Собек влез на дерево и увидел вдали спаленный замок, полуразрушенные
стены костела, но что хуже всего - ему показалось, что он видит огромный
лагерь конных и пеших людей, несколько больших костров, около которых
паслись стада, лежал рогатый скот и кони и возвышались кучи каких-то
сваленных вместе предметов.
Он догадался, что они, по несчастью, набрели на один из тех
караванов, которые, переходя от селенья к селенью, грабили и разоряли
усадьбы, замки, монастыри и костелы, равняя их с землей.
Была ли это окрестная чернь, пруссаки или Маславово войско - об этом
трудно было догадаться, но для беглецов оно было одинаково плохо.
Женщины встревожились и хотели было сейчас же возвращаться назад, в
лесную чащу, хотя лагерь был расположен на большом расстоянии от того
места, где они находились; все сошлись на том, чтобы взять влево и
пробираться в ту сторону, где виднелись леса и этими лесами обойти долину.
Собек, который был смелее других, советовал переждать в лесу, пока он
проберется вперед и все разузнает. Хоть Лясота отговаривал его от этого
намерения, и женщины боялись лишиться слуги, но для путешественников было
очень полезно узнать, что делалось в той стороне, куда они направлялись.
Спор продолжался не долго; Собек был так уверен в себе и выражал
такую готовность отправиться на разведки, что пришлось ему уступить.
Человек бывалый, он знал, что и как надо говорить, кем прикинуться перед
разными людьми, и надеялся, что в толпе черни никто не обратит на него
внимания. Крестьянская одежда и простой говор давали ему возможность
пробраться, не возбудив подозрения.
Лагерь был расположен на значительном расстоянии от опушки леса, и
Собек должен был прокрадываться так, чтобы никто не заметил, что он вышел
из лесу.
Долину пересекал ручей, по берегам которого росли густые вербы и
лозняк. Собек до самого берега этого ручья полз по земле через весь луг.
Очутившись среди кустов и осторожно пробираясь среди них, он мог
подойти к самому лагерю и, никем не замеченный, появился в нем, как будто
шел от стада, пасшегося над водой.
С ловкостью дикого человека, которым так же, как зверем, руководил
инстинкт и опыт, Собек вошел в лозняк. Издали только зоркий глаз охотника
мог бы заметить слегка колыхавшиеся ветви там, где он, осторожно
пробираясь, задевал их. Но он избегал и этого, и, где только было можно,
держался около самой воды.
Это осторожное передвижение над речонкой заняло у него довольно много
времени; наконец, он услышал ржание коней, рев скота и шум и говор
огромной людской толпы. Он был уже около самого обоза. Ловкий и смелый
Собек спрятал свой топор в лозах, а сам вышел из них, неся в руках пук
наломанных ветвей; идя по дороге, он изгибал их и переплетал между собой.
Никто даже не оглянулся на него, и он, с лозами под мышкой, вошел в
стадо рассыпавшихся по лугу коней.
Отсюда он уже хорошо разглядел, что перед ним было не войско, не чехи
и не пруссаки, а просто толпа разнузданной черни, бродившей с кольями и
дубинами от усадьбы к усадьбе.
Со смехом и криками они делили награбленную добычу.
В центре лагеря лежали связанные женщины и подростки, взятые в
неволю.
Немного поодаль валялись выброшенные из лагеря трупы, а около них с
ворчаньем бегали собаки. Грабители не сооружали ни палаток, ни шалашей и
спали под открытым небом на голой земле.
Повсюду виднелись громадные костры, а на них жарились бараны и
зарезанный скот. Тут же стояли раскрытые бочки, из которых каждый черпал,
сколько хотел. На земле кучами лежало награбленное в костелах и усадьбах
богатство.
В различных местах лагеря возвышались изображения языческих богов.
Старых было недостаточно, поэтому наделали новых, грубо и неумело
вытесанных из дерева.
Раздавались языческие вызывающие песни, толпа была пьяна, но пела с
жаром.
Собек стоял так, среди стада коней, не зная, на что решиться: идти ли
дальше, или возвращаться, когда к нему подошел подвыпивший работник,
который, с бичем в руке, присматривал за стадом, и стал внимательно
присматриваться. Старик, ни мало не перетрусив, продолжал плести ветви, в
свою очередь приглядываясь к нему.
- Плохой корм! - забормотал он, чтобы начать разговор.
- Да, для коней, - сказал Собек, - но для нас всего вдоволь. Что же
ты голоден, что ли? - смеясь, он.
- Я-то нет, да мне скотину жаль.
- Э, что с нею станется! Ведь она нам даром досталась, ты сгонял ее
по усадьбам, что ж за беда, если которая-нибудь и подохнет. Надо же и
воронам чем-нибудь питаться, - спокойно говорил Собек.
- Ну, ну, - пробурчал работник, - пора бы уже бросить все это... В
окрестностях не осталось ни одной усадьбы, ни одного монастыря, или хоть
костелишка, - а я уж стосковался по хате.
- Что же ты в ней оставил? - спросил Собек, - девку, что ли?
- Да, может, еще и не одну, - возразил работник. - Я не бобыль, могу
их взять.
Он повернул голову по направлению к лагерю.
- Вон там их сколько! Как старшины повыберут себе, нам останутся
только бабы!
- А вы вернетесь к своей, оно и лучше будет. Там никто ее, верно, не
обидел, если все ушли, - говорил Собек.
- Да, да, - забормотал работник, - может быть, все, а может быть, и
не все.
Он зевнул и одновременно вздохнул, а потом ни с того, ни с сего так
хлопнул бичем, что кони шарахнулись в сторону, а пастух рассмеялся.
- Ну, уж теперь, верно, вернемся, видно дальше делать нечего, когда
ничего уже не осталось, - заметил Собек. - И я уж скучаю без хаты.
- Да, как же, так тебе и вернулись! - сказал пастух. - Осталось еще
Ольшово. Там, в замке заперлись магнаты, а у них сокровища большие и девок
сила, и никак их не взять! Вот мы и должны выкурить барсуков из норы!
- Это что еще за Ольшово, я не слыхал? - возразил старик.
- Потому что ты старый и глухой! - смеялся пастух. - А где же ты был,
когда мы туда ходили?
- Я? - сказал Собек. - Да я же пас коров, я ничего не знаю.
- Там они много наших положили, мы должны были уйти, но мы их
возьмем!
Проговорив это, пастух принялся свистать и как будто потерял охоту к
дальнейшему разговору.
Собек тоже никак не мог справиться с своей работой, лоза не гнулась,
а ломалась, и он, ругаясь и проклиная, заявил, что пойдет искать лучших
прутьев. Никто не обращал на него внимания. Он снова пошел в кусты над
речкой. Скрылся в них весь, постоял, прислушался, притаившись, нашел
спрятанный топор, засунул его за пояс и, заметив, что пастух опять улегся
на сырой земле, пустился в обратный путь, с прежней осторожностью
пробираясь между кустами по направлению к лесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70