он так уговаривал, упрашивал, настаивал, что в конце
концов получил разрешение.
И как только Белина кивнул головой в знак согласия, Вшебор полетел,
как безумный, сзывал охотников; на его призыв отозвались все пылкие
головы.
- Идем пробовать счастья!
Сражаться, стоя в этой тесноте, никому не было особенно приятно, и
Вшеборов план вылазки всем вскружил головы. Нападающие, очевидно, не могли
ожидать натиска с этой стороны.
Начали открывать калитку, отваливая землю и тяжести, но прежде чем
эта работа была окончена, отряд Вшебора стоял уже наготове.
- Здесь не надо мечей, возьмем топоры и дротики, как на диких зверей,
- крикнул предводитель.
Охотники схватили топоры и дротики и, прикрытые панцирями, а
некоторые укрываясь за щитами, выбежали из ворот.
Толпа черни, напиравшая на замок с этой стороны, не ожидала вылазки;
и в первую минуту, когда открылась калитка, они подумали, что это измена
внутри замка, и что ее открыл простой народ, желавший соединиться с ними.
Они немного отступили из предосторожности... Но в ту же минуту Вшебор с
товарищами врезался в самую толпу и принялся колоть и рубить на обе
стороны. С валов, по данному знаку, сбросили огромные бревна, а на
ближайших начали лить кипящую смолу. А Вшебор с криком напирал на них.
Растерявшаяся перепуганная чернь в беспорядке бросилась к гатям и мосту,
но навстречу им шли новые отряды; отступавшие столкнулись с наступавшими,
и значительная часть первых, убегавшая от топоров и копий, должна была
соскочить в воду и трясину...
Вшебор и его товарищи отлично воспользовались этой первой минутой
замешательства и стали напирать сзади еще сильнее. Необузданная толпа
всегда склонна бежать по первому примеру. И вот весь этот муравейник вдруг
обратился в бегство. Те, которые шли вперед, повернулись и с воплями
побежали назад; многие оступались, падали в болото, сталкивались другими
бежавшими в реку. А Вшебор беспощадно бил, рубил топором и неся дальше.
Между тем осаждающие, отделенные водой и не видевшие за стенами городища,
что делалось с той стороны, даже не догадывались о происходившем и потому
не могли своевременно придти на помощь своим.
Доливы отделились в этом первом столкновении с врагом поразительно
счастливо, а что всего удивительнее - они не увлеклись и не забрались
слишком далеко вперед. Дойдя до половины моста, они начали рубить его и
срывать доски, а, покончив с этим вернулись в замок.
Отброшенная таким образом чернь уже не смела и не могла вернуться и
оставалась пока на противоположном берегу. Дерзкой безумной выходке
Вшебора городище было обязано тем, что оборона могла сосредоточиться там,
где скопились главные силы Маславова войска.
Их огромное количество увеличивало только общую суматоху, но не
приносило существенной пользы. Большая часть их, стоявшая бездеятельно в
долине, теснила своих, бросала камни из пращей, которые часто падали на
головы их же товарищей, а подойти ближе не имела возможности. Окопы были
завалены трупами и ранеными.
Бревна придавливали людей до полусмерти, но они не могли из-под них
выбраться. По их телам и по трупам убитых осаждавшие шли уже не так
стремительно, потому что из-за рогаток на них сыпался град камней, а на
головы их лилась кипящая смола.
Яростный бой длился до полудня. Маслав, надеявшийся покончить с
замком в каких-нибудь два-три часа, приходил в бешенство, наблюдая упорную
борьбу защитников, которая стоила им уже столько жизней и отнимала
мужество у остальной черни. Тогда, выбрав надежных людей из своего войска,
он приказал им подойти к главным воротам, поджечь их и начать рубить.
Но около ворот давно уже были приняты все меры для обороны. Самое их
положение облегчало защиту. Главный вход находился в узком проходе, в
котором могли поместиться в ширину всего несколько человек.
Белина еще с утра отдал приказ облить водой доски, чтобы они не могли
легко загореться.
На верхнем мосту над воротами, защищенном навесом, стали лучшие
воины, первые смельчаки из молодежи. Навес охранял их от града стрел и
камней, и они, защищенные таким образом от вражеских ударов, могли успешно
обороняться отсюда. Тут же были свалены груды камней и толстых бревен, да
и рук было достаточно. Маслав, подъехав сам с этой стороны, указывал своим
на ворота, побуждая их напирать отсюда; подбежало несколько десятков
воинов с липовыми щитами, обитыми кожей, которые были пригодны в поле
против мечей, но не могли защитить от камней и бревен.
Их подпустили к самому ущелью среди валов, и они, держа в руках
смоляные факелы, успели добежать до ворот, но тут на них сбросили заранее
приготовленное бревно, перед которым они не успели отступить. Несколько
человек было убито на месте, остальные отошли назад. Видя, что подойти
ближе будет трудно, они начали складывать кучи сухого хвороста, чтобы
поджечь его и потом подсунуть к воротам. Но пока они это выполнили,
наступила темнота. Стояли самые короткие дни поздней осени, которые еще
сокращались хмурым небом; люди были так измучены, что с окончанием дня
штурм значительно ослабел. Кое-где остались кучки наиболее упорных
охотников, но и те уже начинали редеть. Осажденные ждали, как избавления,
прихода ночи, хотя они хорошо понимали, что им не удастся отдохнуть, и
придется попеременно стоять на страже.
Первый день неимоверных усилий измучил рыцарство, и многие из них
должны были на время оставить свои места на валах, чтобы перевязать раны и
отдохнуть; день этот, правда, прошел счастливо, но он не нанес
неприятельским полчищам существенного ущерба и только довел до бешенства.
Для них не играла значительной роли потеря нескольких десятков и даже
нескольких сотен людей. Отброшенные со стороны речки, отступив с позором,
они пришли в ярость и собирались с новым упорством возобновить
наступление.
Вид трупов, лежавших на валах и под валами, пробуждал в толпе жажду
отмщения, и, унося их к себе, нападающие осыпали своих врагов угрозами и
проклятиями... По языческому обычаю трупы эти сжигались на кострах.
Наступившая ночь, хоть и не усмирила возбуждения толпы, но все же
принудила их сделать временную передышку.
На расстоянии выстрела из лука от валов развели огонь и расположились
так близко, что до замка долетали из их лагеря говор, шум, песни и грубая
ругань по адресу защитников.
Но в замке не сидели без дела. За целый день боя запасы бревен,
камней и стрел почти исчерпались, хотя всем раньше казалось, что их должно
было хватить надолго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
концов получил разрешение.
И как только Белина кивнул головой в знак согласия, Вшебор полетел,
как безумный, сзывал охотников; на его призыв отозвались все пылкие
головы.
- Идем пробовать счастья!
Сражаться, стоя в этой тесноте, никому не было особенно приятно, и
Вшеборов план вылазки всем вскружил головы. Нападающие, очевидно, не могли
ожидать натиска с этой стороны.
Начали открывать калитку, отваливая землю и тяжести, но прежде чем
эта работа была окончена, отряд Вшебора стоял уже наготове.
- Здесь не надо мечей, возьмем топоры и дротики, как на диких зверей,
- крикнул предводитель.
Охотники схватили топоры и дротики и, прикрытые панцирями, а
некоторые укрываясь за щитами, выбежали из ворот.
Толпа черни, напиравшая на замок с этой стороны, не ожидала вылазки;
и в первую минуту, когда открылась калитка, они подумали, что это измена
внутри замка, и что ее открыл простой народ, желавший соединиться с ними.
Они немного отступили из предосторожности... Но в ту же минуту Вшебор с
товарищами врезался в самую толпу и принялся колоть и рубить на обе
стороны. С валов, по данному знаку, сбросили огромные бревна, а на
ближайших начали лить кипящую смолу. А Вшебор с криком напирал на них.
Растерявшаяся перепуганная чернь в беспорядке бросилась к гатям и мосту,
но навстречу им шли новые отряды; отступавшие столкнулись с наступавшими,
и значительная часть первых, убегавшая от топоров и копий, должна была
соскочить в воду и трясину...
Вшебор и его товарищи отлично воспользовались этой первой минутой
замешательства и стали напирать сзади еще сильнее. Необузданная толпа
всегда склонна бежать по первому примеру. И вот весь этот муравейник вдруг
обратился в бегство. Те, которые шли вперед, повернулись и с воплями
побежали назад; многие оступались, падали в болото, сталкивались другими
бежавшими в реку. А Вшебор беспощадно бил, рубил топором и неся дальше.
Между тем осаждающие, отделенные водой и не видевшие за стенами городища,
что делалось с той стороны, даже не догадывались о происходившем и потому
не могли своевременно придти на помощь своим.
Доливы отделились в этом первом столкновении с врагом поразительно
счастливо, а что всего удивительнее - они не увлеклись и не забрались
слишком далеко вперед. Дойдя до половины моста, они начали рубить его и
срывать доски, а, покончив с этим вернулись в замок.
Отброшенная таким образом чернь уже не смела и не могла вернуться и
оставалась пока на противоположном берегу. Дерзкой безумной выходке
Вшебора городище было обязано тем, что оборона могла сосредоточиться там,
где скопились главные силы Маславова войска.
Их огромное количество увеличивало только общую суматоху, но не
приносило существенной пользы. Большая часть их, стоявшая бездеятельно в
долине, теснила своих, бросала камни из пращей, которые часто падали на
головы их же товарищей, а подойти ближе не имела возможности. Окопы были
завалены трупами и ранеными.
Бревна придавливали людей до полусмерти, но они не могли из-под них
выбраться. По их телам и по трупам убитых осаждавшие шли уже не так
стремительно, потому что из-за рогаток на них сыпался град камней, а на
головы их лилась кипящая смола.
Яростный бой длился до полудня. Маслав, надеявшийся покончить с
замком в каких-нибудь два-три часа, приходил в бешенство, наблюдая упорную
борьбу защитников, которая стоила им уже столько жизней и отнимала
мужество у остальной черни. Тогда, выбрав надежных людей из своего войска,
он приказал им подойти к главным воротам, поджечь их и начать рубить.
Но около ворот давно уже были приняты все меры для обороны. Самое их
положение облегчало защиту. Главный вход находился в узком проходе, в
котором могли поместиться в ширину всего несколько человек.
Белина еще с утра отдал приказ облить водой доски, чтобы они не могли
легко загореться.
На верхнем мосту над воротами, защищенном навесом, стали лучшие
воины, первые смельчаки из молодежи. Навес охранял их от града стрел и
камней, и они, защищенные таким образом от вражеских ударов, могли успешно
обороняться отсюда. Тут же были свалены груды камней и толстых бревен, да
и рук было достаточно. Маслав, подъехав сам с этой стороны, указывал своим
на ворота, побуждая их напирать отсюда; подбежало несколько десятков
воинов с липовыми щитами, обитыми кожей, которые были пригодны в поле
против мечей, но не могли защитить от камней и бревен.
Их подпустили к самому ущелью среди валов, и они, держа в руках
смоляные факелы, успели добежать до ворот, но тут на них сбросили заранее
приготовленное бревно, перед которым они не успели отступить. Несколько
человек было убито на месте, остальные отошли назад. Видя, что подойти
ближе будет трудно, они начали складывать кучи сухого хвороста, чтобы
поджечь его и потом подсунуть к воротам. Но пока они это выполнили,
наступила темнота. Стояли самые короткие дни поздней осени, которые еще
сокращались хмурым небом; люди были так измучены, что с окончанием дня
штурм значительно ослабел. Кое-где остались кучки наиболее упорных
охотников, но и те уже начинали редеть. Осажденные ждали, как избавления,
прихода ночи, хотя они хорошо понимали, что им не удастся отдохнуть, и
придется попеременно стоять на страже.
Первый день неимоверных усилий измучил рыцарство, и многие из них
должны были на время оставить свои места на валах, чтобы перевязать раны и
отдохнуть; день этот, правда, прошел счастливо, но он не нанес
неприятельским полчищам существенного ущерба и только довел до бешенства.
Для них не играла значительной роли потеря нескольких десятков и даже
нескольких сотен людей. Отброшенные со стороны речки, отступив с позором,
они пришли в ярость и собирались с новым упорством возобновить
наступление.
Вид трупов, лежавших на валах и под валами, пробуждал в толпе жажду
отмщения, и, унося их к себе, нападающие осыпали своих врагов угрозами и
проклятиями... По языческому обычаю трупы эти сжигались на кострах.
Наступившая ночь, хоть и не усмирила возбуждения толпы, но все же
принудила их сделать временную передышку.
На расстоянии выстрела из лука от валов развели огонь и расположились
так близко, что до замка долетали из их лагеря говор, шум, песни и грубая
ругань по адресу защитников.
Но в замке не сидели без дела. За целый день боя запасы бревен,
камней и стрел почти исчерпались, хотя всем раньше казалось, что их должно
было хватить надолго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70