Тем не менее, уезжал он в Керуан с тяжелым сердцем. Он все больше и больше проникался убеждением, что лишь один человек мог помочь ему – Си-Измаил. Если он и не имел прямого отношения к похищению, то ему, во всяком случае, стоило пальцем шевельнуть, чтобы привести в движение тайные силы, с которыми не могла конкурировать вся полиция Северной Африки вместе взятая. Обратиться к нему – значило идти на капитуляцию, признать себя побежденным. Но раз нет другого выхода – придется расплатиться таким способом.
В записной книжке Риккардо лежало письмо, полученное им утром в день своего отъезда из Керуана. Штемпель был тунисский.
«Повторяю мое предложение. Если вы сообщите мне подробности исчезновения вашей кузины, о котором извещают из Керуана, я постараюсь помочь вам отыскать ее.
Константин Конраден»
Риккардо вынул из записной книжки узкий конверт. В то же время из книжки выскользнул и упал на пол сложенный лист бумаги. Он поднял его и узнал сформировавшийся детский почерк Мабруки: эту записку она дала ему в ту ночь, когда была у него. Он перечел то, что нацарапала танцовщица, и положил оба письма рядом. Записка Мабруки была сильно надушена. За плохо составленными французскими фразами чувствовалось ее личное обаяние. Письмо Си-Измаила было написано четким писарским почерком. Действуют ли Си-Измаил и эта женщина заодно? Искренне ли предлагала ему Мабрука свою помощь? Или это новая ловушка?
Он думал об этом по дороге в Керуан. В поезде было невыносимо жарко и грязно. На станциях стояли бесконечно. В Керуан поезд пришел лишь около семи часов. В вагоне единственными пассажирами кроме Риккардо были трое американцев, пропустивших обычный сезон туристов; их сопровождал необыкновенно расфранченный драгоман, которого они называли Юсуфом. Риккардо позабавился, глядя на эту компанию.
Джоконда и Джованни встретили его на вокзале. Одного взгляда на них ему было достаточно, чтобы угадать их ответ на его нетерпеливый вопрос: «Ничего нового».
Он многое успел рассказать им по пути в отель, а сам, со свойственной всякому сицилийцу чуткостью, заметил, что в обращении друг с другом его спутников появилось что-то новое – какая-то доверчивая близость, результат двух дней, проведенных с глазу на глаз.
За обедом три туриста, приехавшие вместе с Риккардо, громко жаловались на все решительно: на то, что поезд шел слишком медленно, что вина плохи, город грязен, арабы нелюбезны. Когда они узнали, что не могут уехать на другой день в полдень, если хотят побывать на служении в мечети Айсове, они приняли это за личное оскорбление.
– Надо поговорить с Юсуфом, – решительно заявила женщина.
Но Юсуф только подтвердил сказанное кельнером. Он ведь предупреждал мадам, что придется провести в Керуане две ночи.
– Отчего бы им не служить утром?
Юсуф пожал великолепными плечами.
– Завтра праздник, мадам, и время молитвы – пять часов.
– Ужасно неудобное время!
Сицилийцы, столько времени обедавшие одни, прислушивались с интересом.
– Вот как держат себя туристы в святом городе! – вполголоса сказал Джованни Джоконде.
– Что такое Айсова? – спросила она его, когда они вышли в садик перед отелем.
Риккардо предоставил Джованни объяснять и немного отстал от них, чтобы лучше обдумать план действий. Он твердо решил обратиться к Мабруке и этим же вечером разыскать ее в месте, которое она указала. Теплый воздух, напоенный пряными незнакомыми ароматами, прозелень сумерек, шорох пальм в сквере – все это вызывало в нем ощущение, будто он подошел к какому-то поворотному моменту своей жизни. Вспомнилась ему женщина, к помощи которой он решил прибегнуть. Томление этой ночи и запах роз воскрешали перед ним Мабруку, кокетливую, причудливую и обаятельную, и волнение охватывало его при мысли, что он скоро, быть может, увидит ее.
ГЛАВА VI
Риккардо выждал пока Джоконда и Джованни вернулись в отель, а потом быстро направился в туземный город. В воротах Баб Джеллэдин он остановился. Позади, в тумане, светились огоньки французского квартала. Перед ним, в подковообразной рамке ворот, змеилась извилистая, неровно освещенная арабская улица, по которой медленно, бесшумным кошачьим шагом двигались белые фигуры. Как только он остановился, его окружила толпа оборванных мальчишек, которые, смеясь и толкая друг друга, громко клянчили: «Подайте! Подайте!»
– Не давайте им ничего, месье, – зашептал ему в ухо жирный голос. – Если, по великодушию своему, месье откроет кошелек, ему проходу не будет.
Быстро обернувшись, Риккардо увидел вездесущего армянина, который приставал к нему накануне вечером. Он воспользовался случаем.
– Сколько вы хотите за вечер? – прямо спросил он армянина.
– Десять франков, месье!
– Вдвое больше, чем за весь день?
– Совершенно верно, месье. Сейчас время отдыха, и в городе небезопасно эти дни.
– Я дам вам пять франков.
Армянин запротестовал было, но, в конце концов, согласился.
– Куда мы пойдем, месье?
Риккардо колебался. Спросить его сразу о Якорях Ноя значило возбудить в нем подозрение.
– А который час?
– Четверть десятого.
– Я скоро поверну обратно. Пройдемся.
Они переходили из улицы в улицу; все улицы были безлюдны, плохо освещены, часто зловонны. Армянин был разочарован; вот так времяпрепрождение – колесить по боковым уличкам Керуана!
– Скажите, – спросил, наконец, Риккардо, здесь, говорят, есть какие-то древние якоря?
– Якоря Ноя? Да, месье. Арабы утверждают будто их за одну ночь перетаскал из порта Фари некий марабу. Да! Доверчивый народ арабы!
– Я хотел бы посмотреть Якоря Ноя.
– Это надо днем. Они очень велики. Но ведь и ковчег Ноя был велик. Они лежат в одном дворе. Хорошую картинку можно сделать с них машинкой, месье.
– Где же они?
– О! Очень далеко отсюда! – Он неопределенно помахал рукой.
– Но где же? – нетерпеливо спросил Риккардо.
– Подле мечети Мечей, месье.
– Значит, вовсе не так далеко.
– Там заперто, месье.
– Все равно. Мы дойдем туда и повернем обратно. Я хочу узнать дорогу, чтобы как-нибудь прийти туда с аппаратом.
Армянин решил, очевидно, что мсье сумасшедший, и, не возражая больше, повел его к мечети, как бледный призрак выступавшей на густо усеянном звездами небе.
– Где же якоря?
– Погодите, месье. – Он с таинственным видом обошел мечеть и остановился у деревянных дверей.
– Загляните в замочную скважину, месье.
Риккардо так и сделал. Среди пустого двора, на высохшей траве лежало несколько огромных, старинного образца якорей. Они отбрасывали причудливые тени; само присутствие их здесь, в этой безводной стране, казалось чем-то мифическим.
– Фотографию можно снять прекрасно. Я непременно приду сюда днем, как только будет время.
– Месье хочет вернуться обратно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
В записной книжке Риккардо лежало письмо, полученное им утром в день своего отъезда из Керуана. Штемпель был тунисский.
«Повторяю мое предложение. Если вы сообщите мне подробности исчезновения вашей кузины, о котором извещают из Керуана, я постараюсь помочь вам отыскать ее.
Константин Конраден»
Риккардо вынул из записной книжки узкий конверт. В то же время из книжки выскользнул и упал на пол сложенный лист бумаги. Он поднял его и узнал сформировавшийся детский почерк Мабруки: эту записку она дала ему в ту ночь, когда была у него. Он перечел то, что нацарапала танцовщица, и положил оба письма рядом. Записка Мабруки была сильно надушена. За плохо составленными французскими фразами чувствовалось ее личное обаяние. Письмо Си-Измаила было написано четким писарским почерком. Действуют ли Си-Измаил и эта женщина заодно? Искренне ли предлагала ему Мабрука свою помощь? Или это новая ловушка?
Он думал об этом по дороге в Керуан. В поезде было невыносимо жарко и грязно. На станциях стояли бесконечно. В Керуан поезд пришел лишь около семи часов. В вагоне единственными пассажирами кроме Риккардо были трое американцев, пропустивших обычный сезон туристов; их сопровождал необыкновенно расфранченный драгоман, которого они называли Юсуфом. Риккардо позабавился, глядя на эту компанию.
Джоконда и Джованни встретили его на вокзале. Одного взгляда на них ему было достаточно, чтобы угадать их ответ на его нетерпеливый вопрос: «Ничего нового».
Он многое успел рассказать им по пути в отель, а сам, со свойственной всякому сицилийцу чуткостью, заметил, что в обращении друг с другом его спутников появилось что-то новое – какая-то доверчивая близость, результат двух дней, проведенных с глазу на глаз.
За обедом три туриста, приехавшие вместе с Риккардо, громко жаловались на все решительно: на то, что поезд шел слишком медленно, что вина плохи, город грязен, арабы нелюбезны. Когда они узнали, что не могут уехать на другой день в полдень, если хотят побывать на служении в мечети Айсове, они приняли это за личное оскорбление.
– Надо поговорить с Юсуфом, – решительно заявила женщина.
Но Юсуф только подтвердил сказанное кельнером. Он ведь предупреждал мадам, что придется провести в Керуане две ночи.
– Отчего бы им не служить утром?
Юсуф пожал великолепными плечами.
– Завтра праздник, мадам, и время молитвы – пять часов.
– Ужасно неудобное время!
Сицилийцы, столько времени обедавшие одни, прислушивались с интересом.
– Вот как держат себя туристы в святом городе! – вполголоса сказал Джованни Джоконде.
– Что такое Айсова? – спросила она его, когда они вышли в садик перед отелем.
Риккардо предоставил Джованни объяснять и немного отстал от них, чтобы лучше обдумать план действий. Он твердо решил обратиться к Мабруке и этим же вечером разыскать ее в месте, которое она указала. Теплый воздух, напоенный пряными незнакомыми ароматами, прозелень сумерек, шорох пальм в сквере – все это вызывало в нем ощущение, будто он подошел к какому-то поворотному моменту своей жизни. Вспомнилась ему женщина, к помощи которой он решил прибегнуть. Томление этой ночи и запах роз воскрешали перед ним Мабруку, кокетливую, причудливую и обаятельную, и волнение охватывало его при мысли, что он скоро, быть может, увидит ее.
ГЛАВА VI
Риккардо выждал пока Джоконда и Джованни вернулись в отель, а потом быстро направился в туземный город. В воротах Баб Джеллэдин он остановился. Позади, в тумане, светились огоньки французского квартала. Перед ним, в подковообразной рамке ворот, змеилась извилистая, неровно освещенная арабская улица, по которой медленно, бесшумным кошачьим шагом двигались белые фигуры. Как только он остановился, его окружила толпа оборванных мальчишек, которые, смеясь и толкая друг друга, громко клянчили: «Подайте! Подайте!»
– Не давайте им ничего, месье, – зашептал ему в ухо жирный голос. – Если, по великодушию своему, месье откроет кошелек, ему проходу не будет.
Быстро обернувшись, Риккардо увидел вездесущего армянина, который приставал к нему накануне вечером. Он воспользовался случаем.
– Сколько вы хотите за вечер? – прямо спросил он армянина.
– Десять франков, месье!
– Вдвое больше, чем за весь день?
– Совершенно верно, месье. Сейчас время отдыха, и в городе небезопасно эти дни.
– Я дам вам пять франков.
Армянин запротестовал было, но, в конце концов, согласился.
– Куда мы пойдем, месье?
Риккардо колебался. Спросить его сразу о Якорях Ноя значило возбудить в нем подозрение.
– А который час?
– Четверть десятого.
– Я скоро поверну обратно. Пройдемся.
Они переходили из улицы в улицу; все улицы были безлюдны, плохо освещены, часто зловонны. Армянин был разочарован; вот так времяпрепрождение – колесить по боковым уличкам Керуана!
– Скажите, – спросил, наконец, Риккардо, здесь, говорят, есть какие-то древние якоря?
– Якоря Ноя? Да, месье. Арабы утверждают будто их за одну ночь перетаскал из порта Фари некий марабу. Да! Доверчивый народ арабы!
– Я хотел бы посмотреть Якоря Ноя.
– Это надо днем. Они очень велики. Но ведь и ковчег Ноя был велик. Они лежат в одном дворе. Хорошую картинку можно сделать с них машинкой, месье.
– Где же они?
– О! Очень далеко отсюда! – Он неопределенно помахал рукой.
– Но где же? – нетерпеливо спросил Риккардо.
– Подле мечети Мечей, месье.
– Значит, вовсе не так далеко.
– Там заперто, месье.
– Все равно. Мы дойдем туда и повернем обратно. Я хочу узнать дорогу, чтобы как-нибудь прийти туда с аппаратом.
Армянин решил, очевидно, что мсье сумасшедший, и, не возражая больше, повел его к мечети, как бледный призрак выступавшей на густо усеянном звездами небе.
– Где же якоря?
– Погодите, месье. – Он с таинственным видом обошел мечеть и остановился у деревянных дверей.
– Загляните в замочную скважину, месье.
Риккардо так и сделал. Среди пустого двора, на высохшей траве лежало несколько огромных, старинного образца якорей. Они отбрасывали причудливые тени; само присутствие их здесь, в этой безводной стране, казалось чем-то мифическим.
– Фотографию можно снять прекрасно. Я непременно приду сюда днем, как только будет время.
– Месье хочет вернуться обратно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53