Но все равно – это кровавая забава.
– Отец, прошу тебя! Не будем начинать все с начала! Однако Пауло оставил реплику сына без внимания. Он в упор посмотрел на Патрицию.
– А вы как к этому относитесь?
– Я никогда не была на корриде и мне бы не хотелось там оказаться.
– Вот как! Значит, вы тоже не любите боя быков! Вот и объясните это моему сыну.
– Хватит об этом! Мигель был явно рассержен.
Но Пауло было не так-то просто сбить с мысли.
– Видите, Патриция, как он со мной разговаривает. У него нет никакого уважения к собственному отцу… Уверен, что вы к своему отцу относитесь куда лучше.
– Моего отца нет в живых, – ответила Патриция.
– Ах, выражаю вам глубочайшие соболезнования. Вы, должно быть, тоскуете по нему.
– Да, очень.
– Вы его любили.
Последняя фраза прозвучала утверждением, а не вопросом.
Патриция кивнула.
Пауло несколько смешался и отвел глаза в сторону.
– Как это печально – терять того, кого любишь, – задумчиво произнес он.
Патриция посмотрела в ту же сторону, что и он, ожидая увидеть на стене портрет его покойной супруги, – но в ужасе обнаружила, что Пауло смотрит на чучело лошадиной головы, повешенное на стену.
– О Господи, – невольно пробормотала она.
– Это Аманта, – пояснил Мигель. – Отец ее любил больше всего на свете.
– Да, вздохнул Пауло, – я любил эту лошадь. – На лице у него промелькнуло выражение подлинного счастья. – И она тоже любила меня. Я был просто не в силах расстаться с нею. Этот столик держится на ее ногах…
Патриция с изумлением увидела, как он гладит одну из лошадиных ног, на которые была водружена деревянная столешница. А он уже показывал ей темное покрывало, раскинутое на постели.
– Когда я просыпаюсь по утрам, мои ноги прикасаются к ее шкуре.
Патриция утратила дар речи.
– Разумеется, – продолжил Пауло, – на свете есть множество прекрасных женщин. Но по-настоящему любишь все равно только одну! – Он бросил взгляд на Мигеля. – Аманта была белым облаком… – Его голос опять налился силой. – Когда я сидел на ней верхом, я казался себе богом!
Патриция в душе нашла все это чересчур причудливым, но ей до сих пор не доводилось слышать, чтобы человек говорил о лошади с таким благоговением.
И вдруг лицо Пауло стало пепельно-серым, а рука скрючилась и затряслась, шаря по столу.
– Отец, – твердо сказал Мигель, – сейчас тебе нужно лечь и поспать, и пусть тебе приснится Аманта. А Патриции надо освежиться после утомительного путешествия.
– Да-да, – пробормотал Пауло.
Мигель помог ему подняться из кресла и довел до кровати.
Последнее, что бросилось в глаза Патриции уже на выходе из комнаты, – великий наездник сидел на постели, босыми ногами лаская шкуру своей возлюбленной Аманты.
СТОУН РИДЖ
– А пошел этот Коулмен! – Лаура подлила себе в стакан. Она уже изрядно накачалась. – Что я ему, волшебница, что ли?
Она стукнула стаканом по столу с такой силой, что брызги разлетелись во все стороны, и уронила голову на руки. В отчаянии она мотала головой, надеясь, что ей все-таки придет в голову спасительная идея.
– Ах ты! Вот оно!
Она схватила сумочку и принялась шарить в ней, в нетерпении вывалив все содержимое на пол. Перед пьяным взором предстали смятые полупустые пачки сигарет, тюбики губной помады, складное зеркальце, грязная расческа, бумажник, полурассыпавшийся пакетик картофельных чипсов. Лаура принялась рыться в этой импровизированной помойке, пока не нашла то, чего искала, – смятый клочок бумаги. Разгладила его, на лице у нее играла довольная ухмылка.
Она подошла к телефону.
– Международная связь? Соедините меня с Лиссабоном, это в Португалии. Номер телефона 418-05-52, соедините непосредственно с мисс Исабель Велосо.
ЛИССАБОН
Патриция тщательно продумала свой наряд, выбрав по такому случаю одно из привезенных с собой материнских платьев – белое, тончайшего шелка, неназойливо подчеркивающее стройность ее фигуры. Таксомотор и Феба, сидя на постели, с интересом следили за ее хлопотами.
– Ну, и что вы, ребята, скажете – ему понравится? Таксомотор повилял хвостом.
– Ага, поняла, спасибо, – сказала Патриция. Бросив взгляд в окно, она увидела, что Мигель идет по двору. Да, теперь она лишний раз убедилась в том, что бросилось ей в глаза сразу же по приезде. Он больше не хромал, и походка у него была пружинистой. Вон как лихо он обогнул фонтан! Но что же с ним приключилось? Она открыла дверь как раз в то мгновенье, когда он поднимал руку, намереваясь постучаться.
– Осторожно, не ударьте меня, – воскликнула Патриция.
– Никогда! Никогда в жизни, если вы и дальше будете выглядеть так же, как нынче вечером.
Его сжатые было в кулак пальцы распрямились и едва заметно коснулись ее щеки. Это была ласка, нежная, но недвусмысленно страстная.
– Ну, и куда же мы отправимся поужинать, – пробормотала она, не в силах придумать ничего лучшего.
– Да, знаете ли… Надеюсь, вы не будете против… Мне хотелось бы поужинать на кухне.
– Ну, разумеется! С какой стати мне возражать? Дома я всегда ем на кухне… – Она растерянно улыбнулась, потеребив бретельки платья. – Правда, для этого я, пожалуй, чересчур вырядилась.
– Отнюдь! – возразил Мигель, беря ее под руку и уводя за собой в главные ворота.
У входа стоял «феррари», принадлежащий Эмилио.
– Мой друг прислал свою шикарную машину, чтобы я смог произвести на вас должное впечатление, – сказал он, открывая для нее дверцу. – У меня просто не хватило духу сказать ему, что вас дожидается в аэропорту личный авиалайнер.
– И чтобы попасть на кухню нам придется ехать на машине?
– Да уж, доверьтесь мне.
Разворачиваясь, чтобы попасть на шоссе, Мигель заметил на другой стороне дороги белый автомобиль, похожий на машину Исабель, но Мигелю не удалось разглядеть человека за рулем.
Он поехал вперед, поглядывая в зеркало заднего обзора. Белый автомобиль следовал за ним. Неужели у него на хвосте Исабель или он заболел манией преследования? Ах ты, черт побери, меньше всего на свете ему хотелось бы стать участником сцены, разыгрывающейся на глазах у Патриции.
Он прибавил скорость, промчался по пригородам, въехал в город, свернул за угол и понесся по боковой улочке.
– Лихо вы водите, ничего не скажешь!
– Я в этом не виноват – просто у машины слишком мощный двигатель.
Мигель вновь взглянул в зеркало заднего обзора. Белый автомобиль куда-то исчез.
– Где мы находимся, – поинтересовалась Патриция.
– У «Квелуца». По-арабски это означает «миндальное дерево». А вот и кухня.
Он указал ей на огромный алого цвета дворец, изумительную имитацию Версальского дворца. Фронтон здания в стиле рококо был чрезвычайно внушителен.
Патриция попыталась было сама разобраться, в чем смысл шутки, но на губах у Мигеля играла загадочная улыбка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Отец, прошу тебя! Не будем начинать все с начала! Однако Пауло оставил реплику сына без внимания. Он в упор посмотрел на Патрицию.
– А вы как к этому относитесь?
– Я никогда не была на корриде и мне бы не хотелось там оказаться.
– Вот как! Значит, вы тоже не любите боя быков! Вот и объясните это моему сыну.
– Хватит об этом! Мигель был явно рассержен.
Но Пауло было не так-то просто сбить с мысли.
– Видите, Патриция, как он со мной разговаривает. У него нет никакого уважения к собственному отцу… Уверен, что вы к своему отцу относитесь куда лучше.
– Моего отца нет в живых, – ответила Патриция.
– Ах, выражаю вам глубочайшие соболезнования. Вы, должно быть, тоскуете по нему.
– Да, очень.
– Вы его любили.
Последняя фраза прозвучала утверждением, а не вопросом.
Патриция кивнула.
Пауло несколько смешался и отвел глаза в сторону.
– Как это печально – терять того, кого любишь, – задумчиво произнес он.
Патриция посмотрела в ту же сторону, что и он, ожидая увидеть на стене портрет его покойной супруги, – но в ужасе обнаружила, что Пауло смотрит на чучело лошадиной головы, повешенное на стену.
– О Господи, – невольно пробормотала она.
– Это Аманта, – пояснил Мигель. – Отец ее любил больше всего на свете.
– Да, вздохнул Пауло, – я любил эту лошадь. – На лице у него промелькнуло выражение подлинного счастья. – И она тоже любила меня. Я был просто не в силах расстаться с нею. Этот столик держится на ее ногах…
Патриция с изумлением увидела, как он гладит одну из лошадиных ног, на которые была водружена деревянная столешница. А он уже показывал ей темное покрывало, раскинутое на постели.
– Когда я просыпаюсь по утрам, мои ноги прикасаются к ее шкуре.
Патриция утратила дар речи.
– Разумеется, – продолжил Пауло, – на свете есть множество прекрасных женщин. Но по-настоящему любишь все равно только одну! – Он бросил взгляд на Мигеля. – Аманта была белым облаком… – Его голос опять налился силой. – Когда я сидел на ней верхом, я казался себе богом!
Патриция в душе нашла все это чересчур причудливым, но ей до сих пор не доводилось слышать, чтобы человек говорил о лошади с таким благоговением.
И вдруг лицо Пауло стало пепельно-серым, а рука скрючилась и затряслась, шаря по столу.
– Отец, – твердо сказал Мигель, – сейчас тебе нужно лечь и поспать, и пусть тебе приснится Аманта. А Патриции надо освежиться после утомительного путешествия.
– Да-да, – пробормотал Пауло.
Мигель помог ему подняться из кресла и довел до кровати.
Последнее, что бросилось в глаза Патриции уже на выходе из комнаты, – великий наездник сидел на постели, босыми ногами лаская шкуру своей возлюбленной Аманты.
СТОУН РИДЖ
– А пошел этот Коулмен! – Лаура подлила себе в стакан. Она уже изрядно накачалась. – Что я ему, волшебница, что ли?
Она стукнула стаканом по столу с такой силой, что брызги разлетелись во все стороны, и уронила голову на руки. В отчаянии она мотала головой, надеясь, что ей все-таки придет в голову спасительная идея.
– Ах ты! Вот оно!
Она схватила сумочку и принялась шарить в ней, в нетерпении вывалив все содержимое на пол. Перед пьяным взором предстали смятые полупустые пачки сигарет, тюбики губной помады, складное зеркальце, грязная расческа, бумажник, полурассыпавшийся пакетик картофельных чипсов. Лаура принялась рыться в этой импровизированной помойке, пока не нашла то, чего искала, – смятый клочок бумаги. Разгладила его, на лице у нее играла довольная ухмылка.
Она подошла к телефону.
– Международная связь? Соедините меня с Лиссабоном, это в Португалии. Номер телефона 418-05-52, соедините непосредственно с мисс Исабель Велосо.
ЛИССАБОН
Патриция тщательно продумала свой наряд, выбрав по такому случаю одно из привезенных с собой материнских платьев – белое, тончайшего шелка, неназойливо подчеркивающее стройность ее фигуры. Таксомотор и Феба, сидя на постели, с интересом следили за ее хлопотами.
– Ну, и что вы, ребята, скажете – ему понравится? Таксомотор повилял хвостом.
– Ага, поняла, спасибо, – сказала Патриция. Бросив взгляд в окно, она увидела, что Мигель идет по двору. Да, теперь она лишний раз убедилась в том, что бросилось ей в глаза сразу же по приезде. Он больше не хромал, и походка у него была пружинистой. Вон как лихо он обогнул фонтан! Но что же с ним приключилось? Она открыла дверь как раз в то мгновенье, когда он поднимал руку, намереваясь постучаться.
– Осторожно, не ударьте меня, – воскликнула Патриция.
– Никогда! Никогда в жизни, если вы и дальше будете выглядеть так же, как нынче вечером.
Его сжатые было в кулак пальцы распрямились и едва заметно коснулись ее щеки. Это была ласка, нежная, но недвусмысленно страстная.
– Ну, и куда же мы отправимся поужинать, – пробормотала она, не в силах придумать ничего лучшего.
– Да, знаете ли… Надеюсь, вы не будете против… Мне хотелось бы поужинать на кухне.
– Ну, разумеется! С какой стати мне возражать? Дома я всегда ем на кухне… – Она растерянно улыбнулась, потеребив бретельки платья. – Правда, для этого я, пожалуй, чересчур вырядилась.
– Отнюдь! – возразил Мигель, беря ее под руку и уводя за собой в главные ворота.
У входа стоял «феррари», принадлежащий Эмилио.
– Мой друг прислал свою шикарную машину, чтобы я смог произвести на вас должное впечатление, – сказал он, открывая для нее дверцу. – У меня просто не хватило духу сказать ему, что вас дожидается в аэропорту личный авиалайнер.
– И чтобы попасть на кухню нам придется ехать на машине?
– Да уж, доверьтесь мне.
Разворачиваясь, чтобы попасть на шоссе, Мигель заметил на другой стороне дороги белый автомобиль, похожий на машину Исабель, но Мигелю не удалось разглядеть человека за рулем.
Он поехал вперед, поглядывая в зеркало заднего обзора. Белый автомобиль следовал за ним. Неужели у него на хвосте Исабель или он заболел манией преследования? Ах ты, черт побери, меньше всего на свете ему хотелось бы стать участником сцены, разыгрывающейся на глазах у Патриции.
Он прибавил скорость, промчался по пригородам, въехал в город, свернул за угол и понесся по боковой улочке.
– Лихо вы водите, ничего не скажешь!
– Я в этом не виноват – просто у машины слишком мощный двигатель.
Мигель вновь взглянул в зеркало заднего обзора. Белый автомобиль куда-то исчез.
– Где мы находимся, – поинтересовалась Патриция.
– У «Квелуца». По-арабски это означает «миндальное дерево». А вот и кухня.
Он указал ей на огромный алого цвета дворец, изумительную имитацию Версальского дворца. Фронтон здания в стиле рококо был чрезвычайно внушителен.
Патриция попыталась было сама разобраться, в чем смысл шутки, но на губах у Мигеля играла загадочная улыбка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83