«Я не конокрад! Вы выгнали меня – и у вас не хватило учтивости даже на то, чтобы сделать это лично. Вы поручили это мисс Симпсон. Поскольку условия нашего контракта вами нарушены, у меня появилось право забрать обоих коней. Но я оставил вам Харпало».
Подпись была неразборчива – Мигель явно расписался в минуту страшного гнева.
Патриция послала Спорта в галоп и подъехала к склону холма, где уже приведшая себя в порядок Лаура кормила Тумана морковкой.
– Как ты спешишь, детка!
– Лаура! Ты что – уволила Мигеля?
– Да.
– Уволила? Но с какой стати?
– Потому что ты мне это поручила.
– Что за вздор!
– А ты что – не помнишь? Ты велела мне передать ему, что в его услугах здесь больше не нуждаются.
– Я тебе велела?
– Да, как раз перед тем, как улететь в Швейцарию.
– Ты меня, должно быть, не так поняла. Я вообще не помню, чтобы мы с тобой об этом разговаривали.
– Да уж, не сомневайся.
Патриция в недоумении посмотрела на нее.
– Детка, а ты уверена, что тебе не стоило погостить в санатории еще немного?
– Нет-нет, со мной все в порядке, – с отсутствующим видом пробормотала Патриция и послала Спорта в обратный путь.
ЛИССАБОН
Тяжелым шагом приближаясь к арене, Мигель размышлял о том, как резко изменилась вся его жизнь за последнюю пару недель. Пауло пока оставался в больнице, хотя врачи намеревались вскоре выписать его, чтобы несколько месяцев, которые ему еще оставались, он мог провести в более комфортабельных домашних условиях. Рак желудка оказался чересчур запущенным – начинать химиотерапию уже не имело никакого смысла. На него порой по-прежнему накатывали приливы энергии и, оставаясь на больничной койке, он упрямо настаивал на том, что ему необходимо продолжать занятия с учениками. Но врачи предупредили Мигеля, что его отца не следует и близко подпускать к конюшне.
Этот великий человек, научивший Мигеля всему, что тот знал о лошадях, уже никогда не сядет в седло. По сравнению с этим, даже потеря ноги казалась неизмеримо меньшим несчастьем.
Скольких людей научил Пауло Кардига волшебному искусству танца верхом на лошади! У него был свой стиль – имя великого Пауло было известно в самых отдаленных уголках Португалии, любители верховой езды во всем мире знали и чтили его. Этот человек сумел добиться всего, о чем мечтал, – сумеет ли сам Мигель когда-нибудь сказать о себе то же самое?
Но времени на тягостные размышления у Мигеля уже не оставалось: его поджидала группа начинающих. Мигель сел на Ультимато и щелкнул длинной плетью. «Поехали!» – скомандовал он так громко, что маленькая девочка-француженка едва не вывалилась из седла. Мигель состроил гримасу; эта девочка в плане конного спорта была безнадежна, никому из инструкторов не удалось научить ее чему-нибудь путному – даже Филипе, который умел втолковать все, что нужно, даже самым бездарным ученикам.
Мигель был преисполнен решимости взять на себя всю ответственность за судьбу школы верховой езды. Он раскаивался в том, что так долго старался всеми правдами и неправдами уклоняться от этого и пытался подавить тревогу, что связанные с этим нагрузки помешают ему должным образом подготовить Ультимато к выступлению в бое быков; но все же конь делал быстрые успехи.
В прошлое воскресенье, прицепив грузовик к «феррари» Эмилио, они поехали в деревню, чтобы провести учебную игру с той самой телочкой.
Кровь весело заструилась по жилам Мигеля, когда он увидел и почувствовал, с какой легкостью, граничащей с презрением, уворачивается Ультимато от бодливой игруньи.
Мысленно прокручивая эту почти шуточную репетицию предстоящей корриды, Мигель отвлекся от учеников на арене и очнулся только, когда один из помощников схватил его за руку.
– Вас к телефону, сеньор Кардига.
– Не сейчас, – рявкнул Мигель.
– Дама, которая звонит, утверждает, что это крайне важно.
Опять Исабель. Узнав о том, что произошло с Пауло, она принялась названивать чуть ли не ежедневно, предлагая Мигелю свои утешения. Он не раз пытался объяснить ей, чтобы она оставила его в покое, но Исабель не желала униматься и использовала малейший повод, чтобы преследовать его.
– Я ведь уже говорил: не смей прерывать мои уроки! – обрушился Мигель на помощника.
– Прошу прощения, сеньор, но дама сказала, что звонит из Америки.
– Кто такая?
– Сеньора Деннисон.
Мигель подогнал Ультимато к борту арены и в четыре прыжка преодолел расстояние до настенного телефона.
– Алло!
Патриция сразу же отозвалась:
– Мигель?
– Да!
Его голос, заглушая гудение международных линий, звучал грубо.
– Я не вовремя?
– У меня идет занятие.
– Ох, прошу прощения… Я перезвоню попозже.
– Да нет, я слушаю.
Патриция благодарила судьбу за то, что Мигель не видел, как у нее сейчас полыхают щеки.
– Я только что получила письмо…
– Вот и прекрасно!
– Мы… ах… словом, тут вышло недоразумение. Мы друг друга не поняли.
Он промолчал.
– Я… мне только хотелось бы извиниться… За неверное сообщение, переданное Лаурой Симпсон.
– Неверное? Что это должно означать?
– О Господи… Я не так объяснила… Я… Мне только хотелось сказать: очень жаль, что вы покинули ферму.
– Но вы же меня выгнали!
– Нет-нет, я не выгоняла. В том-то и ошибка. Мисс Симпсон неправильно меня поняла. Наверное, я не совсем точно изложила ей свои пожелания… и…
– Значит, ошиблись вы, а не мисс Симпсон? Патриция деланно рассмеялась.
– Выходит, что я. Видите ли, я тогда была страшно взволнована, потому что в ту ночь разорвала свою помолвку.
– Ах, вот как! Ну что ж, мои соболезнования. Нет, я в самом деле за вас огорчен.
Голос Мигеля звучал уже далеко не так сурово.
– Надеюсь, что с вашей невестой вам повезло больше.
– Какое совпадение – если можно так выразиться.
– Что вы имеете в виду?
– Я с нею тоже порвал.
– Ах ты, Господи. – В голосе у Патриции было ровно столько сочувствия, сколько ей удалось с трудом из себя выдавить. Но она была рада тому, что Мигель, судя по всему, не слишком убит горем. – Но, знаете ли, вы задолжали мне два месяца уроков.
– Это совершенно справедливо, и я переведу вам деньги.
– Нет-нет… Мне хочется продолжить занятия!
– Но я не могу вернуться в Штаты. Мой отец болен, и на меня возложено руководство учебным центром.
– Но, может быть, я смогу приехать к вам.
– Да-да, приезжайте в Лиссабон и продолжим наши занятия здесь.
Патриции оставалось только надеяться, что по линии международной связи не было слышно, с каким облегчением она вздохнула.
– Что ж, – произнесла она затем, – хотя и ненадолго, но я смогу приехать.
– И когда же вас ждать?
– Как насчет послезавтра?
– Великолепно.
Мигель повесил трубку, вскочил на Ультимато, поехал по кругу, и изумленные ученики увидели, как их, казалось бы, трезвый учитель разъезжает по арене, горланя веселую песню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83