолога больше всего беспокоила опасность оставления за Германией Эльзаса и Лотарингии на неопределенное время — там куется оружие против Франции. В вопросах азиатской политики он был весьма скромен. Он хотел лишь сохранения французского влияния в Турции, а при расчленении этого «больного человека» — оставления за Францией банковского дела в стране. И еще он хотел Сирию вместе с Ливаном.
Однако господа послы коснулись восточных дел лишь вскользь; главное, что хотел узнать Палеолог, была обстановка при царском дворе, расстановка сил в правящих кругах России.
Сэр Джордж, разведка которого работала превосходно, мог многим поделиться с коллегой.
— В российской политике непомерно большую роль играет ее величество императрица Александра, — не торопясь, отвечал на вопрос Палеолога сэр Бьюкенен. Он знал, что французский посол имел склонность к писательству, и поэтому выбирал слова. — Она внучка нашей королевы Виктории и по воспитанию более англичанка, чем немка, хотя ее русские недруги считают, что их государыня типичный немецкий продукт… Мадам крайне истерична, не переносит общества, кроме, разумеется, своего мужа и немногих близких друзей… К числу ее советчиц и поверенных в самых деликатных делах принадлежит фрейлина Вырубова…
Палеолог слушал с безразличным видом, но по тому, как изредка монокль выпадал из его глаза, сэр Джордж понимал, что услышанное весьма интересует французского посла.
— Из-за того, что ее величество не переносит многолюдья, — продолжил сэр Бьюкенен, — царь перестал давать придворные балы, а вы хорошо знаете, мой милый, что возможность блистать на балах и приемах привлекает симпатии подданных к монархам… Свет возненавидел государыню, особенно те матроны, кому нужно пристраивать своих перезрелых дочерей.
Государыня крайне бережлива и скупа. Вот вам пример… По традиции русского двора дочери царя получают в день совершеннолетия жемчужное ожерелье. Ее величество предложила начальнику канцелярии министерства двора, ведающего закупки для императорской семьи, господину Мосолову, покупать ко дню рождения, именинам и рождеству каждой великой княжне по три жемчужины, дарить их и откладывать затем в шкатулку, чтобы подобрать из них в нужный момент ожерелье. Господин Мосолов отверг этот замысел, поскольку почти невозможно подобрать красивое ожерелье из приобретенных в разные годы жемчужин. К тому же стоимость драгоценностей постоянно растет… Тогда Александра Федоровна приказала купить каждой из четырех великих княжон по жемчужному ожерелью, но дарить из них по три жемчужины на каждый праздник — и так до совершеннолетия.
— Ее величество, возможно, упорядочила финансы всего государства? — съязвил Палеолог.
— Совершенно напротив — она дискредитировала себя мелочностью в такой необузданной стране, как Россия…
— А как смотрит на это его величество? — поинтересовался француз.
— Государь старается не перечить ее величеству… Он вообще производит впечатление довольно апатичного и безвольного человека, но внешность эта обманчива… — подчеркнул англичанин. — Николай кажется мягким и добрым… иногда, — поправился Бьюкенен. — На самом деле он очень упрям, не любит сильных личностей. Поэтому погиб премьер Столыпин и был удален от власти премьер Витте… Образования Николай ниже среднего. Думаю, государь не смог бы успешно командовать полком, хотя и носит звание полковника…
— А почему он не имеет генеральских эполет?.. — опять съязвил Палеолог.
— Однажды он ответил на подобный вопрос так: «Покойный батюшка возложил на меня погоны полковника российской императорской гвардии. Выше его воли ничего нет, и не мне самому возлагать на себя генеральские эполеты!» Вообще-то Николай — необыкновенно упорный для XX века фаталист. Он верит в предсказания…
Слуга принес новый кофейник с горячим напитком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140