— Вилли подоспел вовремя.
— Он заранее знал, — сказал Колльер со смесью уважения и возбуждения. — Он знал, что надвигается какая-то беда.
Модести взглянула на него с притворным удивлением:
— Неужели тебя это волнует сильнее, чем мысль о том, что мои кусочки могло разбросать по всей набережной?
— Виноват! — воскликнул Колльер, проводя рукой по своему худому лицу, покрывшемуся испариной. Его била дрожь. — Но я как в потемках. Ничего не понимаю. — Он посмотрел на Модести как на незнакомку.
— Потом, Стив, — бросила она, не глядя на него.
Тут подошел Вилли. Он был внешне спокоен, но загорелое лицо излучало гнев, а голубые глаза превратились в льдинки.
Он молча взял свой пиджак.
— Неплохо бы иметь описание внешности Шули, — сказал Вобуа.
— Маленький алжирец, — сказала Модести, — рост пять футов три дюйма, круглая голова, морщинистое лицо. Сорок лет с небольшим.
— Что на нем было надето? — спросил Рене Вобуа Вилли.
— То, в чем его закопают, — мрачно отвечал тот, надевая пиджак. — Я дам о себе знать. Принцесса, — сказал он, уже уходя.
Модести покосилась на Вобуа. Тот чуть покачал головой.
— Вилли! — крикнула она, и он остановился. — Не надо, Вилли-солнышко.
— Не надо? Нет, Принцесса, за такой фокус с тобой ему не гулять. Он и так прожил лишнее. Хватит.
— Это было для Рене.
— Взрывчатка не выбирает себе жертв.
— Отбой, Вилли, — сказала она, и в голосе послышалась резкость.
Колльер ничего не мог понять. Когда они обезвреживали бомбу, ему казалось, что главный Вилли. Теперь же получалось, что распоряжается в их странном дуэте Модести.
Вилли стоял молча. Он не сердился, не дулся. Он был просто расстроен. Модести подошла к нему, нежно взяла за лацканы пиджака и стала говорить что-то не по-французски и не по-английски. Колльер решил, что это арабский. Она убеждала и ободряла его. Вилли немножко повеселел. Она сказала что-то еще, и он рассмеялся, потом покачал головой, давая понять, что смирился с неудачей.
Модести взяла его под руку, и они подошли к Вобуа и Колльеру.
— А сейчас мы поедем к нам и выпьем, — подытожила она. — Вилли все равно надо забрать свой чемодан.
— Если вы везете с собой и взрывчатку, я лучше пройдусь пешком, — объявил Колльер, на что Модести со смехом сказала:
— Она не кусается. По пути мы сделаем звонок, Рене передаст ее в полицию, и они начнут искать Шули.
— Лучше оставить тут «Ситроен», — сказал Вилли. — Чтобы они пришли проверить. Шули мог наследить.
— Разумно, — кивнул Вобуа. — У вас есть машина?
— «Симка», там, наверху.
— Стив, иди с Вилли, — сказала Модести. — А мы с Рене вас нагоним.
Колльер поколебался, потом двинулся следом за Гарвином.
— Шули — это инструмент, — сказала Модести Вобуа. — Кто вами так недоволен, Рене?
— Ма шер, я, честно, не знаю.
— Это первая попытка покушения?
— За последние годы — да.
— И это вас не удивляет?
— Я слишком много прожил, чтобы удивляться.
— Я за вас волнуюсь. — В глазах Модести была тревога. Эти слова чрезвычайно тронули Вобуа, но он лишь сказал:
— Вы очень добры. Но я буду еще признательней, если вы постараетесь вообще забыть о случившемся.
— Но это неплохо сочетается с игрой, которую вы мне тогда предложили на теплоходе.
— А, ерунда, — махнул он рукой. — И об этом тоже забудьте.
Она посмотрела на него и, чуть заметно улыбнувшись, сказала:
— Хорошо, Рене. Если вам неудобно поддерживать со мной официальные контакты, я, конечно же, не стану надоедать.
Вобуа хотел возразить, но потом решил, что будет проще, если она не узнает истинных мотивов такого подхода. Он подошел к машине, забрал черную коробку и, заперев дверцу, сказал:
— Ваш друг Стивен Колльер — очень приятный молодой человек.
— И совершенно сбитый с толку молодой человек. Он ведь ничего обо мне не знает.
— Но теперь вам придется посвятить его в ваши тайны?
— Еще чего! — На ее лице мелькнула лукавая улыбка. — Почему бы ему не довольствоваться тем, что уже известно? Разве этого мало?
Вобуа засмеялся и взял ее за руку. Они начали подъем.
— Совсем не мало! Он должен благодарить судьбу за то, что имеет. Но скажите, милая Модести, задали бы вы такой вопрос сэру Джеральду Тарранту?
— Нет, конечно! Он страшно смутился бы. Он типичный англичанин.
— А я — типичный француз?
— Просто я знаю, что вас я не шокирую.
— Ни в коей мере. Кстати, мистер Колльер немного ревнует вас.
— К вам?
— Нет, к Вилли Гарвину. — Рене Вобуа усмехнулся такому предположению.
— Обычная история, — вздохнула Модести. — Не могу понять почему.
— Вас это удивляет?
— Конечно. Если у человека есть выбор — обезвреживать с женщиной бомбу или оказаться с ней в постели, последнее, на мой взгляд, предпочтительнее. Вы не согласны?
— Не совсем. — Вобуа старался говорить с непроницаемым лицом. — В бомбе есть некая дополнительная интимность. И экзотика.
— Опять ваша игра? — сказала Модести, глядя на вершину холма. — Пора бы вам о ней позабыть.
Глава 4
Вобуа пробыл в полицейском участке дольше, чем предполагал. Лишь в половине второго Вилли повел «симку» по темным улочкам вверх к Монмартру. Вобуа сидел рядом с ним, Модести и Колльер сзади.
— Вы уверены, что сейчас для выпивки не слишком поздно? — сказал Рене, поворачивая голову назад.
— Если вам не поздно, то нам и подавно. Вилли, ты потом отвезешь Рене домой?
— Конечно, Принцесса.
Колльер пребывал в молчании. Ему нужно было ответить на слишком много вопросов сразу. Кто такой Рене? Кто такая Модести Блейз? И в каких отношениях находилась она с Вилли Гарвином? Он снова вспомнил, как странно тогда повел себя в квартире Вилли. Колльер решил взяться за клубок с этого конца. Чуть подавшись вперед, он спросил:
— Вилли, этот сигнал опасности, покалывание в ушах… Оно появляется задолго до самой опасности?
— Господи, он опять за свое! — добродушно фыркнул Вилли. — Он помешался на моих ушах, Принцесса.
— Я и сама от них без ума, Вилли-солнышко. Они, правда, у тебя не совсем одинаковые, но в них есть неповторимое обаяние.
— Я всерьез, — сказал Колльер с легкой обидой в голосе.
— Хорошо, милый. У Вилли действует интуиция. Это очень помогает. Вот и все.
— Нет, так не пойдет, — покачал головой Колльер. — Интуиция питается нашими знаниями, добытыми нашими же пятью чувствами, но находящимися за порогом нашего сознания. Мы знаем нечто, сами того не подозревая. Но Вилли был в ином положении. Он был отдален от места происшествия на три-четыре мили в пространстве и на час во времени.
Модести удивленно посмотрела на сосредоточенное лицо Колльера.
— Ты очень уж дотошен, — сказала она.
— Просто это никакая не интуиция. Это предвидение. Экстрасенсорное явление. Я первый раз вижу что-то подобное.
— Слишком много занимались металлургией, — вставил Вилли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Он заранее знал, — сказал Колльер со смесью уважения и возбуждения. — Он знал, что надвигается какая-то беда.
Модести взглянула на него с притворным удивлением:
— Неужели тебя это волнует сильнее, чем мысль о том, что мои кусочки могло разбросать по всей набережной?
— Виноват! — воскликнул Колльер, проводя рукой по своему худому лицу, покрывшемуся испариной. Его била дрожь. — Но я как в потемках. Ничего не понимаю. — Он посмотрел на Модести как на незнакомку.
— Потом, Стив, — бросила она, не глядя на него.
Тут подошел Вилли. Он был внешне спокоен, но загорелое лицо излучало гнев, а голубые глаза превратились в льдинки.
Он молча взял свой пиджак.
— Неплохо бы иметь описание внешности Шули, — сказал Вобуа.
— Маленький алжирец, — сказала Модести, — рост пять футов три дюйма, круглая голова, морщинистое лицо. Сорок лет с небольшим.
— Что на нем было надето? — спросил Рене Вобуа Вилли.
— То, в чем его закопают, — мрачно отвечал тот, надевая пиджак. — Я дам о себе знать. Принцесса, — сказал он, уже уходя.
Модести покосилась на Вобуа. Тот чуть покачал головой.
— Вилли! — крикнула она, и он остановился. — Не надо, Вилли-солнышко.
— Не надо? Нет, Принцесса, за такой фокус с тобой ему не гулять. Он и так прожил лишнее. Хватит.
— Это было для Рене.
— Взрывчатка не выбирает себе жертв.
— Отбой, Вилли, — сказала она, и в голосе послышалась резкость.
Колльер ничего не мог понять. Когда они обезвреживали бомбу, ему казалось, что главный Вилли. Теперь же получалось, что распоряжается в их странном дуэте Модести.
Вилли стоял молча. Он не сердился, не дулся. Он был просто расстроен. Модести подошла к нему, нежно взяла за лацканы пиджака и стала говорить что-то не по-французски и не по-английски. Колльер решил, что это арабский. Она убеждала и ободряла его. Вилли немножко повеселел. Она сказала что-то еще, и он рассмеялся, потом покачал головой, давая понять, что смирился с неудачей.
Модести взяла его под руку, и они подошли к Вобуа и Колльеру.
— А сейчас мы поедем к нам и выпьем, — подытожила она. — Вилли все равно надо забрать свой чемодан.
— Если вы везете с собой и взрывчатку, я лучше пройдусь пешком, — объявил Колльер, на что Модести со смехом сказала:
— Она не кусается. По пути мы сделаем звонок, Рене передаст ее в полицию, и они начнут искать Шули.
— Лучше оставить тут «Ситроен», — сказал Вилли. — Чтобы они пришли проверить. Шули мог наследить.
— Разумно, — кивнул Вобуа. — У вас есть машина?
— «Симка», там, наверху.
— Стив, иди с Вилли, — сказала Модести. — А мы с Рене вас нагоним.
Колльер поколебался, потом двинулся следом за Гарвином.
— Шули — это инструмент, — сказала Модести Вобуа. — Кто вами так недоволен, Рене?
— Ма шер, я, честно, не знаю.
— Это первая попытка покушения?
— За последние годы — да.
— И это вас не удивляет?
— Я слишком много прожил, чтобы удивляться.
— Я за вас волнуюсь. — В глазах Модести была тревога. Эти слова чрезвычайно тронули Вобуа, но он лишь сказал:
— Вы очень добры. Но я буду еще признательней, если вы постараетесь вообще забыть о случившемся.
— Но это неплохо сочетается с игрой, которую вы мне тогда предложили на теплоходе.
— А, ерунда, — махнул он рукой. — И об этом тоже забудьте.
Она посмотрела на него и, чуть заметно улыбнувшись, сказала:
— Хорошо, Рене. Если вам неудобно поддерживать со мной официальные контакты, я, конечно же, не стану надоедать.
Вобуа хотел возразить, но потом решил, что будет проще, если она не узнает истинных мотивов такого подхода. Он подошел к машине, забрал черную коробку и, заперев дверцу, сказал:
— Ваш друг Стивен Колльер — очень приятный молодой человек.
— И совершенно сбитый с толку молодой человек. Он ведь ничего обо мне не знает.
— Но теперь вам придется посвятить его в ваши тайны?
— Еще чего! — На ее лице мелькнула лукавая улыбка. — Почему бы ему не довольствоваться тем, что уже известно? Разве этого мало?
Вобуа засмеялся и взял ее за руку. Они начали подъем.
— Совсем не мало! Он должен благодарить судьбу за то, что имеет. Но скажите, милая Модести, задали бы вы такой вопрос сэру Джеральду Тарранту?
— Нет, конечно! Он страшно смутился бы. Он типичный англичанин.
— А я — типичный француз?
— Просто я знаю, что вас я не шокирую.
— Ни в коей мере. Кстати, мистер Колльер немного ревнует вас.
— К вам?
— Нет, к Вилли Гарвину. — Рене Вобуа усмехнулся такому предположению.
— Обычная история, — вздохнула Модести. — Не могу понять почему.
— Вас это удивляет?
— Конечно. Если у человека есть выбор — обезвреживать с женщиной бомбу или оказаться с ней в постели, последнее, на мой взгляд, предпочтительнее. Вы не согласны?
— Не совсем. — Вобуа старался говорить с непроницаемым лицом. — В бомбе есть некая дополнительная интимность. И экзотика.
— Опять ваша игра? — сказала Модести, глядя на вершину холма. — Пора бы вам о ней позабыть.
Глава 4
Вобуа пробыл в полицейском участке дольше, чем предполагал. Лишь в половине второго Вилли повел «симку» по темным улочкам вверх к Монмартру. Вобуа сидел рядом с ним, Модести и Колльер сзади.
— Вы уверены, что сейчас для выпивки не слишком поздно? — сказал Рене, поворачивая голову назад.
— Если вам не поздно, то нам и подавно. Вилли, ты потом отвезешь Рене домой?
— Конечно, Принцесса.
Колльер пребывал в молчании. Ему нужно было ответить на слишком много вопросов сразу. Кто такой Рене? Кто такая Модести Блейз? И в каких отношениях находилась она с Вилли Гарвином? Он снова вспомнил, как странно тогда повел себя в квартире Вилли. Колльер решил взяться за клубок с этого конца. Чуть подавшись вперед, он спросил:
— Вилли, этот сигнал опасности, покалывание в ушах… Оно появляется задолго до самой опасности?
— Господи, он опять за свое! — добродушно фыркнул Вилли. — Он помешался на моих ушах, Принцесса.
— Я и сама от них без ума, Вилли-солнышко. Они, правда, у тебя не совсем одинаковые, но в них есть неповторимое обаяние.
— Я всерьез, — сказал Колльер с легкой обидой в голосе.
— Хорошо, милый. У Вилли действует интуиция. Это очень помогает. Вот и все.
— Нет, так не пойдет, — покачал головой Колльер. — Интуиция питается нашими знаниями, добытыми нашими же пятью чувствами, но находящимися за порогом нашего сознания. Мы знаем нечто, сами того не подозревая. Но Вилли был в ином положении. Он был отдален от места происшествия на три-четыре мили в пространстве и на час во времени.
Модести удивленно посмотрела на сосредоточенное лицо Колльера.
— Ты очень уж дотошен, — сказала она.
— Просто это никакая не интуиция. Это предвидение. Экстрасенсорное явление. Я первый раз вижу что-то подобное.
— Слишком много занимались металлургией, — вставил Вилли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83